Kitobni o'qish: «Принц и Русалочка»

ПРИНЦ И РУСАЛОЧКА

НЕСЧАСТЛИВОЕ УТРО

– Ну где же это милое немое дитя? Где мой найдёныш? – без конца повторял принц Ланцерей, в который раз обегая палубу своего огромного корабля и бесцеремонно врываясь в каюты. Его молодая жена, очаровательная принцесса Амелия, едва поспевала за ним. На её глазах блестели слезы. Воспитанная в монастыре, Амелия была очень набожной и отзывчивой к чужому горю. Она сердцем чувствовала, что юной девушки, которую ищет принц, уже нет с ними, но как сказать мужу, что с плывущего в открытом море корабля есть лишь один путь?..

Однако принц Ланцерей и сам уже начал о чём-то догадываться. Он подошёл к борту и с тоской устремил взгляд в морскую даль. Амелия не решалась приблизиться к нему. Капитан корабля Гор нашёл момент подходящим.

– Осмелюсь доложить, ваше высочество, – вполголоса обратился он к принцу, – рулевой, что держал вахту на рассвете, видел, как девушка, которую вы ищете, бросилась в море…

Принц Ланцерей вздрогнул, лицо его побелело, глаза сверкнули гневом.

– Так почему, – закричал он, схватив капитана за плечи, – почему этот рулевой не поднял тревогу, почему не попытался спасти?!

Капитан Гор приложил палец к губам.

– Ваше высочество, об этом я и хотел поговорить с вами… наедине.

Ланцерей готов был разразиться новой вспышкой гнева, но, встретив твёрдый взгляд капитана, сдержался.

– Будь по-вашему, – ответил он и крикнул не сводившей с них глаз Амелии:

– Дорогая, я прошу тебя пройти в наш шатёр и подождать меня там!..

Проводив её взглядом, капитан Гор озабоченно заговорил:

– Ваше высочество, этот малый рассказывает престранные вещи. Но я уверяю вас, что знаю его много лет и никогда не замечал в нём признаков безумия…

– Что же он рассказывает? – нетерпеливо перебил Ланцерей.

– Он не поднял тревогу потому, что был до смерти напуган. Да не угодно ли вам будет выслушать его самого?

Капитан махнул рукой:

– Иди сюда, Верк! Иди, не робей!..

Подошедший на зов был огромен и бородат. Когда этот «малый» вскинул руку, чтобы снять с головы свой берет, принц слегка попятился: как бы бравый рулевой не зацепил его ненароком…

– Вот что, Верк, – сказал великану капитан, – расскажи-ка его высочеству всё, что ты видел и слышал. И ничего не бойся.

– В общем так, – начал тот, комкая берет мохнатыми ручищами, – эта ваша немая… ну, эта танцовщица из вашей свиты долго стояла у борта и всё смотрела в море. Я ещё подумал, и не спится же ей после такого весёлого праздника… Но перед рассветом, – глаза у Верка сделались испуганными, – к ней приплыли русалки, и они называли её своей сестрой…

– Что ты несёшь?! – нахмурился принц. – Ты что, пьян?

– Никак нет! – вытянулся перед ним матрос.

– Продолжай, Верк, – велел капитан и ободряюще похлопал детину по плечу.

– Ага, дальше, – кивнул тот. – А дальше эти русалки стали ругать вашу немую за то, что она из-за вас покинула море и ушла к людям…

– Из-за меня? – удивлённо переспросил Ланцерей.

– Так точно. Эта немая будто бы полюбила ваше высочество, когда спасала вас после кораблекрушения, – неожиданно смутился здоровяк.

Дыхание у Ланцерея перехватило, и он молча сделал знак рулевому продолжать.

– Ну, поругали они её, а потом стали жалеть. Очень они её жалели, – вздохнул Верк, переступая с ноги на ногу. – Говорили, что теперь, после вашей свадьбы, она превратится в морскую пену. А потом бросили ей нож…

Рулевой опять стушевался и взглянул на своего капитана, как бы ища поддержки.

– Говори всё как есть, – приказал Гор.

– Этим ножом… ну, который бросили русалки… – замялся Верк, а потом вдруг собрался с духом и выпалил:

– …ваша немая должна была вас убить!..

– Что-о?

– Виноват, ваше высочество! Тут я, конечно, должен был вмешаться… но такая оторопь на меня нашла, что я и пальцем пошевелить не мог…

– Да я не об этом!.. Зачем ей было убивать меня?

– Я так понял, что ножик-то был заколдованный, – боязливо озираясь, ответил моряк. – И если б ваша немая вас убила, то стала бы не пеной морской, а снова русалкой…

– Дальше! – в волнении воскликнул Ланцерей.

– Дальше… немая взяла нож и пошла… А я оцепенел и стою, ровно истукан… Смотрю, вернулась она и раз – швырнула нож в море… и вода в том месте красная сделалась… Тут мне совсем невмоготу стало, аж ноги подкосились… А она… после этого сразу же и бросилась за борт – и пена, белая такая, пошла шлейфом за кораблём… Потом и пена пропала…

– О Господи, она не смогла, – прошептал принц помертвевшими губами.

– Вот и я так понял, – Верк поник лохматой головой. – И поэтому решил: буду молчать, ведь ничего уже не поделаешь. Только всё равно не выдержал…

Какое-то время принц напряжённо размышлял, лицо его оставалось непроницаемым. Потом произнёс, обращаясь к обоим:

– Я приказываю вам забыть обо всём, что произошло! Поиски девушки прекратить! И никаких разговоров о случившемся!..

– Не беспокойтесь, ваше высочество, – выступил вперед капитан, – этот малый не болтлив, а я найду, как успокоить команду.

– Хорошо, вы свободны, – сказал принц.

Оставшись один, он ещё долго всматривался в безбрежную синеву, словно хотел вырвать у морской стихии тайну о своём немом найдёныше, который появился и ушёл из его жизни так внезапно и странно.

ОТКРОВЕННЫЙ РАЗГОВОР

Когда Ланцерей решительными шагами вернулся в свой роскошный шатёр, принцесса Амелия встретила его испуганным взглядом синих глаз.

– Что случилось, милый? – спросила она, поднимаясь навстречу мужу.

– Скажи, ты действительно спасла меня тогда, после кораблекрушения?

Амелия стиснула руки.

– Спасла? – повторил принц.

– Почему ты спрашиваешь об этом… сейчас? – тихо проговорила принцесса.

– Мне необходимо это знать. Ну же, Амелия!..

Её сердце сжалось от предчувствия чего-то рокового, непоправимого.

– Я гуляла по берегу моря с сёстрами из монастыря и вдруг под скалой, у самой воды, увидела лежащего человека. Сначала я испугалась, решив, что это утопленник, ведь он был такой мокрый и бледный… Но потом я подумала: а что, если этот несчастный ещё жив? Я подбежала, склонилась над ним и увидела, что человек дышит. А когда я позвала других девушек, он открыл глаза. Остальное ты знаешь…

– Я так долго считал тебя своей спасительницей, Амелия!..

Ланцерей произнёс это без упрёка, но с такой горечью, что принцесса не удержалась от слёз.

– Ты был так прекрасен, когда открыл глаза и назвал меня своей спасительницей, что моё сердце затрепетало и я полюбила тебя, Ланцерей… Так моя ли вина в том, что тебя вынесли на берег морские волны, а не мои руки?

– Это были не морские волны, Амелия, – принц вдруг пристально посмотрел на жену. – Не вспомнишь ли ты что-нибудь ещё? Что-нибудь необычное?

– Когда сёстры спешили к нам, одна из них вдруг закричала, что видит русалку, и стала показывать рукой на камни, торчавшие из воды… Все посмотрели туда, но, кроме морской пены, никто ничего не заметил, а потом мы и вовсе забыли об этом… Скажи мне, Ланцерей, что всё-таки случилось? – дрожащим голосом спросила Амелия.

– Это и в самом деле была русалка, которая спасла мне жизнь, когда корабль пошёл ко дну, – ответил принц.

Амелия во все глаза смотрела на мужа:

– Что ты говоришь, любимый?!

– Я говорю тебе правду, – Ланцерей устало присел на край широкой кровати. – Ну почему, почему я узнал об этом так поздно?!

– Как ты вообще узнал об этом? – упавшим голосом спросила Амелия.

…Когда принц рассказал ей всё, что узнал от напуганного матроса, Амелия плакала как ребёнок.

– Как это ужасно!.. – твердила она. – Бедная русалочка, я стала причиной её гибели!..

– Успокойся, Амелия, – сказал принц. – Если кто и виноват в случившемся, то только я.

– Ты?

Высокий лоб Ланцерея прорезала глубокая складка.

– Она не могла говорить, – с болью произнёс он, – но за неё говорили её глаза и её любящее сердце… Мне казалось, я понимаю всё, на самом же деле я был глух и слеп…

– Что же нам делать теперь? – безжизненным голосом спросила Амелия. – Я чувствую, знаю, что ты любишь её, а для меня в твоём сердце нет места…

– Не знаю, – ответил принц. – Вернуть тебя твоему отцу – значит, совершить ещё один недостойный поступок и, возможно, вызвать войну между королевствами. Ты отправишься дальше на этом корабле и, прибыв на мою родину, останешься во дворце моих родителей…

– А ты? – перестав дышать, спросила Амелия.

– Я высажусь на берег и отправлюсь искать Русалочку.

Принцесса всплеснула руками:

– Но ведь её не стало! Она превратилась в морскую пену!..

– Пусть, – упрямо ответил Ланцерей. – Если она не исчезла из этого мира насовсем, я найду её!.. А может быть, я встречу мудрого человека, который поможет мне в моих поисках…

Амелия наконец вытерла слёзы и гордо вскинула голову, словно вспомнив, что в её жилах течёт королевская кровь.

– Я знаю, что тебе делать, – сказала она. – Отвези меня в монастырь, где я выросла. Там меня примут с радостью. Оттуда я сообщу своему отцу, что предпочла мирской жизни служение Богу.

Поняв, что отговаривать Амелию бесполезно, принц низко опустил голову.

– Прости меня, – еле слышно проговорил он.

– Я желаю тебе найти её и обрести счастье, – сказала Амелия и поспешно отвернулась. Она больше не хотела, чтобы Ланцерей видел её слёзы.

Через несколько минут капитан Гор отдал команду изменить курс корабля…

КОЛДУНЬЯ

– Здесь, – сказал капитан, и Ланцерей неожиданно увидел грот, хорошо укрытый от глаз. – Об этой пещере, кроме меня, не знает никто. Пойдёмте, ваше высочество…

Капитан увлёк принца в пещеру и на удивление легко отодвинул каменную глыбу в стене: взору Ланцерея открылась потайная келья, обустроенная человеческими руками.

– Какое романтическое место, – заметил принц, в котором вдруг проснулся недавний мальчишка. – Как же вы её отыскали, капитан?

– Я отыскал её тридцать лет назад, – усмехнулся Гор, – когда решил стать капитаном пиратов. Я ведь родом из этих мест и знаю здесь каждый камень…

– Вы собирались стать морским разбойником? – с интересом переспросил Ланцерей. – Однако всю жизнь с честью служите короне. Почему вы изменили своим идеалам, Гор?

Капитан хмыкнул, но затем сделался очень серьёзным.

– Это всё благодаря моей матери… Я ведь был отчаянной головой, и, если бы не она, меня давно бы уже вздёрнули на рее или на виселице… Она была необыкновенная женщина, и имя её для меня навеки свято, – капитан закашлялся. – Мою мать звали Карико.

Некоторое время они оба молчали.

– В какую сторону мне идти? – спросил Ланцерей. – Тут, наверное, есть деревня?..

– Да, совсем недалеко, в долине, – ответил капитан. – И запомните: это Голубой залив полуострова Тираки, смотрите не потеряйтесь в своих странствиях.

– Спасибо вам, Гор, – с чувством проговорил принц. – Я очень рад, что вы стали не пиратом, а капитаном королевского корабля и моим другом.

Капитан Гор смутился и пожал протянутую ему руку.

– Вы всегда можете положиться на меня. Желаю вам удачи, ваше высочество!

…Принц Ланцерей долго стоял на скале и смотрел, как уходит в море его корабль: сперва скрылись из виду борта, за ними – паруса и наконец – верхушки мачт. Впервые в жизни юноша остался совсем один.

Проводив судно взглядом, он повернулся и пошёл в сторону небольшого селения, видневшегося в зеленой долине. На Ланцерее была грубая одежда, а за плечами висела холщовая сумка странника.

Когда он добрался до деревни, небо уже потемнело и долина погрузилась в прохладную тень. Ланцерей спросил у встречного рыбака, где можно найти ночлег, и тот, как-то странно ухмыльнувшись, указал на небольшой домик, стоявший от прочих несколько особняком.

Юноша постучал в низенькую дверь, ему открыла старая женщина.

– Нельзя ли у вас переночевать? Какой-то добрый человек посоветовал мне обратиться к вам, – с лёгким поклоном сказал Ланцерей.

– Добрый человек подшутил над тобой, – ответила хозяйка, внимательно разглядывая вошедшего. – Ведь он не сказал тебе, что в этих краях я слыву колдуньей?

– Колдуньей?! – Ланцерею сразу вспомнились страшные истории о колдунах, услышанные в детстве, и он невольно отступил.

– Боишься? А ведь ты сам искал встречи со мной.

– Я?.. – спросил принц, подумав, как глупо, должно быть, он выглядит…

– А разве ты не хочешь узнать хоть что-нибудь о своей Русалочке?

В один миг Ланцерей очутился возле колдуньи.

– Где она? Как мне вернуть её?! – в смятении закричал он. – Я щедро заплачу!..

– Ишь какой скорый, – засмеялась женщина. – Скорый и глупый. Слушай, принц Ланцерей, мне от тебя ничего не надо. Тебе и так придётся пожертвовать немалым, чтобы найти Русалочку. Садись.

Почувствовав, что силы и впрямь покидают его, Ланцерей опустился на единственную, грубо сработанную лавку. Женщина что-то плеснула в деревянную кружку и протянула ему.

– Выпей, это тебе поможет и прояснит твою голову. А теперь слушай: твоя Русалочка – младшая дочь морского царя. Это она спасла тебя во время бури и, на свою беду, полюбила, да так, что не смогла жить в разлуке с тобой. И тогда, принц Ланцерей, она отправилась за помощью к морской ведьме. Та пообещала превратить её хвост в человеческие ноги, но потребовала высокую плату…

Колдунья замолчала и оценивающе посмотрела на своего гостя. «Хотелось бы знать, что такого нашла в тебе эта девушка», – казалось, говорил её взгляд, и Ланцерей почувствовал, что краснеет.

– Твоя Русалочка не всегда была немой, – вздохнув, продолжала колдунья. – Когда-то у неё был прекрасный голос, равного которому ещё не слышали ни море, ни земля… Вот его-то и потребовала за услугу морская ведьма. Но это не всё. Каждый шаг по земле причинял Русалочке такую боль, словно она ступала по острым ножам. Ты представляешь, что чувствовала бедняжка, когда развлекала тебя своими прелестными танцами?.. Но и это ещё не всё, Ланцерей. Жизнь Русалочки постоянно висела на волоске: с первой же зарёй после твоей женитьбы на другой девушке сердце Русалочки должно было разорваться на части, а сама она – обратиться в морскую пену. У несчастной была только одна возможность остаться в человеческом облике и обрести бессмертную душу – сделаться твоей женой. Как она должна была любить тебя, принц, если согласилась на все эти условия?..

– Я знаю, что не достоин такой любви, – выдавил Ланцерей. – Я знаю ещё, что Русалочка могла избежать страшной участи и вернуться в море, если бы согласилась убить меня… И, право, уж лучше бы она сделала это, потому что… зачем мне теперь жить? Пускай морская бездна станет моим последним приютом, и пусть нас соединит смерть!..

– Глупый, – сказала колдунья, но в её голосе не слышалось осуждения, – соединять может только любовь, ведь она сильнее смерти.

Ланцерей поднял голову и встретил мудрый взгляд старой женщины, в котором угадывалось сочувствие.

– Сильнее смерти? – переспросил он, боясь ослышаться.

Колдунья впервые улыбнулась.

– И жизнь, и смерть, и тело, и душа – всё подвластно любви… Но любви истинной, не такой, которая до последнего времени тлела в твоём сердце, Ланцерей. Готов ли ты к такой любви?

– О да! – воскликнул принц, но колдунья сдвинула брови:

– Ты хоть понимаешь, о каком чувстве я говорю?

Принц поднялся и расправил плечи.

– Да, – твёрдо повторил он. – Вы говорите о такой любви, которая жила в сердце Русалочки.

– Ну что ж, – задумчиво промолвила колдунья, – тогда ты готов к испытаниям.

– Как же мне вернуть Русалочку, мудрая женщина?!

– Сейчас ты ляжешь спать, принц, – она указала на лавку. – А утром мы решим, что тебе делать.

– А вы? Неужели вы ляжете на полу? – запротестовал Ланцерей.

– Обо мне не беспокойся, я буду молиться за тебя.

– Молиться? Молиться за меня? Всю ночь?!

– За тебя и за твою Русалочку, – ответила колдунья и брызнула в лицо принцу чем-то белым, похожим на молоко. – Спи!

УДИВИТЕЛЬНЫЙ СОН

Он уснул, едва лишь голова его коснулась деревянного изголовья, но так же быстро проснулся и открыл глаза. Однако в доме колдуньи за это время что-то изменилось. В стене напротив лавки, где лежал Ланцерей, теперь виднелась дверь, и мягкий, тёплый свет пробивался из-за неё. «Откуда она взялась? – подумал принц. – Я ведь точно знаю, что никакой двери там не было». Затем он вспомнил, что находится в гостях у колдуньи и потому удивляться ничему не стоит, а лучше встать и посмотреть, что скрывается за дверью, тем более что хозяйки нигде не видно.

Ланцерей толкнул дверь и замер на пороге, потрясённый увиденным, а затем сделал робкий шаг и оказался в самом величественном и прекрасном из соборов, какие ему доводилось видеть. Принц огляделся, поднял голову и подумал, что под этим куполом могли бы вольно летать орлы… И какой же ничтожно малой песчинкой был в этом божьем храме человек!..

Внезапно под сводами пустого собора зазвучала музыка – Ланцерею показалось, что заговорил не один, а множество органов, и у каждого был человеческий голос и человеческая душа…

…Русалочка появилась неожиданно и словно ниоткуда. Ланцерей бросился к ней, но в двух шагах от девушки остановился, поражённый её обликом. Солнечные лучи, лившиеся из высоких окон, пронизывали тело Русалочки, точно оно было соткано из воздуха.

– Что с тобой? – воскликнул Ланцерей и только тут вспомнил, что Русалочка не может ответить.

Но она ответила, хотя её губы не шевельнулись, – слова Русалочки каким-то образом прозвучали прямо в сердце принца.

– Моё имя – Сиренелла, – услышал он.

– Сиренелла! Русалочка!.. Прости меня за все страдания, которые я принёс тебе!.. – горячо заговорил принц. – Я клянусь, что сделаю тебя счастливой! Пойдём, Сиренелла!..

Она не тронулась с места.

– Ты… больше не любишь меня, Русалочка?

– Я люблю тебя сильнее, чем прежде, Ланцерей, – беззвучно ответила она, – но я не могу уйти с тобой…

– Почему, Русалочка?!

– Бросившись с твоего корабля, я должна была обратиться в морскую пену, но меня пожалели и взяли к себе дочери воздуха, теперь я – часть воздушного океана. Я летаю над миром и навеваю прохладу, приношу аромат дивных цветов и успокоение, невидимкой впархиваю в жилища людей и радуюсь, если нахожу там покой и счастье… А людское горе заставляет меня страдать…

– Но как мне вернуть тебя на землю?! – в отчаянии вскричал Ланцерей. – Я сделаю всё, всё!..

– О если бы я знала это, – с бесконечной грустью ответила Русалочка. – Колдунья Паланита вымолила нашу встречу, чтобы ты знал, что я не исчезла бесследно… Всё остальное зависит от тебя, Ланцерей.

– Клянусь, что я пройду всю землю и достану до неба, чтобы найти тебя!

Принц протянул к ней руки, но они коснулись пустоты, – Русалочка растаяла вмиг, так же, как появилась.

Он огляделся: потоки солнечного света заливали храм, вновь зазвучал умолкнувший на время голос органа, и принц вдруг почувствовал, что в этом соборе он не песчинка, а частица всемогущей силы, имя которой – любовь.