Kitobni o'qish: «Женщина из морга»
Женщина из морга
Из искры возгорится пламя…
(И. С. Одоевский)
– Выпьем, блин, за мужчин! – провозгласила блондинка, поднимая бокал с шампанским.
– Что за всех? И за тех тоже? – недовольно скривила рот брюнетка.
– Вообще бы о них не вспоминать, – кивнула рыжеволосая.
– Если бы не они, мы бы здесь не сидели, – блондинка продолжала держать бокал.
– Верно, – согласилась брюнетка и тоже подняла свой.
– Девчонки, за мужиков. Все, что ни делается – к лучшему! Чин-чин! – рыжеволосая улыбнулась.
Над столом раздался звон хрустальных бокалов. Завораживающий смех трех красивых женщин еще долго слышался в ресторане у озера, заставляя оборачиваться в их сторону всех находящихся неподалеку мужчин…
***
Ресторан был похож на летающую тарелку, неведомым образом приземлившуюся в самом центре города. На фоне серого московского неба он сверкал, как огромная звезда, возвышаясь над маленькими домами, рассыпавшимися по переулкам Старого Арбата. Домами, которые по чистой случайности все еще оставались в живых…
Поговаривали, в ресторане творятся чудные дела. Поговаривали, там можно-таки увидеть на сцене черт знает что. Поговаривали, но проверить могли лишь избранные – вход стоил запредельных денег, меню – денег просто немыслимых. А уж когда ночами шли шоу-программы, попасть в ресторан можно было лишь если у тебя столик зарезервирован за несколько месяцев до желаемой даты. Или, как это всегда бывает на Руси, – независимо от того, девятнадцатый ли век на дворе, али ближе к середине двадцать первого – по большому блату …
– … жить они будут вечно!
– Вечно?! Постоянно танцевать на этой сцене, скидывая с себя нехитрую одежонку, кокетливо повиливая бедрами… Наказание хуже некуда. Хуже, чем продать душу дьяволу!
– А они и не просили. Так жизнь распорядилась. Но не жалей их – им хорошо. Танцуют от души!
– Не может быть…
– Может… Я вот тоже иногда хочу бросить все к чертовой матери, взбежать на сцену, избавиться от всех этих костюмов и галстуков! Да и зажечь!
– Вечно, вечно зажигать надоест.
– Не знаю. Я вечно ничего делать не пробовал…
– Вранье все. Про вечную жизнь. Даже робот может сломаться. Так, народ завлекают.
– Возможно. Но я верю. Хочется, знаешь, во что-то верить. Пусть даже и в чушь несусветную. Я с мужиком одним разговорился. Он работает там. В гардеробе.
– Вот тот неприятный мужик, от которого несет смертью за версту? И что? Наврал тебе с три короба. Его, может, держат специально, посетителям байки рассказывать.
– Может и наврал. А история интересная.
– Эх! Давай, говори. Послушаю. Все равно делать нефига. Про вечную жизнь чего ж не послушать сказочки.
– История – не про вечную жизнь. Про жизнь вообще. В общем смысле этого слова.
– В общем, так, в общем. Короче?
– Случилось это лет десять назад…
– Точно, не про вечную! Даже не смешно! Десять лет назад!
– Не интересно, не слушай. Сам попросил, а теперь перебивает…
– Говори, говори. Реально интересно. Больше не буду перебивать. Просто не удержался, съехидничал. Больше не буду…
Москва, лето-осень Часть 1
Первый
– А-а-а, – закричала она, мечась по комнате в поисках одежды, – блин, он пришел, черт, почему так рано? Что ему не работается!? Блин! Блин! – Анна продолжала ругаться, напяливая на себя трусы задом наперед, так что на попе оказалось в итоге материала гораздо меньше, чем было задумано. – Лезь, что ли, в шкаф пока. «Как в кино, блин», – подумала она и пошла открывать дверь. За спиной осталась разобранная кровать и засунутый в шкаф-купе любовник.
– Привет, милая, – идиотский муж радостно улыбался, – сегодня мы подписали классный контракт, и я решил пораньше прийти домой, – тут, наконец, Андрей заметил неладное. – А что-то ты взъерошенная такая, Анечка, и постель разобрана, – он как стоял истуканом в дверях, так и продолжал стоять, прижимая к груди бутылку белого вина.
Хорошо, что люди догадались придумать шкафы-купе. В них гораздо удобнее прятаться от мужей, чем в шкафах классического дизайна. Во-первых, просторнее, во-вторых, стоишь ногами на полу и не боишься, что шкаф рухнет вместе с тобой, в-третьих… Алекс закатил глаза к потолку и не придумал ничего третьего. В шкафу пахло Аниными духами. Алекс присел на корточки, стоять надоело. Делать было решительно нечего, выходить из шкафа было опасно. Оставалось сидеть и вспоминать, что они там сегодня вытворяли в постели.
– Андрюшенька, кхы-кхы, – зачем-то покашляла Анна, – я, представь себе, отравилась сегодня чем-то. Жутко так отравилась! – она сделала большие глаза и запахнула халат поплотнее на груди. – Лежу вот в постели целый день, даже не могу выйти на улицу в аптеку, потому что меня шатает, да и в туалет все время бегаю, – в этом месте Анна снизила голос до шепота и скосила глаза в сторону.
– Боже мой! – вскликнул заботливый муж. – Так я сейчас, мигом. Бедная ты, бедная, что ж ты съела такого? Ой, ой, целый день! – Андрей причитал, стоя в дверях.
«Да иди уже, – Анна легонько водила тапкой по паркету, готовая в любой момент сорваться обратно в спальню, вызволять Алекса из шкафа, – отдай свою чертову бутылку и иди!» Анна пыталась мысленно гипнотизировать мужа, тапка слегка соскакивала с ноги, она пихала ногу плотнее внутрь.
– Побежал, побежал, – Андрей, наконец, повернулся к Анне спиной, к входной двери передом и вместе с бутылкой вышел из квартиры.
– Выметайся оттуда, быстрее! – Анна бежала в спальню, на ходу выкрикивая команды. – Выметайся и одевайся, бы-ы-ы-ы-стрееее!!!
Алекс встал, отодвинул дверцу шкафа и неспешно начал одеваться.
– Куда делся муж-то? – спросил он флегматично.
– В аптеку. Я сказала, что у меня понос.
– Ф-у-у-у, – протянул Алекс, подпрыгивая на одной ноге и пытаясь второй попасть в штанину. Алекса шатало, он терял равновесие и в штанину никак не попадал.
– Фу не фу, а смотался в аптеку. Быстрее, тебе говорят! Аптека за углом. Он вернется сейчас обратно. Блин, как в плохом кино, блин.
Аниным словом-паразитом являлся «блин». Она это знала, но избавиться от паразита не могла никак. Ей было сорок пять лет, из них как минимум тридцать «блин» являлся частью ее активной лексики. Может и больше, но Анна про более ранние годы точно не помнила. Периодически кто-нибудь пытался ее от «блина» отучивать, но бесполезно. Даже в те времена, когда она еще работала, Анна могла неожиданно для себя ляпнуть паразита в самый неподходящий момент. Особенно, когда она нервничала. Сейчас был тот самый случай – Анна нервничала, «блины» сыпались, как из рога изобилия.
Алекс, наконец, застегнул ширинку. В этот момент снова раздался звонок в дверь. Анна открыла рот, закрыла, покрутила головой по сторонам, схватила Алекса за руку и потащила в коридор. Алекс по дороге напяливал футболку и послушно топал за любовницей.
Анна открыла дверь в надежде, что, может, это все-таки не муж из аптеки вернулся через пять минут, а какой-нибудь там сосед зашел за щепоткой соли. За дверью, блин, стоял муж. По-прежнему с бутылкой вина в одной руке, а теперь еще и с зеленым аптечным кульком в другой.
– А-а-а, – проблеяла Анна, делая перед носом у Андрея круги руками, – представь, блин, мимо проезжал друг моей подруги. Алекс, блин, новый друг Ирки, прикинь! – тут Анна руками сделала взмах в сторону стоявшего позади нее мужчины.
– Здравствуйте, – вежливо произнес мужчина, – Александр.
Он протянул вперед руку для приветствия. Рука до Андрея не доставала – мешала Анна. Она загораживала собой все пространство между Андреем и Алексом, так что даже последнему приходилось немного отклоняться в сторону, чтобы поздороваться с хозяином.
– Андрей, очень приятно, – сказал слегка опешивший муж, тоже попытавшись протянуть навстречу руку для крепкого мужского пожатия.
– А ну и ехал он тут мимо, решил заехать по дороге. Привет от Ирки передать, блин, – Анна продолжала вставлять в свою речь паразита, которого не успевала никак поймать до момента вылетания изо рта. Алекс топтался голыми ногами по полу. Анна надеялась, что джинсы длинные, и Андрей голых ног не увидит.
– А что-то вы без ботинок, – заметил все-таки глазастый муж отсутствие обуви на ногах друга подруги.
– Так тепло ж, – развел руками Алекс, – ноги вспотели в машине совсем, я не удержался и снял с позволения вашей супруги обувь. Да и чтоб, знаете, не пачкать тут.
– Я говорю, вы, Александр, проходите, блин, не стесняйтесь. Я, правда, немного больна, но чай, может, вам, блин, вскипячу. Вот и муж сейчас придет, вместе попьем, – Анна немного отодвинулась в сторону.
– Да-а, конечно, – Андрей продолжать стоять в дверях, – может тортик сходить купить? К чаю.
– О! Тортик не надо, не утруждайтесь так совсем, – Алекс попытался пройти чуть вперед к двери, – я вот привет передал и поеду дальше. Да и ноги уже немного проветрились. Можно и надеть что-нибудь на них.
– Я не утруждусь, не волнуйтесь, – Андрей слегка все же решил отойти в сторону от двери, но Анна с места не двигалась, и он продолжал стоять на прежнем месте.
Алекс немного замялся. Носки у него предательски торчали из кармана штанов. Хорошо еще, он их успел туда засунуть, в последний момент заметив, что они валяются около кровати на полу. Кстати, он совсем не помнил, где оставил свои мокасины. В пылу страсти они с Анной все поскидывали бессистемно, и теперь он лихорадочно пытался косить глаза во всех направлениях в надежде увидеть обувку.
– Ха-ха-ха-ха-ха, – неожиданно прохохотала Анна, при этом зачем-то громко хлопнув в ладоши, – а тортик не надо, я же желудком страдаю.
Мужчины слегка от хлопка вздрогнули, Алекс воспользовался замешательством и крутанул, как следует головой по сторонам. Мокасины стояли немного вразброс – одна ближе к спальне, другая – совсем рядом с Андреевской ногой. «Как это я так?» – подумал Алекс.
– Но давайте что-нибудь такое съедим, что, блин, крепит, – Анна понимала, что несет полную ахинею, но остановиться не могла. Она заметила и носки, торчавшие из Алексовского кармана, и мокасины, разбросанные по коридору, и теперь стала нервничать еще сильнее.
Алекс натянуто улыбнулся, вытянул ногу вперед и ловко подцепил одну из мокасин прямо из-под ноги Андрея.
– Извиняюсь, – сказал вежливо Александр.
– Ничего, ничего, пожалуйста надевайте, если уже проветрились, – Андрей совсем вжался в дверь, которую закрыл, войдя, не плотно, и вывалился наружу. Алекс быстро сориентировался, что было для него в принципе нехарактерно, и скакнув на пару метров назад, надел вторую мокасину, затем также быстро скакнул вперед. Когда Андрей водворился обратно в квартиру, Алекс уже стоял в обуви, и даже носки были запихнуты полностью в карман и не вылезали предательски наружу. Правда, карман сильно оттопыривался, но не будешь же у постороннего человека интересоваться «а чего это вы там напихали в карман». Напихал, значит, надо так было.
– Ах, как время-то летит, – заорал вдруг Алекс, воздев глаза к потолку, на котором часов явно не наблюдалось, – соли же еще надо подкупить. Оля сказала, что вся уж кончилась.
– Какая Оля? – встрепенулся пришедший в себя после выпадения из квартиры Андрей.
Анна больно локтем стукнула Алекса в живот.
– Оля – это матушка Алекса, – сквозь зубы прошипела она мужу. – Алекс ее с детства зовет по имени, блин. А к Ире он позже поедет, после матушки.
«Почему «матушка»? – подумала Анна. – В жизни так никого из матерей не называла. А этот тоже хорош. Мог бы и запомнить, что подругу я назвала Ирой. Блин, короче, подгорелый!»
– Да, да, – закивал согласно Алекс, – Оля шикарно всегда выглядела, шикарно. Рука, прям, знаете, не поднималась называть ее мамой. Оля и все тут. А сейчас не очень она себя чувствует. Лежит, можно сказать. Лежмя. Вот соли поеду ей отвезу. Может еще сахару. Так на всякий случай. А потом, прям к Ире. Привет от вашей супруги повезу. Ответный, так сказать.
– Блин! – Анна решила положить конец этой милой беседе сама, так как Андрей продолжал стоять истуканом в дверях, а Алекс соответственно за ее спиной. – Блин, в туалет мне надо, господа. Уж простите, расстройство желудка. На почве приема таблеток для похудания, видимо.
– Анечка! Зачем же для похудания? – запричитал муж, не двигаясь с места. – Ты и так обладаешь прекрасной фигурой.
– Да, да! – согласно закивал Алекс, не сразу сообразив, что проявлять так активно в этом месте галантность неуместно. – То есть они вредные, Анна. Не надо их принимать. Видите, чем все это заканчивается.
«Сдвиньтесь же вы с места, идиоты!» – Анна готова была уже применить силу по отношению к обоим мужчинам, лишь бы они разошлись, наконец, в разные стороны. Она начала выдергивать вино и кулек из рук Андрея. Тот сначала покупки не отдавал, но потом сдался. Анна развернулась и пошла в сторону кухни. Сзади послышалось шуршание, шарканье и сопение. Она обернулась: Андрей и Алекс пытались поменяться местами, маневрируя на маленьком пятачке, при том, что размеры коридора вполне позволяли разойтись более нормальным способом. «Идиоты, блин, как в плохом кино, блин».
– До свидания, пошел я, – донеслось из коридора.
– И вам не болеть, – попрощалась, как смогла, Анна.
Дверь захлопнулась. Можно было вздохнуть спокойно. Остаток дня пришлось пролежать в постели, часто вылезая из нее только для того, чтобы пройтись в туалет. Туалет за вечер успел сильно осточертеть. Все-таки когда тебе туда не надо, сидеть в туалете препротивно. Все ж не театр. Анна упорно притворялась больной, с мужем ей общаться было неприятно всегда, а тем более, сегодня.
***
Иногда Андрей принимал виагру и тогда в постели пытался к жене приставать. Ей было противно. Особенно противно стало после того, как любовники начали молодеть. Раньше она гуляла налево просто от нечего делать, а может оттого, что у нее была болезнь под названием «бешенство матки». Так, по крайней мере, это называла Анина подруга.
– У тебя бешенство матки, – объясняла она Анне за чашкой кофе, – ты не можешь спокойно жить с мужем, который с тобой спит редко. Тебе подавай мужика каждый день.
Анна с подругой не очень соглашалась, но действительно изменяла мужу уже лет двадцать. Началось это после того, как ребенок пошел в детский сад, и не закончилось по сей день. Но сей день отличался от всех предыдущих тем, что к ней стали проявлять интерес мужчины помоложе. Алексу исполнилось двадцать семь, с ним Анна встречалась около трех месяцев. Впервые муж ее застукал именно с Алексом, потому что он жил с родителями, встречаться им было соответственно негде, и Анна приглашала его днем к себе. Раньше как-то было проще: то она встречалась с любовниками у них на квартире, то они снимали номера в отелях, а с некоторыми «долгоиграющими» снимали даже квартиры. Алекс не имел ни денег, ни своей жилплощади, правда у него было много других чисто мужских достоинств. Можно было, конечно, проспонсировать съем квартиры самой, но Анна всегда предпочитала, чтобы за все платили мужчины. Ей претило тратить свои, а точнее, мужнины деньги на любовников. «Пока не настал, блин, тот час, когда я, блин, заплачу за мужика, – поясняла Анна непонятливым подругам. – Вот, когда морду совсем от ботокса скосоворотит или целлюлит совсем растечется по телу, блин, тогда может и начну».
Анну на мужчин тянуло с молодости. Например, с будущим мужем они случайно переспали в гостях у однокурсницы. В одной из комнат все и случилось. А в результате получился ребенок, и они расписались. Андрея Анна не любила никогда, но с годами как-то смирилась с его наличием. Тем более, что вскоре муж начал зашибать огромные деньжищи. На себя он их практически не тратил. Все уходило на сына и жену. Сын уехал учиться в Швейцарию, а жена ушла с работы и тратила на салоны красоты, поездки за границу, ну и прочие мелочи, типа мехов и бриллиантов. Андрей Анну и любил, и ненавидел одновременно. Он знал, что она ему все время изменяет, но сделать с этим ничего не мог. Он, как дурак, верил всем ее россказням, пытался время от времени реабилитироваться, как мужчина. в постели, но ничего путного из этого не выходило. Наоборот, с годами ситуация становилась все более плачевной. Психолог, к которому попытался было ходить Андрей, сказал, что «не стоит» у него из-за измен жены. Падает самооценка, ну а с ней падает и еще кой-чего…
***
Алекс позвонил на мобильный и поинтересовался, как дела дома.
– Нормально, – тихонько прошептала в трубку Анна, – лежу, блин в постели, прикидываюсь больной желудком, блин.
– Ну давай, выздоравливай, – хмыкнул любовник, – а то хочется побыстрее снова встретиться. Сегодня было классно. Несмотря на болезнь, – Алекс снова заржал, – ты была на высоте.
– Завтра, давай завтра встретимся, – Анна заерзала в постели, вспомнив события, происходившие в этой спальне днем. – Позвоню тебе, как проснусь.
Муж зашел в комнату в пижаме с виноватым выражением лица и прошлепал к своей части кровати.
– Кто-то звонил? – спросил он заискивающе.
– Да, блин, Ира, – Анна захлопнула телефон, – интересовалась моим здоровьем.
– Кстати, как ты? – поинтересовался муж. – Может мне там это… того… виагру принять? Хочешь?
– Нет! – рявкнула Анна. – Ни-ни! Мне сейчас не до секса. Блин!
– А ты зачем пьешь, Анечка, все-таки эту гадость?
– Какую гадость?
– Ну таблетки для похудания, – напомнил Андрей причину расстройства желудка. – Ты ж и так стройная.
– А-а-а, блин, ты про это… – Анна нахмурила лоб.
Она действительно была не то, что не толстая, а, можно сказать, худая. Личный инструктор подтягивал с помощью тренажеров все, что надо подтянуть, массажист вносил в это дело свою лепту. Матушка природа тоже не сидела сложа руки – Анна к полноте явно склонна не была. Но одна из ее подруг принимала таблетки для похудания, она знала, что от них подруга часто бегала в туалет, поэтому и соврала первое пришедшее в голову.
– Попробовать решила, знаешь, так просто. С целью научного эксперимента, блин. Больше не буду. Таблетки уже выбросила даже. Блин.
Почему Андрей пытался всегда ей угодить, оставалось загадкой для него самого. Перед ним на кровати лежало отличное женское тело, выглядящее намного моложе, чем его собственное, хотя тела были практически одного года выпуска. Его тело стало дряблым каким-то, несвежим что ли. Впереди торчало не убираемое никакими силами пузо, реденькие волосишки на груди и спине поседели, и уж лучше б их не было вовсе. А висящее где-то внизу достоинство придавало ему совсем жалкий вид. Андрею казалось, что даже рост у него с годами уменьшился. То есть сморщилось все, что могло сморщиться, и только пузо торчало впереди тела, лишний раз подчеркивая всю свою нелепость.
Анино тело не имело недостатков. Даже, думал Андрей, оно с годами улучшилось. Намека на живот не было, как и на растяжки, и целлюлит, который говорят присущ всем женским телам. Грудь бойко вздымалась под тонким одеялом, не оставляя никакого шанса Андрееву пузу. Все, что от силы могло хоть как-то напоминать об Анином возрасте, заключалось в менее острых, чем у молодых особей, коленках, и более помятой жизнью шее. Но жена надевала черные колготки, и коленки как-то становились зрительно острее, а при шее все-таки отсутствовал второй подбородок, поэтому небольшие шероховатости не бросались в глаза.
Анна, правда, денно и нощно ходила по салонам красоты и спортивным клубам. Ее там чем-то все время натирали, куда-то что-то вкалывали, накладывали, заставляли черт знает что вытворять в тренажерном зале. После усердных занятий йогой Анна могла стоять на голове и задирать ноги на заоблачные высоты. Андрей чувствовал себя рядом с цветущей женой каким-то маленьким уродцем. Он понимал, что ему просто повезло много лет назад, когда она сильно напилась и таким образом случайно переспала с ним прямо во время одной из студенческих вечеринок. Еще больше ему повезло, что она после этого залетела и не стала делать аборт, а вышла за него замуж. Относительно спокойно они жили первые года два-три, а потом пошло-поехало. Анна постоянно с кем-то спала, но этот кто-то редко бывал собственным мужем.
В последнее время жена стала похожа на эстрадных див – она нарастила себе шикарные искусственные локоны, а ресницы отчего-то подозрительно увеличились в длине и густоте. Локоны были выкрашены в модный платиновый цвет, на теле лежал модный загар, регулярно привозимый с островов, расположенных в разных частях мирового океана. Солярий Анна не признавала, ссылаясь на клаустрофобию.
– Лежать в этом гробике?! – презрительно кривила она губы в ответ на вопросы знакомых о природе загара. – Не-ет, блин, куда приятнее лежать на белоснежном песке на открытом пространстве возле, блин, морской воды. Да и клаустрофобия у меня.
Порой, Андрей, напившись виагры, начинал особенно настойчиво приставать к Анне на сон грядущий, она снисходительно улыбалась и позволяла ему начать, как она выражалась, «пыхтеть».
– Ну ладно, господи, блин, попыхти немного, – говорила Анна, скидывая одеяло.
Он плюхался сверху на прекрасное Анькино тело, действительно с непривычки начинал пыхтеть, а она в какой-то момент, прямо как в самбо там, или вольной борьбе, переворачивала его на спину, кладя в прямом смысле этого слова на лопатки, вскакивала сверху и доводила дело до логического конца. Потом Анна поворачивалась на другой бог и тут же засыпала. А он лежал еще некоторое время там же, где его и бросили, приходя в себя после таких треволнений. Врач говорил, что для сердца занятия сексом полезны, но Андрей, если честно, уверен в этом странном утверждении не был. Он шел в ванну, смывал с себя следы бурного времяпрепровождения и ложился спать. Решиться на новые подвиги он мог снова уже только через несколько недель.
***
В отличие от жены, у Андрея было всего одно дорогое увлечение – закрытый клуб. Не быть его членом он не мог. Среди людей его уровня это был тот минимум, которому следовало соответствовать. В клубе деловые люди проводили переговоры, совершали крупные сделки, пили-ели, уединялись с женщинами в отдельных кабинетах с диванами. Андрей с женщинами не уединялся, но в остальном принимал посильное участие. Особенно нравилось ему болеть за любимые футбольные и хоккейные команды. Во время крупных чемпионатов центральный зал клуба превращался в трибуну стадиона: народ орал, стучал кулачищами по столам и пил пиво. Андрей расслаблялся, забывал про жену и следил за шайбой или мячом в зависимости от вида спорта.
Ежегодно за пользование клубом с карточки списывалась кругленькая сумма. На эти денежки можно было съездить на один из Аниных островов, обожраться там лангустами, пройти все спа-процедуры, изведя годовой запас оберточных водорослей, и еще бы, наверное, осталось на сувениры родственникам и друзьям. Регулярно Андрею приходили сообщения об очередных клубных мероприятиях. Кто был владельцем клуба, Андрей не знал, но этот кто-то заботился о своих клиентах лучше, чем мать родная. Месяца за три до Нового года появлялись письма о том, как праздник можно в клубе встретить. Встретить можно было по-разному: в одном зале, например, по-восточному, в другом со стриптизом, в третьем в тихом семейном кругу и так далее, и так далее. Можно было даже просто в отдельном кабинете под «Голубой Огонек».
Сообщалось загодя и обо всех спортивных соревнованиях. Клуб знал, за кого каждый его член болеет, и особенно тщательно отслеживал выступления любимых команд. Присылали меню: «А завтра у нас на обед устрицы № 36 из Эльзаса. Приходите. Мы Вас ждем». Андрей не знал, чем отличаются устрицы № 36 от тех, что подавались обычно, но раз уж его так ждут, шел. Устриц на обед явно было маловато, он заказывал борщ, потом шмоток мяса, а уж только затем ковырялся на сытой желудок в мокрых после лежания на льду раковинах. Иногда писали: «Из Франции прибыло вино «Шабли» разлива одна тысяча такого-то махрового года. Ждем на дегустацию!» Андрею было глубоко по барабану, какого вино года, потому что любил он пиво и водку, на худой конец виски, но иногда шел и на дегустацию. Наверное, когда его сын говорил «тусануться», он имел в виду именно такое проведение досуга.
***
Утром, как обычно, Анна спала сном младенца. Своим ключом открывала в семь утра дверь домработница, готовила Андрею завтрак, а когда он уходил, начинала уборку. В спальню домработница допускалась только после того, как просыпалась хозяйка. Пока Анна принимала душ и завтракала, полагалось закончить прибирать и тихонько выметаться из квартиры. Если Анна была не в духе, она вместо душа ходила по всем комнатам в поисках недовыметенного и недовытертого, естественно таковое находила и отводила душу, тыкая домработнице в выявленные недочеты. Домработница поэтому старалась убираться тщательно – приливы плохого настроения случались редко, но метко и совершенно бессистемно. Чреваты они были урезанием зарплаты, а также испорченным настроением – Анна орать умела отлично, кроме слова «блин» в таких ситуациях порой фигурировали и более крепкие ругательства, а также оскорбления личного характера, касавшиеся внешности и умственных способностей домработницы…
Похлопав по яйцу серебряной ложкой, Анна взяла мобильный и набрала номер Алекса.
***
Андрей подъехал к деловому центру и начал наматывать круги вверх к парковочному месту, расположенному на том же этаже, что и офис. В старых зданиях парковки по-прежнему находились под землей. В новых – вдоль всего дома, несколько мест на каждом этаже. Если работать по старинке, то машины ставить уже давно было бы некуда. Но основная масса сотрудников теперь в офисы не ездила. Сидели дома и работали удаленно. Да и количество машин резко сократилось – сказывались ограничения на въезд в большинство зон города. Андрею нововведения не нравились. Он еще помнил те времена, когда все его подчиненные сидели с девяти до шести (в лучшем случае, до шести) в конторе. Теперь постоянно в офисе сидел только сам Андрей, его помощница и заместитель. Круг людей, на которых можно было сорваться, резко сократился.
– Итак? – вместо приветствия задал Андрей вопрос помощнице, проходя в свой кабинет.
Елена засеменила вслед за шефом, схватив со стола необходимые документы.
– Прислали. Андрей Алексеевич, прислали контракт, – она разложила бумаги перед шефом.
– Всё распечатала? Кофе? – Андрей кидал отрывочные фразы, но Елена давно привыкла к его речи и понимала с полуслова.
– Всё.
Андрей ненавидел читать с экрана компьютера. Он его даже в своем кабинете не имел. Принципиально. Назло новому времени, обрушившему на него сотни новых гаджетов и девайсов.
– Почту тоже распечатала и сейчас принесу. Кофе готов. Тоже сейчас будет, – Елена говорила и одновременно пятилась задом из кабинета, чтобы по кивку шефа броситься из него вон, дабы исполнить обещанное.
– Давай, давай! Шевелись! – Андрей вспомнил вчерашний инцидент с женой и с силой сжал жесткое резиновое кольцо, лежавшее у него на столе. Он поднял кулак к лицу. «Вот так бы и ее, взять и придушить», – подумал он, стараясь погасить клокочущую в душе ненависть. Но Андрей знал, что сам никогда не сможет не то, что причинить Анне боль, но даже и гаркнуть на нее, как следует, не сможет…
***
Согласно вытянутому жребию, первым рассказывал свою историю именно он. Сначала шло тяжело, а потом он разговорился и уже не обращал на слушающих никакого внимания. Андрей внешне был неказист: низкого роста, с пивным животом, с лысиной на голове. Глаза какого-то мутно-голубого цвета. Остатки волос седые. На Андрее были обычные джинсы и свитер в полоску. Но все знали, что случайных людей среди них нет. Клуб, в котором заседало их сообщество, сам по себе являлся эксклюзивным. Только чтоб состоять его членом, уже отваливалось немало денег, а уж за членство в клубе внутри клуба заплачено было всеми совсем немилосердно. Некоторые даже знали, что Андрей является владельцем заводов по переработке цветных металлов. Деньжищ у него должно было быть не просто много, а очень много. Но в данной ситуации главным этот фактор не являлся.
***
Анна мерила шагами кухню. Делать было решительно нечего. Свидание с Алексом прошло отлично, но вечерняя скука от этого стала только сильнее. Взгляд упал на бесплатную рублевскую газету с разного рода объявлениями.
«Кулинарные курсы. Учим готовить с нуля…» Анна прочла текст до конца.
– Интересно, – сказала она вслух, окидывая взглядом кухонное пространство, – путь к сердцу мужчины якобы лежит через желудок. Этот тезис я, блин, давно уже опровергла. Но, с другой стороны, два пути к сердцу не помешают. Много – не мало.
