Kitobni o'qish: «Были – небыли»

В этот сборник вошли, быть может, и не очень качественные (с точки зрения человека, умеющего выразить мысль рифмой) стихи, но все они мной прожиты.

Некоторые из них – плоды фантазии, раздумий, но большинство – списаны с жизни. Они все конкретны – будь то посвящение жене или друзьям, или стихи о природе.

Спасибо тем, кто вдохновил меня на этот труд – жене, друзьям, родителям.

Проживите со мной эти стихи. С уважением Ваш

Виктор Дедов.

Дорожка пыльная в степи проложена,

Между околочков бежит-течет.

А моя песенка еще не сложена,

О том, как девушка миленка ждет.

Дорога дальняя опять мне выпала,

Уносит прочь меня от детских снов.

И серебром уже виски присыпало,

А в песне все же не хватает слов.

Дорожка пыльная змеится по полю,

И сенокосный дух заманит в стог,

И парень с девушкой под старым тополем

Найдут слова, что я найти не смог.

Слова, которые не каждый выстрадал,

И зазвучат они из года в год.

А та дороженька, как речка быстрая,

Все также по полю бежит-течет.

Степь. Простор. Озера чистые.

Ветерок степной – хмельной до боли,

Звезды – словно фонари лучистые,

И пернатых переклик любовный.

Край озерный. Здесь родился я,

Здесь навек магнитный полюс мой,

Где б я ни был, где б ни находился, -

Сердце-компас позовет домой.

Дух бродяжий меня не покинул!

Легок я на подъем, как всегда…

Хоть уже пробежали седины

Через прожитые года.

Я пройду, где ходили, бывало,

Потаенной туристской тропой,

Одолею опять перевалы,

Чтобы вновь повстречаться с тобой.

Я припомню крылатые песни,

Зазвенит молодая струна.

Этот мир и безбрежен, и тесен…

Ты как прежде со мной. Ты – одна!..

Я вернулся с охоты. Оттаяв,

Из объемистого рюкзака,

Удовольствие предвкушая,

Вынул зайца я, беляка.

А сынишка, зайца увидав,

Сжав ручонки не по-детски, с силой,

Мне сказал, едва слезу сдержав:

– Как ты мог! Ведь он такой красивый…

Спокойствием озерной глади

Я убаюкан. Тишина…

Сюда я шел рассвета ради,

Урезав время ото сна.

Немудряще удилище,

Поплавок – перо,

Нож торчит за голенищем,

Да в руках – ведро.

Утка выводок свой кличет,

Над водой – туман,

Поплавок мне в небо тычет -

В розовый обман.

Сюда я шел рассвета ради,

Пьянящего, чарующего глаз.

А на холсте озерной глади

Палитра всех цветов сейчас…

Ушами прядая трусливо,

Через ивняк в соседний лог,

Бежал зайчишка торопливо,

Подставя фарам белый бок.

Под утро выпал снег. Березки

Совсем уж сбросили листву,

Как дева старые обноски,

Презрев бесстыжую молву.

В одной руке ружье. Другую

Березке положу на грудь.

Такая тишь, что не могу я

Прозрачность хладную вдохнуть,

Боясь дыханьем потревожить

Укрытый снегом спящий склон.

* * *

А птичий щебет эхом множит

Моей

Отчизны

колокольный

звон.

Еду сложив с собой в котомку

И, зябко ежась на ветру,

Мы на охоту поутру

Уехали еще в потемках.

С Чанов косяк за косяком

Над нами утки пролетали.

И мы без устали стреляли,

И в уши бил ружейный гром.

Потом, насытившись стрельбою,

Достав нехитрый наш обед,

Вели беседы из бесед

О смысле жизни мы с тобою.

И мне, зеленому юнцу,

Ты открывал просторы, дали,

Все то, за что вы воевали,

И что земле родной к лицу.

Что оголенным белым лесом

Березки провожают лето,

И красным заревом рассвета

Не спрятать синеву небес.

С тех пор уже прошли года.

Но для меня отчизна – в этом

Тобой предложенном трехцветье,

Что в сердце у меня всегда.

Теперь сынам, бродя с ружьем,

Передаю твою науку,

Точнее – вот какая штука! –

Передаем с тобой вдвоем.

Они передадут уж внукам.

Словно в сказке, в чудесном кино –

Шум прибоя в степном просторе.

Хоть мальчишкой я не был у моря,

Шум прибоя я слышал давно.

Крики чаек и зелень волны…

Рыбаки на простор выходили;

А сегодня рыбачьи челны

На приколе в песчаной могиле.

Сорок лет пролетело всего-то –

Не века, но за эти-то годы

Будто выпил с похмелья кто-то,

Как рассол, эту чистую воду.

Рукотворное ль это горе,

Иль таков был замысел Божий –

Умирает прекрасное море,

Ну, а с морем – деревни тоже.

Но я видел, как утица серая

По песчаным качалась волнам,

Значит, скоро – и я в это верую –

Шум прибоя вернется к нам.

Вот опять зовет дорога

На весеннюю охоту.

Пусть весною грязи много -

Много и еще чего-то.

Вечер. Капля водки в кружке

И закат нам греют душу.

А вокруг поют лягушки -

Не слыхал я песни лучше.

И залетная утица

Манит селезня с собою.

Посмотри, как любят птицы -

Хороша весна любовью.

Спрячь ружье. Теперь немного

Помолчи, налей мне водки.

Слушай, как зовет дорога

На весеннюю охоту.

Бодрит с утра

Дымок костра.

Стук топора

Бодрит с утра.

Не донимает мошкара,

Попил чайку – идти пора.

Ружейной смазкой пахнет ствол,

И – тишина, и – я пошел.

Над окопами нависла тишина,

Словно мир вокруг, а не шумит война, –

Иль контузило меня,

Или просто нет огня –

Тишина. Тишина. Тишина.

Кругом поля без края,

И рощица в дыму.

За что воюем – знаю,

Не знаю, почему.

Друг-товарищ за пригорочком лежит.

Может – спит товарищ, может быть –убит,

И не наша в том вина,

И звенит, звенит она –

Тишина. Тишина. Тишина.

Уж на исходе силы,

Иссяк боезапас…

Давно все это было,

Но будто бы сейчас.

* * *

А окопы все полынью поросли –

Этой горечью разорванной земли.

Шумом той войны полна,

Здесь гремит она одна

Тишина. Тишина. Тишина.

На работе, в метро – отовсюду

Разговоры досужих людей,

Что такой-то – подлец и Иуда,

Ну, а этот – так вовсе злодей.

А казалось бы – так начинали!

Сами выбрали новую власть;

Рьяно взявшись за дело вначале,

Все равно эта власть зажралась.

Черт с ней, с властью, – другая приходит

К нам в Россию большая беда -

Разложенье, бесчестие – в моде,

Нету чести, любви и стыда.

Что любовь, если деньги – награда,

Что стыдиться, коль водкой залит, -

Ничего-то парнише не надо,

Ни о чем-то душа не болит.

Где же выход? Не знаю. Мне больно,

Ведь и сам ин-да выпить люблю,

Но березку, но степи привольные

Никогда не продам, не пропью.

Может, строки мои и пристрастны,

Может, зря ярлыки я леплю,

Но – мне страшно, отчаянно страшно,

Потому что Отчизну люблю.

* * *

Кровью пишем мы, кровь воспевая,

Кровь в стаканах, и кровь на руках -

Жизнь кровавая наша такая,

И сегодня здесь бал правит страх.

Страх – что сделал не то, что надо,

Страх – что слово сказал не то, -

Мы любому рассвету не рады -

Страх устроил из жизни лото.

Нам осталось не так уж и много,

Но так хочется, чтобы успеть

Сыну верную дать дорогу

Прежде, чем лебединую спеть.

На чужом берегу – от разрывов ни зги,

Зацепился там взвод Клептунова.

Связи нет, и приказ: хоть и лупят враги,

Через час связь должна быть готова.

Дан приказ. Нас полвзвода легло, но ползем,

Тянем кабель, одно сознавая:

Там ведь наши ребята лежат под огнем,

Берег наш от врага защищая.

Лейтенант – девятнадцать ему – молодец,

Бой толково ведет, дело знает.

Вижу – виллис штабной, подполковник-стервец:

– Почему связи нет?! Расстреляю!

Я – в охапку и в виллис его, подмигнул

Шоферишке – тот свой оказался,

Он баранку свою побыстрей крутанул

И погнал. Я за кабель вновь взялся.

Нам работалось трудно – фашист все мешал,

Но достали до Клептунова.

Тут из штаба звонок: “Что у вас за скандал?”

Лейтенант наш в ответ: “Связь готова!”

Лейтенант наш теперь – старшина:

Подполковник уж тот расстарался.

Но и орден дала лейтенанту страна

За живых. За тех, кто остался.

Пусть живет командир наш сто лет,

Подполковник судить был не вправе -

Лейтенанту ведь жить и за тех, кого нет,

Кто остался на той переправе.

В. Дедов – В. Дедову

Поливает дождем из свинца.

Нас в окопе всего только двое,

Мы оставлены здесь до конца

Может – жизни, а может быть – боя.

У меня есть в Сибири семья,

Ребятишки веселой гурьбою,

Вот за них до конца мне стоять

Может – жизни, а может быть – боя.

А земля горяча, нету мочи дышать.