Kitobni o'qish: «Были – небыли»
В этот сборник вошли, быть может, и не очень качественные (с точки зрения человека, умеющего выразить мысль рифмой) стихи, но все они мной прожиты.
Некоторые из них – плоды фантазии, раздумий, но большинство – списаны с жизни. Они все конкретны – будь то посвящение жене или друзьям, или стихи о природе.
Спасибо тем, кто вдохновил меня на этот труд – жене, друзьям, родителям.
Проживите со мной эти стихи. С уважением Ваш
Виктор Дедов.
Дорожка пыльная в степи проложена,
Между околочков бежит-течет.
А моя песенка еще не сложена,
О том, как девушка миленка ждет.
Дорога дальняя опять мне выпала,
Уносит прочь меня от детских снов.
И серебром уже виски присыпало,
А в песне все же не хватает слов.
Дорожка пыльная змеится по полю,
И сенокосный дух заманит в стог,
И парень с девушкой под старым тополем
Найдут слова, что я найти не смог.
Слова, которые не каждый выстрадал,
И зазвучат они из года в год.
А та дороженька, как речка быстрая,
Все также по полю бежит-течет.
Степь. Простор. Озера чистые.
Ветерок степной – хмельной до боли,
Звезды – словно фонари лучистые,
И пернатых переклик любовный.
Край озерный. Здесь родился я,
Здесь навек магнитный полюс мой,
Где б я ни был, где б ни находился, -
Сердце-компас позовет домой.
Дух бродяжий меня не покинул!
Легок я на подъем, как всегда…
Хоть уже пробежали седины
Через прожитые года.
Я пройду, где ходили, бывало,
Потаенной туристской тропой,
Одолею опять перевалы,
Чтобы вновь повстречаться с тобой.
Я припомню крылатые песни,
Зазвенит молодая струна.
Этот мир и безбрежен, и тесен…
Ты как прежде со мной. Ты – одна!..
Я вернулся с охоты. Оттаяв,
Из объемистого рюкзака,
Удовольствие предвкушая,
Вынул зайца я, беляка.
А сынишка, зайца увидав,
Сжав ручонки не по-детски, с силой,
Мне сказал, едва слезу сдержав:
– Как ты мог! Ведь он такой красивый…
Спокойствием озерной глади
Я убаюкан. Тишина…
Сюда я шел рассвета ради,
Урезав время ото сна.
Немудряще удилище,
Поплавок – перо,
Нож торчит за голенищем,
Да в руках – ведро.
Утка выводок свой кличет,
Над водой – туман,
Поплавок мне в небо тычет -
В розовый обман.
Сюда я шел рассвета ради,
Пьянящего, чарующего глаз.
А на холсте озерной глади
Палитра всех цветов сейчас…
Ушами прядая трусливо,
Через ивняк в соседний лог,
Бежал зайчишка торопливо,
Подставя фарам белый бок.
Под утро выпал снег. Березки
Совсем уж сбросили листву,
Как дева старые обноски,
Презрев бесстыжую молву.
В одной руке ружье. Другую
Березке положу на грудь.
Такая тишь, что не могу я
Прозрачность хладную вдохнуть,
Боясь дыханьем потревожить
Укрытый снегом спящий склон.
* * *
А птичий щебет эхом множит
Моей
Отчизны
колокольный
звон.
Еду сложив с собой в котомку
И, зябко ежась на ветру,
Мы на охоту поутру
Уехали еще в потемках.
С Чанов косяк за косяком
Над нами утки пролетали.
И мы без устали стреляли,
И в уши бил ружейный гром.
Потом, насытившись стрельбою,
Достав нехитрый наш обед,
Вели беседы из бесед
О смысле жизни мы с тобою.
И мне, зеленому юнцу,
Ты открывал просторы, дали,
Все то, за что вы воевали,
И что земле родной к лицу.
Что оголенным белым лесом
Березки провожают лето,
И красным заревом рассвета
Не спрятать синеву небес.
С тех пор уже прошли года.
Но для меня отчизна – в этом
Тобой предложенном трехцветье,
Что в сердце у меня всегда.
Теперь сынам, бродя с ружьем,
Передаю твою науку,
Точнее – вот какая штука! –
Передаем с тобой вдвоем.
Они передадут уж внукам.
Словно в сказке, в чудесном кино –
Шум прибоя в степном просторе.
Хоть мальчишкой я не был у моря,
Шум прибоя я слышал давно.
Крики чаек и зелень волны…
Рыбаки на простор выходили;
А сегодня рыбачьи челны
На приколе в песчаной могиле.
Сорок лет пролетело всего-то –
Не века, но за эти-то годы
Будто выпил с похмелья кто-то,
Как рассол, эту чистую воду.
Рукотворное ль это горе,
Иль таков был замысел Божий –
Умирает прекрасное море,
Ну, а с морем – деревни тоже.
Но я видел, как утица серая
По песчаным качалась волнам,
Значит, скоро – и я в это верую –
Шум прибоя вернется к нам.
Вот опять зовет дорога
На весеннюю охоту.
Пусть весною грязи много -
Много и еще чего-то.
Вечер. Капля водки в кружке
И закат нам греют душу.
А вокруг поют лягушки -
Не слыхал я песни лучше.
И залетная утица
Манит селезня с собою.
Посмотри, как любят птицы -
Хороша весна любовью.
Спрячь ружье. Теперь немного
Помолчи, налей мне водки.
Слушай, как зовет дорога
На весеннюю охоту.
Бодрит с утра
Дымок костра.
Стук топора
Бодрит с утра.
Не донимает мошкара,
Попил чайку – идти пора.
Ружейной смазкой пахнет ствол,
И – тишина, и – я пошел.
Над окопами нависла тишина,
Словно мир вокруг, а не шумит война, –
Иль контузило меня,
Или просто нет огня –
Тишина. Тишина. Тишина.
Кругом поля без края,
И рощица в дыму.
За что воюем – знаю,
Не знаю, почему.
Друг-товарищ за пригорочком лежит.
Может – спит товарищ, может быть –убит,
И не наша в том вина,
И звенит, звенит она –
Тишина. Тишина. Тишина.
Уж на исходе силы,
Иссяк боезапас…
Давно все это было,
Но будто бы сейчас.
* * *
А окопы все полынью поросли –
Этой горечью разорванной земли.
Шумом той войны полна,
Здесь гремит она одна
Тишина. Тишина. Тишина.
На работе, в метро – отовсюду
Разговоры досужих людей,
Что такой-то – подлец и Иуда,
Ну, а этот – так вовсе злодей.
А казалось бы – так начинали!
Сами выбрали новую власть;
Рьяно взявшись за дело вначале,
Все равно эта власть зажралась.
Черт с ней, с властью, – другая приходит
К нам в Россию большая беда -
Разложенье, бесчестие – в моде,
Нету чести, любви и стыда.
Что любовь, если деньги – награда,
Что стыдиться, коль водкой залит, -
Ничего-то парнише не надо,
Ни о чем-то душа не болит.
Где же выход? Не знаю. Мне больно,
Ведь и сам ин-да выпить люблю,
Но березку, но степи привольные
Никогда не продам, не пропью.
Может, строки мои и пристрастны,
Может, зря ярлыки я леплю,
Но – мне страшно, отчаянно страшно,
Потому что Отчизну люблю.
* * *
Кровью пишем мы, кровь воспевая,
Кровь в стаканах, и кровь на руках -
Жизнь кровавая наша такая,
И сегодня здесь бал правит страх.
Страх – что сделал не то, что надо,
Страх – что слово сказал не то, -
Мы любому рассвету не рады -
Страх устроил из жизни лото.
Нам осталось не так уж и много,
Но так хочется, чтобы успеть
Сыну верную дать дорогу
Прежде, чем лебединую спеть.
На чужом берегу – от разрывов ни зги,
Зацепился там взвод Клептунова.
Связи нет, и приказ: хоть и лупят враги,
Через час связь должна быть готова.
Дан приказ. Нас полвзвода легло, но ползем,
Тянем кабель, одно сознавая:
Там ведь наши ребята лежат под огнем,
Берег наш от врага защищая.
Лейтенант – девятнадцать ему – молодец,
Бой толково ведет, дело знает.
Вижу – виллис штабной, подполковник-стервец:
– Почему связи нет?! Расстреляю!
Я – в охапку и в виллис его, подмигнул
Шоферишке – тот свой оказался,
Он баранку свою побыстрей крутанул
И погнал. Я за кабель вновь взялся.
Нам работалось трудно – фашист все мешал,
Но достали до Клептунова.
Тут из штаба звонок: “Что у вас за скандал?”
Лейтенант наш в ответ: “Связь готова!”
Лейтенант наш теперь – старшина:
Подполковник уж тот расстарался.
Но и орден дала лейтенанту страна
За живых. За тех, кто остался.
Пусть живет командир наш сто лет,
Подполковник судить был не вправе -
Лейтенанту ведь жить и за тех, кого нет,
Кто остался на той переправе.
В. Дедов – В. Дедову
Поливает дождем из свинца.
Нас в окопе всего только двое,
Мы оставлены здесь до конца
Может – жизни, а может быть – боя.
У меня есть в Сибири семья,
Ребятишки веселой гурьбою,
Вот за них до конца мне стоять
Может – жизни, а может быть – боя.
А земля горяча, нету мочи дышать.
