Kitobni o'qish: «Укол закона»

Виктор Вит

Укол Закона

Мода – штука странная. Когда-то были модными брюки-клёш и заодно характерное метущее движение ими при ходьбе. Когда-то сколь закрытые, столь же и огромные платья для девушек считалась нормой, а оголенная лодыжка ввергала в шок почтенных матрон и учащало сердцебиение юнцов. Почти сто лет назад даже закрытый женский купальник автоматически лепил на его обладательницу ярлык – недотрога. Беспощадное время неумолимо течет, как полноводная река, постоянно принося на берега жизни что-то новое. Меняется и мода, порой делая странные кульбиты, и то, что десятилетия назад, казалось бы, безвозвратно кануло в Лету, вдруг становится вновь востребованным, и более того – обязательным, чтобы не прослыть законченным ретроградом.

          Я сейчас говорю о газете. В XXI веке лист бумаги, исписанный буквами с чёрно-белыми, (а это особый шик!) картинками снова стал страшно популярным! Так что сидеть по утрам в кафе, развернув свежую, хрустящую от технологии, по которой она была сделана, газету, и закрывшись ей, попивать утренний кофе стало не просто обязательным ритуалом, но также придавало некоторый шик. И неважно, что такое уже было больше века назад – модно, и никак иначе! Когда-то бумажные издания вышли из употребления после подсчётов, показавших, что огромное количество бумаги уходит в никуда, а ресурсы истощаются с невероятной скоростью. Однако сейчас всё по-другому. Купить газету и прочитать её, ну, или сделать вид, ведь по сути – это лишь часть образа, после чего её можно сдать назад, и вернуть 90% стоимости покупки. Сама по себе газета дорогая, она куда дороже того же кофе, который, к слову, тоже часть образа, но возможность вернуть потраченное позволяет быть модным за сущие копейки. К тому же современные методы переработки и вовсе чудо – отходы меньше одного процента, и газеты или чистую бумагу можно делать и делать. Снова и снова.

                Мне нравились такие нововведения. Может, потому что я вообще люблю всё старое, или мне и в самом деле хочется привлечь чьё-то внимание, и заинтересованные взгляды представительниц противоположного пола, но есть что-то магические в том, чтобы сесть рано утром на открытой террасе летнего кафе, развернуть хрустящую газету и, дождавшись своего кофе, в аромате молотых зёрен вчитаться в напечатанные на бумаге новости. Как многие десятки лет назад делали наши предки. Романтика ретро!

                Впрочем, новости тут самые свежие. Так что мне и читать интересно, и не приходится просто делать вид, как некоторым. И самая главная новость на сегодня, да и, наверное, за последние лет десять – это внедрение новой системы наказания за нарушение закона. Новые технологии: достижения в химии, электронике, изучение магнитных и электро-полей, нано-технологии и ещё целых три строчки перечислений разных наук, про которые обычный человек в лучшем случае вскользь слышал на старших курсах института. В общем, вышеперечисленное и позволило корпорации «Заслон» создать это. Это – в смысле, ещё одно заковыристое название в три строчки, которое, конечно же, никто кроме ученых в здравом уме даже не попытался бы сходу произнести. Писавшие новость авторы были здравомыслящими, и без затей назвали новое изобретение «Уколом Закона». Просто и со вкусом, так сказать.

                Один укол, там была ещё куча объяснений почему именно инъекция – это лучше всего, по крайне мере на этом этапе. И вот, вы уже счастливый человек будущего, не способный нарушить закон. Ну, точнее кое-что из законов. В общем, дело обстояло так. Едва ты, получивший такой укол, захотел совершить нечто из ряда вон выходящее, по мнению общества, к примеру убийство, особо крупное воровство и ещё с десяток разных тяжких преступлений, тебя моментально вырубает собственное тело! Вот так. Чем ближе ты к совершению преступления, тем хуже тебе становится. Тошнота, рвота, температура, головокружение, расстройство координации и зрения. В общем, ты просто физически не можешь совершить нечто плохое, преступить закон. В статье очень натуралистично описывались последствия попыток нарушения, от чего становилось как-то не по себе. Кроме того, уточнялось, что первыми добровольными подопытными стали десять особо закоренелых преступников, которых освободили взамен на согласие участвовать в эксперименте.