Реликтовая популяция. Книга 2

– Ну да, – не унимался Ольдим. Ему хотелось хоть как-то поддеть этого лодочника после неудавшегося разговора на берегу из-за появления торна. – А в клане его тем временем, как ты тут недавно утверждал, будут считать, чуть ли не героем? Так?.. Хорошенькое дело, не находишь ли, уважаемый?

– Не нахожу.

– Ха! Как же так? Он ведь герой, пострадавший за клановую идею. А теперь, как ты тут утверждаешь, обычный ослучьям, к тому же живой.

– Что ты хочешь услышать от меня, Ольдим? – Малион старался вести себя мирно, несмотря на бессмысленные наскоки на него со стороны дурба.

– А то! Что-то у тебя, в твоих рассуждениях, не сходится, уважаемый. Не сходится.

Малион, глядя на пламя костра, помедлил, прежде чем ответить.

– Вот что, Ольдим. Я тебя за язык не тянул. Жаль, что он у тебя уцелел после всего того… Сам знаешь. А по поводу твоих глупых вопросов напомню кое-что. Не буду того человека называть по нэму. Этот человек, обладатель неназванного имени, давно умер для тех, кто его знал, а он жив себе и даже…

– Замолчи! Мне всё-таки придется тебя убить, – одними розовато-синими губами проговорил Ольдим, каменея страшным лицом.

– За что? Ты думаешь, это тайна? Отнюдь. Мне её поведали пятью днями раньше. Так что я не единственный её носитель,

– Одним будет меньше.

– Возможно, но не тебе, Ольдим, обо мне решать – убивать меня или нет. Да и не в твоих интересах моя смерть. И потом, Ольдим, – Малион переступил ногами и принял свободную позу, на лице его проскользнула презрительная улыбка. – Твои угрозы, уважаемый, одна видимость. Ты однажды не от самого хорошего моего ученика уже получил отметины здесь и здесь. – Он показал на себе левое плечо и правое бедро выше колена. – А потом бегал от него, как бзинчик от одного вида куста. – Голос Малиона построжел. – Будь-ка, уважаемый, скромнее, а лучше, вежливее с незнакомыми людьми… Ещё пятью днями твоё бахвальство, глупое и неуместное, могло бы дорого тебе стоить. А сейчас мы делаем одно дело, о котором ты даже не удосужился узнать. Тебя тянет на глупости. Но в нашем деле твой меч и твой опыт важнее, чем никчёмное сотрясение воздуха ядовитым твоим языком.

Пока Малион высказывался, Ольдим находился, словно в столбняке. Глаза его были закрыты веками без ресниц, подтёки на щеках и вокруг остатков носа набухли, и было видно, как по ним циркулирует кровь – толчками. Костяшки пальцев побелели, сжимая рукояти меча и кинжала.

– Вы опять за своё? – почти простонал Свим. Ему хотелось спать, а эти двое никак не могли между собой договориться. – Если мы делаем одно дело, то к чему все эти намёки, тайны, угрозы? Тьфу, на вас! Давайте спать. Сколько можно…

Он отвернулся от слегка взбешённого Малиона и остолбеневшего Ольдима, собираясь устроиться рядом с Клоудой, мирно посапывающей на его куртке.

– Свим, – отвлёк его от предвкушаемого отдыха Камрат. – П”лияна теперь с нами пойдёт, да?

– Зачем он нам? – донеслось тоскливо-страдальческое мяуканье К”ньеца. – Люди в нашей команде, куда ещё ни шло. А ослучьям? Это ничтожество? Свим, он нам не нужен!

– Свим, он хороший… Посмотри только на него!

– И ест за троих, – тянул своё К”ньец. – Сестерция нам мало, что ли?

– Мы, торны…

– Помолчи, Сестерций!

– Рожки у него… Посмотри, Свим! Они у него для красоты, он ими не бодается. И грындой он быть совсем не хотел. Это всё устроил их вождь С”ялван, потому что он боялся П”лияну. Думал, что он, когда станет вместо С”ялвана вождём, выгонит его из клана. Да.

– Откуда ты это узнал? – сощурил глаза Малион, отвернувшись от надолго замершего в прострации Ольдима.

– Ниоткуда. Он сам сказал.

– Он говорит на храмене?

– Нет… Не знаю… Сейчас вспомню. Нет, не на хромене, а на сироче он говорит хорошо.

– Вот и прекрасно, – сказал Малион. Он потёр в задумчивости подбородок, словно копируя Свима, и сильно оттянул под ним кожу пальцами, отчего слова, произносимые им, смазывались. – А ты знаешь, Свим, он нам может кое-что поведать полезное.

– Я совсем плохо говорю на сироче, – покривился Свим, он хотел спать, а не выведывать у ослучьяма какие-то сведения.

– Не знаешь, это твоё дело. Зато мы с малышом говорим на сироче свободно. Так, Камрат?

– Да, меня бабка учила.

– А! Тогда и спрашивайте его сами. Мне поспать надо обязательно. Хотя бы праузы три. Завтра день будет хуже сегодняшнего. Хочу быть в форме-е-е, – Свим до хруста за ушами зевнул. – Ольдим, давай спать.

Ольдим повёл головой и, осторожно обходя Малиона стороной, направился к месту, где уже устраивался на ночлег сразу после ужина.

– Правильно, спите, – как будто разрешил Малион. – А мы с малышом потолкуем с П”лияной.

Глава 22

Присмет пересёк створ ворот Соха, как только придирчивая не в меру после недавних событий стража соизволила их открыть. Бывший Командор Фундаментальной Арены держал путь в тескомовское гетто в Примето. Взойдя на мост, соединяющий город с посёлком через Ренцу, Присмет угрюмо окинул водную гладь неимоверно разлившейся реки, и попытался отсюда рассмотреть ближайшие верхушки драконьей Гряды или Следа Босого Великана, не покрытые водой.

Ушедшие вчера в погоню тескомовцы на лодках рассеяны монстрами. Хорошо, что догадались вслед за ними послать ещё отряд. Вчера и сегодня он передвигается с островка на островок, имея лишь подручные средства и две-три лодчонки, выбитые с большим трудом у сохцев, для преодоления водных перешейков. Как у них там идут дела, сам Присмет не знал, но Жуперр сказал, что монстры на них не покушались и отряд нормально движется по гряде.

Жуперр вызвал его ещё среди ночи, однако, порядки в Сохе ужесточились до невозможности. Каждого входящего или выходящего в поселок только что не обыскивали с ног до головы, вызывая нарекания и недовольство гостей и приходящих для поселковых работ выродков. Ночами производилось бдительное патрулирование ограды.

Кугер на просьбу Присмета выпустить его из Соха ночью, даже не стал обсуждать её, буркнув:

– До утра ничего не случится!

Его ответ, как это не покажется кому-то странным, удовлетворил Присмета сполна: он мог ещё поспать. Да и тащиться среди ночи из посёлка в город несколько свиджей, стоять под городскими воротами и упрашивать стражников открыть их, а потом ту же процедуру повторить у входа в тескомовское гетто, Присмету не хотелось, так же, как и встречаться с Жуперром.

Гетто располагалось сразу за мостом через Ренцу.

В городских воротах стража с уважением пропустила громадного человека, о котором ходило столько небылиц, что он стражникам казался чуть ли не представителем потусторонних сил. Зато в воротах к владениям Тескома его шутливо приветствовали дежурные привратники. Они забавно, обеими руками, приподнимали над головой походные защитные каски и при этом безобразно гримасничали. Зачастивший к ним Гора Мяса становился для них не экзотикой, а лишь очередной достопримечательностью, достойной шутке.

Проходя мимо одного из тескомовцев, Присмет незаметно, якобы, отвечая шуткой на шутку, притиснул бойца к створке ворот. Гора Мяса зашагал дальше как ни в чём ни бывало, а шутник снопом повалился на землю под ноги опешившим товарищам. Вслед Присмету понеслись проклятия, но он даже не обернулся на возмущенные крики. В следующий раз, если выпадет дежурить у ворот им же, будут встречать его без шутовства.

В большом дворе гетто наметились серьёзные изменения по сравнению с тем его видом, который застал Присмет, явившись сюда в первый раз.

Полу развалившееся здание, где его в одной из комнат встречал Тлуман, снесли начисто. На старом фундаменте возводилась новая постройка, возможно, более красивая или приемлемая, по мысли затеявших перестройку, для руководства Южным Тескомом.

Строительством руководил вездесущий Тлуман. Он на правах старого знакомого приветствовал Присмета взмахом руки. Присмет ответил ему тем же и даже крякнул: маленький думерт поистине мог сделать всё, как его охарактеризовал Жуперр. Он отдавал команды десятку переодетых в более подобающие для работы одежды тескомовцам, как и что делать. Они слушались его беспрекословно. Дело спорилось.

Полюбовавшись стремительными передвижениями Тлумана на строительной площадке, Присмет с неохотой направился к приметной двери противоположного стройке здания, за ней его ожидал Жуперр.

Руководитель Южного Тескома связался с Присметом среди ночи сгоряча, сразу после неприятного разговора с так и не назвавшимся представителем Агоры.

В самом разговоре не было ничего такого особенного, если судить о нём незаинтересованному лицу, но для Жуперра там было столько яда и презрения, сколько тескомовец не испытывал в течение, как ему показалось, всей жизни.

Звонок среди ночи вырвал его из сна. В последнее время он так тяжело засыпал, этой же ночью провалился в глубокий сон…

– Итак, теперь монстры, Жуперр, – без предисловий и приветствия изрёк невидимый и неведомый собеседник скучающим голосом.

О монстрах Жуперр сам узнал лишь перед сном, то есть всего двумя праузами раньше. От осведомленности агоровца ему стало жарковато в не очень-то тёплом помещении комнаты для специальной связи.

Гибель бойцов от монстров в его подразделении была пока что известна не более чем трём человекам, и третий – он сам. Значит, остальные двое, точнее, кто-то из них имеет прямую связь с представителем Агоры и сразу же докладывает ему о делах в подведомственной ему части Тескома.

Но кто именно?

«Придётся разбираться», – с тоской подумал Жуперр.

– Да, монстры… И половодье не в срок, – крепя голос, сказал он.

– Что может тебя, Жуперр, задержать ещё?.. Такое впечатление, – не дождавшись ответа от тескомовца, продолжал спокойно невидимый собеседник, – что тебе не под силу проведение самой элементарной операции. Всего ничего – поймать мальчика. Мальчика, Жуперр!

– Из-за этого мальчика я потерял уже почти дум бойцов, – огрызнулся тескомовец. – А вы всё твердите о мальчике, как будто…

– Но-но! Я тебя предупреждал, что это не простой мальчик, – с нажимом произнёс агоровец, перебивая Жуперра. – Он стоит всего твоего батлана. Через два дня, Жуперр, нам придётся обратиться к Енте… Да, ты правильно понял, именно к нему. К нему и к Марсьеку. И попросить их вторгнуться в пределы контролируемой тобой территории на воздушных шарах и выхватить мальчика из-под твоего носа.

– Пусть только попробует! – В Жуперре нарастала злобная волна протеста. – Я ему тогда устрою баню и пойду на Фост. Там у него бойцов кот наплакал. А шары… Шары посбиваю!

– Естественно, ты пойдёшь на Фост. Но также будет выглядеть естественным, если Такель в это время прощупает, как ты сидишь в Примето. У него, ты знаешь, сил хватит.

– Примето не Фост! У хитроумного Такеля, попробуй он свой рейд провести под Примето, руки отобьют по локоть.

– Ты позабыл, Жуперр, что городу нет никакой разницы, кто у него будет командовать в гетто, ты или Такель. Как тебя там сейчас кугурум привечает?.. Молчишь? И правильно делаешь! Мой совет, найди способ связаться с Ентой самому и попроси у него воздушной поддержки.

На том связь прервалась.

Жуперру хотелось после неё что-нибудь разбить или хотя бы высказаться. Он и послал вызов Присмету, единственному человеку со стороны, связанному с замыслом поимки мальчика…

Присмет ввалился в небольшой кабинет предводителя Тескома и словно переполнил его своей тушей до краёв. Наверху, в слуховом окне за шторой, завозился пойманный врасплох Сунда, устраиваясь с арбалетом наготове, и затих. Присмет сел на охнувший под ним табурет, специально изготовленный для него Тлуманом, и из-под тяжелых век посмотрел на Жуперра.

– Какие новости, шейн, – спросил он, шумно дыша.

На бледном, измученном лице тескомовца мелькнуло нечто подобное улыбке. С каждой встречей он больше проникался терпимостью к Присмету. Да и тот, похоже, стал меньше изображать из себя некую важную персону, без которой будто бы ничего вокруг не делается.

– Они там как будто напали на след тех, кого мы ищем, – Жуперр показал на своей карте, где находятся, по его данным, тескомовцы, идущие за командой Свима с острова на остров. – Есть, как они уверяют, отпечатки детской босой ступни.

– Он что, идёт разутым?

– Нет. Вернее всего, они перед тем, как войти в воду, раздеваются. Вот оттого и след.

– А-а. Разумно. Многократного увлажнения одежда может в такой воде не выдержать.

– Вот-вот. Только мои бойцы решили, а кринейтор им не нашёлся подсказать, что у них одежда не лучше. Оттого полезли, не раздеваясь в воду. У некоторых уже объявилась андрелла, а другие превратили своё одеяние на себе в лохмотья. Поэтому…

Жуперр, рассматривая ногти на своих пальцах, углубился в размышления: правильно ли он делает то, что задумал?

– В такой одежде они не бойцы, – напоминая о себе, проговорил Присмет.

– Верно, – тескомовец поднял голову. – Поэтому, Присмет, тебе придётся догнать их и доставить им необходимое.

– На чём? На лодке? Но…

– На лодке, Присмет, на лодке. Только ты пойдёшь на ней не по открытой воде, а рядышком с береговой чертой островков этой гряды. Но одежда – не твоя забота. Для этого с тобой отправится Тлуман. Он наведёт там порядок и не допустит огрехов кринейтора. Это он, а ты возглавишь преследование! – Жуперр помолчал и, опережая события, которые ещё не совершал, скороговоркой добавил: – Я связался с Фостом, они нам помогут воздушными шарами. Экипажи с тобой свяжутся для совместных действий.

Жуперр с Фостом пока что не имел переговоров и не знал, как на его запрос ответит Ента, однако, объявив о помощи с его стороны Присмету, теперь намеревался без промедления осуществить переговоры.

Ента, вернее всего, его просьбе рад не будет, а отказать не сможет. Агоровец недаром намекнул на необходимость такой связи, будто бы исходящей из Примето.

Конечно, Ента, никогда не числившийся в друзьях или хотя бы в единомышленниках Жуперра, будет или уже не в восторге от задания, и разговор между ними не будет приятным. Тем не менее, с ним зато нет нужды лукаво мудрствовать и не играть словами. Ента не Такель. Тот любое неосторожно высказанное слово вывернет и так, и эдак, после чего любой разговор останется безрезультатным.

Мысль как можно быстрее связаться с Фостом заставила Жуперра долгие разговоры с Присметом не вести, а избавиться от него и сплавить к Тлуману. Мнения самого Присмета об его участии в операции по поимке мальчика он не спрашивал. Считал, что довольно и простого распоряжения.

Для бывшего фундаренца, если он желает с ним работать, этого вполне достаточно.

Присмет вышел от Жуперра красным, возбуждённым и возмущённым. Он только что, по сути дела, получал пинок под зад как ничего не смыслящий щенок. Подошедшему к нему с неизменной ухмылкой Тлуману, он резко и грубо грохнул невозможное, как ему казалось, к выполнению приказание:

– Через праузу жду с лодкой, одеждой и гребцами в Сохе. Всё! И никаких отговорок. Понял, Тлуман? Так приказал Жуперр, а он не любит…

– А почему не сейчас, – Тлуман расползся в счастливой улыбке полнейшего идиота. – Ты что, с утра ещё в нужнике не побывал? Разве Жуперр не сказал тебе, что мы отбываем сейчас? Бойцы уже разобрали вёсла. Ждём, не дождёмся только тебя.

Ухмылка на лице Тлумана стала шире, хотя непонятно, куда ещё, когда он увидел задергивавшегося в нехватке воздуха Гору Мяса. Для него заявление Тлумана явно было неожиданным и неприятным.

– Так мы идём или ты побежишь в нужник?..

Мгновенная реакция Тлумана спасла его от громадного кулака Присмета, намерившегося размозжить думеру голову.

– Да, – сказал Тлуман, как ни в чём не бывало, с той же улыбочкой, – ожирел ты изрядно. Пока размахнёшься, пока примеришься, пока вперёд подашься, можно пообедать, не то, что увернуться от твоего кулака.

– Я тебя утоплю, – свирепо глядя сверху вниз на мелкого тескомовца, пригрозил Присмет. – Дай только операцию закончить.

– Это уж кто кого. По рукам?

Присмет непонимающе уставился на миниатюрную руку Тлумана по сравнению с его собственной ладонью, способной не только погрузить в свою необъятность кисть, но и локоть тескомовца в придачу.

– Пошёл ты со своей рукой! – не нашёлся сказать что-либо оригинального бывший фундаренец. – Пошли к лодке! Где она?

Лодка оказалась вместительной, человек на двадцать. Весь нос её занимала груда одежды и обуви, а корма оседала под штабелем стандартных пищевых пакетов тескомовцев. Глядя на них, Присмет вспомнил, что, уходя из Соха, не позавтракал. В животе его недовольно забурчало.

– Есть хочу, – сказал он непроизвольно, не обращаясь непосредственно к Тлуману, затерявшемуся на фоне громадного его естества где-то подмышкой.

– О том я всегда помню. Всё это взято с учётом твоего аппетита, на тебя, – хлебосольно повёл рукой Тлуман, указывая на гору пакетов. – Этого тебе хватит хотя бы на первое время?

Присмет сразу позабыл о своих угрозах, высказанных в адрес Тлумана.

– Ну, ты и… Мы с тобой, вижу, сработаемся, – произнёс он одобрительно. – Садимся и… Поедим.

– Ты имел в виду, конечно, поедем, то есть поплывём?

– А я что сказал? – удивился Присмет, разгрызая крепкими зубами упаковку пакета. – Я и говорю… Урр…

– Ты сказал всё правильно. Отчаливаем, ребята! – дал команду шестерым гребцам думерт и сел за рулевое устройство, оставляя Присмета один на один с кучей еды. – Вначале идём на холм Соха.

Отряд тескомовцев, идущих по следам команды Свима, догнали к вечеру. Крин устроился на одном из островков. У них уже горели костры, и они собирались ужинать.

Причалившую лодку приветствовали шумно и весело не менее четырёх десятков бойцов. Особые почести досталась Тлуману, радости от его появления в своей среде тескомовцы не скрывали, тем более был доволен кринейтор, неприметный человек лет ста от роду.

Маленький, жиденький на вид и не красивый человечек, Тлуман был уважаем и любим всеми – от молодых бойцов до тех, кто побывал уже не в одной схватке с бандитами.

Поглядывая на них, Присмету такое отношение к думерту уже не казалось странным или непонятным, поскольку Тлуман ему самому чем-то понравился с первой их встречи, а сейчас помимо воли складывалось чувство привязанности. Такое у Присмета, повидавшего на веку немало, случалось не часто. Теперь он время от времени встряхивал головой, думая о своём отношении к Тлуману, как будто это могло прояснить ему глубину его ощущений.

Среди тескомовцев оказались и те, кому посчастливилось выбраться на берег и не попасть в зубы безжалостных челюстей монстров. Вид их был более жалок, чем бойцов крина, к которому они присоединились. Практически все оказались безоружными, в расползшейся одежде и поражены андреллой – болезненным лишаем от долгого прикосновения напитанной ядом одежды с кожей человека.

Снаряжая лодку, Тлуман, казалось, предусмотрел всё необходимое для отряда, попавшего в беду. В ней для всех нашлось, что надеть и обуть, чем вооружиться, в том числе и лечебные пластыри. Мало того, из-под вороха клади появились на свет несколько ёмкостей с коввдой, от вида которых тескомовцы пустились в пляс, словно не было у них за плечами трудного дня, неурядиц в крине и болезней.

Но что больше всего поразило Присмета, знавшего о нравах тескомовцев, так это то, что ни один из бойцов не притронулся к ёмкостям с горячительным напитком. Процесс приобщения к нему происходил своеобразно: десяток тескомовцев подняли Тлумана на руки и понесли его к лодке. Восседая в таком рукотворном в буквальном смысле кресле, Тлуман под одобрительные возгласы остальных бойцов брал ёмкости одну за другой и осторожно передавал их кринейтору. Тот, в свою очередь, выкрикивал по именам бойцов и доверял им перенести баклаги к месту, специально отведённому для будущей раздачи напитка. После того, как все ёмкости были перенесены и поставлены в ряд – семь вместительных посудин, к ним поднесли Тлумана и бережно, точно так же как и коввду, опустили на землю.

Началось забавное представление раздачи напитка, центром которого опять же был думерт. Он знал всех бойцов по именам и прозвищам, возможно, данным им самим.

Вначале порцию коввды получил кринейтор, затем командиры полукринов и купоров.

За ними Тлуман выкрикнул:

– А вот эта чара, что больше всех и наполнена до краёв, будет выпита Присметом, той Горой Мяса, которой надо будет ещё не раз налить, чтобы её свалить!

Присмет под радостные бурные вопли тескомовцев принял чару от Тлумана и выпил её, нисколько не думая о своём, обидном, по сути, прозвище.

Жизнерадостность и заразительное веселье бойцов потрясло Присмета, он стал подумывать о своём превратном представлении о Тескоме вообще, впитанном с молоком матери. Укладывалась спать, он готов был поверить в чудо: с такими бойцами завтра, пусть послезавтра, но им непременно удастся захватить мальчика, а с теми, кому захочется помешать тому, будет покончено навсегда.

– Завтра рано вставать, Присмет, – напомнил ему, проходя мимо, Тлуман, чем испортил настроение бывшего фундаренца.

Через праузу, ворочаясь с боку на бок, Присмет проворчал в адрес думера:

– Поймаем мальчишку, и я тебя утоплю непременно…

Глава 23

Сообщение Ф”ента застало Харана врасплох.

– Как же так? Ты же говорил… никого, – растерянно высказался он, суетливо размахивая руками.

– Вчера их здесь не было точно. Я прошёл весь остров. Они откуда-то пришли сюда только сегодня. Их очень много. Людей много. Несколько банд сразу.

– Почему ты думаешь банд? – ещё больше встревожился Харан предположению стехара.

Появление множества людей ему было неприятно одним – они могут быть голодными, а в отряде еды всего ничего. Но если это и вправду банды, то одной делёжкой съестными припасами не обойтись. Назревали другие неприятности.

– Конечно, банды. С людьми путры. Они вооружены и не гуртуются, и на малаку не похожи. Разные путры.

Харан постоял, подумал.

– Далеко от нас?

– Свидж, может быть. Они сейчас остановились, стоят… Остановились на ночь, думаю.

– Светло ещё, – Харан глянул на небо.

– А куда здесь торопиться им? Дрова готовят.

– С разведкой идут?

– Зачем им разведка? Их много. И запах коввды от них идёт.

– Да-а, наверное, ты прав. Оприты. Ни к чему нам это. Что предлагаешь?

– Надо отойти от них подальше. И затаиться… Там, Харан, люди-мужчины одни. Много их.

Харан и Ф”ент не заметили, как по рядам женщин прошла волна обсуждения принесённой выродком новости. Они с пристрастием расспрашивали остальных разведчиков. Женщин всколыхнуло известие о множестве мужчин, располагающихся на ночлег всего лишь в свидже от них.

Гелина подошла к Харану и расстроено сказала:

– Они собираются пойти им навстречу. Надеются, что они нас смогут защитить.

– От чего они могут нас защитить? – с недоумением переспросил Харан. – Бандиты? Защитить?

– Говорят, – канила пожала плечами, – ото всех невзгод.

Ф”ент, предварительно поджав обрубок хвоста, заметил:

– Они пьяные.

– Это не безопасно будет для наших, если они к ним отправятся. Ты бы их отговорила, милая.

– Лучше ты.

– Хорошо, я поговорю… Попробую поговорить, – без надежды пообещал Харан, так как не был уверен в положительном результате своего выступления перед женщинами.

Женщины сгрудились в плотную толпу, вытеснив из своей среды выродков, создавших свою, не менее плотную, группу. Все они ожидали направлявшегося к ним Харана. Он за руку вёл Гелину, девочки – Грения и Думара – шли следом. Ф”ент отстал от них шага на два. Он так же, как и Харан, сомневался в успехе предпринятой затеи образумить женщин.

– Мне не хочется вмешиваться в ваши решения, уважаемые, – сказал Харан, подходя к ним, – но напомню, что перед нами обычная банда или несколько банд, объединившихся в одну. Странно, конечно, почему они, встретившись, не передрались, но всё-таки это бандиты. Вы хотите пойти к ним и искать защиты? От чего, хотел бы я знать? И потом, вы уверены в их добром намерении к вам, когда вы появитесь среди них? Они, тем более, пьяные.

Давно у Харана не было таких внимательных слушателей, и ему показалось, что его выступление возымело действие.

Однако он ошибался.

– А чего нам бояться? – выкрикнула Иляна, высокая и статная, воинственно настроенная против аргументов Харана женщина лет шестидесяти. Она относилась к подругам Жаристы и всегда была в тени своей предводительницы. – Они же мужчины! И думаю, настоящие мужчины!

Кто-то поддержал её слова нервозным смешком.

– Они бандиты! – старался добиться их рассудка Харан. Он сознавал риск выступления перед женщинами, тем более из многоимённых семей, и всё-таки проговорился: – Их незначительный нэм…

Скажи кто-нибудь такое другой – и никто не возразил бы ему. Однако именно Харану не стоило говорить о том при нэме, который он имел сам. Его тут же перебили, а некоторые женщины даже отвернулись от него, выражая своё отношение к неприличному, на их взгляд, высказыванию.

Гелина властно подняла руку вверх, призывая к молчанию и вниманию.

– Вас никто не держит. Вы услышали только то, что мы должны были вам сказать. Не более того! – Она прикрыла глаза, потом их распахнула и обвела взглядом своих подруг по несчастью, от которого некоторые из них потупились и даже подались назад. – Кто хочет уйти, пусть уйдёт! Но, – лицо Гелины стало злым, – запомните, что нас, то есть тех, кто останется со мной, с вами никогда… Вы слышите? Никогда не было! Вы сами по себе, а о нас забудьте! Так что там, куда вы придёте, о нас никто не должен знать! Запомнили?

Выступление Гелины, резкое и решительное, подействовало на членов отряда отрезвляюще. Она своими словами как бы отвергала их от себя и от тех, кто останется рядом с ней.

Женщины притихли, обдумывая услышанное.

– Я принимаю твоё предложение и условие, – вышла из толпы женщин Жариста и остановилась напротив Гелины. – Так будет правильно.

– И ты… – только и могла вымолвить потрясенная Гелина решением подруги.

– И я. Сколько можно бегать по стране одним? Бандиты они или нет, но их много. И среди бандитов бывают люди с высоким нэмом. С такими мы найдём общий язык.

– Неужели ты не понимаешь, уважаемая, – осторожно вступил в разговор между подругами Харан, – что времена Дергачей или Ерановых давно прошли? Сейчас в бандах в основном одноименные или даже без имён. Изгои человеческие!

– Не обязательно, – поддержала Жаристу какая-то женщина. – К тому же не обязательно им сообщать наши настоящие нэмы… Я с тобой, Жариста.

– Но это может быть на всю жизнь, – пыталась что-то сказать Гелина.

Её не слышали.

– Кто ещё пойдет со мной? – бросила клич лучшая её подруга, гордо встряхивая головой.

– Она засиделась без мужчин, – проговорила Гелина, глядя в спину Жаристы. – Она отчаянная. Жаль будет, если её надежды не оправдаются.

– Какие там ещё надежды? – недовольно буркнул Харан. – Она слышала о бандитах. Но не о настоящих, а сказочных. Благородных и предупредительных при виде такой женщины, как она себя представляет. У неё в голове розовый туман. А их надо знать. Оттого-то я и утверждаю, никаких у неё надежд! Станет общей женщиной для всех бандитов, вот и вся надежда. Путры ею будут пользоваться…

– Не говори таких слов!.. Это будет ужасно… Да, она пошла на риск.

– Зачем?

– Ты не понимаешь женщин, Харан… И она оказалась благородной, она смогла… Я не могу…

Мытарства последних дней сделали Гелину лёгкой на слезы.

Благородство Жаристы, о котором напомнила Гелина, вернее, её жест при уходе с двумя третями женщин-людей и практически со всеми выродками, растрогал даже скептически и враждебно настроенного к её поступку Харана.

Решившие попытать счастья среди бандитов уже готовились двинуться навстречу своей судьбе, как Жариста распорядилась оставить Гелине и её вчетверо сокращенному отряду всю еду.

– Мы с вами найдём, чем там набить свой желудок, – обратилась она к своим единомышленницам. – Если же не найдём, значит, мы с вами ошибались. Но я надеюсь на лучшее… Прощайте!

Теперь женщины уходили налегке. На их поясах висели лишь питьевые фляги и кинжалы. Жариста убедила своих соратниц по риску отказаться от несвойственного для женщин оружия – мечей.

Немногие из уходящих оглядывались, другие этого сделать не решались, боясь смалодушничать и повернуть назад.

– А мы куда пойдём? – с плохо скрываемым испугом спросила Грения и прижалась к Гелине, ища у неё защиты.

– Вернёмся пока что туда, откуда пришли. Подальше от этих мест, – как можно мягче ответил за Гелину Харан, коснувшись плеча девочки, она прижалась к его руке щекой. – Там подумаем, что делать дальше, Сейчас же нам надо отсюда уходить. Гелина!

– Да, конечно, – вышла из невесёлой задумчивости канила. – Надо между всеми распределить это, – она кивнула на горку оставленных мечей и заплечных мешков с продуктами.

– Сделаем так. Еду разберите по своим мешкам, – обратился Харан к тем подругам Гелины, которые не бросили её даже ради авантюры, затеянной Жаристой. – Да и не слишком-то они велики, – оценил он, поднимая сразу штук пять из них. – Я их возьму, а вам придётся взять… – Харан окинул взглядом поредевший отрад Галины и прикинул его численность, – по два. И вам, уважаемые Грения и Думара, следует взять по небольшому мешку.

– Харан, они дети, – не слишком уверенно воспротивилась Гелина.

– Мы возьмём, возьмём! – обрадовались девочки доверию старших.

– Мне вот этот, – захлопала в ладоши Грения и кинулась к мешкам.

– А мне этот, – не отстала от неё Думара.

Гелина вздохнула и улыбнулась Харану.

– Что будем делать с мечами?

– Каждому придётся взять по мечу. Их тут немного, – объявил Харан. – А вас, уважаемые стехар и помела, я попрошу идти следом за нами и смотреть за тем, что будет происходить у нас в тылу.

– Мы согласны, – тут же отозвалась Ч”юмта.

Через несколько минтов маленький отряд двинулся назад, туда, откуда они с некоторыми надеждами двинулись вчера утром.

Жариста недолго и недалеко вела за собой единомышленниц. Как только за ближайшими кустами и деревьями скрылась жалкая кучка недавних её подруг с Гелиной во главе, она подала знак остановиться.

– Разобьём свой лагерь здесь, – заявила она. – Сами к ним не пойдём, чтобы не создавать у них особых иллюзий. Пусть это они нас найдут. Нежданно. Но, чтобы такое случилось, будем жечь большие костры. Так что, подруги, располагайтесь и готовьте сушняк. Будем ждать их прихода.

– Мы тут просидим, а они возьмут и уйдут куда-нибудь, – попробовал кто-то возразить ей.

– Никуда они не уйдут, – парировала Жариста высказывание подруги. – Куда им здесь идти? Если Ф”ент ничего не перепутал, то они от нас находятся всего в свидже. Так что, думаю, не пройдёт и праузы после того, как мы разожжём костры, они будут около нас. Глядите веселее, подруги!

– Зря мы это затеяли, – вздохнул кто-то из женщин.

– Зря или не зря, но уже, пожалуй, поздно переживать, – высказалась Иляна, – Разводим костры!