Kitobni o'qish: «Андер. Книга первая»
Пролог
– Пошёл отсюда! Как вы уже достали, бомжары! На бухло вы всегда найдёте, а как хлеб – дайте в долг. Вали отсюда, пока я наряд не вызвала! Нечего здесь вонять мне, – визгливый голос из окошка заставил поморщиться.
Вздохнув, я отошёл от круглосуточного ларька. Сегодня не везло: вместо Светланы на смене была Ленка, её сменщица. У этой в долг не то, что хлеба – спички горелой не допросишься.
И я же совершенно точно помню, что у меня оставался полтинник, как же так?
Подрагивающими от волнения руками, в очередной раз безрезультатно вывернул карманы, но искомой бумажки так и не обнаружил. Зато нашлась широкая дыра в прохудившемся, видавшем лучшую жизнь, некогда тёплом пальто.
– Да чтоб тебя! – я разочарованно ругнулся, поняв благодаря чему сегодня буду ужинать пустым супом.
До супермаркета нужно было идти почти два квартала, да и не нужно было это уже. Денег, как оказалось, всё равно нет, ровно – как и знакомых в этом самом супермаркете.
Я не был бомжом, как презрительно назвала меня заносчивая Ленка с мозгами канарейки, даже не потрудившаяся узнать у своей сменщицы, почему та иногда даёт мне продукты в долг, когда я не дотягивал до скудной пенсии. Не знаю, кого она во мне увидела, но разубеждать её не стал. Бомж – и хрен с вами. Мне с ней детей не крестить.
Да и не было уже детей. Остались только внуки, которым нищий старик с его печалями, болячками и ветхой комнатой в коммуналке был абсолютно не нужен. Чай не столица.
До дома оставалось метров триста, когда подслеповатые глаза заметили несколько силуэтов.
– Э, мужик! – раздалось сбоку. – Стой, кому говорю.
Грудь сдавило холодными тисками. Чуть-чуть не дошёл…
– Парни, у меня нечего брать, – только и успел сказать я, когда сбоку прилетел удар, моментально меня дезориентировавший. И ведь знал, что прилетит именно отсюда, успел заметить по одной из фигур нападающих.
Голова мотнулась влево, но с ног не сбили. Хоть реакции давно никакой, но тело-то ещё помнит.
Только вряд ли из этого боя я выйду победителем.
– Э-э, ты что, в уши долбишься? – рыкнул тот же голос, а второй удар завершил начатое, всё-таки отправив меня на растрескавшийся асфальт, когда я попытался ударить, ориентируясь на голос.
С носа закапало.
– Ты чо, сука, махаться ещё собрался?
– Эдя, ты гонишь вообще? – испуганно спросил другой голос. – Это же дед, хрена он тебе сделает?
– Да мне плевать, хоть бабка!
После этих слов мне снова прилетело.
На этот раз, ногой, если верить ощущениям. Затем меня сноровисто обыскали. Естественно, ничего не нашли. Вряд ли они прельстятся старым носовым платком. Снова ударили, но вяло, больше по инерции.
– Глянь, ключи! – голос, бывший до этого испуганным, окрасился нотками паники. – Твою мать, Эдя, это не бомж! Валим отсюда, быстро!
– Да посмотри на него! Откуда у этого обсоса хата? И на ключи глянь. Потасканные, будто от сарая.
От удара, попавшего в «солнышко», я захрипел, пытаясь вдохнуть в горевшие лёгкие глоток живительного кислорода. Схватившись за живот одной, второй рукой частично прикрыл голову.
– Ты где живёшь, урод?
Ну вы бы ещё раз меня ударили под дых, а потом снова спросили, идиоты малолетние.
Теперь понятно, что они от меня хотят. Это не «гопота», которая просто отнимет у тебя всё и спокойно удалится пить дальше, заложив в ближайшем ларьке твой телефон. А если сам отдашь, то и бить не станут.
Похоже, мне «повезло» нарваться на залётных, для которых дед Андрей был таким же неизвестным, как и все жители окрестных дворов. Эти не пограбить решили, а целенаправленно искали, на ком отработать молодецкую удаль.
Не сказать, чтобы все, но многие в этом районе меня знали, даже гуляющая ночами молодёжь. Так что, выходя сегодня за хлебом, я совершенно не опасался попасть в такую дикую ситуацию.
Чёрт, думал же сходить пораньше, а оно вон как обернулось…
Когда в лицо посыпались удары, я со спокойной ясностью понял, что до своего дома я уже никогда не доберусь.
Не в этой жизни.
Жалко, что вот так – не забрав с собой никого. Перед старостью равны все.
* * *
«…На трупе надеты серые джинсы, подпоясанные чёрным ремнем с металлической пряжкой спереди.
На ногах – потёртые коричневые кожаные ботинки с резиновой подошвой. На носках ботинок сверху – множественные бурые округлые пятна размерами до 1*1 см, похожие на кровь. Подошва правого запачкана кровью.
Рубашка серого цвета пропитана частично подсохшей кровью.
Возраст: на вид 60-68 лет.
Правильного телосложения, кожные покровы бледные, в области грудной клетки найдена гематома.
Волосы седые, прямые, короткие. Лицо резко отёчное. Усы и борода гладко выбриты. Глаза закрыты…
Кости носа сломаны. Рот открыт…
Шея короткая, грудная клетка правильной формы, симметричная. Живот втянут…
На лопатке старая голубовато-синяя татуировка в виде летучей мыши. Надписи на татуировке отсутствуют.
Труп на ощупь тёплый, за исключением открытых участков лица и кистей рук…
…В окружности левого глаза кровоподтёк… Подкожные гематомы… Множественные ссадины на левой стороне лица…».
– Что думаешь, Лёша? Местные?
– Да вряд ли, – скучающе зевнул полноватый участковый. – Свой контингент я знаю. Некому просто. Нет, я проверю, но скорее всего – «висяк» это, – он сплюнул. – Будто нам геморроя мало.
– Дела… Вот так будешь идти в старости домой, огреют чем-то по башке и так же будешь валяться, как этот вот «жмур». Как там его?
– Чернов Андрей Семёнович. Знаю я его. Вернее, знал, – поправился участковый. – Безобидный был дедок, жил вон в том доме, – он указал на видневшееся здание.
– Ладно, Лёх, – прервал его дежурный эксперт. – Это всё хорошо, но я, пожалуй, поеду. Может удастся хоть часик покемарить. Сутки тяжёлые выдались.
– Ну да. А ты, Лёша, здесь разгребай, – проворчал участковый себе в усы. – Значит, не будешь дожидаться?
– Да ну, нет конечно! Что в морг без меня его не отвезут? Все равно вам ещё со свидетельницей возиться. Что я буду торчать здесь зря?
Врач уехал, а участковый, притоптав наполовину недокуренный бычок, не спеша направился к единственной свидетельнице – продавщице круглосуточного ларька, которая последней видела покойного Чернова живым.
Глава 1
Открыв глаза, я на несколько мгновений замер. Взгляд упёрся в высокий светлый потолок, слишком уж высокий для современных лечебных учреждений.
Первой мыслью, пришедшей в голову, была: «Это какая-то VIP-палата?».
Бред.
Кому я нужен, чтобы меня клали в подобном помещении? Старик, без денег, без связей. Крепко зажмурившись, прям до писка в ушах, снова открыл веки. Потолок и не думал пропадать.
Что происходит и где я? Выходит, врачи меня всё-таки откачали?
Медленно повернув голову, наткнулся на испуганный взгляд молодой девушки в простом сером платье, которая, увидев, что пациент очнулся, что-то невнятно пролепетала от неожиданности. Затем быстро вскочив, чуть не перевернув прикроватный столик, выбежала из комнаты.
За ней, видимо закрывшись, хлопнула дверь.
Осматривая помещение, в котором оказался, я всё больше и больше озадачивался.
То ли здесь было хорошее освещение, то ли лампы специальные, но, как ни странно, даже с моим плохим зрением, были хорошо видны мельчайшие детали обстановки комнаты, в которой находилась моя койка. Да и на койку это слабо походило. Вряд ли даже в таких палатах под больного, находящегося в бессознательном состоянии, стали бы класть перину.
Деревянный паркет, ровные стены, декорированные лепниной, дорогая мебель, даже на мой неискушённый взгляд… Это что угодно, но не лечебное учреждение. Да взять хотя бы даже тот стул, на котором сидела девушка…
Я попробовал приподняться на локтях и мне это легко удалось, хотя последние годы я мог вставать по утрам, только предварительно перевернувшись на бок. Странное ощущение, а в моём возрасте – очень непривычное.
Может мне вкололи наркотик, и поэтому боль не ощущается? Я прекрасно знаю, как себя должен ощущать человек, которого избили втроём, сломали рёбра, нос, а потом вырубили, просто забив ногами. На наших тренировках было и похуже. Совсем не так должен я себя чувствовать, даже, если учитывать действие обезболивающих препаратов.
Я только собирался ощупать нос, чтобы проверить, почему не чувствую наложенных на голову бинтов, когда мой взгляд упал на руку.
Это была рука ребёнка.
Я оцепенел, а мозг лихорадочно начал прокручивать различные варианты, один бредовее другого. И только усилием воли, я не позволил себе истерически расхохотаться от нервного напряжения, так и застыв с идиотским оскалом на лице.
Какого хрена здесь вообще происходит? Я брежу? Так, спокойно. Какая бы фигня со мной сейчас не происходила, всему всегда есть логическое объяснение. Нужно только больше данных для анализа.
Дверь снова хлопнула, а затем раздались уверенные шаги. Повернув голову, увидел мужчину, остановившегося возле моей кровати и пристально меня рассматривающего. Высокий, с чёрными волосами, зачёсанными назад и с серым пронзительным взглядом. Думаю, не ошибусь, предположив, что этот тип занимает здесь не последнее место – уж слишком уверенно себя ведёт. У обслуживающего персонала не бывает такого взгляда.
С полминуты мы молча изучали друг друга.
От него не укрылось то, с каким ошеломлением я пялился на свою конечность, когда он вошёл. Никак это не прокомментировав, он повернул голову к девушке:
– Энис, будь добра, оставь нас. И проследи, чтобы нас никто не беспокоил.
– Как будет угодно, господин барон, – сдержанно поклонившись, девушка покинула комнату.
«Барон? – лихорадочно пронеслось в мозгу. – Какой ещё к чертям барон? Это кличка? Нет, вряд ли. Перед кличкой не добавляют слово: "господин"».
Бросив мимолётный взгляд на стул, будто раздумывая: сесть или нет, мужчина, всё же, предпочёл остаться на ногах.
– Как себя чувствуешь? – обратился он уже ко мне, не сводя всё того же пронзительного взгляда, от которого я бы в молодости точно почувствовал себя неуютно. Но не сейчас. Сейчас меня, господин хороший, такими взглядами уже не испугаешь.
Голос уверенный, властный. Речь неспешная. Даже справившись о здоровье, будто приказал.
Спокойно выдержав взгляд, внутренне собрался и коротко ответил:
– Пока непонятно. Что со мной произошло?
Лучшая защита – это нападение. А мне сейчас нужна была информация. Любой ответ, который прозвучит не так, или не с той интонацией, способен меня выдать, если уже не выдал. Вон как просвечивает, будто рентгеном.
Разум уже частично подстроился и пока принял информацию: случилось что-то из ряда вон выходящее, что заставило ощутить себя в теле ребёнка. Может это сейчас галлюцинация, может вообще предсмертный бред, а может и допрос с применением гипноза. В любом случае, расслабляться не стоило. Потом я более детально смогу проанализировать, что со мной произошло. Если, конечно, настанет это «потом».
– Что ты помнишь, Этьен? – мужчина слегка усмехнулся.
Ага, так я и повёлся. Грубо. Очень грубо, господин хороший.
– Этьен? – натурально изумился я, сделав паузу.
– Ты не помнишь, как тебя зовут? – он насмешливо приподнял бровь.
Мозг лихорадочно заработал.
Было уже очевидно, что он знает: со мной что-то не так. Он это знает, и это уже промелькнуло в его глазах. Так что – лучшей линией поведения сейчас будет честность, раз этот непонятный тип не хочет давать мне необходимую информацию.
– Я не знаю, как меня зовут, – пришлось ответить мне. – Ничего не помню.
– Вот как? В твоём положении это – правильный ответ.
Я промолчал.
– Ты и не можешь ничего помнить, – припечатал он. – А вот кто именно ты, мы выясним позже.
Мне оставалось только кивнуть, показывая, что я всё понял и в «несознанку» играть не собираюсь.
– Хорошо. Как мне вас называть?
Мужчина слегка дёрнулся, но быстро вернул самообладание.
– Пока никак. Ты пока не можешь говорить. Травма, шок, что угодно. Понимаешь, о чём я?
– Вполне. Я пока не могу говорить.
– Отлично. Вздумаешь открыть рот – умрёшь. А впрочем… – сплетя пальцами в воздухе непонятный знак, который вдруг вспыхнув, заставив зажмуриться, он просто бросил его в меня.
Непонятный символ моментально растворился в груди, а я почувствовал, что не могу произнести ни слова. Я прекрасно понял, чему стал сейчас свидетелем, но даже у себя в голове пока не решался озвучить очевидное.
Внутри начало зарождаться давно позабытое чувство. Чувство, когда ты попадаешь в обстоятельства, где от тебя ничего не зависит. Чувство беспомощности, где одна ошибка может стоить жизни. Разумеется, смерти я не боялся, но и заигрываться в фатализм желания не было.
– Всё будет зависеть от нашего разговора, но – потом. Пока для всех – тебе нездоровится. Лежи, привыкай, осваивайся. Советую не делать глупостей.
Я попытался вернуть его презрительный взгляд, только в своей интерпретации, на что мужчина усмехнулся кончиками губ и направился к выходу, проигнорировав. У дверей он остановился и, полуобернувшись, произнёс:
– Тебя раньше звали Андер.
Дверь закрылась в четвёртый раз, а я обессиленно откинулся на мягкие подушки.
Непонятный и короткий диалог высосал из меня достаточно сил, чтобы через какое-то время я провалился в полудрёму.
Если следовать предварительным выводам, опасность мне пока не грозит, а вот силы и ясная голова мне скоро понадобятся.
* * *
Не знаю, сколько прошло времени, но по пробуждении увидел, что свет в «палате» (пока буду называть эту комнату так) приобрёл оранжевый оттенок. Дело к закату.
Немного полежал. Затем сделал попытку сесть в постели, что снова удалось легко.
Почему-то вспомнилось глупое: если тебе снится страшный сон, или тот который не нравится, просто нужно ещё раз заснуть во сне. Ещё можно совершить самоубийство, просто утонув, либо бросившись с какого-нибудь здания. Это тоже выход.
Но происходящее ни капли не было похоже на сон, в чём я тут же убедился, ущипнув себя за руку. Кожа на месте щипка слегка покраснела, так что с самоубийствами я всё же повременю. Во мне проснулось давно позабытое чувство азарта – тот самый период, когда занимаешься сбором информации, пытаясь её структурировать, применяя все инструменты, которым тебя когда-то давно обучили.
Прошлую сиделку сейчас сменила пожилая дородная женщина, которая, уронив подбородок на грудь, тихо посапывала. Одетая в такой же, как и у предыдущей форменный костюм, она наталкивала на мысль, что о дресс-коде в этом странном месте всё же знают.
Кто же вы: прислуга или санитары?
А я сам кто?
В качестве кого я здесь нахожусь?
Решив не будить женщину, принялся разглядывать тело, в котором оказался. Худощавое телосложение, не обременённое влиянием физкультуры, длинные тонкие пальцы на руках, бледная кожа, будто мне успели отворить кровь местные эскулапы, пока я спал.
Стараясь не производить шума, ощупал своё лицо. Нос, вроде, нормального размера, уши обычные. Там тоже всё было, вроде бы стандартно, на первый взгляд.
Подытожим: я нахожусь в теле подростка, в непонятном учреждении.
Меня то ли охраняют, то ли лечат, а скорее всего – одно другому не мешает. Ко мне приходил непонятный мужик, которого мои сиделки беспрекословно слушаются, а может и боятся, и вживил в моё тело непонятную хрень, из-за которой я потерял возможность разговаривать.
Предположительно, ему нужно, чтобы я какое-то время молчал. Вот только пока непонятно для чего: чтобы я не задавал вопросов, или же наоборот не сболтнул ничего лишнего?
Неясно. Пока предположим оба варианта, а там видно будет.
Ещё больше вопросов вызывает непонятная светящаяся хрень, которое попадала под категорию: «Магия и эзотерика». Понимаю, что из магического, в своей прошлой жизни я видел только «заряженные на добро» банки с водой напротив экранов ламповых телевизоров, но по-иному назвать противоречащее здравому смыслу явление просто не смог.
За неимением других данных – пока воспримем как разумеющееся. Магия, или волшебство, или то, что его заменяет, здесь имеет место быть. А вот на что опирается и по каким законам она работает – разберёмся позже.
Прислушавшись, констатировал, что других звуков, кроме сопения сиделки, я не слышу. Либо в палате хорошая звукоизоляция, либо в этом крыле было не так много подобных мне больных.
От неловкого движения кровать скрипнула деревом, и сиделка тотчас встрепенулась.
– Господин, вы очнулись! Прошу прощения!
Вот, значит, как? Ещё один ответ получен. Помня, что речи меня лишили, я лишь сдержанно кивнул, внимательно её рассматривая.
Слегка полноватая женщина, лицо круглое, в глазах застыло непонятное выражение, будто она не понимает, радоваться или нет моему пробуждению.
Бросив взгляд на прикроватную тумбочку, обнаружил там графин с водой и изящный тонкий стакан, похожий на хрустальный. Совершенно точно помню, что его здесь не было.
Опершись на локоть и дотянувшись, я протянул руку, чтобы налить себе воды, но, неожиданно, поднял с графин с трудом, чуть не пролив содержимое. Лишь подхватившие руки тётки спасли посуду от немедленной кончины. Это я переоценил возможности детского тела.
– Да вы что, господин? – она запричитала, наливая в стакан воду и подавая мне. – Что же вы сами-то? Я же здесь, только скажите.
Судя по её ошарашенному лицу, только что я сделал что-то не то.
От попыток напоить меня из стакана, я решительно отказался. Требовательно протянув руку, взял неуверенно поданную посуду и осторожно сделал глоток.
Вода была ледяной, но потрясающе вкусной. У меня аж зубы свело. Даже не вспомню, когда пробовал такую. Стакан быстро опустел, а я жестом попросил добавки, выпив которую, поставил ёмкость на тумбочку.
Отбросив одеяло, попытался встать, на что сиделка моментально отреагировала:
– Вы что, господин? Вам нельзя вставать! Вы ещё слабы!
Тёплые, но сильные руки требовательно попытались уложить меня в кровать.
Ну уж нет!
Сжав детской ручкой её запястье, я медленно убрал ладони от себя. Сиделка вздрогнула и снова посмотрела на меня странным взглядом. Попыток помешать осуществить задуманное, она больше не предпринимала.
Осторожно, будто заново пробуя ходить, я опустил босые ноги на паркет и медленно поднялся с койки. Женщина напряжённо следила за мной, готовая мгновенно подхватить меня, но попыток заговорить больше не предпринимала.
Я вопросительно на неё взглянул и поднял подбородок, мысленно готовясь объяснить жестами, что мне нужно, но этого не понадобилось. Она правильно поняла и указала рукой на дверь, которой я до этого не заметил.
Видимо, этот мальчик, то есть теперь я, недолго провёл в постели, поскольку к указанному месту я прошёл хоть медленно, но вполне уверенно, что свидетельствовало о не успевших, даже частично, атрофироваться мышцах ног.
Пока справлял свои потребности в соседней комнате, внимательно осмотрелся. Ничего необычного – ванная, совмещённая с туалетом. Душевая, бронзовая, по цвету, ванна, шкаф, унитаз, стойка с полотенцами.
Вот только непонятно назначение странного устройства, похожего на железную полку, подвешенного на стене на высоте около двух метров.
Когда я подошёл поближе, чтобы внимательнее рассмотреть, от полки дохнуло тёплым воздухом, будто сверху включили несколько вентиляторов. Я дёрнулся от неожиданности и сделал шаг назад.
Поток тёплого воздуха тут же исчез.
Снова протянув руку, я уже знал, что устройство, оказавшееся ничем иным, как банальной сушилкой, сработает. Конечно, это мальчишество, но ещё с пяток раз я всё же протестировал невиданный девайс и только потом покинул ванную.
Как я и думал, сразу, почти вплотную у двери, обнаружилась сиделка. Показав знаком, что я дойду сам, двинулся к кровати.
– Господин, а почему вы молчите? – очень тихо спросила она. – Я что-то не так сделала? Скажите, что не так?
Я остановился и, повернувшись, посмотрел ей в глаза. Задумавшись, прикидывал, как сейчас показать жестами, что я не могу в данный момент говорить.
Несколько секунд зрительного контакта, и она сделала то, чего я вообще не ожидал.
Она просто хлопнулась в обморок.
Глава 2
– Что ты с ней сделал? – резко спросил мужчина. – Отвечай! – он вспомнил, досадливо поморщился, а после чего щёлкнул пальцами, и ко мне вернулась возможность говорить.
– Абсолютно ничего, – ответил я, прокашлявшись. – Я её пальцем не тронул.
– Тогда как ты объяснишь это? – от него ощутимо повеяло угрозой.
Нужно сказать, что не прошло и двух минут после обморока сиделки, как мужчина, который со мной до этого говорил, чуть ли не ворвался в палату. И что-то мне подсказывало: он ожидал здесь увидеть уже, как минимум, расчленённый труп, но – не то, что я буду направляться со стаканом воды к распростёртому на полу телу, чтобы привести женщину в чувство.
– Я вышел из уборной, а она предприняла несколько попыток заговорить со мной. Естественно, я не стал отвечать, – если лёгким поклоном можно выразить сарказм, густо замешанный на насмешке, будьте уверенны – я это сделал. – Результат вы можете наблюдать сами, отец, – выделил я обращение, отслеживая реакцию.
Мужчина только сощурил глаза, совершенно не дёрнувшись.
Вот это самообладание. Его уже только за это стоило немного зауважать. Немного.
– Она тебе сказала? – он так посмотрел на сиделку, что стало понятно – в этом доме болтливость крайне не приветствуется.
Как я узнал, что это дом?
Да очень просто.
Если бы это было медицинское учреждение, то возле дверей обязательно выставили бы охрану. А так, как у меня наличествовала только сиделка в количестве одной «штуки» – значит охрана всё же была, но не в комнате, а в соседнем помещении, или где-то по периметру. Оцеплять клинику с таким размером палат слишком накладно, как по мне. Да и то, что ограничились сиделкой, говорило много о моём текущем положении.
Никто бы не стал в госпитале, даже в самом привилегированном, держать своего отпрыска, не имея возможности его постоянного контроля. Особенно, если последнему нужно молчать о чём-то. Для этого – требуется постоянно находится рядом с ним.
Это – явно не больничка.
Проще было сразу ввести меня в курс дела и решить, что со мной делать, а не откладывать разговор. Значит его ресурсы и время позволяют так поступать.
Да и что-то мне подсказывает, что произошедшее – не рядовое событие, которое подлежит огласке. Иначе, рот бы мне не запечатывали.
– Нет. Это мне подсказало зеркало в ванной комнате. Не учли?
Он досадливо поморщился, всё моментально поняв.
– Неплохо. Вижу, ты уже освоился? – а вот теперь мужчина продемонстрировал лёгкий интерес. – Как самочувствие? Голова не кружится?
– Спасибо, всё просто прекрасно. Только есть одно маленькое «но».
– Какое же? – мужчина внимательно наблюдал за мной, будто ожидая подвоха.
– Мне бы перекусить чего-нибудь. Это можно устроить?
– С ужином мы немного повременим. Так нужно. А пока прими подобающий вид. Твою одежду скоро принесут.
Сразу после его ухода ко мне зашла уже новая служанка, которая принесла одежду и обувь. Интересно, насколько здесь большой штат прислуги?
– Господин ожидает вас в своём кабинете, – прощебетало это белокурое создание, а я невольно залюбовался. – Вам помочь?
– Не стоит. Я справлюсь сам, – подхватив с кровати одежду, направился в ванную комнату.
Для себя отметил слегка удивлённый взгляд служанки и понял, что снова вылез из общепринятых шаблонов, но уже корректировать свои действия не стал.
Интересно, то, что меня не стали повторно «затыкать», это оплошность или проверка? Подозреваю, что последнее.
Одежда была удобна. Что-то среднее между классическим и… спортивным костюмами. Выглядело строго, но движений совершенно не стесняло, при этом не выглядя мешковато. Тёмный цвет, довольно приятная на ощупь ткань…
В качестве обуви предлагались удобные мокасины из мягкой кожи, почти не чувствовавшиеся на ногах, но имеющие толстую гибкую подошву. Отличная обувь. Посмотрев в зеркало, я пригладил волосы, сделав пометку постричься по-другому. Опять же, если представится возможность, а на плечах останется эта самая голова, нуждающаяся в стрижке.
А сейчас – предстоит тяжёлый разговор с отцом того, в чьём теле я оказался.
В кабинете, куда меня проводили, кроме мужчины никого не было.
Переступив порог, я услышал, как за мной закрылась дверь и с интересом огляделся. Мужчина продолжал буравить меня взглядом, но не спешил ничего говорить, позволяя мне освоиться в новой для себя обстановке.
Попал я точно не в средневековье, что заподозрил ещё когда увидел ванную комнату, а сейчас – получил этому окончательное подтверждение. Вон та штука на рабочем столе – явно экран. Может компьютер, может телевизор, но явно что-то показывающая.
На полу кабинета – мягкий ковёр с длинным ворсом, занимающий почти всю площадь. Шкафы с книгами, стулья, массивный комод.
Посмотрев на потолок, увидел огромную люстру, но проводов не заметил. О скрытой проводке и электричестве здесь знают.
– Проходи, присаживайся, – показал мужчина на кресло по другую сторону стола.
Закрыв папку, которая лежала перед ним, он отложил её в сторону. Я успел заметить написанные от руки листы, но вот разобрать не смог. Слишком мелкий почерк.
– Итак, давай знакомиться заново. Меня зовут Норт он Сворт.
Что ни говори, а взгляд у него всё-таки тяжёлый.
– Андер, – не стал разочаровывать я его. – Андер… он Сворт.
– Верно, – Норт он Сворт кивнул. – Кем бы ты ни был там – это уже не имеет значения. Здесь у тебя другое имя, другая жизнь и другие обязанности.
– Обязанности? – изогнул я бровь. – Вот прям уже обязанности?
«Посмотрим, как ты отреагируешь на это!».
– Если в тебе есть хоть капля воспитания, ты не станешь меня больше перебивать, – глаза Норта опасно сузились, но он продолжил. – Я, надеюсь, не нужно говорить, что этот разговор должен остаться между нами?
– По-моему, у вас хорошо до этого получалось закрывать мне рот, – не смог промолчать я. – Но, да! Этот разговор останется между нами. Так уж получилось, что вы второй человек, который со мной разговаривает.
– Второй? – вскинулся он.
– Сиделка, – улыбнулся я. – Первой была сиделка.
Я уверен, что Норт прекрасно понял, что я его снова поддел, но он, что удивительно, никак не отреагировал. Делаю предварительный вывод, что ко мне не будут, или пока не хотят применять жёсткие методы донесения информации. Значит, будут договариваться сначала полюбовно. Ну что, же – послушаем.
– Ты не можешь молчать постоянно, – скривился он. – И в то же время, я должен быть уверен, что ты не сболтнёшь лишнего.
– Кому я не должен сболтнуть лишнего, и что подходит под эту категорию?
– Меня радует, что ты образован, – отметил Норт, не спеша отвечать. – Ты дворянин… был?
– Нет, но образование у меня действительно хорошее. Разное, скажем так, образование. Вот только боюсь, что здесь оно будет практически бесполезным или иметь слишком узкий диапазон применения, – сейчас я сознательно принижал свои способности, и это должно было подкупать собеседника. Обычно, люди стараются сразу подчеркнуть свою значимость, чтобы обрести какие-то гарантии, что останутся живы.
– Почему ты так считаешь? – с интересом спросил он.
– Я пока не буду отвечать на этот вопрос, – сдержанно улыбнулся я. – Это лишь предположение, могущее оказаться ошибочным.
Казалось, Норт ушёл в себя, задумавшись.
– Сколько тебе было лет? – признаться, его вопрос вызвал лёгкий ступор.
Ну, правда. Вот он я: сижу на кресле и спокойно рассуждаю неизвестно где и неизвестно с кем, в каком возрасте я – прежний умер. Абсурдность ситуации вызвала лёгкую улыбку.
– Двадцать четыре. Двадцать четыре и одиннадцать месяцев, если быть точным, – не моргнув глазом соврал я.
– Уже хорошо, – Норт кивнул. – Это меняет многое. Будет намного проще.
– Проще договориться со мной?
– И это тоже.
Я внутренне собрался, решив задать вопрос в лоб:
– Что вы от меня хотите?
Норт оценивающе меня оглядел, и мне очень не понравился его взгляд. Так смотрят на лошадь, которую уже купили, даже если в зубы не заглянули.
– Это довольно сложный вопрос, – начал он, но я снова его перебил.
– Давайте с вами сыграем в игру, которая упростит наше общение. Суть игры заключается в следующем: я задаю вопрос, вы – отвечаете наиболее полно, получая право задать вопрос мне, на который я обязан так же честно и исчерпывающе ответить.
Я предположил, что сейчас мне и это сойдёт с рук. Я добился чего хотел – заинтересовал его. И мои предположения оправдались.
– А как ты узнаешь, правдив ответ или нет? – прищурился Норт.
– Какой смысл мне или вам врать? – радушно улыбнулся я. – Идёт?
– Хорошо, – откинулся он в кресле. – Вот только мы поступим немного иначе.
Выдвинув ящик стола, он вытащил из него невзрачный браслет и бросил мне. – Надевай.
– Это часы?
– В принципе, и они тоже. Надевай говорю. Лучше на правую руку.
Мне ничего не оставалось, как подчиниться. Что-то мне подсказывало: если я это не надену добровольно, Норт сделает это насильно, но мне явно не понравится.
Вопреки опасениям, никаких неприятных ощущений не возникло. Браслет слегка завибрировал, а там, где у часов должен находиться циферблат, несколько раз мигнуло. Через несколько мгновений я с изумлением понял, что огонёк подстроился под мой сердечный ритм и ненавязчиво начал мерцать в унисон.
– На правах «гостя» предоставляю тебе возможность задать вопрос первым. Думаю, в твоём положении, это будет справедливо.
– Благодарю, – я слегка поклонился. – Как я здесь оказался и главное – где?
– Это два вопроса, юноша. И, будь добр, оставь солтер в покое. Представь, что это коммуникатор.
Запомнив неизвестные слова, я ответил:
– Согласен, что два, но первый обязательно вытянет за собой и второй, так что их можно смело объединить в один. А вообще, как вам будет угодно.
– А у тебя есть хватка, – то ли похвалил, то ли осудил Норт. – Хорошо. Итак, в данный момент ты находишься в родовом поместье он Свортов…
К тому, что он мне рассказал, я был не готов. Да, я был готов услышать какую-нибудь фантастическую историю, но всё равно – услышанное меня немного выбило из колеи. Одно дело – предполагать и строить догадки, совсем другое – знать и получить подтверждение самым безумным из них.
Мир, в котором я оказался, был отдалённо похож на привычную мне Землю. Как выяснилось далее, название Земля – Норту ни о чём не говорило, как и перечисленные мной планеты Солнечной системы.
Здесь знали, что такое телефоны, автомобили, самолёты, банки, инфраструктура, но в то же время выяснилось, что у них до сих пор сохранилось что-то похожее на феодальный строй. Нет, как такового притеснения низших слоёв населения не было, но вот чёткое разделение на касты и сословия присутствовало.
Своим переселением в тело его сына я был «обязан» именно ему. Как я понял, он провёл некий ритуал, позволивший притянуть первую попавшуюся душу, которая оказалась отторжена. На просьбу о подробностях ритуала, он среагировал непроницаемой стеной, приказав вообще забыть это. Я понял, что здесь что-то нечисто.
