Kitobni o'qish: «Моя жизнь и приключения в годы американской революции»

Канцелярия окружного суда штата Массачусетс.

Салем, 5 марта 1847 года.

Чарлзу Фоксу, эсквайру

Сэр!

Позвольте мне поблагодарить вас за эту небольшую книгу – о приключениях вашего отца во время Революции – которую вы столь любезно прислали мне. Необычайный характер самих приключений и весьма энергичный литературный стиль делают эту работу невероятно интересной. В самом поразительном свете представляет этот нарратив некоторые из примечательнейших эпизодов той войны, а особенно – страдания узников плавучей тюрьмы «Олд Джерси». Такие повествования вдвойне ценны, поскольку они – одновременно – знакомят нас как с историей, так и с личным опытом ее героев. Я счастлив пополнить этой книгой свою библиотеку.

С добрыми пожеланиями и благодарностью,

Уважающий вас,

Джаред Спаркс.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Это случилось вечером – в канун прошедшего Рождества.

– Дедушка, – сказал мне мой старший внук, – я хочу, чтобы ты рассказал нам все свои революционные истории. Ты уже о многом поведал нам, но мы очень хотели бы услышать все их сразу.

К его просьбе присоединился второй мой внук, за ним последовал третий, и четвертый – ухватив меня за руку – пролепетал: «Да, дедушка, расскажи нам что-нибудь о войне». «О да! Давай, дедушка! – воскликнул пятый, в то время как следующий – мой трехлетний внучонок – вспрыгнув на мое колено, тоже потребовал, чтобы я приступил к рассказу, а самый маленький – пробравшись в общий круг, дополнил общий шум самыми отчетливыми словами, какие он смог произнести – и тогда, когда голоса всех семерых слились в один – не очень гармоничный, но весьма громкий – хор, родилась песня – с припевом: «Расскажи нам о своих революционных приключениях».

Сегодня для меня нет большего удовольствия, чем возня с детьми и, несмотря на довольно масштабный характер их просьбы, в конечном счете, я согласился подарить им повесть о пережитых в юности приключениях, в те времена, когда для любого, любящего волнение и действие, было интересно абсолютно все.

В общем, после того, как, утомившись от жмурок и других – совершенно незнакомых мне игр – и усевшись полукольцом у камина, мои юные друзья строго призвали меня к исполнению данного мною им обещания.

Но к их великому разочарованию, уже вскоре я обнаружил, что надрывный кашель, который овладевал мною, как правило, зимой, фактически помешал мне предоставить им что-то вроде связного и так желаемого ими повествования.

Мои юные слушатели выразили глубочайшее сожаление в связи с тем, что оказались лишены столь ожидаемого ими удовольствия, да и кроме того, весьма слабо веря в то, что таким образом я мог бы прекрасно их удовлетворять, я решил изложить все свои приключения на бумаге, чтобы потом – читая мою рукопись – один из моих старших внуков мог донести их до ушей остальных.

После всеобщего одобрения моего решения, я приступил к работе.

Я – старик, мне семьдесят пять лет, и все же, просыпаясь много раньше своих внуков и, как правило, за час или два до восхода солнца той зимой, уже сидя за завтраком, я сообщал им, что пока они спали, я уже приготовил для них несколько новых страниц.

Поскольку мне ничего не мешало, а воспоминания о моей юности оказались очень интересными даже для меня самого, я смог извлечь из своей памяти гораздо больше, чем я ожидал, множество случившихся тогда событий, в особенности тех, в которых я участвовал лично, кои всегда оказывают гораздо более продолжительное впечатление на наши умы когда мы молоды, чем в позднейшие времена, когда к превратностям жизни мы уже намного привычнее.

Одно за другим – события всплывали в моей памяти и во всех подробностях переносились на бумагу – до тех пор, пока я не обнаружил, что моя рукопись увеличилась до гораздо большего размера, чем ожидали и я, и те, ради удовольствия которых она была затеяна.

Наконец, к необычайному восторгу моих внуков, обретя законченность, она была с таким единодушным одобрением принята моими юными слушателями, что возникла мысль узнать как она воздействует на более зрелые умы, и после того, как обойдя нескольких моих друзей, кои, выразив очень благоприятное мнение о ней, потратили немало сил для убеждения меня в том, что мои революционные приключения должны стать достоянием общественности, я согласился подготовить для печати эту – изначально созданную для узкого семейного круга – повесть, в надежде на то, что она может оказаться интересной подрастающему поколению – так же, как и его внукам.

Если кому-то подумается, что мой бесхитростный рассказ не настолько грандиозен, чтобы в достаточной мере заинтересовать читателя, я скажу лишь – мнения моих друзей и личного моего убеждения в том, что нашей молодежи интересно все, что касается самого интересного периода нашей истории, вполне достаточно для оправдания моего желания предоставить на суд широкой публики эту книгу.

ПРЕДЫСТОРИЯ

Год моего рождения – 1763-й, – был отмечен заключением мирного договора между Англией и Францией, утвердив окончание долгой и мучительной войны, известной как «Старая французская война».

Основные тяготы в этом конфликте легли на плечи колонистов – при весьма слабой помощи от «страны-матери», щедро жертвуя людьми и деньгами, они немедленно исполняли все требования британского правительства и, таким образом, из войны колонии вышли в состоянии величайшего упадка, обедневшие и печальные.

По всей стране едва ли можно было найти такой город, который либо не послал бы на войну хотя бы небольшой отряд своих ополченцев, либо не оказал денежную или какую-либо иную помощь солдатам, многие семьи за время этого продолжительного противостояния утратили своих друзей и родственников, и, вместе с тем, вернувшиеся домой – большинство из них – страдали, ибо невзгоды и лишения, с которыми им пришлось столкнуться, сильно подорвали их некогда крепкое здоровье.

И на первый взгляд, казалось справедливым и разумным, что нехватка денег и плачевное состояние дел должны были освободить колонии от дополнительного бремени налогообложения.

Тем не менее, британские власти рассуждали иначе. Хотя колониям до сего времени и было позволено вести самостоятельную налоговую политику – без участия Англии – ее парламент – с явным намерением свести их до самого низкого – рабского – уровня, в 1764-м году принял новый закон – из нескольких статей, а в его преамбуле говорилось следующее:

«Это целесообразно, что новые положения и инструкции должны быть установлены для того, чтобы повысить доход этого Королевства…, и… это справедливо и необходимо, чтобы доход был поднят… для оплаты расходов защиты, защиты и обеспечения того же самого, &, &.»

Колонии сочли этот закон крайне несправедливым и деспотическим и, хоть не будучи соблюдаемым, шума он наделал очень много.

Тяжкое оскорбление колонистам и их правам нанес принятый годом позже знаменитый Закон о гербовом сборе, – фактически ранивший живущий в сердце каждого американца дух свободы и вызвавший такую – охватившую всю страну – бурю негодования, что британскому парламенту пришлось вскоре отменить его.

Но радость колоний длилась недолго, поскольку в 1767-м году был принят закон, облагавший огромными пошлинами стекло, бумагу, чай, &., вслед за которым последовала целая череда не менее неудачных, так что недовольство людей возродилось, по разным уголкам страны прокатились митинги, на которых было решено всячески сопротивляться и отвергать принимаемых британским правительством законов.

В числе прочих нанесенных чувствам людей обид – размещение гарнизонов в Нью-Йорке и Бостоне было для них особенно неприятным, и теперь, в бывшем свободном городе, дом для собраний был занят губернатором – за отказ принять закон о снабжении солдат провизией, &.

В 1768-м году, то, что два прибывших в Бостон два полка британских солдат разместили в здании Собрания штата, как результат нежелания горожан предоставить им свои жилища, возбудило в них невероятную ненависть и возмущение тиранией и притеснением правительства и стало буквально оскорблением дома для их публичных собраний, которое они уже не в силах были стерпеть.

А само Собрание, учитывая миролюбивость и гордость своей обители, оскверненное присутствием британских войск, отказалось проводить свои совещания – до тех пор, пока солдаты не будут удалены оттуда.

Поэтому, отведя их в Кембридж, губернатор потребовал денег – для обеспечения этих войск, – в чем ему, естественно, было наотрез отказано, как нечто крайне унижающее достоинства провинции.

В 1769-м году парламент, как бы вознамерившись перепробовать все виды оскорблений, в своем обращении к королю попросил его дать приказ губернатору штата Массачусетс, – оказавший наиболее решительное из всех колоний сопротивление, – всех, кто мог быть заподозрен в государственной измене, отправить в Англию – для суда.

Но собравшиеся вскоре представители Вирджинии приняли резолюцию – «отказать Его Величеству в праве на вывоз преступников из страны для судебного разбирательства». И на следующий день губернатор окончательно распустил их. Точно так же поступила Ассамблея Северной Каролины, и точно таким же путем было распущено ее губернатором.

В году 1770-м, 5-го марта, жестокий бунт, порожденный бешеной враждой между солдатами и гражданами, в котором несколько из них погибли, еще более настроил людей против сих средств тиранической власти, и память о нем – в течение нескольких последующих лет будоражила умы мирных жителей, тем самым постоянно сохраняя проснувшийся в них дух независимости.

Омерзительная пошлина на чай была утверждена в 1773-м году – нет такого американца, который бы не помнил, как она проявила себя, особенно в Бостоне.

В том же году, желая сокрушить – как его тогда называли – «дух мятежа», Англия приняла постановление о том, что теперь все государственные чиновники будут независимы от колоний и впредь получать свои жалованья непосредственно от короны, без согласия на то колониальных ассамблей.

И эта мера, в своем стремлении лишить американцев их прав и сделать из них простых рабов, еще и усилилась, вместо того, чтобы напротив – умерить пыл американцев в желании жить в абсолютно свободной стране.

Во всех больших городах Массачусетса стояли воинские подразделения, каждое со своим командиром, с хорошо налаженной системой сообщения между собой, и всем стало ясно, что между Англией и униженными и оскорбленными ею колониями вскоре вспыхнет война. Примеру Массачусетса последовали и другие провинции, а посему – подобные гарнизоны возникли и у них – по всей стране.

В ответ на это, и иные подобные ему проявления решимости противостоять британскому правительству, парламент огласил «Бостонский портовый акт», – как справедливое наказание этого – стоявшего во главе мятежа – непокорного города.

В сентябре 1774-го года состоялся первый съезд, на котором присутствовали представители одиннадцати колоний.

Съезд заявил о правах американских колоний, принял немало важных и смелых решений и, закончив свою работу менее чем за восемь недель, завершился, согласившись созвать очередной съезд 10-го мая.

Никто, кто в целом знает историю нашей страны, не нуждается в напоминании о том. Что произошло в следующем – незабываемом 1775-м году, – когда родилась наша Революция.

Рассказ о сражении у Лексингтоне был передан в Великобританию заседавшим в тот отрезок времени Конгрессом Массачусетса, а завершался он такими словами:

«Обратившись – во имя справедливости нашего дела, – к Небесам, мы решили – либо погибнем, либо будем свободными».

Вслед за битвой при Лексингтоне быстро последовали взятие Тикондероги и Кроун-Пойнта и битва при Банкер-Хилле – они стали для Англии убедительным уроком и свидетельством того, что уничтожить или хотя бы умерить живущий в сердце каждого американца дух свободы – дело тяжкое и очень непростое.

С тех пор «мятежники», как их называли в Англии, не страшили никакие трудности и не смущали никакие опасности, они неуклонно продвигались вперед, что закончилось тем, что наши наглые угнетатели признали, что американцев нельзя победить и заставило Великобританию признавать и уважать независимость людей, которых она с такой легкостью и безнаказанно доселе презирала и оскорбляла.

Таким образом, судя по характеру этого, непосредственно предшествовавшего нашей Революции, периода, события которого, без сомнения, известны каждому любителю книг об американской истории, ясно, что мое детство прошло в самый разгар обуревавшего страну волнения, и каждый год этого периода времени был отмечен невероятно интересными и захватывающими дух событиями.