Kitobni o'qish: «Хочется чего-то непоправимого»

Shrift:

Юниана легла чёрной тенью между Камиллом и Еленой, но архипрактор особо не переживал. Теперь у него есть ценные подарки для аугусты, два, по крайней мере, – Теодора и Фауста, дочери Максимиана, ненавидимые Еленой.

Потому, что у него отныне есть Воинство света – сотрудники, готовые покарать любого, на кого укажет палец Камилла.

Однако, подарок не понадобился, Елена сама проявила инициативу.

Перейти рубеж

Ночью Елене приснилась мысль: «незаслуженная благодарность». Она лежала в темноте и размышляла.

Кто этот Камилл на самом деле? Она привыкла его ценить и уважать, рассчитывая на взаимность. И почему-то она решила, что Камилл, желал выбрать именно её на том испытании подлинностей аугуст. А ведь на самом деле – какая ему разница, при любом исходе он оставался с хорошим прикупом. А она сразу: «Сю-сю, сю-сю! Это тебе сердце подсказало…». Выжигать надо калёной кочергой эту наивную сентиментальность! Мудрость, где ты шляешься, по чьим головам? Я тебя семьдесят лет жду! Какой тупорылой дурой я выгляжу в глазах того же пресловутого Камилла!

Она лежала в темноте и хохотала.

В тот день Елена не вышла из своих покоев. Она повесила на ручку двери сандалий подошвой наружу, что означало для всех: «не входить и не беспокоить».

Задвинула засов и осмотрела свою комнату, залитую утренним светом. Здесь она будет заточена, пока не найдёт выход из сложившегося тупика её жизни.

В углу стоял персидский холодильник (promptuarium), который каждое утро должен заправляться кусочком льда. А сегодня ему предстоит обойтись без заправки, растает и нагреется, наверно.

Елена достала из холодильника амфору с вином и, не одеваясь, села за стол.

С каждым глотком вина ей становилось всё стыднее за свою мягкотелую медузность и слабость.

«Рассопливилась на старости лет. Близняшку нашла, как же… Спасибо судьбе, что так жёстко одёрнула!»

Камилл – вот кто умеет добиваться цели. Вот за кого надо держаться. Несмотря на всякие двойственности и сомнения. Буду у него учиться никогда не унывать. И не вилять на пути к намеченному.

А вкусное это вино из Тревер! Что-то в нём есть такое, что отсутствует в южных винах. Какая-то прохладная и терпкая северная чертовинка.

Так думала расслабленная Елена, глядя на облака, суетливо копошащиеся в небе. Им по рангу положено быть неторопливыми и величественными, а теперь они не стесняются суетиться. Что-то их там напрягло в вышине… Забавно…

– Идём к Камиллу! – скомандовала Елена кому-то внутри себя.

– Камилл наверняка уже покинул судебную канцелярию… Он уже должен быть дома, – убеждала она того же кого-то, входя в Пирамиду. – Только надо с ним пожёстче быть… А то возомнит себя спасителем…

Она запнулась о половик перед входом, потом игриво погладила взъерошенного верблюда, нарисованного на двери и вошла внутрь.

В комнате Камилла сидел какой-то квестор.

– Пошёл вон! – сказала ему Елена, не переставая испепелять его колючим взглядом, пока он не скрылся за дверью.

Потом взгляд проскользил по стенке, нащупал невозмутимого Камилла и зацепился за него, потеплев в развязной улыбке.

– А вот и он, герой-спаситель! Он всех без разбора спасает, и фамилию не спрашивает. А ты в курсе, герой, кого ты спас? Между прочим, я – Юниана, и я теперь не буду цацкаться с тобой, как предыдущая хозяйка!

– Явный прокол, – констатировал Камилл, как бы для себя. – Слово «предыдущая» не произносимо для диалекта тех мест.

– Что б ты там понимал, герой-профессор! Я нахваталась от вас! Имею право, между прочим!

– Ты пьяная? – полувопросительно отметил Камилл.

– Фу, как вульгарно, – поморщилась Елена. – Я, освободившись от цепких объятий повседневной суеты… Я, понявши намёки судьбы… А почему ты не спрашиваешь, какие намёки?.. – капризно спросила аугуста.

– Ну, и какие?.. – вяло отозвался Камилл.

Елена попыталась изобразить загадочный вид, потом махнула рукой и сказала с тем видом, который получился:

– Знаешь, кто была Юниана? Она была последний шанс судьбы для меня, чтобы остаться человеком! И где теперь этот шанс? Фюить! Всё переменилось на-все-гда! На вечные веки и бесповоротно! Я до конца этого ещё не поняла… Когда пойму, станет страшно. А сейчас весело… А чего грустить, если всё равно ничего не изменишь? Ты никогда не падал с Тарпейской скалы? Вот я сейчас в полёте… Хоть смейся, хоть плачь, всё равно одинаково шмякнешься и кости переломаешь. А ещё смешнее – раскаиваться за десять шагов до земли.

– Пойдём, я отведу тебя домой, – предложил Камилл, нежно сжав локоть аугусты. – Завтра мы всё обсудим и решим. А сейчас я не в форме.

– Сидеть на месте! К ноге! – командовала Елена, тащимая Камиллом в её покои. – Кончилась прежняя жизнь! Завтра будет день ясности!

На следующее утро Елена проснулась на рассвете с тяжёлой головой. Долго лежала, сгоняя в голову разбредающиеся мысли.

В чём был смысл Юнианы? Обратить её замыслы в шутку, расшатать её непоколебимость, отодвинуть страшную развязку? Так ничего ж у вас не получилось!

Елена резко поднялась, вышла в атриум, проследовала по крытому проходу в Пирамиду, взбежала по лестнице на второй ярус, подошла к двери с нарисованным верблюжонком и бесцеремонно вошла в комнату Камилла.

На рабочем столе стояла простая глиняная чернильница, лежал лист папируса и несколько тростниковых палочек.

Какими скромными принадлежностями пишет Камилл свои блестящие труды… Но сейчас не об этом.

Елена отдёрнула завесу, отгораживающую кабинет от спальни. Камилл уже проснулся, но всё ещё лежал в постели и с тревогой поглядывал на нож для заточки каламов, который аугуста держала в руках.

– Ты помнишь наш вчерашний разговор? – спросила Елена. – Про день ясности?

– Так это был, оказывается, разговор? – спросил Камилл, старательно скрывая насмешливость. – Ты же, вроде того… весёлая была, беззаботная… – а потом он замолк, почувствовав важность происходящего.

– Запомни этот момент! С него мы начинаем свою жуткую и зловещую деятельность! – провозгласила Елена. – Хватит метаний, страданий и переживаний! Наступает эпоха решимости и ясности! Что там делает окружающий мир? – спросила она и выглянула в окно. – Понятно. Мир ковыряет мостовую, гонит куда-то корову и дремлет пьяным в тени платана. Мир ещё не знает, что ему предстоит содрогнуться от ужаса. Где Теодора?!

– В Эбораке, – ответил Камилл.

– А где Эборак?

«Вокруг Теодоры», собрался было ответить Камилл, но тяжёлый взгляд Елены отбил охоту острить, и он просто сказал:

– А Эборак в Британии.

– Британия – это далеко! – вздохнула аугуста. – А нам надо поскорее совершить что-нибудь непоправимое! Непередумываемое! Перейти Рубикон и испачкаться!

С этими словами Елена выволокла Камилла на улицу, затолкала в свой карпентум, и они поехали на северо-запад, где высилась гора Воздаяния, Экдекетика. Говорят, раньше с неё сбрасывали преступников, как с Тарпейской скалы в Риме, но теперь отсюда чаще всего выбрасывали мусор и разную дрянь.

Елена подтащила Камилла к самому краю обрыва и произнесла взволнованным голосом:

– Камилл, представь, что ты падаешь с этого обрыва. Хорошо представь, чтобы печень в животе приподнялась и зачесалась! А теперь повторяй: «Как необратимо падение со скалы, так неумолимо наше стремление восстановить попранную справедливость»!

«Наверно, я сейчас похожа на растрёпанную Пифию, надышавшуюся ароматов свалки», подумала Елена и посмотрела на своего спутника жёстким взглядом.

– Повторяй и никогда не забывайся! Ты при мне, а не как-то по-другому! Само твоё имя пусть тебе об этом напоминает! Camillus означает «пономарь», «алтарник» при священнослужителе!

«Хотел я тебе подарить Теодору, но, вижу, ты и без подарка пришла в себя», думал Камилл, глядя на свою энергонасыщенную соратницу. «А вдова пусть ещё немного поживёт, нам там тщательнее подготовиться надо».

Потом жёсткость прошла, и Елена тихо сказала:

– Я знаю, ты внутри ржёшь надо мной, но надо оставить глубокую зарубку на памяти, Камилл. И если наступит расслабуха, я произнесу только одно слово «Экдекетика» – и пусть всплывёт это утро, вой голодных собак, эти суровые облака и наша решимость идти до конца! Надо срочно пересечь какой-нибудь рубеж невозврата!

Быстро, пока не остыло

«Идти до конца…», бодро бормотал Камилл по дороге на работу, потирая руки. «Перейти Рубикон!», распевал он с юбиляцией, на манер христианского чтеца.

– Друзья! – возбуждённо говорил он практорам, исполнителям приговоров. – Я раздаю вам списки людей, которые по ошибке живут на нашей земле. Вам надо исправить эту ошибку! Мир с мольбой смотрит на нас в ожидании обещанной справедливости!

– Только списки? – насторожился Рупилий. – А где официальные приговоры с юридическим обоснованием? Ты же нам свистел, что мы должны действовать исключительно в рамках!

– Я всё правильно свистел, только, не будь занудой, Рупилий! – поморщился Камилл. – Мы бедуинских принцев убивали безо всяких приговоров, а тут сплошная шпана! Твой вопрос, конечно, справедливый, только времени нет. Надо ловить момент решимости идти до конца. Ты же знаешь, у женщин настроение, как бриз у мыса Сакрион. Вперёд, коллеги! Вы сами увидите, как завтра станет чище воздух, ярче заря, твёрже камни, кислее уксус!

Вечером в кабинет Камилла наведалась Елена. Она с удивлением рассматривала лежащие повсюду кодексы, нормативные акты, своды законов.

– Не понимаю, чем тебя привлекает юриспруденция, все эти занюханные параграфы, статьи, пункты? – брезгливо поморщилась Елена.

– Она меня привлекает не параграфами, а властью. Незримой и таинственной! Вот посмотри: здоровенный раб носит дрова под присмотром тщедушного надсмотрщика. Почему он не огреет надзирателя дубиной и не убежит в лес? Какая сила сковала его могучие мышцы и подавила естественное стремление к воле? Видишь, путы правосудия бывают посильнее самых накачанных мускулов и самых острых мечей!

«А действительно, что держит людей в назначенных кем-то рамках, как в клетках? Кажется, это похоже на эффект Ксерампелины», думала Елена. «Неужели просто лень, инертность, нежелание что-то менять?».

А вслух она упрекнула соратника:

Только пользы нет от твоих знаний и теорий!

– Зря и обидно ты это сказала, – картинно огорчился Камилл. – Могла бы сначала посмотреть на схему на той сланцевой пластинке. – Там изображена сеть, которую я плету против Фаусты, невестки твоей обожаемой. А каждая ниточка должна быть юридически безукоризненна, видишь там возле стрелок названия законов написаны!

Потом Елена изучала список своих сотрудников, а Камилл ел жареную капусту на каком-то законе Гая Манилия. Он стал такой занятой, что обедать приходилось в рабочем кабинете.

– У нас что, два Лонгарена? – спросила аугуста. – Или это описка?

Камилл кивнул, а потом пояснил, когда рот опустел от капусты:

– Два. Один запасной.

– Ещё один вопрос, Камилл. А не недооценили ли мы Юниану? Она не такая простая. Она там какой-то список свидетелей составила и отнесла в сельскую управу перед отъездом.

– Вай, как страшно, даже аппетит пропал! – комично испугался Камилл. – «Не недооценили… «Не» и «не» сокращаются… Получается, «дооценили». Мы её дооценили, блистательная сударыня! И надеемся на её хотя бы минимальный интеллект и знание законов. А также понимание того, что её ждёт за попытку захвата власти!

– Захвата власти? – удивилась Елена. – Она всего лишь мою кровать захватила.

– Ты стала неотделима от государственной власти! Почему я тебе должен это объяснять?

– Только где она, эта власть? – вздохнула аугуста. – Её нет даже для наказания моих обидчиков…

Дело гражданина Весельчака

В тот вечер Липарис во время ночной пробежки услышал стон. Он остановился, вынул уличный факел из кронштейна и осветил место происшествия.

Стон исходил от человека, лежавшего на краю тротуара. Липариса насторожил неестественный наклон головы пострадавшего. Он подпрыгнул и сорвал фанерную вывеску какой-то парикмахерской.

Из окна высунулось чьё-то возмущённое лицо. Липарис молча задвинул это лицо обратно в окно и принялся осторожно подсовывать пластину под торс пострадавшего. Потом обвязал ремнями и бережно доставил всё это Клеонуру.

– Там у него кровь откуда-то течёт, – сказал телохранитель, с грустью рассматривая свой испачканный хитон.

– Вижу, – ответил врач. – Но рана не опасная, она какая-то ритуальная. Видимо, убийцы рассчитывали на перелом шейного позвонка. А ты всё грамотно сделал, крепко зафиксировал шею. Я, пожалуй, начну тебя уважать. Потихоньку, с понедельника.

Утром, уже в суде, выяснилось, что новый пациент Клеонура – это прихвостень Максимиана, приговорённый к смерти судом аугусты. Практоры присвоили ему оперативную кличку Весельчак.

– А что, нормально! – смеялся Камилл недобрым смехом. – Мы убиваем, вы лечите, мы опять убиваем… Замкнутый цикл безотходного производства!

– Не распаляйся, держись в этих границах! – спокойно ответила Елена и обвела указательным пальцем контуры его хитона. – Никто его не лечит.

– Ой, тогда я что-то пропустил в развитии латинского языка! И как теперь называется то, что вы с ним делаете?

– Ну, лингвистически, так оно и есть, но по сути это совсем не так. Его случайно подобрал мой телохранитель и лечит мой врач. А они не в курсе нашей деятельности, я уже говорила. И не должны быть в курсе.

– Вы притащили в своё жилище неизвестно кого, – распекала Елена Липариса. – Ладно, тот связан разными дурацкими врачебными клятвами, а где твоя бдительность?!

– Человека чуть не убили, какая тут может быть бдительность! – набычился телохранитель. – От него нет никакой опасности, а у нас в Спарте заботятся даже о безопасных врагах.

Они подошли к двери, из-за которой слышался неистовый хохот Клеонура.

– Что там происходит? – с удивлением спросила Елена.

– Он анекдоты рассказывает. Такие смешные. И рожи корчит, насколько ему позволяют сломанные позвонки. Пойдём, ты сама увидишь, какой он забавный.

«А вот это мне как раз и не надо», подумала Елена и ушла прочь.

– Камилл, ты там ничего не напутал с этим Весельчаком? Где формулировка, на чём основывается обвинение?

Камилл, не переставая мурлыкать какую-то песенку, подошёл к стеллажу, достал какой-то папирусный листок и положил перед Еленой. Это был протокол допроса какого-то Лассиуса, который рассказывал, как некий Сикст П-т веселил пирующих сценкой «Чудо в Наиссе» и рассказывал прочие похабные непристойности о матери императора.

– Сикст П-т – это как раз и есть наш Весельчак, установлено с полной достоверностью, – пояснил Камилл, глядя на Елену с победоносной улыбкой.

– И ты считаешь, этого достаточно для лишения человека жизни? Мало ли, кто что про кого говорит. А он ещё и весело, с юмором…

– Весело, с юмором… – рассеянно повторил Камилл. – Сударыня, перед тобой автор серьёзного научного исследования, как раз на эту тему. В нём я доказал, что высмеивание в два с половиной раза более разрушительно для репутации, чем гневные обличительные речи! С коэффициентом корреляции семь восьмых! После весёлого юмора от доброго имени остаются смешные осколки!

– Я верю, Камилл, и тебе, и твоей науке, но всё равно, как-то оно косвенно, с рикошетом… Он что, источник зла? По таким хлипким основаниям нам половину страны придётся уничтожать.

– Источник зла… – снова повторил Камилл с блуждающей улыбкой. – Я тебе сейчас скажу сенсационные, как видно, для тебя, слова. Ни один злодей в истории не сказал честно: «Зло, я перехожу на твою сторону!». Все делали свои добрые дела в соответствии со своими благородными целями. У всех законные основания, а самые предусмотрительные запаслись оправданиями на любой вариант развития ситуации. И как же так вышло, что одно доброе дело получилось против другого доброго дела? С мечом – по шее! С копьём – в грудь! Мне продолжать, или ты сама уже догадалась?

– Догадалась… Только ведь мы тоже доброе дело как бы затеяли. И где гарантия, что наше добро добрее остального добра?

Камилл взял с блюда Елены две ягодки малины, отправил их в рот, прожевал, проглотил и ответил с улыбкой:

– Откуда у тебя эти сомнения, как вши заводятся? Вчера, вроде, вытравил, сегодня опять завелись. Повторяю ещё раз схему ситуации! Мы напомнили о вечных принципах справедливости! А эти принципы незыблемы в глубину и универсальны в ширину, они признаются всеми религиями мира! Все боги за нас! Мы провозгласили верность этим вечным ценностям, а кто их дерзко попирает, сам натягивает тетиву нашей мести, а мы здесь не при чём! Что тут может быть непонятно?!

– Оно-то понятно, дело наше праведное… Только вот, почему я?.. А готова ли я?.. А достойна ли я?.. Нет полной уверенности, что я созрела, а ты меня всё тянешь…

Услышав это, Камилл поперхнулся малиной:

– Нет, вы только послушайте: я её тяну! Я её достал из каменоломни, отряхнул пыль, и вот теперь куда-то тяну.

Елена засмеялась, а Камилл всё не мог остановиться.

– Эта непримиримость к несправедливости сидит в тебе с детства, я здесь не при делах! Ты приговорена к этой судьбе с самого рождения! Тебе уже не прожить жизнь обычного человека, память о котором определяется временем гниения деревянной таблички на кладбищенской могиле. Твоё имя останется в истории, его будут вспоминать через сотни и тысячи лет. А вот как оно будет произноситься – с ненавистью и отвращением, или с восхищённым трепетом – зависит только от тебя, от того, как ты себя поведёшь! Ты надела очень экстравагантное платье с вызовом для окружающих. Хватит у тебя достоинства и уверенности пронести его по людным улицам под насмешливыми взглядами – станешь законодательницей моды! А дрогнешь – засмеют и заплюют!

– Ты уже это говорил, пошёл по кругу. Это всё красиво смотрится на страницах трактатов, но мы же в жизни живём! Этот Весельчак, он ведь ничем не отличается от многих тысяч других. А значит, если по холодному принципу, мы должны все эти многие тысячи искоренять?

– Нет, блистательная повелительница, ты снова забрела в логический тупик, забыв про динамику ситуаций!

– Ты можешь говорить нормально, без этих выкрутасов?!

– Могу! И говорю: как раз наоборот, показательная казнь Весельчака будет предостережением остальным. Чтобы хорошо подумали, прежде, чем юморить на высокие темы. Мы сейчас как раз спасаем те многие тысячи!

Bepul matn qismi tugad.

32 984,50 s`om
Yosh cheklamasi:
12+
Litresda chiqarilgan sana:
07 yanvar 2025
Yozilgan sana:
2025
Hajm:
71 Sahifa 2 illyustratsiayalar
Mualliflik huquqi egasi:
Автор
Yuklab olish formati:
Audio
O'rtacha reyting 4,2, 342 ta baholash asosida
Matn, audio format mavjud
O'rtacha reyting 4,3, 479 ta baholash asosida
Audio
O'rtacha reyting 4,7, 1797 ta baholash asosida
Audio
O'rtacha reyting 4,8, 4819 ta baholash asosida
Matn, audio format mavjud
O'rtacha reyting 5, 420 ta baholash asosida
Audio
O'rtacha reyting 5, 420 ta baholash asosida
Matn, audio format mavjud
O'rtacha reyting 0, 0 ta baholash asosida
Matn PDF
O'rtacha reyting 0, 0 ta baholash asosida
Matn PDF
O'rtacha reyting 0, 0 ta baholash asosida
Matn, audio format mavjud
O'rtacha reyting 0, 0 ta baholash asosida
Audio
O'rtacha reyting 0, 0 ta baholash asosida
Matn, audio format mavjud
O'rtacha reyting 0, 0 ta baholash asosida
Audio
O'rtacha reyting 0, 0 ta baholash asosida