Kitobni o'qish: «Белый лебедь»

Shrift:

Предисловие

Уважаемый читатель в этой книге я хочу Вас познакомить с такой стороной жизни, которую образно называю «обратная сторона Луны». А если перевести на современный язык и сказать более упрощённо, то «места не столь отдалённые», то есть тюрьмы, зоны и пересылки. Следует отметить, что народное изречение «места не столь отдалённые» совершенно не соответствует действительности. На самом деле это очень закрытый мир; это специфическая система, в которую обычному человеку проникнуть очень сложно. Почти так же, как полететь в космос. Хотя при желании можно попасть, если переступить границу декалога, то есть закона.

Я, авантюрист и любитель неизведанных ощущений, окунулся в этот закрытый от обычных людей мир в 1979 году. А вышел, лучше сказать прилетел, из этого «космоса» в 1999 году.

Вся моя сознательная жизнь, и лучшие годы жизни, были отданы этой системе.

Естественно, прошлое не изменить, и будущее тоже не в нашей власти. «Есть только миг между прошлым и будущим, и именно он называется жизнь». Слова песни из кинофильма «Земля Санникова». Меня эти слова очень сильно мотивируют: сегодня, здесь и сейчас я ещё что-то могу сделать в жизни. И в данное время я хочу поделиться историей об одном пережитом периоде, который оставил сильный, яркий след в моей душе.

Повесть под названием «Белый лебедь» я начал писать в 1990 году, когда находился на зоне особого режима в Архангельской области, в посёлке Салт-озеро, ИТК-10. Поводом к написанию моих воспоминаний послужила статья в журнале «Смена» за июнь 1990 года одного неоперившегося корреспондента— Виталия Аркадина.

Она так сильно взволновала мою психику, что я не смог удержаться и захотел разъяснить серьёзные заблуждения автора относительно полевой пыточной тюрьмы, которую в Гулаге окрестили «Соликамский белый лебедь».

Моё исповедание состоит из двух частей. Первая была написана на зоне особого режима, после прочтения этой статьи. Вторая же часть дописана в настоящее время, когда я уже двадцать лет нахожусь на свободе. Поэтому по основным писательским характеристикам они будут сильно отличаться, прежде всего, по стилю, по эмоциям, по накалу страстей. И, конечно, по стилистике. Сохранится только исповедальный характер описываемого, честность и искренность подачи материала и, несомненно, огромное желание приоткрыть одну сторону этого закрытого мира.

Возможно, тем, кто начинает свою жизнь в криминальном мире и бредит уголовной романтикой, моё жизнеописание послужит пищей для размышлений. И самое главное, что я хочу донести до вас, уважаемый читатель: я сохранился в этом кошмарном аду только благодаря вере во Всевышнего. В которого уверовал во время своего первого побега с зоны усиленного режима. Зона эта находилась около поселка Большой Сом Пермской области.

Я знаю: только глубокая вера в Бога и ангелы хранили меня в критических смертельных ситуациях. Давали возможность подниматься, когда заканчивались мои физические и душевные силы.

Поэтому у любого человека, который находится в бермудском треугольнике Гулага, есть шанс получить настоящую свободу через веру в Иисуса Христа. Так как только благодаря своей вере во Всемогущего Небесного Отца я сейчас живой, здоровый и радуюсь преизбытку жизненных сил.

У меня много оптимизма, энергии, божественного света истины и желания помочь тем, кто не открыл для себя этот благодатный источник жизни. А в более упрощённом смысле есть такое изречение: «Корабль не тонет, когда он в воде. Он тонет, когда вода в нём. Не так важно, что происходит вокруг нас. Важно то, что происходит внутри нас».

С уважением к Вам, читатель.

Белый лебедь

Первая часть

Здравствуйте, уважаемые сотрудники редакции!

Несколько дней назад (с большим опозданием) получил ваш журнал за июнь сего года, красиво оформленный, с интересными статьями. И когда дочитал до 215 страницы, то от неожиданности был шокирован: неужели это публикация про известный в преступном мире «Белый лебедь»?

Первые же строчки достоверно убедили в этом. Но когда внимательно прочитал всю статью до конца, то я ужаснулся направленности этой статьи. Её автор перевернул всё с ног на голову. И чёрное, сатанинское, вопиющее беззаконие выдал за гуманное и светлое, достойное уважения, почестей и наград святое дело.

Первые дни я был раскалён от бешенства и злости, и только когда страсти, бушевавшие в душе, улеглись – только тогда я решился писать это письмо. До этого, правда, была одна необузданная попытка, но тот ураган и тайфун, пронёсшийся в душе – бешенства, ненависти и злости, – я не решился вам посылать, так как вам моё исповедание невозможно было бы переварить.

А вот сегодняшнее, я успокаиваю себя такой наивной иллюзией, вы, может быть, поймёте или хотя бы постараетесь понять. Мне бы очень хотелось, уважаемые сотрудники редакции, чтобы вы поняли его правильно, без предрассудков и шаблонного, стереотипного мышления. В ваших глазах, вероятно (я отдаю маленькую толику уверенности в вашей мудрости и человечности), преступник – это очаг зла, горя и бед. И поэтому преступников надо перевоспитывать и даже искоренять, как сорняк, пропалывая человеческие грядки, выдирая с корнем все сорняки. Если такое мнение преобладает в вашем мировоззрении, то, бесспорно, мы не поймём друг друга.

Но мне, однако, очень бы хотелось помочь вам расширить кругозор ваших взглядов и широту человеческих понятий. Не обличить вас, не заклеймить и не огорчить, а просто, по-человечески постараться открыть вам другую, оборотную сторону медали.

Жизнь сложна и многообразна в своём проявлении и к тому же зачастую противоречива. Подходить к ней с набором уже отобранных клише и штампов совсем нежелательно. Я пытаюсь понять, что движет вашими стремлениями, какие чувства и желания преобладают, когда вы пишете и печатаете ту или иную статью. Конкретный смысл – это аргумент в вашу пользу. И если преступник желает увидеть положительное зерно в ваших очерках, то снизойдите до моего откровения и постарайтесь непредвзято увидеть направленность моей исповеди. Я не стремлюсь осыпать обвинениями, по всей видимости, ещё молодого и неопытного корреспондента – Виталия Аркадина. И заранее прошу у него прощения за неприятные для его самолюбия слова. Пусть не сгорает от желания найти во мне изъяны. Я свои достоинства и недостатки знаю очень хорошо. И мне бы хотелось пообщаться с вами, уважаемые, находясь в одной весовой категории (сие сравнение означает «на равных»). Отбросьте на время тавро, которым меня заклеймили 11 лет назад. В данное время я особо опасный рецидивист, имеющий 5 судимостей за всевозможные преступления, среди которых есть и особо тяжкие. Постарайтесь, уважаемые, вникнуть в мои слова и в изначальную сущность понятий, для которых все равны перед Богом: господин и раб, честный, законопослушный гражданин-труженик и разбойник. Совесть, как говорил французский богослов Пьер Абеляр, наш главный и неподкупный судья, поэтому, уважаемые сотрудники редакции, давайте сразу договоримся: оценивать мои аргументы в доказательство своей правоты в высшей инстанции – на суду вашей совести и ваших человеческих понятий.

Прежде всего я хочу, чтобы вы согласились с тем, что преступность есть следствие, а причины её лежат глубже. На перекате видны буруны, а камни изредка торчат из воды. Так и в нашей жизни: преступность – это всего лишь видимая часть глубинных проблем. Учёные трактуют преступность таким образом: «Преступность – это нормальное поведение нормальных людей в ненормальных условиях обитания».

Поэтому, чтобы искоренить преступность, прежде всего нужно искоренить ненормальные условия жизни.

Это, уважаемые, всего лишь поверхностный взгляд на аномалию человеческой жизни. А если заглянуть глубже, то, вспомнив парадокс Нильса Бора: «Если верны положительные понятия, то так же верны и им противоположные», – мы можем прийти к другому выводу. А для примера вот несколько положительных противоположностей: бедность – богатство, счастье – горе, жизнь – смерть, материя – дух, прилив – отлив, дружба – вражда, ночь – день и т. д. Следовательно, для того чтобы что-либо ощутить как реальность, нужно иметь её противоположность. Бедность не будет осознаваться, если мы не будем видеть богатство. Равно как и всё остальное. Разумеется, таким простым примером я подвёл вас к сложному пониманию, касающемуся нашей темы.

Преступность – это явление не случайное, а один из законов космического (вселенского) развития. И если искоренится один вид преступности, то его обязательно будет замещать видоизменённый другой. Также будет существовать, как и борьба с болезнями: только нашли противоядие, лекарство и вакцину против одного заболевания – тут же появилось другое, ещё более сложное. Выходит, по моей логике, бессмысленна война с преступностью? Нет, конечно, её существование несёт в себе, скорее всего, какой-то высший смысл, пока ещё неосознанный человеческим разумом. Может быть, сохранение души?! Тут не мне, конечно, давать ответ на этот философский и сакраментальный вопрос.

А теперь после короткого вступления я постараюсь «разбомбить» очерк Виталия с позиции своих взглядов и убеждений. Статья, естественно, не могла бесследно раствориться в космической дали подсознания. Она для меня оказалась, как красный плащ в руках тореадора для быка. Я разъярённый, с кровью налитыми глазами, прыгал по камере, исторгая злобные рыки, но, слава Богу, не было никого из противников. Но я Виталию не пожелал бы в тот миг находиться со мной в опасной близости. Разряды молний могли его поразить. Конечно, в физическом плане я его, без сомнения, не тронул бы. Я уважаю личность, и если человек заблуждается, то нужно тактично найти веские доводы и это ему объяснить. Просто мои слова могли быть очень агрессивными, и они, как вы видите, даже с течением времени не потеряли той окраски. Но насколько были бы доходчивыми мои объяснения – вот об этом я не берусь судить. И сейчас перед вами будет изложение инакомыслящего, но вы, представители свободного мира, не спешите бросать в меня камни упрёков и гнева, а также не торопитесь выселять куда подальше, как делали в нашем государстве в известные времена с диссидентами.

Я, уважаемые сотрудники редакции, хочу показать картину о «Белом лебеде» более объективно, чем сделал её автор статьи.

И мне очень жаль, поверьте моей искренности, что Виталий Аркадин в период «гласности» (пока ещё до настоящей, без кавычек, очень далеко), а также во времена начавшейся в сознании миллионов сограждан переоценки социалистической системы не сумел разглядеть сущность отвратительного явления и написал целую оду в защиту нестандартных методов перевоспитания (обратите самое пристальное внимание!) неисправимых преступников. Однако я допускаю мысль, что генералу начальнику управления «Усольеспецлес», садисту и преступнику, захотелось известности и славы. В нашем обществе это стремление не ново и совсем не удивительно.

Но досадно, что ваш журнал стал рупором и рекламой бесчеловечности и беззакония.

Мне хотелось бы вас спросить вот о чем: почему вы доверили командировку такому неопытному корреспонденту?

Ведь вопрос о методах воспитания, а тем более перевоспитания – это очень сложный вопрос, многогранный и противоречивый.

Возможно, Виталий Аркадин – честный и беспристрастный человек? Мне совсем не хочется думать о его профессиональных качествах и, естественно, человеческих очень плохо, но, извините меня, его статья получилась совершенно чудовищной по своей идее и содержанию.

Конечно, вам будет трудно понять мои обвинения в предвзятости и субъективности этого тенденциозного материала. Разве можно понять сущность явления, окинув всё поверхностным, обывательским взглядом? И с такой позиции я Виталия понимаю. Конечно, ему было трудно объективно разобраться во всём, так как фасад «Белого лебедя» и прилегающей к пересылке зоны № 6 выглядит вполне респектабельно: кругом чистота, уют, тишина, цветочки, интерьер, выполненный руками осужденных, – все это выглядит просто замечательно, великолепно и оригинально.

Красочный слой лакировки ослепляет и ошеломляет несведущих и попавших туда в виде праздношатающихся туристов.

Пусть Виталий воспримет мои слова не как попытку оскорбить его, а как желание задеть его сознание, честолюбие и профессиональную гордость. И, конечно же, уважаемые сотрудники, разжечь у него стремление к глубине анализа, к познанию действительности не только с парадного входа, к объективности и справедливости. И ещё, что я чуть было не упустил, – к Истине, к этой благородной, но, к огромному сожалению, пока недоступной ему даме. Виталий, бесспорно, не сумел понять главного. Можно горько сожалеть по этому поводу, так как ваш журнал читает народ. И, вероятно, принимает эту публикацию за правду.

Что говорить о народе, когда моя родная сестра, зная о моей склонности говорить искренне, слушая мои клятвы самыми дорогими мне людьми – покойной матерью и ныне здравствующей любимой племянницей – о творимых там беззакониях, мне не верила. «Не может такого быть, просто невероятно в наше время», – безапелляционно твердила она. А что тогда говорить о народе? Поэтому помолчим за народ. Однако я не теряю надежды донести до вас незначительную, крохотную частицу своего понимания действительности. Несомненно, в моей исповеди будет больше обвинительного уклона, и поэтому я хочу заранее предупредить: я отлично знаю и понимаю положительные и отрицательные стороны пенитенциарной системы, но у меня сегодня не философский трактат, а всего лишь анализ статьи Виталия Аркадина. У него не было оппонента перед написанием этого опуса, теперь появился, но, увы, с большим опозданием. Но, может быть, в будущем Виталий будет осторожнее и бережнее в своих оценках очень сложных вопросов.

Виталий, как мне кажется, сумел закрутить сюжет. Почти детектив получился в стиле Чандлера. И к тому же он проявил себя детективом. Это, конечно, очень тонкая мысль, но вы постарайтесь ухватить её в своём сознании. А чтобы вам было понятно, я разъясню свою аналогию. Виталий выглядит суперменом-детективом, который в одиночку проник на поле сражения двух противоборствующих систем. Был на самом острие, в самом центре кровавой баталии, сметающей и уничтожающей людей (пусть они и заслуживают клейма преступников). Оказался в эпицентре этого тайфуна и вышел, как вы видите, целым и невредимым, да ещё стал известным. А для вас он действительно супермен. Вы, наверное, между делом интересовались положением в «Белом лебеде» для себя, и он вам рассказал много историй. Это, конечно, моё предположение чисто интуитивное и основанное на знании психологии. В этом я могу и ошибаться, но в том, что финал статьи – хеппи-энд, в этом со мной согласитесь и вы.

Я, однако, его прилично разочарую, и пусть переосмыслит хотя бы свой взгляд.

Виталий, без сомнения, создал красивый воздушный замок в своём художественном воображении и запечатлел его выразительными словами, но этот замок развалится, как карточный домик, от жестокой действительности.

Так вот, уважаемые сотрудники редакции, начну, пожалуй, разбор статьи по конкретным фактам.

Виталий написал, что некоторые осуждённые, возможно, считают «Белый лебедь» «чуть ли не застенком». Без всяких «чуть ли»!

Самый настоящий садистский застенок!

Но понимают это, к огорчению, только те, кто там побывал. Жаль одного, что Виталий там был только как корреспондент, а вот если бы он недельки две-три побывал там в шкуре заключённого, брошенного на перевоспитание, то, поверьте мне, он написал бы совсем другую статью – кардинально противоположную.

Я, конечно, не желаю ему зла, но для полноты и всестороннего изучения темы Виталию не хватило именно этого. Конечно, я не писатель, но моё письмо-исповедь прочитают (хотелось бы верить) в вашей редакции. Может быть, кто-то засомневается в правдивости моих откровений. Может быть, кто-то из вас с презрением и гневом бросит такие слова: да кому верить – это же особо опасный рецидивист? Без чести и совести, без отца и матери, без родины и флага. Такие, как он, мать родную продадут за бутылку водки и т. д., и т. п.

Так вот, сразу же замолвлю за себя словечко. Во-первых, я сторонник ЗОЖ. Во-вторых, за своих близких и любимых отдам жизнь, не задумываясь. За простой, честный народ, если их будет приличное количество, тоже бы отдал. И вообще, мой моральный, нравственный и духовный портрет будет разительно отличаться от созданного писательской и актёрской деятельностью, а также, ко всему прочему, доморощенными советскими идеологами. И даже удивительно: я ещё сохранил благородство и честь. А эти высокие понятия означают, на мой взгляд, способность на добро отвечать только добром, на зло, если это допустимо, не отвечать злом. Быть честным, искренним, стремиться к самосовершенствованию и ко многим проявлениям человечности.

Конечно, мне далеко до идеала, но главное – есть стремление к нему. Вероятно, вы усмехнётесь на мои претензии быть благородной личностью? Надеюсь, вы понимаете, что от саморекламы ещё никто не умирал. И это, скорее всего, неосознанная попытка навязать вам имидж благородного разбойника. Этот вариант уже многократно практикуется среди современных преступников. И в истории примеров достаточно. Например, Робин Гуд. Принимайте отступление от темы, как вам будет угодно. Это ваше личное дело. А вот такую мою просьбу постарайтесь, глубокоуважаемые, принять серьёзно: я прошу поверить моим словам, которые несут информацию не для того, чтобы очернить действительность, а чтобы просто показать противоположный взгляд на одну и ту же проблему. Хотя нужно критически охарактеризовать и свою личность. То, что я сейчас имею такое позорное клеймо, имеет под собой серьёзную платформу. Начинал я свой путь в преступном мире как дилетант и любитель приключений, острых ощущений и авантюр, а за долгие годы выпестовался в этой системе в матёрого волчару. Так как стоит человеку создать невыносимые условия и обстоятельства, а также вдобавок определённую форму раздражения, то на это он отреагирует в любом случае аналогично.

Собаку травить – она укусит. А если у человека характер сложился намного раньше, чем он попал в криминальную среду, то никакой системой его не сломать и не перевоспитать. Его можно сохранить и изменить только добром, участием, милосердием, гуманностью и справедливым отношением.

В общем, для полного автопортрета я сделал небольшой набросок. За 11 лет советских концлагерей и тюрем я сформировался в законченного особо опасного преступника.

Есть честь, совесть, искренность и даже благородство, но есть и огромная тяга совершать дерзкие преступления. Допустим, разбойные нападения на подпольных миллионеров.

Конечно, я не Остап Бендер, и изощряться в собирании досье на типичных Корейко, а после просить по-джентельменски поделиться я не смог бы. Я уверен, что намного проще забрать у них силой всё украденное у народа. Теперь вы поняли, что я далеко не ангел. Но всё же я хотел бы, чтобы вы убедились, что стал я им не во времена занятий профессиональным спортом, а во времена перевоспитания нестандартными методами генерала Сныцерева. А теперь с долгим экскурсом в прошлое и с выписыванием характера оппонента мы, конечно, сойдёмся в словесной дуэли в споре за Истину, а кому достанется эта Прекрасная Дама, решать вам, уважаемые, и желательно справедливо.

Так вот, к барьеру – призываю я Виталия Аркадина. Его выстрел в журнале не был холостым. Он попал мне в душу. Моё сердце затрепыхалось, как птица в силках. Он меня больно ранил, но я всё же собрался с силами и с духом и начал прицеливаться с ответным выстрелом. Цель в моих глазах двоится, троится и даже разбегается в разные стороны. Их оказалось очень много. Прилично накопилось в прошлом отрицательных впечатлений, эмоций и чувств, и поэтому мне очень трудно сохранять спокойствие, хладнокровие и выдержку, но для попадания в ваше сознание мне крайне необходима выдержка. Вот почему я нахожу силы и стараюсь сосредоточиться и не дать страстям, бушевавшим от прочтения статьи, вылиться в мою исповедь. Так вот, уважаемые (извините, за такую фамильярность обращения), причина моего возмущения и моего письма-откровения такова: я (всего лишь) два раза по полгода прошёл (1981-й и 1982 год) воспитание в этом прекрасном и незабываемом «Белом лебеде».

И, естественно, все нестандартные и нетрадиционные методы изучил и прочувствовал на своей шкуре. И оказалось: этого было предостаточно, чтобы можно было понять, что Вами, Виталий, было написано объективно и справедливо, а что подлежит повторному изучению и исправлению хотя бы в Вашем сознании. Я был бы рад, если Вы не впадёте в амбицию и постараетесь меня понять.

Конечно, уважаемые сотрудники, это письмо не подтолкнёт вас к действию. Вы поговорите между собой и успокоитесь. Я не великий предсказатель Нострадамус, но такой печальный итог предвижу превосходно. Но даже для этого я затрачиваю уйму драгоценного времени и упорно пишу воспоминания, а заодно и критику на опубликованный материал. Верю в то, что среди забот, бед, печали, радости, суеты и повседневной текучки моё письмо вряд ли оставит вас равнодушными и безразличными. А, следовательно, в будущем при поездках за сбором материала для журнала вы постараетесь быть внимательнее и мудрее. Конечно, вам будет трудно найти время для разбора и проверки возникших сомнений и вопросов в связи с моим анализом. Но если вы действительно честные и неподкупные журналисты, то вы не оставите в своей душе это письмо без последствий – постараетесь понять мою точку зрения и мои аргументы и факты непредвзято.

И вот уже в который раз я начинаю анализ статьи Виталия Аркадина. Постараюсь писать конкретно и лаконично, хотя сомневаюсь, что может получиться что-либо вразумительное.

Итак, в «Белый лебедь» свозятся ярые и неисправимые нарушители режима содержания из разных управлений. Преобладает в основном такой спецконтингент: воры в законе, лидеры и авторитеты преступного мира, картёжники и склонные к побегу из мест лишения свободы. Естественная физическая потребность в свободе служит поводом для запуска в бетономешалку человеческих судеб. В самом начале возили только из управления «Усольеспецлес». Затем нетрадиционные методы получили широкое признание в верхах, и было получено разрешение свозить из других областей и управлений.

Меня привезли первый раз из колонии № 5 строгого режима, которая находилась севернее Соликамска, в глухой тайге, за 150 км от цивилизации. Чердынь, возможно, вы знаете – это историческая столица Пермского края, а район, в котором я пребывал, лишён даже этой исторической достопримечательности. Только сосны и ели кругом, да медведь – хозяин.

А на посёлке Пильва начальник нашей зоны – это был Бог, нет, извините, дьявол, так как зона – это всесоюзная сточная яма отбросов общества, но вырастает в своём значении в той глуши до центра Вселенной.

Причина моего попадания в «Белый лебедь» на исправление была чисто прозаическая: я был опасным побегушником, и, чтобы сломать меня физически и морально, мне уготовили, как рождественский подарок, это грозное и суровое испытание в настоящем застенке. На своей зоне пресс, который мне устроил начальник по POP майор Поздеев, я выдержал, хотя меня морили в штрафных изоляторах месяцами. В холоде, в голоде, лишая самых элементарных человеческих условий. Был случай, когда я двое суток лежал без сознания в шизо – от побоев. Естественно, без оказания медицинской помощи. (Меня, кстати, всегда в изоляторах ждала такая участь.) Но назло администрации не сдох. Также капитан Чугунов, начальник роты охраны, за одну мою попытку побега с бура (барак усиленного режима) подвешивал на удавку. И вот когда они убедились, что своим беззаконием сломать меня не в силах… А я созрел, как переспелая вишня, и готов был психологически и морально идти на самый крайний шаг: убить несколько садистов в форме и с боем прорваться на свободу или погибнуть. Шекспировский вопрос:

«…Быть или не быть? – вот в чём вопрос.
Достойно ль терпеть безропотно позор судьбы,
Иль надо оказать сопротивление:
Восстать, вооружиться, победить
Или погибнуть?..»

Оказывается, проблемы Гамлета очень актуальны и в наше время. Я был в отчаянии и на краю пропасти.

Выдержка моя уносилась от шквала беспредела и бесчеловечности, как пески барханов в пустыне. И вот, видимо разузнав о моём окончательном решении – а я заказал охотничий нож и нунчаки, что абсолютно точно говорило о моём желании вооружиться, – только тогда, страхуя себя от происшествий, меня отправили в «Белый лебедь». Предварительно позвонив, чтобы встретили и устроили в лучшем виде. Это я вычислил из «торжественного» приёма, который с нашего этапа устроили только мне одному. А я не дал для такого «чествования» ни малейшего повода. Я очень тактично и культурно себя веду: есть такая особенность характера.

Уважаемые сотрудники редакции, как видите, я не способен написать кратко, хотя знаю, что краткость – это сестра таланта. Значит, ещё один недостаток. Я, конечно, понимаю, что занимаюсь повествованием, а не анализом. И по объёму, вероятно, выльется на приличную повесть. Ну что же, такое сильное эмоциональное состояние вызвала статья. Меня уже сейчас от воспоминаний об испытанном на себе потряхивает (в буквальном смысле). И я начал нервничать, как барышня при виде мыши. Ещё не хватало закатить истерику. Ну ладно, не буду касаться эмоций, а заодно и частностей. Зачем дрожать нервной лихорадкой?

Главное, поймите следующее: в разряд склонных к побегу я попал осознанно, так как приговор суда по обвинению в умышленном убийстве я считал неправомерным. В 1980 году Пермский областной суд осудил меня (в составе преступной организованной группы) за разбойное нападение и умышленное убийство и приговорил к 15 годам усиленного режима.

Я ЭТОГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ НЕ СОВЕРШАЛ

Вся моя вина заключалась в следующем: я пошёл с подельником на кражу из квартиры. Находился у подъезда на атасе (извините за блатной жаргон). Подельник совершил кражу, но через 2 дня я узнал, что в квартире была старушка, которую он связал, а она умерла…

Вот так сфабриковали дело и на меня. Он пытался главную вину за убийство переложить на мои плечи. Стрелочник из него получился неплохой. Но я его понимаю, так как его судили за два убийства при разбойных нападениях, и, опасаясь ВМН (расстрела), он оговорил меня. В общем, убедился в отсутствии у Фемиды беспристрастности – она, оказывается, действительно с завязанными глазами и ничего не видит. И, конечно, когда меня этапом привезли в колонию усиленного режима, то я увидел советских рабов на лесных плантациях. В своей прошлой жизни я был закалён в трудных условиях, но от увиденного я оказался в состоянии отчаяния. Можно даже выразиться: я был в шоке. Боже мой (я часто вспоминал Бога всуе, хотя был атеистом), пятнадцать лет влачить жалкое существование в этом кошмаре. Да никогда не смирюсь! Я вам устрою кордебалет. Способностей у меня хватит.

Учитывая, что я бывший разносторонний спортсмен: лыжник, биатлонист, борец, легкоатлет и т. д. – можете многое перечислять и не ошибётесь. К тому же родился под знаком Водолея, что тоже для посвящённых говорит обо мне очень многое, а для непосвящённых я дам краткую характеристику человека, родившегося под этим знаком Зодиака. Человек, появившийся на свет в 20-х числах января и по 18 февраля, имеет характер особенный: дружелюбный и общительный, и это, уважаемые, бесспорно, так как в этом я убеждаюсь всю свою сознательную и несознательную жизнь. Для меня признание и восхищение мной всегда очень много значило. И я почти всегда горел, как звёздочка, в любой компании (предпочтительнее были незнакомые, которых требовалось завоевать и покорить). Вот это желание выделяться и быть эксцентричным, возможно, в какой-то мере тоже внесло свой вклад в моё падение в эту бездну.

Одним словом, любил удивлять, восхищать и радовать. К этим качествам, естественно, как спутник Луна у Земли, имел такие свойства характера, как оптимизм и коммуникабельность.

К этим положительным качествам, как довесок, был вежлив, аккуратен и чистоплотен в любых условиях. Что сделать порой было очень сложно. Особенно при развитом социализме с этим было столько проблем: то баня не работает, то мыла и порошка нет, то туфли новые через пару дней разлетелись, будто я в них в футбол играл. Согласитесь со мной хоть в этом. Далее, искренен и великодушен. Также незлопамятен и немстителен. Прощаю врагов даже в том случае, когда мог бы мстить без каких-либо неприятностей для себя. И в этом даже нахожу удовольствие. А случаев подобных было в моей жизни многовато, что, мне кажется, не красит особо опасного преступника. А вот условности, педантизм и рутина – это для меня пустой звук. Интересно, а чем звук можно наполнить? Кроме того, никаких границ в мире не признаю, ни государственных, ни этнических. Только моральные имеют право на существование.

Максималист. Если любить, так любить. Если страдать, так страдать. Если гореть, так обязательно только синим пламенем. Если дружить, то желательно до гроба. А если воевать, то необходимо до окончательной победы. А поражения – это только наука на будущее и модулирование новой стратегии и тактики, исходя из ошибок прошлого. Середины не признаю ни в чём. Хотя и убеждают, что она бывает золотая. Компромиссы можно заключать, но не со своей совестью. Если она противится, значит, не может быть и речи о примирениях.

К этому добавлю, что очень энергичен, подвижен, склонен ко всему необычному, новому, яркому и оригинальному.

Из-за природного свободолюбия предрасположен к невзгодам (их у меня целый склад) и, без сомнения, к бродячей жизни.

За свои скромные, небогатые возможности успел объехать весь Союз. И кем только не был за это время!

«И окурки я за борт швырял в океан,

Воспевал красоту островов (курильских) и морей»: Охотского, Японского и Тихого океана…

Страсть к путешествиям у меня необычная, а также к риску и авантюре. Только появляется возможность проверить себя в экстремальной ситуации – и я, как пионер, всегда готов.

И, конечно же, большая, пламенная любовь к независимости. Эта черта, данная от природы, усилилась, как генератором, воспитанием, так как отец у нас погиб, когда мы вышли из младенческого возраста, и такое крушение для нашего семейного корабляне прошло даром. Мать осталась с тремя детьми. Старшей сестре было восемь с половиной годиков, мне шесть с половиной, а младшей исполнилось пять лет. Мать успевала дать нам только самое необходимое: кое-как прокормить и одеть. Сколько я себя помню, всегда слышал, что наше государство самое гуманное, самое справедливое и самое милосердное. Только я с юных лет воспринимал эти лозунги, как самое наглое враньё. Мы жили вчетвером всего на ПО рублей. Из них 30 рублей была пенсия за убитого отца.