Kitobni o'qish: «А ты постарайся! (сборник)»
© Голявкин В. В., насл., 2018
© Андреев А. С., ил., 2018
© ООО «Издательство АСТ», 2018
* * *
Всему свое место
Я бросил решать задачку и побежал в сад к ребятам. Бегу – навстречу идет наш учитель.
– Как дела? – говорит. – Догоняешь ветер?
– Да нет, я так, в садик.
Иду рядом с ним и думаю: «Вот сейчас спросит меня про задачу – какой ответ получился, – а что я скажу? Ведь я еще не успел решить».
А он:
– Хорошая погода…
– Ну да, – отвечаю, – конечно… – А сам боюсь: про задачу вдруг спросит.
А он:
– Нос-то у тебя красный! – и смеется.
– У меня всегда нос красный, такой уж у меня нос.
– Что ж ты, – говорит, – так и собираешься с таким носом жить?
Испугался я:
– А что мне с ним делать?
– Продать его и купить новый.
– Это вы шутите.
Он опять смеется.
Я жду, когда же он про задачу спросит.
Так и не спросил про задачу.
Забыл, наверное.
На другой день вызывает меня:
– А ну, покажи задачу.
Не забыл, оказывается.
Тетрадки под дождем
На перемене Марик мне говорит:
– Давай убежим с урока. Смотри, как на улице хорошо!
– А вдруг тетя Даша задержит с портфелями?
– Нужно портфели в окно побросать.
Глянули мы в окно; возле самой стены сухо, а чуть подальше – огромная лужа. Не кидать же портфели в лужу! Мы сняли ремни с брюк, связали их вместе и осторожно спустили на них портфели. В это время звонок зазвенел. Учитель вошел. Пришлось сесть на место. Урок начался. Дождь за окном полил. Марик записку мне пишет:
«Пропали наши тетрадки».
Я ему отвечаю:
«Пропали наши тетрадки».
Он мне пишет:
«Что делать будем?»
Я ему отвечаю:
«Что делать будем?»
Вдруг вызывают меня к доске.
– Не могу, – говорю, – я к доске идти.
«Как же, – думаю, – без ремня идти?»
– Иди, иди, я тебе помогу, – говорит учитель.
– Не надо мне помогать.
– Ты не заболел ли случайно?
– Заболел, – говорю.
– А с домашним заданием как?
– Хорошо с домашним заданием.
Учитель подходит ко мне.
– А ну, покажи тетрадку.
Я молчу.
– Что с тобой происходит?
Я молчу.
– Придется тебе поставить двойку.
Он открывает журнал и ставит мне двойку, а я думаю о своей тетрадке, которая мокнет сейчас под дождем.
Поставил учитель мне двойку и спокойно так говорит:
– Какой-то ты сегодня странный…
Я Андреев
Все из-за фамилии происходит. Я по алфавиту первый в журнале; чуть что, сразу меня вызывают. Поэтому и учусь хуже всех. Вот у Вовки Якулова все пятерки. С его фамилией это нетрудно – он по списку в самом конце. Жди, пока его вызовут. А с моей фамилией пропадешь. Стал я думать, что мне предпринять. За обедом думаю, перед сном думаю – никак ничего не могу придумать. Я даже в шкаф залез думать, чтобы мне не мешали. Вот в шкафу-то я это и придумал. Прихожу в класс, заявляю ребятам:
– Теперь я не Андреев. Я теперь Яандреев.
– Мы давно знаем, что ты Андреев.
– Да нет, – говорю, – не Андреев, а Яандреев, на «Я» начинается – Яандреев.
– Ничего не понятно. Какой же ты Яандреев, когда ты просто Андреев? Таких фамилий вообще не бывает.
– У кого, – говорю, – не бывает, а у кого и бывает. Это позвольте мне знать.
– Удивительно, – говорит Вовка, – почему ты вдруг Яандреевым стал!
– Еще увидите, – говорю.
Подхожу к Александре Петровне:
– У меня, знаете, дело такое: я теперь Яандреевым стал. Нельзя ли в журнале изменить. Чтобы я на «Я» начинался.
– Что за фокусы? – говорит Александра Петровна.
– Это совсем не фокусы. Просто мне это очень важно. Я тогда сразу отличником буду.
– Ах, вот оно что! Тогда можно. Иди, Яандреев, урок отвечать.
Я пуговицу сам себе пришил
Я пуговицу себе сам пришил. Правда, я ее криво пришил, но ведь я ее сам пришил! А меня мама просит убрать со стола, как будто бы я не помог своей маме, – ведь пуговицу я сам пришил! А вчера вдруг дежурным назначили в классе. Очень мне нужно дежурным быть! Я ведь пуговицу себе сам пришил, а они кричат: «На других не надейся!» Я ни на кого не надеюсь. Я все сам делаю – пуговицу себе сам пришил…
Как я под партой сидел
Только к доске отвернулся учитель, а я раз – и под парту. Как заметит учитель, что я исчез, ужасно, наверное, удивится.
Интересно, что он подумает? Станет спрашивать всех, куда я делся, – вот смеху-то будет! Уже пол-урока прошло, а я все сижу. «Когда же, – думаю, – он увидит, что меня в классе нет?» А под партой трудно сидеть. Спина у меня заболела даже. Попробуй-ка так просиди! Кашлянул я – никакого внимания. Не могу больше сидеть. Да еще Сережка мне в спину ногой все время тычет. Не выдержал я. Не досидел до конца урока. Вылезаю и говорю:
– Извините, Петр Петрович…
Учитель спрашивает:
– В чем дело? Ты к доске хочешь?
– Нет, извините меня, я под партой сидел.
– Ну и как, там удобно сидеть, под партой? Ты сегодня сидел очень тихо. Вот так бы всегда на уроках.
Передвижение комода
Маше семь лет. Она ходит в школу в первый класс и учится на «отлично». Ее ставят в пример, как лучшую ученицу. А однажды вот что случилось, она не выучила урока и вообще ничего не могла ответить. Весь класс пришел в удивление, и все мальчики и девочки подумали: «Вот это да!»
Учитель строго взглянул на нее.
– Объясни мне, что это значит?
Маша заплакала и объяснила все по порядку.
– У нас большое несчастье. Мама передвигала комод. А братик сидел на полу. Он крутил волчок. Волчок закатился под комод. Братик полез за волчком. И мама ему прищемила живот. Братика увезли в больницу. Все плакали очень сильно, и я не могла учить урок.
Мальчики и девочки подумали: «Вот это да!» А учитель сказал:
– Раз такое дело, это совсем другое дело. – И погладил Машу по голове.
Прошло несколько дней. Учитель встретил Машину маму. Он ей говорит:
– У вас такое несчастье. Вы придавили сына комодом. Мы все вам сочувствуем.
– Что вы, что вы! – сказала мама. – У меня нет ни комода, ни сына. У меня только дочка.
Болтуны
Сеня и его сосед по парте не заметили, как вошел учитель. Сеня нарисовал на ладони себя и показал соседу.
– Это я, – сказал он. – Похоже?
– Нисколько, – ответил Юра, – у тебя не такие уши.
– А какие же у меня уши?
– Как у осла.
– А у тебя нос, как у бегемота.
– А у тебя голова, как еловая шишка.
– А у тебя голова, как ведро.
– А у тебя во рту зуба нет…
– А ты рыжий.
– А ты селедка.
– А ты вуалехвост.
– А что это такое?
– Вуалехвост – и все.
– А ты первердер…
– Это еще что значит?
– Значит, что ты первердер.
– А ты дырбыртыр.
– А ты выртырвыр.
– А ты ррррррр…
– А ты ззззззз…
– А ты…ы! – сказал Юра и увидел рядом учителя.
– Хотел бы я знать, – спросил учитель, – кто же все-таки вы такие?
Как мы на самолете летали
Приезжаем на аэродром. Нас шефы-летчики пригласили. Весь класс наш в один самолет уместился. Прямо дом, а не самолет! Хочешь – сиди, хочешь – стой – что хочешь делай! Валерка петь стал. Только когда загудел самолет, он почему-то вдруг перестал петь.
– Летим уже? – спрашивает. – Или нет?
Кто-то как закричит:
– Летим! Летим!
– Я боюсь, – говорит Валерка. – Зачем я только в кино не пошел! – и зубами стучит.
Я ему говорю:
– С непривычки это бывает.
– А ты раньше летал? – спрашивает Валерка.
– Я на катере ездил. А это почти одно и то же. Мы с отцом с катера рыбу ловили.
Вдруг выходит к нам летчик. Улыбается, спрашивает:
– Ну как?
Валерка как заорет:
– Ой, идите за руль! Самолет упадет! – И заплакал.
Летчик смеется:
– Не беспокойся. Там ведь еще летчик есть.
Валерка перестал плакать.
– Эх ты, плакса! – говорит летчик. – Девочки на тебя смотрят.
Катя услышала и говорит:
– Мы на него совсем не смотрим. Мы в окно смотрим.
А летчик не отстает:
– Они даже смотреть на тебя не хотят, эх ты, трусишка!
Миша Колосов говорит:
– Чудак Валерка. Сначала пел, а потом стал бояться.
Ленька Скориков говорит:
– Это он, наверно, от страха пел.
Тут самолет на снижение пошел.
Вышли мы из самолета.
– Эх, – говорит Валерка, – хорошо бы еще покататься.
– Вот и прекрасно, – улыбается летчик, – сейчас будем на вертолете кататься.
Я обернулся – нет Валерки.
– Где Валерка? – спрашивают ребята.
Наверное, он в кино пошел.
Лукьян
Катю вызвали отвечать урок, а Маша в окно засмотрелась. Катя подсказку ждет, а Маша видит собаку Лукьяна и говорит тихо, вслух:
– Лукьян…
Катя подумала, ей подсказали, и повторяет:
– Лукьян…
– При чем тут Лукьян?! – удивился учитель.
Учитель сердито смотрит на Катю.
Катя сердито смотрит на Машу.
А Маша спокойно смотрит в окно.
И мы помогали
Когда снег с крыши сбрасывали, мы всем двором помогали дворнику. На крышу нас, конечно, не пустили.
Тогда мы собрались во дворе, встали цепочкой, взявшись за руки, и никого не пускали в ту зону, куда снег падал.
Когда люди в эту зону шли, не подозревая об опасности, мы хором кричали:
– Сюда нельзя! В обход!
И все люди шли в обход.
На Ваську небольшой кусок снега сел. Кружился, кружился в воздухе и прямо Ваське на голову опустился. Васька только тряхнул головой, и этот снег на его голове растаял. Он потом все повторял, что своей головой защитил других. Нескромно, я считаю, такие вещи заявлять. Тоже мне! Как будто это был какой-нибудь громадный кусок льда.
Нас вовсю дворник гнал, а мы не уходили. Так до конца помогали.
А дворник говорит, что мы мешали.
Как же так?
Не может этого быть!
Язык
Ребята работали. А Петя сел на ступеньку. И так сидел. Очень нужно работать!
Но сидеть надоело.
Он кошку увидел.
Поймал ее.
Показал кошке шиш, посвистел кошке в ухо, скорчил несколько рож, спел три песни, язык показал.
Она его цап лапой по языку!
Он сразу петь перестал.
Заорал, кошку выпустил и помчался к ребятам…
Лучше поздно, чем никогда!
Привычка
Не успели приехать в пионерлагерь, а уж тихий час! Не хочется человеку спать – так нет, спи, хочешь не хочешь! Как будто мало спать ночью – еще днем спи. Тут бы пойти искупаться в море – так нет, лежи, да еще глаза закрой. Книжку и то почитать нельзя. Стал я напевать чуть слышно. Напевал, напевал и заснул. За ужином думаю: «Ага, вот оно что: чтоб заснуть, нужно что-нибудь спеть. Иначе никак не уснешь».
На другой день я, как только лег, так сейчас же тихонечко и запел. Я даже сам не заметил, как стал так громко петь, что прибежал наш вожатый Витя.
– Это что еще за певец такой?
Я ему отвечаю:
– Я иначе уснуть не могу, вот поэтому и напеваю.
Он говорит:
– А если все запоют, тогда что будет?
– Ничего, – говорю, – не будет.
– Тогда сплошное пение будет, а не сон.
– А может быть, тогда все уснут?
– Ты не выдумывай чепуху, а закрой глаза и спи.
– Не могу я без песни спать, у меня без этого глаза не закроются.
– Закроются, – говорит, – вот увидишь.
– Нет, не закроются, я себя знаю.
– У всех ребят закрываются, а почему у тебя не закроются?
– Потому что я так привык.
– А ты попробуй не вслух, а про себя. Тогда еще скорее уснешь и товарищей не разбудишь.
Стал я петь про себя, пел разные песни и незаметно уснул.
На другой день мы на море пошли. Купались, в разные игры играли. Потом на винограднике работали. И я перед сном забыл песню спеть. Как-то сразу уснул. Совершенно внезапно. Совсем неожиданно.
Вот это да!
Как я писал стихи
Иду я как-то по пионерлагерю и в такт напеваю что попало. Замечаю – получается в рифму. Вот, думаю, новость! Талант у меня открылся. Побежал я к редактору стенгазеты.
Женька-редактор пришел в восторг.
– Замечательно, что ты стал поэтом! Пиши и не зазнавайся.
Я написал стихотворение о солнце:
Льется солнца луч
На голову мне.
Эх, хорошо
Моей голове!
– Сегодня с утра идет дождь, – сказал Женька, – а ты пишешь о солнце. Поднимется смех и все такое. Напиши о дожде. Мол, не беда, что дождь, мы все равно бодры и все такое.
Стал я писать о дожде. Правда, долго не получалось, но, наконец, получилось.
Льется дождь
На голову мне.
Эх, хорошо
Моей голове!
– Не везет тебе, – говорит Женька, – дождь-то кончился – вот беда! И солнце пока не показалось.
Сел я писать о средней погоде. Тоже сразу не выходило, а потом вышло:
Ничто не льется
На голову мне.
Эх, хорошо
Моей голове!
Женька-редактор мне говорит:
– Смотри, вон солнце опять показалось.
Тогда я сразу понял, в чем дело, и на другой день принес такое стихотворение:
Льется солнца луч
На голову мне,
Льется дождь
На голову мне,
Ничто не льется
На голову мне.
Эх, хорошо
Моей голове!
Как я помогал маме мыть пол
Я давно собирался пол вымыть. Только мама не разрешала мне. «Не получится, – говорит, – у тебя…»
– Посмотрим, как не получится!
Трах! – опрокинул ведро и пролил всю воду. Но я решил, так даже лучше. Так гораздо удобней мыть пол. Вся вода на полу; тряпкой три – и все дело. Воды маловато, правда. Комната-то у нас большая. Придется еще ведро на пол вылить.
Вылил еще ведро, вот теперь красота! Тру тряпкой, тру – ничего не выходит. Куда же воду девать, чтобы пол был сухой? Без насоса тут ничего не придумать. Велосипедный насос нужно взять. Перекачать воду обратно в ведро.
Но когда спешишь, все плохо выходит. Воды на полу не убавилось, и в ведре пусто. Наверно, насос испортился.
Придется теперь с насосом повозиться.
Тут мама в комнату входит.
– Что такое, – кричит, – почему вода?
– Не беспокойся, мама, все будет в порядке. Надо только насос починить.
– Какой насос?
– Чтобы воду качать…
Мама взяла тряпку, смочила в воде, потом выжала тряпку в ведро, потом снова смочила, опять в ведро выжала. И так несколько раз подряд. И воды на полу не стало.
Все оказалось так просто. А мама мне говорит:
– Ничего. Ты мне все же помог.
Новая рубашка
Хотя на дворе мороз и снег, я расстегнул пальто на все пуговицы и заложил за спину руки.
Пусть все видят мою рубашку, которую мне сегодня купили!
Я ходил по двору взад-вперед, поглядывая на окна.
Шел с работы мой старший брат.
– О, – сказал он, – какая прелесть! Только смотри не простудись. – Он взял меня за руку, привел домой и надел мне рубашку поверх пальто.
– Теперь гуляй, – сказал он. – Какая прелесть!
Все куда-нибудь идут
После лета все во дворе собрались.
Петя сказал:
– Я иду в первый класс.
Вова сказал:
– Я во второй класс иду.
Маша сказала:
– Я в третий класс иду.
– А я? – спросил маленький Боба. – Выходит, я никуда не иду? – И заплакал.
Но тут Бобу позвала мама. И он перестал плакать.
– Я к маме иду! – сказал Боба.
И он пошел к маме.
Bepul matn qismi tugad.
