Kitobni o'qish: «Всё в моей голове»

Shrift:

© Виктор Чаплыгин, 2022

Всё в моей голове

1. Пролог

Это был наверно самый необычный и великий эксперимент. На его проведение дало разрешение не только правительство, но и представители всех конфессий, рассмотрев предложение науки, нашли возможность благословить участников на это деяние.

Как это ни странно, но люди давно понимали, что сны представляют из себя что-то таинственное, запредельное. Равно как и воображение человека, что только мы можем себе представить! Часто мы помним наши сны, и можем их рассказать, и даже умеем иногда воплотить воображаемое в действительное. Но чаще всего сны не запоминаются, а воображаемое остается воображаемым. Так было всегда. Но вот до этого момента в развитии науки. Десятки лет работы ученых не прошли даром. И если в начале изучения возможности публикации мыслей, воспоминаний и снов это были какие-то короткие моменты, то вот теперь будет эксперимент, который покажет (возможно) воспроизведение наших воображений, снов и мыслей. Группа ученых, среди которых и ваш покорный слуга, была создана два десятка лет назад. И, как говорится, с благословения разных церквей и правительств началась работа, в основу которой легли все научные достижения человечества. Зачем это нужно? Но ведь это страшно любопытно – посмотреть на экране и озвучить твои мысли и посмотреть твой сон, который ты видел сегодня ночью, еще раз. Да и в медицине, в просвещении и восстановлении истины при выяснении каких-то происшествий и т. д. В общем, деятельность ученых не прошла даром, и вот он эксперимент. Меня готовили долго. Почему выбор пал на меня, сорокадвухлетнего человека? Да все просто – я один из создателей системы распознавания мыслей и снов, мной создан прибор, который вступает в отношения с мозгом и преобразует все, что происходит внутри черепной коробки в изображение на экран с озвучкой, а потом, я практически здоров и моя семья не против такого эксперимента надо мной. Мои близкие знают, как дороги мне все мои научные изыскания. Все «за»: и жена Ася, и дети Вадик и Света. Только вот тесть с тещей против, считают, что нельзя вмешиваться в «божий промысел». Но их не спрашивали. Опасен ли такой эксперимент? Конечно, да. Ведь до сего дня мы получали только короткие сигналы с размытым изображением при состоявшихся пробах аппаратов. Для получения достаточно ясных показателей и устойчивой работы приборов, необходимо длительно держать человека в состоянии сна или в бодрствующем состоянии, при подключенных к мозгу системах и аппаратах. Итак, время «Ч» назначено и завтра я подопытный «кролик». Жду этого с нетерпением. Страха нет, есть любопытство. Весь сегодняшний день я провел с семьей за городом. Там, на даче у речки, медленно несущей свои воды далеко-далеко к Волге, мне в окружении семьи хорошо и спокойно. Дети со мной на рыбалку. Причем десятилетняя Светка всегда утирает нам с Вадиком нос, ее улов всегда больше. Вадик уже взрослый, 18 лет. Он переживает, я это вижу, он по характеру в маму. Оля такая же «сопереживалка». Но вида никто не подает. И вот на вечер у нас уха и шашлык. Вина мне нельзя, поэтому все пьем холодную родниковую водичку. Но все так вкусно и без вина. Оля и Вадик меня подначивают:

– Вот выведают у тебя все, что ты от нас скрываешь, и покажут нам, представляешь, как тебе будет стыдно!

Я отбиваюсь, ведь ничего от них не скрывал. Ну, может какие-то мелкие, незначительные провинности и были. Но ничего вам не покажут, это увидят только участники эксперимента и потом члены комиссий правительств, и то, если все будет удачно.

2. Началось

Утром за мной пришла машина, и я, не завтракая, уехал в научный центр. Здесь меня покормили особым завтраком, чем-то похожим на завтрак космонавтов, переодели в белоснежную пижаму, побрили наголо голову, уложили в специальное удобное ложе, и начали «колдовать». Я был введен в сон при помощи аппаратуры, а дальше все шло как на операции. Обезболив меня, в голову на определенное расстояние были введены специальные микроволоконные электроды, а на голову одет специальный шлем. Все руки и ноги, грудь в датчиках. И вот в таком состоянии меня загрузили в специальную прозрачную капсулу. Все участники группы заняли свои места, был подключен огромный стереоэкрани звукозаписывающая аппаратура. Это я рассказываю, как должно было быть, ведь я уже сплю. Вся лаборатория автоматически закрылась звукоизолирующим куполом, включена система очистки воздуха и поддержки температурных, влажностных параметров. Процесс пошел.

Я уснул почти мгновенно. Сначала все путалось в мыслях, какие-то неясные образы и пейзажи, наконец мне удалось с помощью посылов извне увидеть то, на что было направлено исследование. По плану эксперимента я должен был (если получится) вспомнить своих родных и друзей, причем такими, какими они были лет десять назад. Итак, извне мне старались помочь в этом. И оно получилось! Конечно, это был сон, многое в котором выдумано, но получилось именно то, что было нужно. Большой зал, по-моему, это происходит в кинотеатре, хорошо освещен. Я на сцене, а в зале мои друзья и родные. Я сразу узнал свою жену Олю и с ней восьмилетнего Вадика, они сидели во втором ряду и изумленно смотрели на меня. Друзья и родные заполнили половину зала, и все сидели молча, рассматривая меня, как диковинку. Некоторые из них недавно покинули этот мир, а тут они живые и здоровые. С трудом понимая, что это сон, а не явь, я обратился к сидящим в зале:

– Дорогие мои, здравствуйте. Я так рад видеть вас всех во сне и так много хочу вам рассказать и также услышать от вас много интересного. Это сон. Мой сон, в который я пригласил всех вас. Не пугайтесь, все будет хорошо (будет ли?). Это эксперимент, и мы с вами его участники. Посмотрите друг на друга, пожмите руки, обнимитесь, почувствуйте друг друга и послушайте свои голоса.

Зал загудел, все начали общаться. Возгласы радости, ведь многие не виделись несколько лет, а тут еще и те, кого проводили в последний путь. Но все приняли все как игру и меня это порадовало.

Я спустился со сцены, удивился легкости, с которой я это сделал, и пошел по рядам. Пожимал руки друзей, обнимал родных, и я чувствовал их дыхание и тепло. Подошел в жене с сыном. Вадик прижался ко мне, а Оля сказала:

– Я до конца не верила, что такое возможно, трудно поверить, что мы встретились в твоем сне.

То есть она понимала и помнила то, что мы обговаривали вчера! Я сообщил всем, что мой сон записывают и, возможно, те, кто существуют на самом деле вне сна, смогут увидеть все это на экране. Попросил подняться на сцену тех, кто покинул наш мир, чтобы они смогли рассказать свои впечатления от сегодняшнего эксперимента. Двое мужчин и одна женщина вышли на сцену. Это были мой родной дядя Сергей, мой двоюродный брат Володя и наша с женой подруга Катя (муж ее сидел в зале). На их лицах было удивление, они не могли поверить в то, что их нет, и, окружив меня, старались как можно больше услышать о том, что с ними произошло. Я терпеливо объяснял. И если мужчины довольно сдержанно отнеслись к моим объяснениям, то Катя впала в истерику, ей никак не хотелось быть ушедшей. Но аплодисменты зрителей в зале, их добрые возгласы и улыбки сделали свое дело, и наши ушедшие успокоились. А мой сон продолжался. Предложив всем разойтись по своим делам (какие могут быть дела во сне?), я, взяв под руку жену и за руку Вадика, пошел с ними в ближайшее кафе. Город был мне знаком, но, как его называют, я не мог вспомнить. Помогла Оля:

– Ты нас ведешь в лучшее кафе Витебска?

Ну, да, как я мог забыть, мы ведь тогда были в Белоруссии у друзей и именно в этом кафе тогда посидели втроем. Людей почти в заведении не было. Так, один столик с двумя девушками и еще за одним сидел незнакомый мужчина. Вадик захотел хорошо подкрепиться, и мы из солидарности заказали что-то мясное и сок. Когда все уже было на столе, Оля спросила:

– Ты ведь знаешь, что у нас радостное событие?

Я начал быстро прикидывать что это за событие, и вдруг осенило: «Оля беременна!» Именно тогда она мне об этом сообщила. Получается, что мой сон – это повторение нашей жизни, точнее ее какого-то отрезка.

– Да, конечно, дорогая, я знаю, что у нас будет девочка, дочка. Мы назовем ее Светланой.

Вадик одобрительно закивал головой, а когда прожевал, то высказал:

– Класс, у меня будет сестра! Как у соседского Васьки. Правда, она у него такая вредина!

Оля рассмеялась и сказала, что у нашей девочки будет характер мамин, она будет добрая и красавица.

– Правда, дорогой?

Я утвердительно кивнул. Откуда-то мне сказали:

– Спроси Олю, она понимает, что она в твоем сне?

Я повторил то, что меня попросили. Оля удивленно посмотрела на меня и сказала:

– Я прекрасно это понимаю, как и то, что ты нас всех перенес на десяток лет назад. Ты же мне об этом рассказывал, это заложено в сути эксперимента.

Я был ошарашен. Ведь это сон и всего, как она так рассуждает и понимает, что произошло. Это мой сон и неужели я так спрограммировал его, с такими подробностями. Значит и Вадик это понимает?

– Конечно, папа, – Вадик смотрел на меня своими большими серыми глазами, – Я все понимаю, в нашем настоящем я уже взрослый. А здесь это как игра.

Я честно был поражен, о чем высказался вслух. Подошел официант, и мы, расплатившись, вышли на улицу. Только теперь я рассмотрел время года – осень. С деревьев падает разноцветная листва, а по небу бегут осенние быстрые, прохладные облака.

– Оля, ты бы хотела, чтобы сон не кончался? – спросил я.

– Не знаю, может быть и да, но ведь там, в десяти годах отсюда, много хорошего и важного для нас всех. Давай просто насладимся этим сном и дадим другим испытать это приключение. Оля улыбнулась, только она может так улыбаться – загадочно и странно.

– А я бы остался здесь, – Вадик прижался к нам, и, заглядывая в глаза, продолжил, – как это здорово жить во сне и еще потом посмотреть на то, что с тобой было, а еще показать это приключение друзьям. Вот у них будет шок!

Я поднял сына на руки.

– Главное, тебе не страшно, зайка! Тогда вперед! В продолжение!

Письмо с Фаэтона

Уже несколько месяцев Ник со своим экипажем звездолета находился в полете на поясе астероидов. Задача была простая и в тоже время сложная-найти следы погибшей цивилизации на малых планетах или астероидах. Причина была тоже простая. Не одну сотню лет люди стремились понять, что это за пробел между орбитой Марса и Юпитера, откуда здесь столько «звездного мусора», в смысле обломков каменных и ледяных, и несколько десятков небольших планет. По древней легенде здесь была планета «Фаэтон». Ее жизни и судьбе посвящены были много научных и ненаучных работ учеными и писателями. Были несколько гипотез, но достаточных доказательств существования такой планеты все еще не было. Поэтому сначала полеты на астероиды были чисто экономическими, и только попутно проводились какие-то научные изыскания.

Сравнительно недавно одна из экспедиций к Церере привезла с собой на Землю небольшой осколок скальной породы, на которой были явно непонятные знаки, скорее всего неизвестные три буквы или цифры. Вот после этого и снарядили экспедицию во главе с Ником. Он был потомственным астронавтом. И отец, и мать его когда-то не раз покидали Землю в ближние и дальние космические полеты, в том числе и на астероиды. У Ника за плечами уже был достаточный опыт такой работы. Дважды он отправлялся на астероиды с геологическими партиями и оба раза удачно находили ценные металлы и минералы. Когда ему предложили очередной вояж в эту опасную зону, Ник сразу дал согласие, ведь на малых планетах он ни разу не высаживался, и задание было необычное, сулящее что-то абсолютно новое в его жизни, да и наверно в жизни землян.

Подготовка к полету шла полным ходом, когда вдруг правительство Земли своим решением приняло решение приостановить все работы. Все участники подготовки были удивлены этим, и Ник потребовал объяснений. А все было просто – экипаж, который привез с собой тот кусочек скалы с остатками надписи, был обвинен в подделке. Один из известных ученых археологов, в течение нескольких месяцев расшифровал эти три знака и, как он утверждал, это знаки, которыми пользовались древние ассирийские племена. И означают они конец слова «небо». Консилиум ученых, на чей суд было представлено данное утверждение, был не единодушен в оценке работы археолога. Но сам факт таких обвинений требовал расследования. Ник вернулся из Правительственного Центра к экипажу с неутешительными разъяснениями произошедшего. Однако и командир экипажа звездолета, добывшего эту надпись, и весь его экипаж были возмущены таким поворотом дела, и теперь все ждали решений Комиссии и Глобального Суда. А на это нужно было время. Ник надеялся на то, что, раз уже основные задачи подготовки полета выполнены, то, возможно, их отправят с экономическим заданием. Хотя поиск следов цивилизации был ему больше по душе. Прошел месяц, и решение было «Соломоновым» – лететь, но задание – провести на Церере геологические исследования, а параллельно проверить всю планету на наличие надписей или других доказательств существования цивилизации. С командира и экипажа звездолета обвинения были сняты, но осадок остался, и теперь требовалось от Ника привезти хоть что-то подобное. Полеты к астероидам всегда были сложнее, чем на другие планеты. Это часто непредсказуемость вращения звездного тела, практически отсутствие силы тяготения, опасности столкновения с другими астероидами. Но игра стоила свеч: полезные ископаемые окупали все трудности полета. Старт был назначен на 20 марта 214… года. Раннее утро, осень только начала вступать в свои права в Европе, тепло от поднимающегося над горизонтом солнца обдавало всех собравшихся в Зале Стартово-Причального комплекса. Жены, дети, любимые и друзья пришли проводить экипаж «Исследователя № 55» в полет. Кто сидел за столиками кафе, кто обнимался на креслах, дети бегали по залу и, играя в шумные игры, еще не осознавали, как надолго они расстаются с родными. Но вся эта обстановка все же была уже обыденной, полеты происходили часто, и семьям было не привыкать к такого рода расставаниям.

Подошел вместительный гравитоплан, и экипаж, простившись со всеми, отправился к стоящему посреди огромного поля звездолету.

Ник проверил все ли заняли свои места по расписанию для старта и дал команду автоматике начать старт. Огромный корабль плавно ушел в небо и через несколько минут был на орбите Земли. Ник поздравил экипаж с началом космического рейса и пожелал всем удачи. После еще одной проверки систем звездолет исчез с орбиты, направляясь к поясу астероидов. Через два часа все собрались в кают-компании. За чашкой кофе или чая обсудили начало экспедиции и уточнили свои задачи. Ник и его два помощника – пилоты – внимательно изучили Цереру. В базу данных были введены все ее параметры. И скорость вращения, и состояние поверхности, и состав грунта, на который придется осуществлять посадку, и многое другое. Всего время в полете составит два месяца. Чуть меньше месяца до Марса, а там и пояс. В полете работы много: и замеры параметров двигателей звездолета, и состояние его защиты противометеорной и для других видов опасностей. Наблюдение систематическое проводится за состоянием окружающего Космоса и за Луной и Марсом. Экипаж небольшой – 12 человек, а забот хватает. И эти семь мужчин и пять женщин обеспечивают работу всего корабля. На десятые сутки полета наступает размеренная жизнь. Все входит в свое русло – будничные дежурства, сон, прием пищи, осмотр врачом, отдых и общение в процессе работы. Ник находит время на то, чтобы поговорить в течение недели с каждым членом экипажа. Ведь видеосвязь с Землейпроисходит крайне редко, а люди есть люди, хоть и подобраны и психологически, и физически, и умственно лучшие. У кого-то дома проблемы были, у кого-то маленькие дети и мало ли чего. У Ника такой характер и такое выражение лица, что все его принимают, как своего друга, а потом, все знают, что Ник мастер полетов, и ему доверяют полностью. Сигнал общей тревоги заставил весь экипаж корабля немедленно занять свои места по расписанию. Командир принял доклады астронавтов и сообщил, что космический корабль вошел в опасную зону астероидного пояса.

– Примерно 2 часа мы будем маневрировать для посадки нашего спускаемого модуля на поверхность Цереры. За работу, ребята!

Двое исследователей – Марк Павлов и Грейс Дарли – начали готовить модуль и свои скафандры к посадке на малую планету. Марк – геолог и опытный астронавт. Грейс – археолог, доктор наук. Через пару часов они доложили Нику о своей готовности.

– Приготовиться к отстыковке спускаемого аппарата! – голос командира был спокоен, но чувствовалась в нем какая-то торжественность и твердость.

Небольшой модуль, чем-то похожий на закрытую раковину мидии, выскользнул из шлюза корабля и медленно пошел на сближение с Церерой. Безжизненный, шарообразный астероид (малая планета) надвигалась.

– Грейс, включаемся в скафандры, – приказал Марк, и оба они произвели переключение. Легкие, но исключительно прочные космические костюмы теперь их полностью отсекли от жизнеобеспечения спускаемого корабля. Касание поверхности – и модуль, выпустив свои небольшие «лапы», замер.

– Мы на месте, грунт твердый, закрепились, – доложил Марк.

– Принято. Приступайте к работе, – Ник поздравил астронавтов с посадкой. Теперь они на долгие пять часов выйдут из своего прогулочного «катера» и займутся поиском неизвестного, а заодно и полезных ископаемых. Предыдущая экспедиция привезла на Землю образцы чистого железа, платину и свинец, кроме этого получено подтверждение, что на малой планете огромное количество замерзшей воды. Местами лед вышел на поверхность. Но у них, к сожалению, было ограничено время пребывания, поэтому Церера была исследована не вся, только процентов 10. Марк и Грейс вышли из модуля через шлюз и ступили по очереди на поверхность. Безжизненное пространство казалась из камня и черное бездонное небо. Кроме этого, практическая невесомость, гравитация очень слабая. Осторожными шагами астронавты отошли от модуля на метров двадцать. С собой они оба несли спецоборудование, компактное, но достаточно мощное. Это был специальный бур для геологических работ и аппарат для определения состава добытой массы или осколков. Кроме этого, Грейс имела при себе специальную корзину для образцов, камеру для производства съемки найденного. Любое резкое движение астронавтов вызывало их отбрасывание в сторону. Поэтому, как и на тренировках, Марк и Грейс сначала закрепились на поверхности и только после этого начали работы. Первые образцы, взятые из бура, показали богатые залежи свинца, замеры радиации показали практическую норму. На глубине 3 метра были следы воды в виде ледяных крошек. Но дальше 3,5 метров бур наткнулся на сплошной лед. Были найдены пласты платины и графита. Ничего интересного с точки археологии Грейс за 5 часов работы не обнаружила. Исследователи вернулись в модуль, переключились на базовоежизнеобеспечение и доложили на борт корабля свои результаты. После доклада на Землю и, получив указания продолжить работы, модуль отправился с астронавтами на следующие космические сутки снова на Цереру. Теперь посадка была осуществлена на другой стороне малой планеты. Все повторилось. Дальше отметки 3,5 метра шел лед. Но здесь Грейс нашла для себя что-то интересное. Примерно в пятнадцати метрах от посадочного аппарата она нашла кусок отколотой породы, а рядом был небольшой, но глубокий кратер. Видимо, образовавшийся от удара метеорита. Ширина кратера было метра два, но глубина как раз 3,5 метра. Осветив дно кратера, Марк и Грейс увидели отблеск зеленоватого цвета. Получив разрешение от Ника, Грейс опустилась вниз в кратер, а Марк страховал ее наверху. Удивительно, но гравитация на поверхности этого реголита была намного выше, чем на поверхности Цереры. Грейс сразу почувствовала тяжесть тела. Марк дал ей прибор для определения состава материала и его глубину залегания. Прибор определил состав как лед со смесью камня и металлов, минералов и органических соединений разного плана, а вот толщину показал в 80 метров. Лед светился мягким зеленоватым светом.

Сделав скол и положив его в специальный криогенный тубус, астронавты вернулись на базу. Многое было не понятно, и объяснить все не могли ни ученые с Земли, ни экипаж. Сутки на Церере составляют 9 земных часов, но астронавты живут по космическому времени, поэтому следующий десант планировался через двое космических суток. Теперь в состав команды исследователей Ник включил ученого гидролога Мари Вайнберг. Молодая женщина впервые отправилась в космическое путешествие, но это был ее выбор, и она была подготовлена к работам на астероидах. На вечернем «чае» Марк насмехался незлобно над девушками, говоря, что у него теперь почти гарем. Но работа есть работа и утром модуль причалил на Цереру уже с тремя исследователями. В кратер теперь опустилась со страховкой Марка Мари. Грейс занялась изучением скального образования недалеко от них. Мари определила силу свечения и его свойства. Удивительно, но свет был близок к дневному земному. Приборы показали, что за 80-метровой толщей льда определяется пустота и дальше сигнал не проходит. Мари выбралась наверх и к ним подошла Грейс.

– Я нашла интересный кусочек скалы, на нем следы от какого-то инструмента. Может это работали предыдущие исследователи? – Она показала Марку и Мари довольно большой плоский кусок скального скола. На нем действительно были видны четкие две глубокие черты, явно прорезанные чем-то. Модуль вернулся на корабль, и снова собрались все члены экипажа на совещание, внимательно выслушали всех «десантников». Земля была на связи и всю информацию отправили на изучение. Через пару дней пришло сообщение, что правильные борозды на камне сделаны инструментом, не имеющим аналога на Земле. Экипаж получил приказ исследовать как можно внимательнее и лед, и окрестные скалы. Времени для работы на Церере было достаточно, более одного месяца, и Ник распорядился создать группы для проверок материалов исследователей. Для их работы подготовили еще один спускаемый модуль. Во вторую группу вошел командир корабля Ник, Альфред Нокс (специалист-геолог), Анна Снежко (опытный специалист по разного рода иероглифам и петроглифам). Все они были опытными астронавтами-исследователями, неоднократно входили в составы экипажей кораблей, отправляющихся к планетам солнечной системы и на астероиды. Один модуль совершил посадку на так называемом «южном» полюсе Цереры (командир Марк), а второй – в районе, где в последний раз нашли скол с прямыми, глубокими бороздами. Этим модулем командовал Ник. Работа велась с перерывами для пополнения запасов и отдыха исследователей. Менялись места обследования и методы изучения малой планеты. Так продолжалось несколько недель. Занимаясь изучением ледяного пояса, Ник и его команда обнаружила, кроме уже известных свойств этого места (увеличенное тяготение, свечение), что периодически свечение прекращалось, как будто что-то закрывало источник. Было принято решение бурить насквозь ледяной пояс. Однако с «южного» полюса Марк сообщил, что возле их расположения начинается выброс льда на поверхность из небольшого кратера. Как будто заработал криогенный вулкан. Ник немедленно свернул работы, и экипаж отправился на модуле к полюсу. Действительно, из глубины кратера выдавливался реголит на поверхность. Не было взрывов или выбросов высоко над поверхностью, просто лед выходил в виде крошки, как из мясорубки мясо. Внезапно процесс прекратился, края воронки обрушились, и исследователи увидели в глуби то самое зеленоватое свечение. Запустив в образовавшееся отверстие зонд, астронавты увидели, что подо льдом огромное пространство, и именно из него исходит свечение. Температура подо льдом была не больше 10 градусов с минусом, а еще ниже, насколько смог опуститься зонд, она повышалась. Газовый состав внутри пространства был насыщен гелием, водородом и кислородом. Давление было чуть более 2-х атмосфер, но газовая смесь почему-то не выходила наружу за пределы ледяного пояса. Зонд также заметил мелькнувшую голубую тень, похожую на облако, или плотный туман. Вернувшись на корабль, весь экипаж был посвящен в сделанные открытия и в режиме записи посмотрели снятые кадры под ледяным панцирем. Земля, получив сообщение о происшедшем, поздравила астронавтов с открытием и приказала выяснить как можно больше до отлета с Цереры. А эта дата приближалась.

Астронавты решили, тщательно подготовившись, отправить двоих исследователей вместе с роботом-спасателем. Через два космических дня экспедиция была снаряжена и отправлена на Цереру. Ник рисковал, это понимали и исследователи, и весь экипаж, и Земля. Но решение принято и его нужно попытаться выполнить. Робот-спасатель, оборудованный специальными двумя кабинами для попавших в переделку астронавтов, имел на своем борту все необходимое для первой медпомощи, питание и воздушную смесь на трое суток полета. Этого времени вполне хватило бы для доставки терпящих бедствие на борт корабля. Модуль астронавтов был снабжен специальной аппаратурой оттайки, которая обеспечивала быстрое таяние льда вокруг корпуса. Эта система работала автоматически и надежность ее была стократной. Оттайка обеспечивала погружение модуля и робота за ним в лед со скоростью 20 метров в час, учитывая плотность и состав ледяной массы. Оказавшись над пробуренным отверстием (которое успело затянуть ледяной крышкой), астронавты начали погружение. Модуль и робот уходили в неизведанное. Через четыре с половиной часа космического времени оба аппарата зависли в «атмосфере» Цереры. Приборы показывали повышенное содержание водорода и гелия, кислорода было очень мало. Однако с погружением дальше количество кислорода возросло. На глубине примерно 200 метров от поверхности перед астронавтами открылся вид на голубые, огромные два параллелепипеда, свободно парящие в «атмосфере». Модуль и робот приблизились к этим фигурам и зависли на расстоянии в 2 метра. С робота был направлен исследовательский зонд, который определил, что параллелепипеды с овальными углами, скорее всего, из неизвестного металла или материала близкого к металлу. Поверхность была голубого цвета и температура ее в пределах 20 градусов Цельсия. Объект хорошо освещался мягким светом, исходившим из глубины Цереры. Зонд обошел один из этих, скорее всего, аппаратов или кораблей и снизу обнаружил большой овальный, по всей видимости, люк. Настал час астронавтов. Марк вышел из модуля в скафандре, а Альфред остался на борту, контролируя действия напарника. Робот следил за каждым движением высадившегося астронавта и за обстановкой вокруг объекта. Минут через пять Марк доложил, что он возле люка. Постучав в корпус рукой, Марк услышал гул от ударов и понял, что толщина объекта небольшая и он полый внутри. Подождав немного, он еще раз постучал в люк. Эффекта не было, и уже когда Марк собрался осмотреть объект в других местах и повернулся спиной к люку, тот начал открываться. Довольно быстро открылся вход внутрь. Марк спросил разрешения на заход и, получив его, двинулся вперед. Робот-спасатель вплотную подошел к входу и замер в ожидании. Как только Марк зашел внутрь, люк медленно закрылся. И на нем появился знак – зеленый квадрат. Марк оказался внутри небольшого шлюза. Его скафандр обдали каким-то бордовым светом и открылся еще один люк, – это тоже был шлюз, где тоже прошла обработка каким-то синим туманом. И вот открыт следующий люк и астронавт оказался внутри просторного зала, в котором все освещено было нежно салатовым светом, и по показаниям приборов состав смеси газов соответствовал земному.

Исследователь, запросив «добро» у базы (связь была не нарушена), переключился на атмосферу. Он медленно пошел по коридору, ступая на мягкий белый пол. По обеим сторонам шли прозрачные стены, за которыми находились сферические синие сосуды, опутанные какими-то то ли трубками, то ли проводами. Звуков не было. Посередине коридора Марк остановился перед прогалом в левой стене, в глубине которого сиял висящий шар. Как только астронавт шагнул к нему, тот развернулся обратной стороной, и по его поверхности побежали, возможно, буквы, они были похожи на те, которые были на осколке скалы, что доставила на Землю предыдущая экспедиция. Буквы кончились, и вокруг шара образовался экран, на котором появились строения, летательные аппараты и… люди. Но это была раса не похожая ни на одну расу на Земле. Рост их был не меньше 3 метров. Черты лица ближе к восточным. Цвет кожи одинаково светло-коричневый, а волосы голубые. Они что-то говорили на экран. Но вот был показан Космос. Большая планета, вокруг нее два спутника, явно искусственного происхождения, где-то вдали Земля – маленькая точка. Ближе Марс, дальше Юпитер. Потом показался явно корабль-параллелепипед, который входил через огромные ворота в Цереру, после этого планета начала разваливаться на куски. Часть кусков планеты ушла к Юпитеру, часть к Марсу. Люди на кораблях показались испуганными, и их было совсем немного. Мужчины, женщины и дети в скафандрах, делающие какие-то манипуляции внутри Цереры. Потом уже все эти люди были без скафандров и явно строившие какое-то здание. Уже не было испуга на лицах.

Сигнал от модуля-робота подсказал Марку, что пора возвращаться. Сделав несколько снимков и видео, он спешно надел шлем, подключился на автономное дыхание и пошагал к выходу. При его приближении овальный выход открылся, и Марк спокойно перешел в свой модуль. Обратный путь был похож на путь к Церере. Робот следовал за Марком и через несколько минут они были на базе. Экипаж внимательно следил за действиями Марка в режиме онлайн. Все понимали, что это гигантское открытие. Земля также была в шоке от переданной информации. Ник собрал срочное совещание, на котором было принято решение – через два дня направить на Цереру два модуля с четверыми астронавтами и робота-модуля. Всем не терпелось узнать – что же это за люди и как они оказались на Церере. Судя по анализу льда и состава материалов параллелепипедов, всему этому миру не меньше 20 тысяч лет. Как все сохранилось? Где растительность? И главное – где эти люди, что были на экране? Все это предстояло выяснить.

Торжественность события была явной. Все – и провожающие и убывающие – были в приподнятом настроении. Ник оставался на корабле, старшим группы он назначил Марка. В состав вошли Грейс, Альфред и заместитель Ника – Ван Ли. Как и в прошлый раз, овал открылся, также открылся овал на втором параллелепипеде. В первый вошли Марк и Грейс, во второй Ван Ли и Альфред. В обоих объектах была атмосфера годная для дыхания. Держа между собой постоянную связь, а с кораблем в онлайн режиме, астронавты начали продвижение вдоль коридоров. Как и прошлый раз, им показан был фильм о жизни этих неизвестных людей и о планетной катастрофе. Новым было то, что один из кораблей-объектов был отправлен с экипажем из трех астронавтов в сторону Земли. Астронавтов – одного мужчину и двух женщин – провожали все жители Цереры. Разговор был похож на птичье щебетанье, но по лицам было ясно, что всем нелегко расставаться. Вполне возможно, что надолго, если не навсегда. Экран погас. Но через несколько секунд на нем появился мужчина. Он спокойно что-то говорил, потом появились эти самые знаки на экране. Потом фигурки людей. Одни улыбались, другие грустили, третьи что-то показывали руками. Экраны в обоих объектах погасли. Но осветились стены коридоров. Там как сквозь легкие занавеси просматривались синие сферические сосуды. Один из них приблизился к стене, и астронавты увидели, что внутри находится человек, абсолютно голый, в позе эмбриона. Но это был взрослый мужчина. Потом приблизился следующий сосуд, и в нем была женщина. Живы ли они или нет, было непонятно. Потом опять засветился экран и на нем были показаны манипуляции, с помощью которых предлагалось открыть сосуды. Так и поступили с разрешения Земли. Произвели действия сначала с сосудом, где был мужчина, потом где была женщина. Все это произвели только в объекте, где были Марк и Грейс. Однако ничего не произошло. Выждав около часа, астронавты были вынуждены вернуться на базу. Уже на вылете с Цереры, робот-модуль отметил небольшой всплеск какой-то энергии, который исходил от овального входа.