Kitobni o'qish: «Знакомство с Македонией»

Поездку в Македонию я запланировал буквально за пару месяцев до отлёта на Балканы летом 2017 года. Маленькая республика возникла в моих планах относительно случайно – на 5 сентября того же года был назначен отборочный матч чемпионата мира-2018 между Македонией и Албанией. Если кто не знает, в Македонии почти треть населения составляют албанцы, и противостояние обещало быть очень интересным, ведь отношения между македонцами и албанцами, мягко говоря, далеки от идеальных. Конечно, я не собирался упускать возможность посетить такое представление, и решил съездить также и в Македонию.

День нулевой

Билет на автобус из Белграда до Скопье (так называемая «повратна карта», то есть билет сразу туда-обратно со скидкой) я приобрёл в кассах главного белградского автовокзала (БАС) за 4340 сербских динаров (тогда это было порядка 2500 рублей). Автобусы ходят из сербской столицы в македонскую несколько раз в день. Есть и поезда, но они ездят намного реже автобусов. Поезд Белград-Скопье обошёлся бы мне в 2100 динаров (1207 рублей) в один конец и 3800 динаров (2184 рубля) сразу в оба конца.

Отправление автобуса значилось в 11 часов 3-го сентября (да-да, я календарь перевернул). Я собрал вещи, купил в дорогу пару сэндвичей и пешком двинулся на белградскую автобусную станцию. Там уже начиналась посадка на мой автобус. Мне досталось одно из первых мест (сразу за водителем), а рядом со мной сидела сербская бабуля, ехавшая к дочери в город Вране. Бабушка даже не поняла, что я русский, так как мне удавалось отвечать ей простыми фразами на сербском языке, и изначально решила, что я учусь в Скопье (?). Предлагала она и своей еды, но я вежливо отказался – сэндвичи не зря же купил.

По хорошим сербским дорогам автобус ехал быстро, но постоянно заезжал в города для промежуточных остановок. Поскольку почти все города по пути имели объездные дороги, то мы теряли немало времени на заезде в города и выезде оттуда же. Вот один за другим миновали Ягодина, Чуприя, Парачин, Ражань, Алексинац, и вот, наконец, Ниш, где была единственная долгая (20-минутная остановка). В Нише водители поменялись местами.

Южная Сербия из окна автобуса не доставляла особой радости. Да, природа красивая, всё более высокие горы. Но ощущался и гораздо более низкий уровень жизни, чем в Белграде и Воеводине. Чувствовалась и близость опасного Косово – на дороге встречались вооружённые патрули полиции и жандармерии. Однако на наш автобус сербские силовики не обращали никакого внимания, нас ни разу не останавливали.

Примерно в районе Владичин-Хана стали часто попадаться дорожные работы: строительство нового полотна и путепроводов, возведение мостов и реконструкция туннелей. Как я узнал позже, эти работы проводились по всей сербской части европейского коридора А1. Реконструкция одного лишь туннеля Манайле возле одноимённого села возле Владичин-Хана оценивается более чем в 30 миллионов евро. Естественно, огромную роль в финансировании работ играл Европейский Союз. Кстати, во всех сербских городах после Ниша я замечал таблички: «Общину такую-то поддерживает Европейский Союз».

Во Вране моя бабушка-соседка сошла, вместо неё на сиденье рядом со мной уселся молодой македонец. На пути от Вране до Прешево всё чаще попадались мечети. Последней остановкой на территории Сербии стал город Буяновац. В нём примерно равными долями проживают сербы, цыгане и албанцы. Соответственно, из автобуса сразу стали чаще видеться смуглые лица, а в городе были заметны надписи на албанском языке. Атмосфера здесь куда напряжённее, чем в весёлом Белграде. И намного грязнее.

Приблизительно в 18.30 мы уже были на сербско-македонской границе, переход Прешево-Табановце. Сербскую часть проходили дольше, македонскую – быстрее. Сербы штамп в мой загранпаспорт не ставили. Большинство пассажиров вообще были не с паспортами, а с простыми личными картами (по размеру как банковские), которые действительны в Боснии и Герцеговине, Черногории, Сербии и Македонии. Как правило, с паспортами едут либо граждане других стран, либо те, кто через Македонию отправляются в Грецию или Болгарию.

Мы пешком прошли через КПП, снова сели в автобус и уже оказались в Македонии. Македонский полицейский сам зашёл в автобус, поприветствовал всех и начал собирать паспорта и личные карты.

– Ооо, русский! Путин! – улыбнулся македонский полицейский, увидев мой российский загранпаспорт.

– Я – не Путин, – резонно пытался возразить я.

– Для меня все русские – это Путин, – засмеялся полицейский.

– А все македонцы – Гоце Делчев? – назвал я одного из самых популярных деятелей македонской истории.

– Да, точно! – усмехнулся страж порядка и продолжил собирать документы у пассажиров автобуса.

Итак, вот и Македония, вот и первые таблички на македонском языке. Он поначалу кажется очень похожим на сербский. По-сербски «Добро пожаловать» – «Добродошли», по-македонски – «Добродоjдовте». По-сербски «дорога» – «пут», по-македонски – «пат». По-сербски пункт сбора оплаты проезда называется «путарина» (чуть ли не «путана»), по-македонски, разумеется, «патарина». На этих самых патаринах сбор за проезд составляет 30, 40 или 110 денаров – в зависимости от транспортного средства. В сентябре 2017 года это было соответственно 33, 45 и 123 российских рубля.

Пока мы ехали от Табановце до Куманова, уже стемнело. По пути какой-то возрастной македонец упрашивал сербских водителей остановиться возле местной деревни, чтобы ему потом не возвращаться пешком от Куманово. Сербы вежливо, но твёрдо отказали, объяснив просившему, что в Сербии они остановились бы для него хоть у любой дыры, но в Македонии этого позволить себе не могут, так как за нарушение ПДД им светит лишение лицензии на поездки по Македонии.

В грязном Куманово из автобуса вышла часть пассажиров, и к моменту приезда в Скопье салон был пуст уже наполовину. И вот мы в столице Македонии. Мало что было понятно на широких тёмных улицах Скопье, но вид из окна в целом был неплохой. И было интересно – новая для меня страна всё-таки, пусть даже и близкая по православной вере и духу (как я думал).

Молодой македонец, с которым мы вместе ехали в автобусе, показал мне путь до обменного пункта, предупредив, чтобы я был осторожнее – на вокзале орудуют воришки. Я поменял часть евро на македонские денары. Курс денара, как вы уже поняли, был почти равен курсу российского рубля – 112 рублей за 100 денаров.

Теперь мне оставалось только одно – добраться до моего хостела, который располагался на улице Матери Терезы, дом 35/9. Этот дом находится примерно в 2,5 километрах от автобусного вокзала. Кстати, и железнодорожный вокзал в Скопье находится почти там же, поэтому их вместе называют просто – «Транспортный центр».

Я вышел из здания вокзала на перрон. Там стоял одинокий полицейский – в форме и с пистолетом. Недолго думая, я подошёл к нему.

– Ты откуда? – тут же спросил страж порядка. – А, русский? И по-сербски говоришь? Пойдём!

Полицейский взял меня за локоть, вывел с вокзала через служебный вход и показал, как пройти:

– Вот, брат-русский, сейчас иди прямо. Там будет перекрёсток. Его тоже проходишь прямо. Идёшь через мост… А вот, смотри, это Пакистан. Это калаши, потомки воинов Александра Македонского, наши родственники, – полицейский начал показывать мне фотографии со своей страницы в Фейсбуке. – Вот, видишь какие светлые? Мы тоже такими были. А вот, смотри, мой сын старший. Тоже пока светлый.

– А сколько у вас всего детей?

– Двое, два сына. Ты православный?

– Да.

– Молодец… Вот, увидишь площадь Македония. И вот уже там будет недалеко до бульвара Матери Терезы.

– А у вас здесь есть памятник в честь событий 2001 года? – спросил я полицейского. Имелся в виду, конечно, военный конфликт на северо-западе Македонии, когда албанские боевики пытались отколоть от центральной власти Македонии районы с преимущественным албанским населением.

– Есть, есть! – кивнул мой помощник. – Я был тогда в тех боях. Я был десетаром – командиром отделения. Нас был восемьдесят один человек, а албанцев – две тысячи триста. И мы победили. Тяжело приходилось: нужно было обстреливать сёла, где были боевики, и мы не знали точно, по какому дому нужно бить… Тебя как зовут? Виктор? А меня – Богдан.

– Вот вам, Богдан, на память 10 русских рублей, – протянул я золотистую монетку македонцу.

– А вот тебе 10 денаров, – тут же ответил мне Богдан, достав из кармана кучку мелочи и вытащив из этой кучки нужную монету.

На прощание мы обнялись, и я двинулся по направлению, указанному добрым самаритянином.

Дальнейший путь был непростым. Разумеется, я неоднократно сбивался с пути, периодически спрашивая дорогу у местных. Вроде бы мой сербский все понимали, но, конечно, чувствовалось, что язык другой. Ну оно и понятно – македонский язык в целом ближе к болгарскому.

И вот я уже на Каменном мосту, который соединяет два берега реки Вардар. Мост, между прочим, построен ещё в 1450-х годах и пережил немало реконструкций. Рядом с площадью Македонии (и не только рядом с ней) повсюду воздвигнуты статуи в честь македонских революционеров начала ХХ века – уже упомянутого Гоце Делчева, а также Даме Груева и многих других, доселе мне неизвестных. Может, именно так выглядела Советская Россия в 1920-е годы с её многочисленными памятниками недавно павшим революционерам.

Недалеко от площади Македонии находится Старая скопская чаршия – мусульманский квартал. Через неё я тоже прошёл. Кебабы, халяли, призывы муэдзина на молитву, тут же – модные кафешки и рестораны с музыкой. Интерееесно… Туристов вроде меня ходило довольно много, ну оно и понятно – центр города всё-таки.

Перекрёсток улицы митрополита Теодосия Гологанова и бульвара святого Климента Охридского. Навстречу мне шли двое дымивших сигаретами мужчин в возрасте примерно 40-45 лет.

– Уважаемые, извините, не подскажете, как пройти на улицу Майки Терезы? – спросил я у македонцев.

– Тебе нужна улица Майки Терезы, которая раньше называлась Воднянска? – уточнил у меня один из мужчин, доставая телефон из кармана.

– Да, да, – заверил я. Я знал, что где-то в километре отсюда находится дом, в котором Мать Тереза то ли родилась, то ли провела своё детство, и это был совсем не тот адрес, который мне требовался. А улицу Воднянскую действительно переименовали в честь Матери Терезы не так давно.

Македонец уставился в телефон, поискал в гугл-картах нужную улицу, посовещался со своим другом и наконец ответил:

– Тебе уже немного осталось идти. Буквально километр. Иди всё прямо по бульвару Климента Охридского, – он показал рукой, – и через один перекрёсток будет улица Майки Терезы.

– Спасибо огромное! – поблагодарил я мужчин.

– А ты откуда? Хорошо говоришь по-сербски.

– Я русский. Только сегодня в Македонию приехал.

– Ну молодец!

– У вас ведь делают ракию? – спросил я мужчин.

– Конечно, – улыбнулись македонцы.

– А какая самая лучшая?

– Тиквешская. Ну, брат-русский, давай, всего хорошего тебе! – пожелали македонцы, пожимая мне руку.

– И вам всего хорошего, спасибо!

Итак, я почти на месте. Осталось всего чуть-чуть.

Довольно быстро я дошёл до нужной мне улицы. Итак, я почти на месте. Сначала я прошёлся по нужной мне (нечётной) стороне улицы, но требуемого дома 35/9 не увидел. Я даже зашёл во двор клинического центра – тоже, конечно, имени матери Терезы. Во дворе было пусто. На ближайшем здании был вывешен список студентов – очевидно, будущих медиков, практикующихся в клиническом центре. Почти половина списка была албанская – Джамиль, Касим, Керим, Эмре и прочие мусульманские имена.

Я снова вышел на улицу в поисках подсказок. Но кто мне мог подсказать – прохожих-то уже почти не было. Я зашёл в ещё один двор, там был виден работающий магазин (а время приближалось уже к 10 часам вечера) и зашёл в этот магазинчик.

– Здравствуйте, парни! Не подскажете, где находится дом 35/9? – спросил я у двух молодых работников магазина.

– Нет, не знаем, – пожали плечами ребята.

Я уже отчаялся искать злополучный дом, потому решил приборзеть:

– А можете посмотреть в интернете, где этот дом находится?

В этот момент в магазин зашёл третий – тоже молодой. Он неуловимо напомнил мне кого-то вроде наших гопников.

– Что тебе нужно? – спросил он у меня.

– Ищу хостел «Комфи» на этой улице, дом номер 35/9, – ответил я.

– А есть их номер телефона?

– Да, есть! – обрадовался я и продиктовал парню записанный на бумажке мобильный номер.

Оказалось, что у моего помощника и у хозяина хостела на смартфонах есть Вибер, по которому они и связались. Парнишка передал мне трубку, а я поговорил с хозяином хостела. Тот сказал, что работник хостела по имени Боян сейчас выйдет на улицу, чтобы меня встретить.

– Я тебя провожу, – сказал парень, давший мне телефон, и мы пошли в нужном направлении.

По пути выяснилось, что мой помощник – албанец. Он посетовал, что Македония сейчас в большом кризисе, а я выразил надежду, что они этот кризис преодолеют. Я хотел дать албанцу 10 денаров за помощь, но он сразу отказался.

Наконец, мы дошли до нужного места, на тротуаре уже стоял Боян – работник хостела, улыбчивый македонец лет 30. Он показал мне, куда проходить, я попрощался с албанцем и двинулся в хостел, который представлял из себя хороший, но ничем не примечательный двухэтажный частный дом.

Дальше было уже не столь интересно – я заплатил за три ночёвки 1215 денаров (то есть 1360 рублей), Боян зарегистрировал меня в журнале, снабдил хорошей картой Скопье и проводил до круглосуточного магазина. Такие магазины и в Македонии, и в Сербии (может быть, и в других странах экс-СФРЮ) называются «трафика». Там я купил какого-то печенья, заметив, что цены на продукты в Скопье далеко не низкие.

А потом спааать!..