Kitobni o'qish: «Ветхий Замес»

Пролог

Писать умеют все. Кто-то хорошо сказал: «Если можешь – не пиши». Я не смог. Потому что случай этот был особый. Я имел неосторожность начать и не смог остановиться. Доводилось мне быть и художником и, отчасти, изобретателем. Порою я переживал слабые приступы вдохновения и знаю, что это за беда.

На сей раз моя рука писала за меня, практически без поправок и безо всякого плана. Так что никаких мук творчества я не испытывал, о чем искренне не сожалею. Голова при этом не работала, я просто не успевал поесть и пожалеть натруженную руку. Поэтому никакой этической ответственности за то, что натворил, я не несу. Не моё это. А чьё, благонамеренный читатель разберётся сам.

Ещё

Позвольте спросить. Вы никогда не были в четырёхмерном пространстве? Не торопитесь ответить «нет», поскольку вы в нём всегда находитесь, но никогда не ощущаете. Вам иногда и на трёхмерное-то сенсоров не хватает, особенно в состоянии некоего наркотического опьянения. Понятие «упиться в доску» исходит из убеждения потерпевшего, что он стал плоским и должен лежать на полу. И всякую попытку навязать ему гнусную трёхмерность рассматривает как грубое вмешательство в личную жизнь. Многие из сильноупотребляющих порою визуально ощущают множественность миров, как правило, два. К четырёхмерности это имеет слабое отношение, однако феномен довольно опасный. Если вы под основательным «шафе», никогда не пытайтесь пройти между двумя столбами, если даже вы можете поклясться своей женой, что их два. Как правило, меж ними есть ещё один, невидимый, но достаточно твердый, чтобы поколебать ваше доверие к глазам своим.

Знаете, что я люблю читать? Расписание автобусов в Швеции. Потому что чтение художественной литературы приводит к психическим заболеваниям. Одни безответственные авторы имеют скверную привычку сворачивать наше милое трёхмерное пространство. Другие – увлекаются временной аритмией. Следуешь, бывало, повествованию, следуешь… следуешь… все как в патоке. И вдруг… БАЦ! Автор объявляет: прошло двадцать лет. Хошь верь, хошь не верь. Время сплюснулось. То ли в туалет сходить, то ль на Багамах развеяться от временного шока?

Не знаю, как вам, а мне, как доверчивому читателю, такие выкидоны даются непросто, вроде как будильник проглотить.

Как вы уже догадались, я честно хочу подготовить вас к временному шоку. Может, вам станет легче, если будете знать, что я страдаю от этих сбросов не менее вашего. А и то сказать, если бы литература не имела этого дреха, то книжки получались бы толщиной в три года.

Вот так литература связывает пространство со временем.

Оправдался? Знаю, что не очень. Ну да как умею.

Итак, дело было так давно, что лучше не спрашивайте… Земля была не образована и пуста, и Дух Божий носился над водами… Узнали? Это я вам для ориентира предлагаю точку отсчёта во времени. Надеюсь, теперь вы готовы перенестись на 00000000 земных лет назад, туда, где единственное, что было, – это Слово. И Слово было у Бога и Слово было Бог. И имя у него было Савваоф. Но об этом никто не знал.

Потому что было некому.

Глава первая

Вы можете не читать эту главу, потому что она скушная и наукообразная, а начать сразу со второй. Просто хочу предупредить, что в этом случае вы кое-что недопоймёте… Как недопоняло это большинство исследователей Книгии. И робкие, а иногда и агрессивные попытки её истолкования привели к печальным последствиям, которые по сей день мы пытаемся расхлебать. Скорбно, без аппетита, но с последней надеждой найти Истину…

Пробовали ли вы когда-нибудь медитировать? Попробуйте! Надо только всё выключить и по-хорошему забыться. Не путать со скотским сном; Медитация – это особо возвышенная форма бодрствования… это… как рассол поутру… эдакое… божественное блаженство…

Савваоф медитировал в изящных измерениях гармонии Соответствий. Дух Его перемещался, и Разум Его впитывал флюиды перемен. Он наслаждался вечной сладостью благословенного безделия и думал: «Вот предположим, что я движущаяся в пространстве точка и сейчас нахожусь в определённой точке этого пространства. И в этот же самый момент… уже не нахожусь в ней, поскольку Я не прерывал движения. Что-то здесь не укладывается в законы Соответствий! Не может одно противоречить друг другу. Нонсенс? Может быть, точка эта так бесконечно мала, что её нет, и она – лишь абстрактная, никому не нужная «псевдовеличина» в структуре Моего Разума». И Ему очень хотелось посмотреть на эту несуществующую точку. Создать её, наконец. И тут Он решил прервать медитацию и попробовать. Воля Его была способна концентрировать огромные энергии. И Он средоточился, чтобы сжать их в точку.

Давайте оставим Его заниматься энергетической гимнастикой для того, чтобы узнать, что такое Гармония Соответствий. Эта была многоуровневая комбинация эфирных пространств, где не было противоречий. Там не было тьмы и света, твёрдого и мягкого, горячего и холодного, плюсов и минусов. Ничто там не притягивалось и не отталкивалось, а было серым разреженным эфиром без запаха, как туман в турецкой бане.

Люди до сих пор гадают: была ли наша вселенная всегда, или её разом создал Некто? Ни то и ни другое, и не всегда и не разом. Истина в том, что она была создана вневременной Духовной Субстанцией по ошибке, из-за внезапно удавшейся попытки реализовать парадоксальную идею, получившую неожиданное развитие.

Теперь уже нашлось много свидетельств, что Созидание началось с разрушения. Дело в том, что Савваоф так увлёкся сжатием энергии, что продавил подпространственную мембрану и провалился в трёхмерное пространство, где немыслимая та энергия высвободилась в виде огромаднейшего ВЗРЫВА. Это, знаете, как зонтик вдруг от ветра выворачивает наизнанку. Эфир частично разрядился из-за того, что частично спёкся в элементарные частицы, которые, летя с жуткой скоростью, превращались в излучение, освещавшее грандиозную картину разлетающейся материи… И увидел Бог, что не стоит жалеть о развороченном эфире, ибо Свет – это хорошо!..

Савваофу всегда поначалу нравилось то, что Он натворил. Он с удовольствием рассматривал чудеса преобразований, порождённых Его неосторожностью. Элементарные частицы обладали массой. Они забавно взаимодействовали, то притягиваясь друг к другу, то с отвращением отталкивались, образуя причудливые атомы и молекулы веществ, которые тоже вели себя по-разному, любили одних соседей и скандалили с другими. Взрыв образовал множество кольцевых вихрей из гигантских скоплений материи, которая продолжала самоформироваться, как ртутные шарики на столе. Это был титанический гравитационный Перераздел. Некоторые участки, перебрав материи, образовывали чёрные и белые дыры, по-большому разделяющие пространство на сферы влияния. Законченной формой установившихся баллансов были сферы; одни ярко сияли, безудержно деля свои атомные ядра, другие остывали, найдя прибежище.

И у всего этого великолепия не было свидетелей, кроме Савваофа. И Он сотворил семидесятипятипроцентную копию своей духовной субстанции. Теперь они могли любоваться вдвоём, и существовать стало веселей. Савваоф нарёк ему имя Искупилов, что на телепатическом значило «Сотворенный для Мира».

Однако возникавшие вопросы не решались в обсуждении, ибо образ мыслей Отца и Сына был подобен, и Искупилов всегда соглашался со мнением Отче. Посему другой экземпляр был создан тоже семидесятипятипроцентным, но со склонностью к противоречию, и был назван Сатанеев, что значило «Воспротивляющийся». Стало ещё веселей. Но недолго они соображали на троих, ибо увидел Бог, что это хорошо, и создал многих.

Замес

И воссиял Бог идеей – создать усилиями всех новую форму жизненной гармонии, основанную на противоречиях и саморазвивающуюся.

И нашли они место в спиральной галактике, где была солнечная система (каких много), но с замечательной голубой планетой, покрытой сжиженной смесью кислорода с водородом и с «сухой горбушкой» с одной стороны. Когда планета подставлялась солнцу мокрым боком, она парила, образовывая хилую атмосферу из разных газов, что почти соответствовало замыслу Создателя произвести здесь новую форму жизни. И нашёлся сообразительный среди них по имени Хапполоне (Чувствительный), кто предложил, как изменить немного орбиту, используя соседнюю планетку, чтобы температурный режим не испытывал больших колебаний.

И был День и было Утро. Пусть вас не смущает слово «день». Тогда не было понедельников и пятниц, а были Кембрий, Мезозой и т. д. А «утро» означало начало новой Программы. Так на Земле после разделения суши на континенты (чтобы стало равномерней) создались все условия для органической жизни.

Сколько умных мозгов свихнулось на ниве устроенного позже расследования: как зародилась жизнь на Земле? Те из учёных, кто предпочитает вариться в «питательном бульоне» идеи самозарождения, обижаются на матьимахтиков, которые насчитали, что вероятность случайного появления простейшей белковой молекулы равна 1×10 в 113 степени, что несколько превышает количество атомов во вселенной и поэтому выглядит маловероятной.

Сам Создатель, отвечая на коварный детский вопрос любознательного Авеля, как-то сказал: «Все разговоры о самозарождении не стоят того выеденного яйца, которое вылупилось раньше сдохшей курицы. Не бери в голову. Всё происходило одновременно и в развитии». Авель ничего не понял, но спрашивать перестал.

Нерасщелкнутой загадкой остается и та: почему из существующей сотни аминокислот только двадцать участвуют в образовании белка, и все имеют левую структуру. Я знаю. Только никому не говорите!.. (Создатель был левша.)

Тем временем «могучая кучка» светлых голов в Наднебесье понаделала устройств, которые не были умней их, потому как не были способны генерировать идеи, зато могли просчитывать несчётное количество вариантов задачи, если она правильно поставлена.

Первые живые клетки были смоделированы здесь. Они самовоспроизводились очень просто. Клетка росла от середины, обмениваясь со средой и черпая энергию от светила. Надо отдать должное ясномыслящему Хлорофиллу, которому пришла идея фотосинтеза. Устав обмениваться, клетка в середине умирала, оставив в живых два здоровых конца, которые продолжали существовать раздельно, пока серединка их не давала дуба. И всё возвращалось на круги своя, покуда светило оставалось на своих кругах. А свободный кислород, ставший результатом этой идеи, подготовил следующий День, к которому планета была покрыта зеленью и все радовались.

Хапполоне усиленно работал над чёткой цикличностью световых периодов; чтобы зелень знала, когда проклюнуться, когда вызреть, отсемениться и умереть в молекулярный прах для нового поколения. По замыслу Создателя, за оборот вокруг дневного светила ночное должно было обновиться двенадцать раз. А для смены сезонов Он наклонил ось вращения планеты. Когда же Хапполоне начиркал в кислороде молниями и сделал озоновый барьер, атмосфера прояснилась, и открытое Солнце уже не убивало. За это он получил свою первую публичную Благодарность с занесением в душу.

И был Вечер четвёртого периода Творения, и Создатель был доволен, и было Утро пятого.

А в небесной лаборатории умники уже спроектировали «скачок» в Эволюции. На базе имеющихся растений Искупилов моделировал возможность перехода к животным формам через травку-росянку, подкармливая её сгущенной амброзией в виде невиданных крылатых шестиногих существ, выданных компутером, как возможный вариант развития живых тварей. А Сатанеев, с помощью талантливого океанолога Гидрофилла (Водолюба), быстро преуспел в создании модели бактерий, питающихся планктоном с тенденцией перехода на чисто белковую пищу и уже имел готовые галло-экземпляры. Поэтому его проект был благославлён, и жизнь начала бить ключом. Бактерии жрали зеленявок и многообразились, и росли, и усложнялись. Некоторые из них научились охранять потомство и драться с конкурентами за выживание, продолжая расти в размерах и отращивая орудия борьбы и передвижения, как то: лапы, плавники, щупальца и хвосты. Когда же им оказалось тесно, стали все чаще высовывать головы из воды и приспособились дышать воздушной смесью. Кто-то укрепил ноги и бегал по суше, а кто, прыгая, отращивал перья, чтобы прыгать далеко-далеко. И стало их, разностных, превеликое множество: бегающих, прыгающих, ползающих, летающих.

И поели они почти все зеленявки в воде и на суше, и стали задыхаться, и Хлорофилл жаловался Создателю. Тогда Сатанеев всех удивил Революционной идеей. Он давно уже, негласно, взял себе одного травоядного динозаврика и вместе с Волобуевым (Искушённым) они поколдовали над генетическим кодом пресмыкающегося, в результате чего у того выросли острые зубки и рожки. Говорил им тогда Искупилов: не делайте тайного, ибо станет явным, и Отче заругается. Сатанеев спрашивал: «А ты наябедничаешь на брата своего?» Искупилов не был фискалом, но на душе его было неспокойно: вредной душою был его резвый братишка, и чуял он, что когда-нибудь они столкнутся на узкой дорожке.

К рогатому пресмыкающемуся Сатанеев добавил две существенные вещи: мозговых клеток и агрессивности. И взял он других разных динозавриков, даже больших, и запустил к ним своего мутанта и не кормил. В одну ночь подопечный пошевелил голодными мозгами и от досады проглотил небольшого ближнего своего. Неприятно ему было, морщился он, но проглотил, и наутро мучился расстройством желудка, что, впрочем, не остановило его от дальнейшего сокращения числа голодающих. Стул постепенно налаживался. К концу недели рогоносец забодал всех и урчал, требуя компании.

Счастливый Сатанеев, заодно с Волобуевым, получили по выговору за нелегальный произвол. Но голодный динозаврик был-таки выпущен на планету произвести некоторые «естественные» сокращения. Обретя свободу, жертва хромосомного произвола оглянулся, хищно сверкнув глазками, подумал: «Всех убью – один останусь», – и размеренной рысью подался в сторону ближайшего стада мирных бородавчатых яйцемётов.

Конь Эволюции заскакал по планете, пришпоренный нововведением. Время едва поспевало за ним. Зелёный купол планеты восстановился. И увидел Бог, что это хорошо.

Когда дела шли нормально, Он доверял контроль за развивающимся миром своему многочисленному штату и уходил в медитацию, иногда задерживаясь там на тысячелетия.

Однажды, по возвращении из отсутствия, с бодрым Духом и полный суперэнергии, Он врубил галлоэкран для просмотра Эволюционных успехов. И вошёл во гнев. И было отчего: число видов сократилось втрое. А те, что уцелели от естественного отбора, превратились в чудовищные машины для убийства с огромными зубами и рогами.

– Массаракш! – бушевал Создатель. – Что за монстров вы мне тут понаплодили?!! Куда девались мои любимые цветолизы и грушетрясы? Всех уволю! Души повынимаю!

Штат схоронился в облаках, уворачиваясь от молний, ибо какая душа любит вынимание?.. Облака мелко тряслись и из них капало. А громы продолжались:

– Где Швиллипок? Выдь пред очи!.. Да не трясись ты! Будет тебе задание…

Швиллипок (Чистюля) был Мусорщиком и имел награду Третьего дня за спасение Программы от дурного астероида, нёсшегося в солнечную систему с разрушительной целью. Чистюля имел талант душою чувствовать, где и когда нужно какую силу употребить, чтобы смутить небесных скитальцев с рокового пути. После внедрения озонового слоя мелкие и даже значительные метеоры безвредно сгорали в атмосфере, и Швиллипок был без работы.

Ныне же Отче предложил ему заняться «чисткой Программы» от монстров. Почётный Мусорщик с Божьего благословения взял себе сотню помощников. Они оседлали один из крупных астероидов, невинно пролетавший мимо, и, невзирая на слабые протесты со стороны разных подотделов, направили его прямо на Землю.

Эффект оказался убийственным: планета покрылась чёрным облаком, оседавшим медленно, и сделался хлад великий, в котором динозавры (за малым исключением) прекратили безобразничать и вымерли.

Как и планировалось, за период холодной чистки выжили теплокровные сиськососущие, которым добрым доктором Мазохом (Терпеливым) была создана гормональная приставка через общую Программу, что сексуально ускорило их эволюцию и подготовило Утро Шестого дня.

И был день Шестой. И произрастали травы, на которых паслись газели Томпсона. И лев ел газелей, облизывался со львицей, потом погибал в благородном поединке с удачливым соперником, с помощью бактерий превращаясь в прах молекул, который давал пищу травам, на которых паслись газели Томпсона… И всё возвращалось на круги своя…

А неисправимый Сатанеев опять зачем-то тайком пленил пару высших приматов, научившихся пользовать орудиями труда и борьбы. А что он с ними в своей Алхимичке творил – одному Богу станет известно в следующей главе.

А вам я по секрету скажу, что в душе у Воспротивляющегося неуёмно роились безбожные планы, и он, с дальнобойным коварством злоупотребив спецдопуском к Центральной Программе, добавил в чипы обезьяноподобного «венца Эволюции» один миллион мозговых резервных клеток.

Глава вторая

Эйфория первых Дней Творения имела волнообразный характер. Идея Саморазвития оказалась девкой капризной и малопредсказуемой, требующей постоянного вмешательства. Когда в Книгии вам попадается скупая фраза: «И увидел Бог, что это хорошо», знайте: почти всякий раз за ней спрятан пышный букет неупомянутых эмоций Создателя – от высокого восторга до горького отвращения, с оргвыводами, стирающими из Программы целые тенденции и направления.

Субботник

Законы творчества едины.

Так иной писатель, с лёгкостью паря на крыльях музы, откатывает сотню страниц за день, не уставая удивляться своему гению. А наутро, по прочтении, видя, что слова пожухли, мысли облетели, а чувства увяли, понимает, что муза была фальшивой, и утешается вином, ожидая следующей волны вдохновения.

Создатель не любил разочарования. Он любил гармонию, иногда изменяя ей с простой стабильностью. Вот ради этой скромной стабильности, за то, что она дарила Ему чувство неизменности, Он и решил построить храм, куда бы собиралось всё лучшее с Земли Себе на Славу.

Вседержителю отрадно было созидать, но отрадней же было созерцание содеянного. Уединившись, Он любил рассматривать Своё трудное дитя – голубую планету, загадочно вращающуюся в тёмном эфире.

Перед взором Всевидящего медленно проплывали горы, долы, реки… Он искал место. И нашёл его. И сказал: «Да будет здесь Райский Сад». И стало так.

Так, просто и незаметно было основано Образцовое хозяйство «ГаллоЕдем», куда усилиями аплодиторов потекли образцы фауны и флоры ото всей Земли. Там львы мирно соседствовали с агнцами, а лианы не душили деревья, и зима не убивала лето.

Потому что все были – невсамделишные.

В процессе галлограммирования у всех обитателей ГаллоЕдема все влечения и эмоции заменялись простым и непреходящим чувством блаженства, напоминающего лёгкую щекотку.

Это затем, чтобы твари чувствовали себя здесь комфортно, но не размножались, а существовали вечно и неизменно, тем самым фиксируя достижения Эволюции животного и растительного мира голубой планеты через каждые десять тысяч земных лет. Согласно Музейному плану Создателя, планета впоследствии должна была покрыться сетью образцовых хозяйств галлоедемского типа, отличаемых поэпохно.

Однако мудреваны из ГОЭЛРОна насчитали, что такая перекачка квазиэнергии из гармонии Соответствий в гармонию Противоположностей может привести к гармональной катастрофе. Создатель был взбешён (как это обычно случалось, когда к нему приставали с корректировкой Плана) и метал в них громы, на что те выпустили протонное облако и отсиделись, покуда Высочайший гнев не остыл и, тем самым, отстояли свою точку зрения. Таким образом, ГаллоЕдем являлся уникальным музеем, чьи ресурсы позволяли спорадически добавлять туда особо выдающиеся эволюционные достижения.

Было создано Контрольно-исполнительное Ведомство, состоящее из аплодиторов и возглавляемое Архипархом Дедалом. Для удобства перемещения в атмосфере они были оснащены крыльями наподобие птичьих, что развязало им руки. Правда, при использовании крыльев они должны были материализоваться в зримой или незримой форме. Собственный же облик аплодиторы могли менять в зависимости от эпохи. Однако для удобства руководства Устав предписывал принимать униформный вид. Униформным считался земной вид homo sapiens, поскольку, согласно последним замерам, количество информационных клеток в их головном мозгу значилось рекордным в Книге Пинеса. Обладатели мозга использовали его всего на три процента, что являлось эволюционной аномалией и, будучи феноменом, ждало своего объяснения.

Ко внешности вечно мелькавших человекообразных аплодиторов как-то привыкли, и некоторые Надведущие подотделами также стали визуализироваться во время совещаний. И увидели все, что это хорошо.

Создатель вначале ворчал и называл это «бардаком», но затем и Сам выбрал себе благогрозную наружность кроманьонского вождя племени Зум-Зум. Правда, счёл нужным внести некоторые исправления. Как то: добавил себе лба и вынул павлинью косточку из носа. К тому же пришлось восстановить правый большой палец, откушенный мамонтом.

Вкус и фантазии подчинённых Он ограничил двумя заветами: только самцы и в одежде, скроенной по образцу и подобию божеской. А там хоть лысину, хоть брови отращивай, хоть зуб золотой.

Влияние земной красоты на сотрудников Отдела было заметно и росло. Ведомо было Всезрящему, что представители высшего звена в руководстве состязались, у кого лучше персональный рекреационный сад с райскими птицами из контрабандных галлограмм. Господь смотрел на злоупотребления сквозь Свои удлинённые для красоты пальцы и расценивал это как тайное (в добавление к явному) подражание Ему. Ведь и Он Сам частенько, утомившись, отводил Дух в покойной роскоши ГаллоЕдема. Господь любил поклонение и подражание. Но заметив как-то, что Архипарх, Волобуев и Эргомудр, не сговариваясь, но одновременно в точности скопировали Его внешность, впенял им за перебор в подхалимстве. «Аз Един Таковой Есмь!» – сказал Неподражаемый и, отозвав в сторону враз изменившегося Архипарха, поручил ему организовать отравление Зум-Зумского вождя мухоморами.