Kitobni o'qish: «Возвращение 2»
Часть 1
Глава 1: Первый день
Высоко в вечернем небе вспыхнула яркая белая точка. Шла строго на центральную башню улья.
– Тихо, ребят, – Анна остановила группу. – Ждём.
Люди находились у выхода на купол, в основании башни с винтообразно закрученным пологим скатом вместо лестницы.
Полковник Мун тоже пошёл со своими связистами. Поднимались, таща оборудование на себе. Держались руками. Угол расположения конструкции позволял двигаться по ней только так – на четвереньках. От верхней точки сердечного корабля до потолка улья ещё десять метров, и три внутри башни до выхода. И вниз – до «пола», ещё почти двести. Сорваться отсюда – верная смерть.
Но откладывать установку антенн до прибытия специалистов со снаряжением было нельзя. При пролёте корабля-охотника над ульем всё должно выглядеть так, будто людей здесь нет. Поэтому до прокладки кабельной линии нужен чёткий график пролёта наблюдателей. Надо знать, сколько есть времени на то, чтобы безопасно отключить защитные системы улья, доложить обстановку, принять указания и снова уйти в глухую радиоизоляцию.
Вот за этим и пошли на «крышу» улья. Пока Анна смотрела на точку охотника в небе, парни за её спиной начали собирать антенну.
– Лазарева, ну что?..
Полковник Мун внимательно взглянул на Анну, держа блокнот и ручку наготове. На сетчатке глаз Лазаревой работал внутренний монитор биологического передающего устройства пришельцев. Также как у мегистотериев глаза подсвечивались изнутри, когда БПУ функционировало в коммуникационной сети. А сейчас Анна следила за взаимодействием охотника и сердечного корабля.
– Опрашивает нас, – ответила она.
– Опрос системы через две минуты после установки связи, – Мун быстро записывал. – Сначала осматривает.
На внутреннем мониторе БПУ Анны компьютеры обменялись запросами и ответами, появилось сообщение об успешной проверке, но охотник ещё был над головой и связь с ним пока не прервалась.
Мун следил за цифрами:
– Пять минут, шесть…
– Всё, – Лазарева увидела, что значок обмена данными погас.
– Над нами летит медленнее, – покачал головой Мун. – Итого: шесть минут двадцать секунд – наша мёртвая зона каждые два часа.
Анна высунула голову из довольно большого проёма, рассчитанного под рост мегов, проводила взглядом удаляющуюся точку в небе, и кивнула:
– Можно.
Она первая вышла на купол, но сделав пару шагов, остановилась. Вид был потрясающий. С этой точки ещё никто не смотрел. Никогда. Мун и двое связистов вынесли антенны и блок питания и, поставив всё на поверхность, тоже не сразу взялись за дело.
Диаметр купола составлял всего километр, но стоящим на нём людям, он казался уходящим вдаль полем с ровными бороздами бионейросети. Жёсткий под ногой, с фиолетово-синими разводами и чёрными прожилками между накрепко впаянными в живую ткань органическими пластинами брони.
С высоты было хорошо видно огромный чашеобразный антигравитационный порт, размещённый по архитектурному плану «хозяев» недалеко от трёх ульев, и бескрайнюю степь по обе стороны от него. А сверху, словно перевёрнутый хрустальный бокал, всё накрывал купол темнеющего, удивительно чистого неба с проступающей луной.
Люди стояли ещё минуту, но наконец собрались силами и духом и начали установку антенн. Анна подняла над устройствами «капюшон» из субстанции, чтобы при осмотре сверху их не было видно.
Едва антенны запустили в работу, на поясе Муна ожила рация:
– Товарищ полковник, есть сигнал.
– Отлично, – улыбнулся Олег. – Мы спускаемся.
Но сразу не пошли. Ещё полюбовались видом. Небо над степью темнело, и поверхность купола светилась ярче.
– Анна, а дальше тебя как? – внезапно спросил Мун. – Три часа мы тут с тобой разбираемся, а я только знаю, что лейтенант Лазарева.
Пока было совсем не до знакомства, да и сейчас не до него, но Олег уже понял, что с лейтенантом они сработаются. Ответственная женщина, и умная, и действует чётко. Не зря Бестужеву нравилась.
Лазарева усмехнулась, взглянула в глаза полковника, ярко-выраженного азиатского типа – карие, со складками верхнего века у внутреннего угла.
– Для вас можно Анна, – сказала она.
Полковник Мун был старше её на десять лет, выше на четыре звания, и, в общем-то, человек вроде хороший.
– Спасибо за доверие, – усмехнулся Олег. – У меня отчество сложное для русского произношения: Кимович. Если выговариваться будет плохо, зови Олег.
– Или Олег Кимыч, – предложила Анна.
– Обычно так и зовут, – кивнул тот, и заодно спросил: – Анна, ты почему лейтенант? Вроде, взрослая уже.
– Так я ж с гражданки пришла, – ответила Лазарева. – В двадцать пять только.
– А, – покачал головой Мун. – Не сиделось тебе спокойно.
– И не говорите, Олег Кимыч, – согласилась Анна.
Скрипнул голос в рации:
– Товарищ полковник, нам нужна Альфа, отключить электромагнитное поле.
– Уже идём, – ответил Мун.
– Я могу отсюда, – сказала Лазарева. – Засеките время.
Поле нужно было включить обратно сразу после сеанса связи. Олег кивнул. И Анна отдала команду компьютеру по БПУ. Сверкающая паутина бионейросети на башнях электромагнитного удара померкла. Совсем не погасла, но визуально отключение обозначилось менее интенсивным сиянием.
– Всё, за работу, – приказал Мун.
Они вернулись в башню, проскользили на пятой точке по спуску до самого корабля, встали на «морду», коей назвали кабину на его верхушке. Путь вниз оказался легче, хотя сильно придерживали себя руками. Если разогнаться на длинном винтообразном спуске, можно и не удержаться на витке.
Анна отправила остальных вперёд, сама задержалась. Хотелось перевести дыхание. Если бы не чувство тоски, всё было бы отлично. Настроение у всех держалось на подъёме, несмотря на всеобщий страх ткнуть не туда пальцем и нарваться на какую-нибудь защитную систему.
Лазарева была предельно сосредоточена, внимательна, напряжена, и… скучала. Первые часы – самые тяжёлые. Кажется, Дмитрий и Костя только стояли рядом, дышали, говорили, но сейчас… они далеко.
Мысленно-эмоциональная связь сделала Анну зависимой от них обоих. Была потребность снова ощутить их в своей голове, потереть ладонями их мегистотерьевские морды, почувствовать касание горячих тел. Они были нужны ей физически и ментально, и без них Лазаревой казалось, что она осталась одна в пустыне. А люди рядом, словно находились в параллельном мире. Не в её.
В мире Анны виртуальная среда управления корабля присылала своей Альфе отчёты о состоянии систем, показывала спящих особей, пробегая по общему каналу связи через их сознания. Это были интересные включения.
Лазарева видела предупреждающее сообщение о плановой проверке, и оказывалась стоящей в поле под молочно-пенным небом с фиолетовой травой. А вокруг спали тысячи мегистотериев. Теперь она не могла назвать их монстрами. Это слово больше было к ним не применимо. Они стали её солдатами, а она их командиром. Анна почувствовала свою ответственность за них сразу.
Виртуальный интерфейс корабля имел режим «сцепления с реальностью», можно было одновременно видеть полупрозрачные очертания поля с мегами и людей вокруг. Анна придерживалась его сначала, но потом всё-таки отключила. Мозг пока не привык работать на два фронта. Так что в основном находилась среди людей, а к мегам уходила на минутные включения, предварительно предупреждая об этом Муна.
Олег сразу раздобыл ей раскладной стул, чтобы не стояла статуей на дороге, и попросил не выходить на борт-площадку. Не дай бог, пока «на поле», в реальности шагнёт не туда.
В общем, работа шла. Лазарева догнала Муна со связистами, осторожно спускающимися по прикорабельной конструкции, и все вместе добрались до командного отсека.
– Надо бригаду инженеров вызывать, – выдохнул с облегчением Олег, спрыгнув наконец на ровную борт-площадку. – Пусть лестницы сделают. Это ж мы так задолбаемся.
– Да нам тут много кого надо вызвать, – кивнул Паша Третьяков. Он стоял на входе в командный отсек в ожидании возвращения связистов и Лазаревой. – Ань, нужно, я думаю, установить наши датчики и видеокамеры в сонном царстве, – он показал рукой на ярусы чаши, где в глубине спали мегистотерии.
– Зачем? Я всех вижу, – сказала Анна.
– Ты – да, – усмехнулся Паша, – но ты – нарасхват, то туда, то сюда тебя дёргают, а скоро и спать захочешь. Есть такая потребность у человеческого организма. Нужна подстраховочка.
– Ладно, мысль здравая, – согласилась Лазарева. – Что тебе нужно?
– Галю мне давай, – уверено произнёс Третьяков, вызвав улыбку Анны, и добавил: – Техник нужен. Я сейчас соберу своих, и спустимся.
Анна отыскала Галю взглядом. Понева, пока появилась минута, села на пол отдохнуть. Работа не прекращалась ни на секунду, но вошла в спокойный темп.
Контроль за тактико-аналитической группой – ТАГ, в отсутствии большого начальства лежал на родном и всем знакомом полковнике Олеге Муне. Да и лейтенант Лазарева чутко реагировала на все нужды. Подходила к каждой команде, как только требовалось открытие новой директории в системах корабля.
Через пару часов ТАГовцы нашли ремонтно-восстановительный модуль. Почти целый «луч» компьютера корабля был отведён под эту систему. Её задача заключалась в управлении ремонтными средствами для устранения повреждений. Поэтому в ней оказалась подробная «карта корабля» – схемы абсолютно всего. Находка была жизненно важной.
Все данные копировались. Пластиковые коробки с жёсткими дисками выстраивались друг на друге вдоль стен. Названия писали маркерами: «система вооружения термо-световой удар: схемы», или «топливная система: хвостовой блок», «топливная система: схема трубопровода». И так бесконечно много. Инженеры ТАГ называли всё сразу на месте, подбирая слова.
– Чёрт, народ, как назвать? Вот смотрю: корабль рассчитывает объёмы питательной субстанции для экипажа. Или для личного состава?
– Для личного состава. Какой экипаж из мегов?
– А как назвать: система расчёта запаса питания?
– А там запас?
– Нет.
– Тогда объёма питания.
– Так: система расчёта объёма питания для личного состава. Кухня, короче! Куда положим?
– С центром выработки субстанции связана?
– Конечно.
– Конечно, блин, схемы смотрел?
– Связана. Через узел расчёта субстанции. Тут к нему вообще всё подведено.
– Тогда в коробку: «центр выработки субстанции: узел расчёта».
ТАГовцы ползали вдоль нижних секций лучевой конструкции компьютера на коленях, а если надо было подняться к верхним секциям, то в отсутствии лестниц пока приходилось сесть друг другу на плечи. С ноутбуками и планшетами сидели на полу.
Большое начальство – министр обороны Дубравин и командующий центральным округом генерал Королёв, отбыли, чтобы обстоятельно доложить обо всем президенту и дать команду на организацию мобильной базы недалеко от улья.
Она была нужна по многим причинам, во-первых – связь. Требовался комплекс подземных средств, чтобы взаимодействовать с командой в ИОСе. Во вторых – выход. Вертолётная площадка под землёй, организованная майором Бестужевым, подходила только для экстренных целей. А чтобы спокойно ездить в улей и обратно, нужен был другой вход. Незаметный для охотников.
Сейчас ждали первый сеанс связи и едва заработали антенны на куполе улья, мониторы отразили входящий сигнал:
– ИОС «Костанай-1», это станция «Ливень-2», как слышите? – раздался в динамике голос. И следом возникла картинка с видеокамеры – лицо оператора боевой машины связи, занявшей позицию в пяти километрах от улья.
Мун нацепил гарнитуру на ухо, подвёл микрофон к губам:
– Слышим «Ливень-2», «Костанай-1» на связи. Готовы соединить нас со штабом округа?
– Так точно, готовы! – за радостным лицом оператора втиснулись лица остальных членов экипажа. Все хотели увидеть улей внутри.
– Соединяйте, – сказал Олег. – Кабинет генерала Королёва.
– Есть!
Прошли ещё секунды, пока сигнал перебрасывался на узел связи штаба округа, и, наконец, возникла брифинг комната, смежная с кабинетом командующего. Валерий Михайлович Королёв и министр обороны Сергей Васильевич Дубравин были здесь.
– А вот и они! – довольно произнёс Королёв, увидев лица людей на экране. – Наконец-то, докладывайте!
Мун набрал воздуха в грудь, всё-таки первый доклад:
– Товарищ генерал, ИОС «Костанай-1» под контролем, происшествий не случилось, готовы начать прокладку дороги к временной базе, просим координаты.
– Ох, как звучит, – засмеялся Дубравин.
– Как вы там? – спросил Королёв. – Как наша Альфа?
Лазарева встала перед камерой:
– Всё отлично, товарищ генерал.
– Освоились?
– Да.
Валерий Михайлович кивнул, ободряюще улыбнулся Анне.
– Говорили с главкомом три минуты назад, – сказал Дубравин. – Просил всем объявить благодарность. Так что, товарищи, объявляю благодарность. Это первое. Второе: когда планируете начать разбор корабля?
– Пока точно сказать не можем, – покачал головой Олег.
– Полковник, а надо, – надавил Дубравин. – Мозг у вас под контролем, пора начать вскрывать тело. Президент спрашивал, когда ваша группа доберётся до двигателей и топлива?
Мун нахмурился, уже собрался ответить, но Анна вступила в разговор. Тут ей было сподручнее объяснить сложности. Именно этим вопросом они с Олегом занялись сразу после отбытия генералов. Самим хотелось понять, могут ли они прямо сейчас свободно открыть ходы к двигателям и топливным бакам корабля. Оказалось, что не могут. По крайней мере, не прямо сейчас.
– Товарищ генерал, мы не готовы к физическому разбору корабля, – сказала Лазарева. – Копирование компьютера ещё идёт, а у меня в БПУ часть систем закрыты.
Анна с Муном составили отдельный список того, что явно носило характер важных системных установок. И того, что не отражалось в операционном поле деятельности Альфы. В общем-то, ничего удивительного, что системы управления двигателями и доступ в их секции оказались в этом списке.
Полётом корабля управлял компьютер, а не главная особь. Это были чисто автоматические системы, работающие без какого-либо вмешательства.
– Так, и? – уточнил Сергей Васильевич.
– И прежде, чем я дам команду открытия некоторых отсеков, мы должны быть уверены, что эта команда не запустит какой-либо защитный протокол, – ответила Лазарева. – ТАГ скопирует компьютер, воспроизведёт его в модель и попытаемся сначала на ней.
– Лазарева, ты знаешь, сколько это займёт? – возмущённо спросил Дубравин.
– Неделю минимум, – кивнула Анна. – Но либо так, либо каждое наше движение приближает нас к тому, что корабль распознает в нас угрозу.
– Лазарева, приказ верховного главнокомандующего нужно выполнить прямо сейчас, – сурово заметил Сергей Васильевич.
– Товарищ генерал, сейчас – невозможно. Потому что корабль вообще не предусматривает доступа к энергосистеме извне, – резонно возразила Анна. – Но мы выведем алгоритм действий и команд, при которых открытие этих отсеков будет безопасным. Нам нужно время.
– Ладно, понятно, – сдался Дубравин. – Не обрадуем президента, не обрадуем.
Он обернулся к интерактивному столу, нажал значок отправки файлов:
– Держите. ЦРК прислал.
Центр разведки космоса полчаса назад передал свою сводку.
– Скорость кораблей упала, – сказал Дубравин. – И довольно резко. Останавливаются. Пока сделали предположение, что остановка нужна для приёма на борт армии мегов. При той скорости, на которой «хозяева» рассекают, к ним вряд ли можно пристыковаться в движении.
В улье, на экране оперативного пункта управления, собранного из наших мониторов и компьютеров, засветились присланные фотографии. В основном запечатлели точки кораблей «хозяев». Только на одной засветилось облако. То были летящая вместе тысяча транспортных «колосков» с земли. Не точки, только единое пятно. Но даже оно всколыхнуло тоску Анны по Бестужеву и Косте.
Она быстро подавила это чувство, собралась, кивнула:
– Хорошо, значит, считаем, что времени у нас больше.
– Как по заказу, тебе, Лазарева, – усмехнулся Дубравин. – Работай. Все ресурсы под тебя. Запрашивай любых специалистов, любую технику, лаборатории. Но чтобы через неделю открыла нам доступ во все отсеки, поняла?
– Так точно.
– Всё, Мун, – Сергей Васильевич взглянул на него, – переключаю вас на оперативный штаб округа. Передайте график пролёта охотника и получите координаты базы.
Дубравин переключил ИОС «Костанай-1» на оперативный штаб, и уже через минуту на мониторе в командном отсеке корабля вспыхнула точка, показывая, куда подвести подземный коридор.
– Ну, что, Анна, – Олег взглянул на неё, – дело за тобой.
Лазарева пошла на борт-площадку, встала на краю, оглядела чашу. Всё же… как изменилось восприятие этого пространства. Ещё недавно оно пугало, внушало ненависть, но сейчас – стало своим. Понятным, открытым, не враждебным.
В промежутках между помощью команде Анна успевала изучать БПУ и свою особую функцию – исполнение обязанностей Альфы. Управление субстанцией было одним из основных полномочий главной особи. Хотя ведущая роль в этом всё-таки принадлежала кораблю, поскольку в нём находилось ядро выработки этого материала, но Альфа имел к нему безграничный доступ, а значит, можно делать вот так…
На внутреннем мониторе Лазаревой, по её желанию отобразился виртуальный модуль управления средствами работы с субстанцией. Вся система схематично с управляющими символами. С лингвистическим русским протоколом, загруженным в БПУ из компьютера корабля, их можно было читать и понимать.
По следующему желанию Анны открылись «поле роста» – трёхмерная система координат для направления строительного материала и формирования нужных форм, и карта местности. Вспыхнула точка, в которую следовало направить коридор. Система спросила: начать?
И Анна не удержала улыбку:
– Начать.
Уровень субстанции в каналах, пересекающих дно чаши, поднялся за секунды. От поверхности оторвался вихревой поток, и как нож в масло вошёл в стенку, вкручиваясь сначала в толщу улья, а потом и земли. На карте улья, открытой на одном из мониторов, начал прорисовываться новый тоннель.
Но люди туда не смотрели. Почти все бросили работу, и пошли увидеть происходящее воочию. Только несколько компьютерщиков остались на местах, глядя в свои планшеты. Затянулись в неожиданно возникший вопрос.
– Вот опять, – кивнул один. – Ни к чему не относящийся кусок. Что это вообще такое?
– Да, и у меня тоже.
Уже в нескольких директориях по совершено разным системам попались единичные файлы, не имеющие отношения к этим системам. Но их становилось всё больше и попадаться они стали чаще, так что как только первый человек сказал про какие-то неизвестные фрагменты, сразу выяснилось, что они у многих.
– Так, полковник Мун! – парни встали наконец с пола и пошли к нему.
Олег стоял с Анной на краю площадки, наблюдая создание тоннеля. Вихревой поток субстанции замедлил вращение и опал, превратившись в жидкую массу, которая хлынула обратно из образовавшегося коридора. По дну прошла грандиозная волна, омывая нижние ярусы. Раскинулось настоящее озеро. Но уровень субстанции быстро понижался. Отработавшая задачу масса сливалась в пустоты под чашей.
– Потрясающе, – высказался Мун. – Мы тоннели прокладываем месяцами, а вот вам за пару минут.
– Полковник! Олег Кимыч! – крикнули сразу несколько голосов позади толпы.
Олег развернулся, глядя поверх голов.
– Подойдите, пожалуйста – позвали парни. – Вместе с Альфой! Нашли кое-что необычное.
***
У кабинета начальника научно-конструкторского центра ВКС1 толпились инженеры. Толком не верили в то, что произошло, и о чём буквально двадцать минут назад сказал их руководитель, в темпе собирая людей по этажу. Сказал лично, по громкой связи ничего не объявляли, не стали пускать сообщения на телефоны в кабинетах.
Начальник центра сам прошёл по всем отделам.
– Внимание, товарищи! – сказал он с порога общего кабинета инженеров орбитальных самолётов. – Только что сообщили, что в районе города Костанай в Казахстане захвачены три сердечных корабля. Тактико-аналитическая группа центрального округа вместе со своей инженерной командой ведёт работу на месте. У них есть данные, по анализу которых требуется наша помощь. ТАГ начнёт предавать их нам примерно через полчаса. Всем быть готовыми!
Сидевшие за рабочими столами инженеры, замерли, осознавая суть сказанных слов.
– Наш оперативный штаб будет в комнате для совещаний, – добавил генерал. – Там всё подготовят, подключайтесь.
Это было двадцать минут назад. Сейчас инженеры со всех отделов уже толпились у дверей. Связисты ещё настраивали оборудование, но экраны работали, а на том конце работали камеры, снимающие… улей. Объективы охватывали огромное освещённое пространство под куполом и сам корабль. Камеры установили везде в командном отсеке и ещё продолжали размещать по всем доступным зонам.
Лейтенант Матвей Спецов – инженер-конструктор отдела орбитальных самолётов, не мог оторвать от экранов взгляд. От волнения сердце стучало так громко, что он едва слышал разговоры вокруг. Наши в улье! Сейчас идёт трансляция прямо из сердечного корабля! И… Егор где-то там.
Спецову стало трудно дышать от этой мысли. Егор пропал в Костанае, и точно не погиб. Все эти дни с момента извещения о его пропаже без вести, Матвей чувствовал, что Егор жив. А значит, сейчас он там – в улье, виды которого с разных ракурсов показывают видеокамеры.
Матвей больше не мог терпеть. Не дожидаясь команды, вошёл в комнату и направился к экранам.
– О! Молодёжь наглеет, а мы-то чего ждём? – раздалось следом.
Коллеги, увидев, что Спецов, плюнул на просьбу связистов не входить и дать настроить оборудование, всем скопом ввалились в комнату.
Нарвались на гнев техников мгновенно:
– Да по проводам не ходите! Хотя бы!
– Не ходим!
Инженеры всё-таки прорвались к экранам. Уже было на что посмотреть. На мониторах начали появляться передаваемые схемы.
Матвей, несмотря на отработанный к двадцати шести годам профессиональный взгляд, цепляющийся за любые схематические изображения, бегло просмотрев их, вернулся к живой картинке. Разглядывал круглое помещение отсека корабля с выходами в пространство улья и людей. Увидел полковника Олега Кимыча Муна – главу тактико-аналитической группы центрального округа и рядом с ним женщину.
Увидел и прирос к ней взглядом. Она стояла спиной к видеокамере, о чём-то говоря с Муном. Видимо, в улье было жарко, потому что люди там ходили в футболках. Ни на ком не было куртки или робы. И потому на открытой спине женщины было видно… БПУ. Прямо от основания шеи и по всей спине до поясницы сияли его пластинки, образующие собой рисунок, похожий на бабочку.
Но вот она обернулась. Глаза оказались очень светлыми, как у мегов. Матвей понял, что они подсвечиваются, также как БПУ.
– Ну, что товарищи инженеры-конструкторы, готовы? – раздался по громкой связи голос полковника Муна. Он подошёл к видеокамере. – Ребус для вас. Нам надо знать, что это такое…
Суть оказалась в следующем: группа ТАГ нашла среди множества технических данных о сердечном корабле несколько весьма отличающихся от всего остального схем и протоколов. И пока их не смогли связать ни с чем в корабле. Хотели услышать предположения от конструкторов, что это может быть.
А кроме этого, пока все с головой ушли в работу с полученными материалами, полковник Мун, говоря с начальником центра, озвучил просьбу прислать кого-нибудь толкового прямо к ним. Одно дело схемы смотреть и совсем другое на месте пройтись «по живому».
Матвей, услышав это, понял, что это шанс оказаться прямо там, где нужно! Он тут метался уже несколько дней из-за Егора, не зная, что делать. Так что сейчас быстро шагнул к своему начальнику:
– Товарищ генерал, разрешите мне.
Такая мгновенная инициатива вызвала улыбку у полковника Муна.
– Это кто у вас такой ярый? – спросил он.
– Лейтенант Матвей Спецов, – быстро представился тот.
– Это наш глазастый, – усмехнулся начальник центра, – и как раз очень толковый. – Ты хоть на схемы успел взглянуть? – это относилось уже к Матвею.
– Так точно, успел, – ответил тот и посмотрел на полковника Муна. – Чтобы понять что это, нужны все технические данные и схемы сердечного корабля, которые у вас есть. Для сравнения.
– Мы ещё копируем, – покачал головой Олег Кимыч.
– То, что вы нам прислали – это куски, – Матвей бросил взгляд на экран, где светились схемы. – Они прямо вот в таком виде в системе были?
– Да.
– Тогда, это возможно удалённые файлы, или…
Секундную паузу нарушил женский голос:
– Или кто-то их специально так раскидал.
Женщина с БПУ подошла к полковнику Муну, оглядела Матвея с экрана.
– Лейтенант Спецов, это лейтенант Анна Лазарева. Она здесь главная, – представил её Мун. И на этом представление ограничил. – Любую информацию адресовать сразу ей или мне. Всё, Спецов, готовься. Штаб округа сейчас отправит за тобой вертолёт.
Олег отключил связь с научно-конструкторским центром, обернулся к Лазаревой:
– Ну, что скажешь?
Анна покачала головой:
– То же, что и ты. Это данные по кораблям «хозяев».
Лазарева ещё думала. Сделать такое мог только Дмитрий. И глядя на всё новые фрагменты, добавляемые по мере нахождения файлов, Анна размышляла над вопросом: зачем?
Бестужев не хотел рисковать, это ясно. Пока бы всё изучили, оценили, время отправки транспортного корабля уже прошло бы. Поэтому он принял меры, чтобы ничего не помешало ему отправиться к «хозяевам».
Анна всеми точками тела чувствовала, что это не просто так. Он что-то увидел в этих файлах. Что-то такое, что заставило его спланировать какую-то свою операцию. Видимо такую же безумную, как предыдущую – пойти к Альфе, стать его солдатом и захватить контроль над ульем.
Лазарева вздохнула, потёрла шею, закрыла глаза. Это как первый день на новой работе. Всегда тянется долго и тяжело. И пока ждут консультанта от конструкторов ВКС в рабочую группу, надо решать другие вопросы.
От парней поступило предложение перекурить…
Но поскольку Паша, как главный биолог, добро на курение в улье ещё не дал, Анна тоже пока не разрешила. Зато как раз сообщили, что к станции связи «Ливень-2» подъехал полный комплект новой мобильной базы. Спецмашины со всем необходимым уже разгружаются.
– Потерпите, ребят, – говорила Анна, – сейчас транспорт приедет, и рванёте на улицу.
Она подкинула идею полковнику Муну: расстояние приличное, пешком добираться не вариант. Так что Олег дополнительно запросил десяток военных квадроциклов.
На поверхности, экипажи подъехавшей колонны нашли глубокий провал в земле и широкий подземный коридор, уходящий в сторону Костаная.
Объект над этим провалом надлежало возвести самый обычный, чтобы не привлекать внимания «охотников». Корабли, наблюдающие с орбиты, точно знали все вариации расположения наземных сил на планете. Обычная наблюдательная база не должна была привлечь их пристального внимания.
Так что первым делом прибывшие инженеры накрыли дыру в земле палаткой и приставили стенка к стенке мобильные боксы. Потом занялись размещением в яме подъёмного механизма.
Первую команду на квадроциклах спустили уже через час. Они уехали по тоннелю, ведущему в улей, а инженерная группа на поверхности продолжила развёртывание псевдо-наблюдательной базы.
Через полчаса в обратном направлении промчала первая группа парней из ТАГа. Они проехали пять километров по подземному коридору, завели квадроциклы на платформу, поднялись в палатку, вышли под чёрное ночное небо и, наконец, сделали первую затяжку за весь день.
– Ребят, да это подвиг, так выйти на перекур, – встретили их на месте и пристали с вопросами.
Что могли ТАГовцы рассказали и двинули обратно буквально через пятнадцать минут. С ними нагрузили на квадроциклы ящики бутербродов, бутыли с водой, термосы с кофе. Пока подпитать работающих в улье решили так. Поскольку за всеми вопросами никто пока не спросил можно ли завозить внутрь инопланетного сооружения полноценную полевую кухню, где народ будет спать, или не будет, куда поставить биотуалет? Или все желающие должны собираться заранее на выход через пять километров.
Полковник Мун и лейтенант Лазарева не успевали заняться этими вопросами. На часах был уже второй час ночи, когда старшие отделений ТАГ доложили Олегу Кимычу, что компьютер корабля скопирован на девяносто процентов.
Третьяков со своим взводом биологов, Галей и остальными техниками вернулись в командный отсек. Отчитались, что датчики движения на ярусах со спящими мегами установлены.
Группа связи подтвердила, что кабели заведены в улей. Осталось поднять линию в командный отсек корабля. Инженерная команда как раз выдвигается со всем оборудованием для этого. Сейчас приедут.
– Ну, что, почти справились с задачами первого дня, – удовлетворено кивнул Олег, приняв все доклады на быстром совещании руководителей секторов.
Это стало плановым сбором, чтобы поставить галочку под выполненными задачами и озвучить новые на ближайший час. Наконец-то настало время заняться тылами.
– Полевую кухню можно завезти, – уверено сказала Анна. – И думаю, можно организовать нам лагерь на дне чаши.
– Согласен, – сказал Паша. – Размещаться на корабле неудобно и рискованно. Лагерь внизу оптимален. Там же выход у нас. Место под технику есть.
На борт-площадку начали заносить ящики с едой и питьём. Парни из ТАГа, которые с ними приехали, наконец дотащили их до командного зала. Долго пришлось добираться. Несли по остям. А там просто налегке долго идти.
Люди встретили прибывших аплодисментами и радостными возгласами:
– Живём, народ!
Мун усмехнулся.
– Третья группа – на выход, – приказал он. – Перерыв!
Для короткого отдыха на поверхности людей разбили на группы заранее.
– Спальные мешки нам привезите, – крикнул Олег вслед уходящим. – На всех!
Сон уже становился актуальнейшим вопросом. Работа замедлилась. Люди устали до предела. Ещё работали, но было заметно, что уже всё – соображения ноль. Даже говорить стали меньше. В улей вошли в шестнадцать часов, сейчас три ночи. Одиннадцать часов без перерыва. Нужен отдых.
– Анна, ты в первую партию, – уверенно приказал Мун.
– Я в норме, – покачала та головой.
– Лазарева, – Олег внимательно взглянул на неё. – Тебя достали из стазис-капсулы на моих глазах семнадцать часов назад. И ты вот с тех пор без остановки. Ты в первой группе. Давай, воспользуйся своим волшебным новым органом, устрой себе глубокий сон. Разбужу лично, обещаю. – Мун взглянул на часы: – В шесть утра подниму тебя.
Лазарева вздохнула:
– Олег Кимыч, плохая примета.
– Какая?
– Первые сутки нужно выстоять полностью, – заметила Анна.
Галя усмехнулась:
– Ну, наши полные сутки уже заканчиваются. Мы в шесть утра как раз из Костаная вылетали.
– Вот, – Анна показала на Поневу. – Вот Галину в первую партию. И Третьякова.
– Я-то как раз не против, – сразу согласился Паша.
– Вот все вместе и на отдых, – приказал Мун. – Лазарева, остаёшься здесь. Понева, Третьяков, – давайте вниз. Сейчас инженеры приедут, помогите им разбить палаточный городок и чтобы я вас не видел ровно шесть часов.
