Kitobni o'qish: «Наследие»

Shrift:

Горе

Деревня Верхние Кузьминки – это скрытая от всех глухая деревушка возле тайги, где могли спрятаться беглые крепостные. В этой деревушке царил мир, который оберегало главное правило – не вмешиваться в дела соседей. Место само по себе уникально, деревья стояли особняком через почти непроходимые тропы, и можно было выйти к величественному озеру, на берегу которого стояла эта деревенька.

Уже несколько лет на окраине деревни жила местная лекарка Анна, но ввиду то ли своего характера, то ли в пору предрассудков ее звали ведьмой. Местные прибегали к ней за помощью в редких случаях, что несказанно радовало мать-одиночку. У нее было много времени для воспитания ребенка и собирательства целебных трав в лесу. Девушка быстро нашла общий язык с местными жителями, которые искренне не понимали ее желания воспитывать ребенка и жить рядом с людьми, поскольку они осознавали все неприятие магических существ. Но девушка настояла на своем.

Шли годы, ребенок рос, деревня приобрела новые очертания, но отношение к Анне и ее дочке Софии не поменялось. Деревенские дети дразнили белокурую малышку и звали ее нечистью, за что регулярно получали на орехи от родителей. Так как кроме Анны врачевать больных было некому, из-за издевательства сверстников Софа росла нелюдимой, а ее единственными друзьями были кот Василий и домовой Кузя. Они утешали девочку и играли с ней, когда мать уходила за травами.

Анна поздно поужинала, к ней за стол подсел кот Василий:

– Аня, приехать сюда было плохой идеей. Отец ребенка не принял вас, а твоя мама сильно волнуется и уже закидала весь подвал письмами. Кузьме жить негде. Понимаю, поругались вы тогда сильно, но уже семь лет прошло, – произнес фамильяр.

– Может, ты и прав, я поговорю с ней. Но уезжать никуда мы не будем! – сказала Анна, ставя кувшин с молоком на стол.

– Ты не понимаешь, Аня.

Кот вытащил из-за пазухи блюдечко с голубой каемочкой.

– Помнишь, на днях Софа пришла домой в грязном платье и ты еще ее выпорола за это? Она всю ночь на мне рыдала, на, смотри, – сказал фамильяр, активируя заклинание.

На блюдечке появилась хижина кузнеца, а дети волокли сопротивляющуюся девочку за дом. Они бросили Софу в грязь возле металлических стружек. По рукам ребенка текла кровь, и кто-то из детей кинул в Софию камень, после чего они несколько минут издевались над ребенком. Как вдруг из-за забора выпрыгнул огромный черный кот – это был Василий в своем истинном виде, и, увидев агрессивного монстра, дети разбежались кто куда.

Руки Анны тряслись от гнева, блюдце треснуло в руках разгневанной матери.

– Пощады не будет.

Блюдце осыпалось прахом, и черные сгустки начали разрастаться из рук могущественной ведьмы.

– Аня, не смей. Ты же поклялась, когда родила ребенка, что никогда не будешь пользоваться темной магией! – раздался глас вопиющего в пустыне.

Ситуация была практически необратимой, как вдруг из комнаты вышла заспанная Софа:

– Мама, мне сон плохой приснился, – сказала девочка, и волшебство рассеялось.

– Доченька, прости меня. Хочешь, мы уедем отсюда? – начала тараторить Анна, бросившись в объятия дочери.

– А как же деда Леша и дядя Вова? Мне здесь нравится, – сказала Софа, поправляя сорочку.

– Но дети тебя обижают! – произнес Василий.

– Мне все равно на них.

Девушка взяла на руки малышку, отнесла ее в комнату и уложила ребенка в кроватку.

– А что тебе снилось? – спросила заботливая мать, укрывая дочь одеялом.

– Я видела, как красная птица уносит тебя, – сказала София с тревогой, и девушка погладила ребенка по волосам и вышла из комнаты.

– У нее нет сил. Это сон, это просто сон, – повторяла Анна, пытаясь успокоиться.

– Что с тобой? – произнес Василий и приблизился к хозяйке.

– Я забрала ее силы еще при рождении, чтобы она никому не навредила, – произнесла Анна, входя на кухню.

– Я это помню. Малышка чуть не умерла от этой мощи, – сказал фамильяр.

– Я боюсь, что ее сны вещие, – прошептала Анна, выпивая отвар ромашки и валерьяны.

– Этого не может быть! – воскликнул кот. – Я чувствую магию за тысячу верст, и в ней ее нет! – запротестовал он после.

– Лишь бы ты был прав.

Анна вошла в комнату, зелье начало действовать, и она, наконец, смогла уснуть.

Ночь озарилась миллионом огней – вся деревня была в огне. Смерть вошла практически в каждый дом, но настоящая трагедия разразилась за околицей. Анна вынесла дочь и заспанного кота из дома. Девушка вытаскивала из дома свои пожитки, как вдруг не выдержала крыша и упала, похоронив под собой хозяйку дома. Домовой собрал все, что осталось.

Когда последний дом потушили, было собрано народное вече, и на нем были приняты многие решения, как вдруг появился Василий с объявлением о смерти Анны лекарки. Он молил о помощи и просил позаботиться о ребенке.

Все прекрасно понимали, чем обязаны лекарке, ведь многих она вытащила с того света, но никто не вызвался приютить ее дочь. Единственное, что смог сделать совет односельчан, – это дать для ребенка видавшую лучшие времена палатку и немного еды.

Василий был в ярости, он буквально вбежал на поляну:

– Кузя, у тебя остались контакты Яги? – вспылил Василий, а домовой поправил рубаху.

– Что стряслось?

– Посмотри, чем они решили откупиться от малютки! – крикнул Василий, кидая под ноги домового палатку.

– Прости, но не могу. Дома нет, я бессилен.

– Я пошел за помощью, может, Вова нас приютит, пока Ядвига Петровна не приедет, – произнес Василий и осмотрелся: – где Софья?!

Как тут фамильяр краем глаза заметил мелькнувшую фигуру ребенка среди деревьев:

– Леший! Не смей.

Наследство

Кот сорвался с места в карьер и через несколько минут оказался на маленькой полянке. Леший аккуратно уложил ребенка на мягкую подстилку, в его руках была изумрудная жидкость. Кот прыгнул на хранителя леса, но тот лишь растворился в воздухе. Корни деревьев схватили Василия.

– Не смей, старый дурак, ты же убьешь ее.

– Я знаю, что делаю, – произнес леший, продолжив готовиться к ритуалу.

Кот не терял надежды выпутаться, однако мощные корни все сильнее сковывали его.

Изумрудная жидкость полилась тоненькой струей в рот ребенка. Лес на мгновение замер, вокруг царила гнетущая тишина, как вдруг по лесу прошла мощная волна магии. Подстилка из листьев, которая служила для Софии периной, начала изменяться. Она начала белеть и покрываться золотыми узорами. Василий был в полном изумлении, заметив, что кот больше не пытается нападать, и леший отпустил его.

– Первородная магия – это тебе не хухры-мухры, – произнес леший.

Из леса вышел огромный матерый волк:

– Что здесь происходит, потрудитесь объяснить! Вова!

Это был именно он, в своей второй ипостаси, и он явно был сильно обеспокоен. Жители Волчьей слободы обычно не покидали вверенных им уделов и жили весьма отстраненно. Старичок сел на выращенный им пень.

– Я выполнил клятву, данную Анне. Она дала мне наказ в день рождения ребенка, что если вдруг с ней что-то произойдет, тут же вернуть силы девочке, – сказал леший, закуривая трубку.

Лес переливался множеством всевозможных огоньков, даже на старых и практически безжизненных деревьях начали распускаться почки. Кот подошел поближе к ребенку, Софа мирно спала на золотом одеяле. Кот аккуратно укрыл девочку и подсел к лешему.

– Я хотел тебя попросить дать мне твое блюдечко, – произнес Василий.

– Зачем тебе? – недоуменно произнес леший.

– Рассказать о случившемся. Горе у женщины, дочь потеряла, – сказал Виктор.

– Это без надобности, я уже ей все сообщил, и она скоро будет, – ответил леший, выпуская дым.

Во время разговора о будущем ребенка взрослые не заметили, как из лесной чащи вышли новые гости – это были белоснежный единорог с маленьким жеребенком. Единорог коснулся своим рогом спящей малышки.

– В нашем полку прибыло, – восхитился леший, впервые увидев легендарное животное вживую, чем окончательно смутил единорога.

Тот лишь фыркнул и также бесшумно растворился, от обиды леший хлопнул себя по бокам.

– Это ж надо, я такое первый раз за всю жизнь увидел и спугнул.

Леший ощутимо напрягся:

– Ребята, вам надо делать ноги, Вася, бери девочку и беги через эту тропу из леса.

Леший сделал магический жест, открывая кратчайшую дорогу из леса, но кот стоял как вкопанный.

– Вова, ты тоже… Помоги ему.

– Я понял, – произнес оборотень, и через мгновение по лесу уже мчались две тени.

Леший напряг все свои силы, чтобы не пускать новых гостей на поляну, пока Софа не покинет границы леса. По его лбу струился пот, и как только защиту прорвали, на поляне оказались разгневанные эльфы. Они ощетинились и направили на старичка свои луки. Старик сел на пень, ведь он уже привык к подобному поведению эльфов и не опасался за свою жизнь. Без прямого приказа они не посмеют причинить ему вред, да и поймать лешего в лесу – та еще задачка, даже для эльфов.

Первородная

Из тени лесной зелени вышел высокий златоглавый эльф – это был Леон, нынешний глава клана Темного леса.

– Хозяин леса, что здесь произошло? – в высокомерной манере спросил он.

– И тебе привет, ушастый. Ни тебе здравости, ни как ваши дела, может, Вам помощь нужна. Не учили Вас хорошим манерам ваши праотцы? – фыркнул леший.

Стрела одного из разгневанных эльфов сорвалась с тетивы. Леший лишь растворился в тумане, а Леон разгневанно посмотрел на своих подданных:

– И как его теперь искать? – спросил Леон.

Эльф скривился в гримасе, поскольку унижаться и просить прощения у лешего, которого за глаза он не иначе как нечистью не называл, дико не хотел.

– Прости нас за дерзость, хозяин лесов Русских, не соблаговолишь ли поговорить с нами? – произнес глава клана, буквально прожигая взглядом незадачливого эльфа, как вдруг послышалась возня в глубине чащи.

– Да пошли вы, ушастые, на хер. У меня горе, племянница любимая померла сегодня ночью, – крикнул леший, преображая свой наряд на боевой доспех.

Леший решил больше не церемониться с назойливыми гостями, несколько деревьев пришли в движение и с ходу вывели особо агрессивных эльфов из драки. В это время Леон стоял как громом пораженный, весь его внутренний мир рухнул. Женщина, которую он все время любил, умерла. Он открыл портал на главную площадь Орканара столицы их клана.

– Пошли прочь с глаз моих!

Леон спустился с коня и безвольной куклой упал на колени, а по его щекам потекли слезы.

– Но ваше величество! – возразили несколько эльфов.

– Вон, я сказал! – крикнул Леон.

Мощный магический пас загнал недоумевающих эльфов в портал. Эльф был на грани безумия, он рвал на себе волосы от отчаяния и боли. Увидев всю искренность его горя, леший подошел к нему, сел на пень и закурил.

– Не понимаю я вас, длинноухих. Если ты ее так любил, почему же отказался от нее? – сказал леший, выпуская клубы дыма.

– У меня не было выбора, думал, когда женюсь на Аике, как хотел отец, она родит наследника для клана, и я пошлю их куда подальше и буду с любимой.

Леший зарядил оплеуху неунимающемуся эльфу.

– Вот ты гад! Бросил беременную девушку одну на произвол судьбы, да она из-за тебя от семьи отреклась! – вспылил леший, эльф грохнулся на землю и резко вскочил на ноги.

– Как беременную?!

Леон схватил лешего за плечи:

– Этого не может быть, смертная бы умерла при родах. Тем более, она не могла зачать, это невозможно. Эльфы могут передавать гены только своим и лишь один раз в сто лет.

Леший растворился в руках эльфа.

– Прости, не знал о таких подробностях. Но я знаю лишь одно – эта девочка – твой ребенок, – сказал леший.

В тумане появился силуэт малышки, а Леон, как завороженный, смотрел на золотоволосую девочку, которая как две капли воды была похожа на мать.

– Перворожденная, – прошептал Леон и потянул руку к силуэту, а силуэт растаял.

– Как ее зовут? Молю, покажи мне еще, я заберу ее на воспитание и буду заботиться о ней.

– Нет, ты даже не приблизишься к этому ребенку, – возразил леший, и стенания Леона сменились гневом.

– Да как ты смеешь, ведь я ее отец, только посмей меня остановить!

Эльф было брыкнулся в сторону деревни, однако его остановил мощный магический удар. Пыл эльфа прошел, и он никак не мог поверить, что его, главу эльфийского клана, остановил какой-то старик.

– Успокойся, мальчик, и послушай меня. Хоть я и немного слабее брата, но это не значит, что мною можно пренебрегать. За то, что вы сотворили с моей племянницей, я запросто мог уничтожить вас в тот же день, но не стал. Цените мою щедрость. Ты выбрал себе жену, вот и живи с ней, а Софью трогать не смей.

Леший вновь принял привычный для себя вид под ошалевшим взглядом недоумевающего эльфа.

– А теперь пошел вон и учти: увижу хоть одного ушастого за границей леса, уши оторву и скажу, что так и было, и можешь не сомневаться, сил у меня на это хватит.

– Молю тебя о просьбе, пожалуйста, хоть изредка рассказывай мне о ней и позволь помогать финансово.

Эльф схватил старика за ноги.

– Хорошо, да будет так. А теперь приведи себя в порядок, негоже светлорожденному появляться перед сородичами в таком виде.

Лицо Леона вновь окаменело, он сел на своего коня и погарцевал в сторону созданного портала.

На улицах Арканара царило смятение, царица Аика вышла навстречу своему мужу и, узнав от пришедших к ней эльфов, что он силой выгнал всех слуг и остался наедине с лешим, ждала его на площади более часа. Как вдруг вот из портала показался ее супруг. Его взгляд был отстраненным и полным скорби, и он даже не взглянул в ее сторону. Леон отдал поводья своего скакуна подошедшему конюху и ушел, никому ничего не сказав. Аика буквально в слезах выбежала с центральной площади, но ни один мускул на ее лице не дрогнул. Леон никогда не испытывал к своей супруге даже намека на любовь, однако она, в свою очередь, тайно надеялась на чудо. Царица понимала, что это фиктивный брак. Если раньше он испытывал к ней ненависть и неприязнь, то теперь ему просто все равно, кто находится перед ним.

Леон вошел в храм, где хоронили всех глав кланов. Под высокими мраморными сводами в центре стояла золотая статуя его отца.

– Отец! – закричал Леон. – Отец, я знаю, что твой дух все еще здесь!

Теперь Леон вложил в свои слова еще и магию.

– Зачем кричишь, сын? Ты не можешь себе это позволить, ты роняешь честь эльфийского рода.

Золотая статуя пришла в движение, а Леон был вне себя от ярости. Он выхватил из ножен родовой клинок и отсек статуе руки.

– Что ты делаешь, сын!

– Ты знал, что Анна была беременна?

– Да, сочувствую этой бедняжке, ведь она не пережила роды, но я беспокоился о тебе, сынок, твой разум бы помутился от горя. Ведь ты так ее любил.

Еще один взмах разрубил мраморную плиту в семейный склеп.

– Нет, отец, ты ошибаешься, она умерла вчера ночью.

Эти слова заставили эльфа опешить.

– Этого не может быть, это невозможно!

– Возможно, я сегодня лицом к лицу видел ее родственника, и поверь, ему незачем врать.

– Да будь твоя Анна даже родственницей папе римскому – это невозможно, она всего лишь человек.

Еще один взмах, и призраку отсекло ноги, ведь это был его скелет.

– Ее отец всем хорошо знаком, это…

От этих слов содрогнулись стены склепа, и в комнате стало тесно, так как ее заполонили призраки, и каждый эльф знал, чем обязан этому злодею.

– Немыслимо! Что же мы наделали!

– Мы? – спросил Леон.

– Видишь ли, я советовался со старейшими по твоему вопросу, и они предложили самый логичный, как нам тогда казалось, выход. Где же перворожденный, сын?

От этого эльф стал еще мрачнее.

– Мне никогда не позволят ее увидеть… Даже услышать ее голоса.

Леон рассказал все, что происходило между ним и лешим в заповедном лесу, и духи предков внимательно его выслушали.

– Знаешь, я лично знал лешего еще при жизни, даже когда он сильно сердится и бушует, он всегда оставляет лазейки и действует только на благо, – высказался Вольдемар – основатель рода, – и привычка, скорее всего, осталась. Он запретил пересекать границу леса эльфу – это неопровержимо, но не запретил видеться с ребенком в лесу, и он старается сохранить инкогнито от всех, кем является отец ребенка. Скажи, кто еще знает про тебя и Анну?

Раздался звук упавшего подсвечника.

– Кто здесь?

По мраморному полу вдруг послышался топот босых ног. Леон моментально создал портал и оказался возле выхода, в него врезалась зареванная Аика.

– Ненавижу, ненавижу тебя!

Молодая эльфийка колотила грудь мужчины.

– Хоть теперь я услышал от тебя правду. Куда ты собиралась бежать?

Девушка подняла свои глаза и увидела суровый взгляд супруга.

– Хотела посмотреть на женщину, которая забрала мою душу.

– К сожалению, даже я не увижу ее… Никогда. Человеческая жизнь быстротечна, ее больше нет. А теперь, прошу, оставь меня, я хочу побыть в одиночестве.

По лицу эльфа потекла предательская слеза.

– Мне бы хоть каплю той любви, которая была у нее, – тихо произнесла Аика и удалилась из зала.

Совет древних

Лесная поляна вновь ожидала гостей, из чащи вышел матерый волк в сопровождении кота.

– Я тоже хочу участвовать в жизни этого ребенка, ведь Анна была для меня как родная.

Леший уже было хотел возразить, как оборотень принял свой истинный вид.

– И я не приму отказа, – сурово сказал он.

Его лицо было полно решимости, так что леший лишь кивнул головой.

– Вова, ты где шкуру свою оставил? – наконец, заметил леший.

– Эти подонки дали ребенку дырявую старую палатку, палатку, ты понимаешь? Анна спасала их жизни и жизни их детей, и вот их благодарность. Я не смог смотреть, как девочка мерзнет, спя практически на голой земле.

Волк от злости так сильно сжал бревно, которое собирался бросить в костер, что в огонь упали уже лишь мелкие щепки, а в костре появилась проекция того, что творилось на околице.

Домовой косил траву для жеребенка лишь в одних штанах, а его рубаха пошла на заплатки для палатки. Все это время на околице моросил дождь. Домовой собрал траву и занес ее в палатку, где спала девочка. У ее изголовья лежал жеребенок – палатка была весьма мала, так что большая часть тела животного была снаружи, и тут домовой погладил жеребенка.

– Хотя бы не под дождем…

Девочка еще сильнее укуталась в шкуру. Палатка очень быстро промокала, отчего в ней было очень сыро и холодно.

Сверху спустилась ступа, а леший было хотел прекратить трансляцию, как его остановили.

– Леша, так дело не пойдет. Вася, живо возвращаешься туда, вот возьми.

Пожилая женщина дала коту сверток.

– Надеюсь, помнишь, как пользоваться.

Кот бережно принял сверток и рванул в сторону околицы. В считаные минуты кот вместе с домовым Кузей установили шатер. Это было произведение искусства, и благодаря новейшим разработкам магов в этом шатре поместилась настоящая квартира со всеми удобствами. Здесь было несколько комнат и столовая. Леший аккуратно занес Софию в комнату и, убедившись, что она спит, начал готовить.

Через несколько минут леший уже разливал чай из самовара. За обеденным столом шла оживленная беседа, лишь изредка прерывающаяся вопросом заботливого домового:

– А может, еще чаю?

В итоге, допив вторую чашку, леший взял ситуацию под свой контроль.

– Дамы и господа, мы собрались по весьма скорбному поводу. Вчера ночью погибла всеми любимая Анна – травница, и все мы прекрасно понимаем, чем были обязаны покойнице.

В этот момент изредка всхлипывающая русалка разревелась на груди оборотня.

– Гм, продолжим. Местные жители не проявили должного почтения к усопшей и оставили на произвол судьбы ее дочь Софью.

В этот момент публика взревела в негодовании, шли высказывания и угрозы уничтожения как поселения, так и всех жителей.

– Постойте, мы же не монстры какие. Хотя не буду скрывать, кулаки чешутся. Но в первую очередь нужно подумать о благополучии ребенка, ведь она должна уметь разговаривать и находить общий язык с людьми, иначе она станет затворницей.

Все приняли правоту лешего.

– А теперь главное – нужно решить и распределить роли в воспитании ребенка.

Совет длился до полудня следующего дня, а спорили все долго и до хрипоты. В итоге было вынесено решение: Водяной с женой и дочерью будут обучать девочку плавать и магии воды. Русалочка настояла на роли няни для малышки. Кот Василий был назначен учителем по русскому, математике и иным языкам, а Волчья слобода во главе с Вовой предложила проживание ребенка на своей территории, но предложение тут же отвергли. Следующие несколько предложений также были отклонены, пока Волк категорично не заявил:

– Я обучу ребенка навыкам истинного вождя, а также физической защите, ведь не все в этом мире решает магия!

С этим никто спорить не стал. Леший вызвался обучить лесной магии и целительству. Яга была назначена официальным опекуном малышки. Когда с основными вопросами было покончено, Василий задал главный вопрос:

– Я, конечно, против вас ничего не имею, но где будет жить ребенок?

Яга схватилась за сумку.

– Ох, старость не радость, забыла. Да где оно…

Из сумки появилось старое затертое блюдечко, Яга провела незамысловатый ритуал, и на поверхности появился заспанный домовой.

– Чего надо, хозяйки дома нет, улетела.

Яга громко заорала:

– Вставай, старая, пора немного пройтись. За черной рощей возле озера безымянного иди ко мне, да и младшую взять не забудь, я ей хозяйку нашла.

– Старая, ты из ума выжила, с кем ты разговариваешь? Спи уже…

Изображение в блюдце начало ходить ходуном, стоял дикий треск, и домовой схватился за блюдце:

– Ааааа, не губи, хозяюшка, как же ты без меня справишься?

– Тьфу на тебя, окаянный, переезжаем мы.

Домовой успокоился.