Kitobni o'qish: «Мы обязательно встретимся»

Всё, что будет, уже здесь. Имя скрыто

Пролог

Непременным пунктом в моём следующем резюме станет: «Охотничий биатлон погубил журналистскую карьеру». Кто бы мог подумать, но именно он сделал контрольный выстрел по уже остывающему интересу к работе. А ведь прошло всего два года, как меня взяли корреспондентом в небольшое городское издание.

Все два года я ждала острых заметок, где только могла, лезла на рожон, но ничего интересного не доставалось. В конце февраля того хуже: меня отправили за город на соревнования по охотничьему биатлону. Тоска! Описывать там особо было нечего. Как и все болельщики, большую часть времени я топталась с фотоаппаратом на стартовой точке, пока грузные охотники на огромных лыжах стремились по красным флажкам к разным этапам гонки.

На следующее утро статья была готова, снимки мне нравились – всё как обычно, материалы отправились на редактуру и вёрстку. Ничто не предвещало беды.

Уже через пару дней на меня во всё горло орал капитан одной из команд. Оказывается, его спортсмены заняли почётное третье место, а я по ошибке написала – четвёртое. Под разнос попали все: главный и ответственный редакторы, и даже верстальщица, которой не посчастливилось в обеденный перерыв зайти к нам на чаёк.

«Бабьё! Толку нет тройку от четвёрки отличить?! Нечего сказать?! Что с вас взять, куриные мозги! Ещё и в кабинетах каких сидят! Да всех бы вас отсюда!» – кричал униженный и оскорблённый.

Я даже не запомнила лица разъярённого мужика, в памяти остались только его красные обветренные ручищи, огромные зелёные сапоги и грязноватые лужицы от подтаявшего снега на полу.

В следующем номере на последней странице в самом уголке вышло опровержение и извинения от лица всего коллектива. И кому бы какое дело? Но трясло меня ещё долго: «Надо же, какие большие дяди, а какие обидчивые! Вот удача – ружьё в редакцию не взял!»

Ошибка есть ошибка, но с другой стороны, она не стоила приступа гнева и оскорблений, которые надолго застряли в памяти. Страх перед волосатыми кулачищами скандалиста остановил меня от скромной ремарки, что неверные данные по результатам мне прислал как раз-таки мужчина, кто-то из его пузатой компании.

Спустя пару месяцев я ушла из редакции. Заколдованный треугольник одолел меня: работа – дом – редкие вечеринки с друзьями. Во мне закипало желание сломать этот рутинный уклад, пока он, как паук, не закутал наглухо с ног до головы и атрофировал бы мечты о большем.

Подписывая заявление на увольнение и забирая трудовую в один из тёплых майских деньков, я не тужила о потере зарплаты на неопределённое время. Жизнь с родителями позволяла мне откладывать каждый месяц почти половину. На семейном совете решено было дать мне передышку и отправить по-старинке в село Снегирёво – чудное местечко, где я проводила летние каникулы у бабушки с дедушкой. Пусть в большом доме теперь не с кем ждать встречи, там уже как два года хозяйничают только тишина и покой. Но это мне должно было пойти на пользу – разберусь в себе, отдохну немного от городской суеты, определюсь, как жить дальше, а заодно начну наводить порядок перед продажей маленького особняка.

Часть 1.

Глава 1. Приключения, тайны, чудеса онлайн

Полоска коричневая. Полоска бежевая. Полоска зелёная. Горизонт. Высокое голубое небо с пухлыми озорными облаками, которые гонят на восток. А мы движемся на запад, в маленькое Снегирёво, затерянное среди таких же густых лесов, как там вдалеке.

Автобус дребезжит так, что кажется – ещё одна кочка и он разлетится по железкам, стёклышкам и винтикам в обе стороны по обочинам. Меня на переднем сидении трясёт ещё не так сильно, как компанию ребятишек в самом конце салона. Они нарочно подпрыгивают, хохочут, пока кто-то не расшибёт себе нос. Взрослые словно не замечают опасный аттракцион и не одёргивают их. Измученные от жары и утомительного дня в городе, селяне, помятые, вспотевшие, с отсутствующим взглядом, покачиваются на сидениях. Остановись водитель, сломайся автобус, но от усталости они, наверное, не начнут возмущаться, а просто закемарят в тишине и покое. Дорогой не поспишь – надо крепко держать плотно набитые покупками сумки и пакеты.

После обеда я прибежала на вокзал в последний момент и купила билет прямо перед отправлением. Странно, что свободными остались только места напротив «пассажирского зала» – лицом ко всем и спиной к водителю. Такие обычно всегда бывают заняты болтливыми стариками, тяжёлой ручной кладью и коробками со спецназначением – «передайте, там, пожалуйста, Леночке».

На станции перед посадкой народ любопытно поглядывал на меня и огромный дорожный чемодан, который мне помог втащить в салон дочерна загорелый жилистый парнишка в одних шортах и стоптанных шлёпках. Пожилой грузный водитель автобуса тоже оставил приятное впечатление: был одет по-деловому – в светлую рубашку и брюки. Что ж, не перевелись ещё джентльмены на селе.

Я посматривала на свой дорожный саквояж с недоумением: зачем мне столько вещей? Кроме повседневной одежды я умудрилась напихать кучу летних платьев, две пары тяжеленных модных кроссовок, ноутбук, планшет, блокноты и наборы ручек с карандашами (как будто собралась вести дневник или, того хуже, заделаться писателем), две огромные косметички: одна с кремами, гелями и любимым шампунем, а другая, чуть поменьше, с декоративной косметикой.

Дорогой не хотелось слушать музыку. Украдкой оглядев односельчан, некоторых я узнала. Как быстро растут чужие дети, так же быстро стареют люди, которых ты давно не видел. И речь даже не о стариках, а о моих ровесниках и ровесницах. Не видела их лет десять. Почему они выглядят так, как те, кого я считала старыми эти самые десять лет назад? Неужели и моё лицо так же сильно морщинится, особенно на солнце, когда я улыбаюсь? А эти складки над губами? Неужели у меня такой же угрюмый вид, когда я хмурюсь? Ведь мне всего двадцать четыре! Взрослый человек, но я чувствовала себя беззаботным ребёнком, которого родители на летние каникулы отправили к бабушке и дедушке.

В половине третьего автобус прикатил в пустынное село. Как только мы свернули с федеральной трассы на дорогу, которая плавно перешла в главную улицу, я радостно вглядывалась в родные пейзажи, знакомые с детства улочки и разноцветные домики.

– Девушка! – громко сказал водитель.

«Это ко мне?» – я испуганно обернулась.

– Девушка, да-да, я к вам, – кивнул водитель, смотря в большое зеркало заднего вида.

– А что такое? – наверное, сейчас он потребует плату за мой огромный чемодан.

– Вас где высадить?

– На остановке, как и всех, – пожала я плечами.

– Нет, вы не поняли, – громко продолжал шофёр, отвлекаясь на дорогу, – если вы где-то на главной живёте, я могу там остановиться, прямо у дома, ну или на перекрёстке дальше по селу. Вдруг вам ещё до выезда на самый конец идти, а я бы и там остановку сделал.

– Ой, как хорошо! – заулыбалась я. – На главной живу, спасибо. Ровно около берёзовой рощи домик.

– Будет сделано! – весело ответил он также через отражение. – А то ж вам ещё этот сундук тащить. К родственниками?

– Почти.

– Мне кажется, я кого-то из ваших знаю. Или знал. Давным-давно, – он обернулся, всмотрелся в моё лицо, а я остановила взгляд на глубоком белёсом шраме на его гладко выбритом подбородке.

– Может быть, – я снова пожала плечами.

– Вас как зовут?

– Соня. Софья.

– Соня? – отражение выдало его удивление: водитель округлил глаза, затем резко прищурился, нахмурился, мотнул головой, словно стряхивая мысли: – Я – Сергей Иваныч. Если потом поедете в город, на остановку не ходите – я вас у дома посажу, только рукой махните.

– Угу, спасибо, – ответила я, как маленькая, и подняла голову.

«Кораблёв Сергей Иванович» – представила водителя табличка над зеркалом. Таких имён я никогда в доме не слышала. Вряд ли он может быть знаком моим родственникам. Местным транспортом мы пользовались редко.

Обернувшись на салон, я смутилась от того, как замерли пассажиры, слушая наш громкий диалог.

Через пару минут меня высадили прямо напротив старенького особняка, рядом с которым шумела рощица. Я поблагодарила Сергея Иваныча, а всё тот же бойкий загорелый юноша помог вытащить мой багаж.

С особым трепетом я открывала входные двери. Последний раз дом видел меня два года назад. Внутри его населяли те же предметы, та же расстановка, что и при бабушке с дедушкой. Родители вывезли только технику, оставив старый холодильник и газовую плиту.

Я нетерпеливо прошлась по всем комнатам, не снимая обуви. И длинный коридор, и кухня слева, и солнечная спальня бабушки с дедушкой, и многооконная гостиная, и небольшая, уютная моя детская комнатка – все они встретили меня тишиной и тоскливым запахом нежилого. Захотелось поскорее убрать зимние рамы и впустить свежий летний воздух. В какое окно ни посмотри – из каждого видна зелень: молодая липа, сирень. Напротив кухни высилась старая-престарая берёза. Мой взгляд остановился на побеленной стене – большой календарь с забавной обезьянкой в ярко-красной блестящей шляпке. 2016 год. Последний. Последнее лето.

По маленькой синей лесенке я осторожно забралась на пыльные деревянные полати над кухней, которые дед смастерил сам. С тоской вспомнились зимние вечера, когда я перед сном поднималась наверх, где собиралось тепло и запах от протопленной берёзовыми дровами печки.

После короткой экскурсии я быстро перекусила взятым в городе чизбургером, навела порядок на кухне, а как только к вечеру спала жара, вышла осмотреться на улицу.

Дом окружила зелень: могучие лопухи, грушевидная картошка и отцвётший в начале июня шиповник. Во дворе сильно покосилась летняя веранда, которая осталась от предыдущих хозяев, а за ней повело и дедушкин гараж. Огород беспрепятственно захватила сорная трава. Со вздохом я оглядывала ухоженные участки других хозяев: аккуратные грядки, цветочные клумбы, яркий газон, самодельные деревянные беседки и качели.

Моё появление не могло не остаться не замеченным. Первым же вечером сердобольный сосед из дома через дорогу – дядя Толя – со своего участка увидел, как я голыми руками пытаюсь воевать с одолевший зеленью. Он по-доброму поворчал за мою огородную самодеятельность и с помощью мотокосы привёл двор и огород в порядок. Только мы попрощались, ко мне во двор заглянула соседка с другой стороны – тётя Нина.

– Какие люди были, да… – вздохнула она, оглядывая дом и качая головой. – Соня, как бы ты не заскучала теперь одна.

– Заскучаешь здесь, – я засмеялась, обведя рукой фронт будущих работ.

– Ты надолго или только на лето?

– Пока не знаю, но до сентября – точно.

– И не страшно одной в большом доме?

– А чего бояться? Я же почти местная… Место тихое.

– И то правда. Ты заходи к нам, не стесняйся. По правде говоря, мы так рады, что вы дом не продали. А то кто бы мог приехать, какие люди, непонятно. Соня, Соня, как же так случилось? – тётя Нина глубоко вздохнула и посмотрела на меня с сочувствием, а я вспомнила тот страшный день.

– Ты, Соня, извини, – соседка хотела было взять меня за руку, но в последний момент передумала.

– Ничего, два года прошло всё-таки, ничего.

Мы ещё поболтали немного о сельских новостях: какие магазины открылись, везде ли принимают карточки, много ли молодёжи приезжает да остаётся, и скоро соседка оставила меня в одиночестве.

Пытаясь выгнать из головы мрачные воспоминания о том проклятом дне два года назад, я бесцельно бродила по уютному тенистому двору. Как ни пыталась я отгонять воспоминания, к горлу подступали слёзы – только под вечер меня настигло огромное разочарование, и нашлось объяснение неожиданному противоречию: от чего мне так неуютно, от чего так не на месте душа, от чего я не могу почувствовать себя, как дома, в родном и любимом месте. Что теперь? Уезжать? Смогу ли я пробыть здесь хотя бы неделю?

Перед поездкой я готовилась к встрече со старым миром детства, где есть бабуля и дедуля. Они держат дом и хозяйство, строго следят за делами огородными, но час в автобусе стал по-настоящему последним часом, который отделял меня от полного и окончательного понимания – прежнего мира больше нет. Он исчез ровно в тот миг, когда не стало бабушки и деда.

Прошлая жизнь встретила меня теми же запахами, ароматами, закатом, пейзажами, но как же они меня обманули! Ведь самого главного не осталось на свете – тех, кто заставлял этот волшебный мир жить по-полной и наслаждаться им всегда. Сейчас на мне кусты смородины и вишни, их урожай, вся генеральная уборка ждёт меня одну, разбор старого хлама на террасе и веранде – тоже для меня. Все старомодные аляповатые сервизы теперь никому больше не нужны, кроме меня. Бабушкины платья висят в громоздком коричневом шкафу, и ни одна живая душа не позарится на них. Дедушкина летняя куртка ждёт традиционный утренний поход за свежим хлебом из пекарни и парным молоком от знакомых. Но никто не вжикнет молнией. Рабочие кепки отслужили своё и ничью макушку не спасут от палящего солнца. Дом и всё его содержимое осиротело, пропиталось пылью и слишком быстро состарилось без рачительных хозяев.

Хорош! Пригорюнились, пожалели себя – и хватит! Пора думать о насущных делах. Ужин тоже самой придётся готовить, а не ждать приглашения от бабушки.

Я слетала в дом за картой и отправилась в ближайший магазин, где оказалось многолюдно. Вроде бы поздний вечер, а народ ещё отоваривается. Пришлось встать в очередь: четверо человек передо мной и ещё один старик с набитой матерчатой сумкой оглядывал пивные холодильники в углу.

У кассы две женщины совали продавщице пятитысячную купюру в надежде разменять. Та покачала головой, но деньги взяла:

– Всё равно конец дня.

Старик, который глазел на холодное пиво, не преминул дать совет:

– Да зачем менять? – хрипло сказал он и хохотнул: – Бери, что дают!

В очереди послышались смешки. Довольный шуткой, старик оглядел остальных. Он остановил взгляд на мне, на моей футболке с кроликом-йогистом и настроение его резко переменилось. Ещё секунду назад он растягивал губы в беззубо-местами-золотой акульей улыбке. Теперь он застыл в изумлении, который сменился испугом в прозрачно-голубых глазах. С неподдельным ужасом старик изучал моё лицо. Я обернулась. Позади – никого. Не могли же его так напугать пустые хлебные полки?

– Эй, – женщины с разменом окликнули шутника. – Чего встал? Уди, уди, давай, с дороги. Побледнел весь. Призрака увидел? Плохо тебе?

Уголок рта чуть дрогнул, старик оскалился кривыми жёлтыми зубами и, словно нехотя, отвёл от меня взгляд. К счастью, затарившиеся тётки повели его за собой на выход, а мне было не по себе. Что если это – местный сумасшедший, случаются с ним помутнения, как сегодня. Он мог бы легко привязаться, потащился бы до самого дома, как бездомная собака. Кто бы меня защитил от его нападок?

Чтобы немного собраться с мыслями и вернуться к вопросу об ужине, я склонилась над холодильником с залежами пельменей и котлет. Изучила ценники, написанные маркером от руки и налепленные скотчем на стекло, но перед глазами стояла испуганная гримасса старика.

«Может, он меня с кем-то спутал? Уж я-то его точно не знаю!» – крутилось в голове.

Происшествие в магазине расстроило мой аппетит, и я отправилась через огород к роще, которая замыкала наш и соседний участок. На улице было светло от закатного солнца, в деревьях гаркали, гоготали и припевали птицы, но идти дальше от сада через поле к реке не хватило ни отваги, ни сил. Накатанная дорога так и манила вглубь, но я повернулась спиной к деревьям, лицом к дому и закрыла глаза.

«Хотя бы на денёк… Хоть на один вечер вернуться бы в прошлое. Пожалуйста…» – подумала я.

Пока ностальгическая опухоль не разрослась и не дала губительные метастазы, я со вздохом открыла глаза и снова посмотрела зелёную стену. Только я хотела повернуть на тропинку к дому, как заметила между деревьев человека в белом. Никаких мыслей о мистических видениях у меня не возникло, и я решила подождать и узнать, кто этот вечерний путник.

Вскоре на дороге показалась девушка. Она спешила. Она почти бежала по узкой тропинке. В лице – ни кровинки. Чёрные волосы растрепались, длинные локоны, высвободившись из высокой причёски, подпрыгивали от каждого движения. Незнакомка не удивила бы так сильно, если бы не её необычный наряд. Старомодное свадебное платье с высоким воротничком и тяжёлыми грязноватыми полами. Не успев отойти от одного приступа страха из-за оскала старика, новый ужас не давал сделать и шага.

Девушка в белом заметила меня и, кажется, сама немало испугалась. Остановилась на мгновенье и хотела что-то сказать. Но вместо этого она хитро улыбнулась, подмигнула и побежала прочь к соседскому дому по тропинке между участками. А я всё смотрела ей вслед, не шелохнувшись.

«И до Снегирёва дошла традиция репетировать свадьбы? Или откуда она? Сбежавшая невеста? Так вроде тихо кругом. Неужели мне повезло в первый вечер познакомиться с местным привидением? А вроде бы не такая бледная, помада только красная-красная и будто смазанная».

Громкий гул мотора заставил обернуться на сад снова – кто-то ехал по саду на мотоцикле или мопеде. Там, где недавно пробежала девушка в белом, медленно тарахтел старенький красный «Юпитер» с коляской. За рулём – мальчишка-подросток. Его пассажир удивил меня не меньше невесты. На разноцветном самодельном коврике, связанном из обрывков старой одежды, у бака горделиво восседал толстый мопс. Парень заботливо обхватил рукой упитанное тельце питомца.

«Ну, это уже слишком!» – подумала я и достала телефон из кармана. Открыла свою страницу и быстро набрала: «Приключения, тайны, чудеса онлайн. Прямая трансляция из маленького села. Невесты из берёзовой рощи. Мопсы на мотоциклах. Выжившие из ума старики в магазинах. Присоединяйтесь!»

Глава 2. Мой дом – не моя крепость

Первая неделя прошла быстро и спокойно. Засыпала я крепко, без особых мучений. Утомляла работа по дому и огороду. По инструкции вечерами я всё же выпивала таблетку успокоительного, но усталость смыкала глаза надёжнее пилюль.

Я храбрилась, но дом всегда пугал меня, и самым большим страхом детства было одно только представление, как я остаюсь в нём одна. Уж слишком много страшных историй я напридумывала про особняк. Днём все сказки представлялись глупыми придумками, но с наступлением темноты легко верилось, что каждый злобный колдун или призрак из россказней мог воплотиться. Но никаких бледных невест в белом, никаких женихов в кровавом, ни мопсов на тракторах – ничего необычного больше не встречалось.

Мальчишка на «Юпитере» частенько показывался да не один, а с четырёхлапым пассажиром. Каков же был восторг, когда в один день мопс обзавёлся ярко-оранжевым крошечным шлемом! Однажды мне удалось поболтать с парнем и с его позволения сделать пару фото с пёсиком. Необычные модели не были против публикации. Фотки отправились на мою страницу и в тот же день собрали кучу лайков и восторженных фанатов.

Я ни с кем особо не общалась: изредка с соседями, с продавцами, а в доме – постоянная тишина, которая с непривычки угнетала. В городе тебя не оставляет его шум.

С селе самое занятое время за окном – утро. С рассвета по селу катаются шустрые серые «буханки», которые собирают колхозников на условных остановках. Чуть позже по главной разъезжают «белые воротнички» – бухгалтеры, управляющие. Можно увидеть парочку белоснежных «Лексусов» и громоздких «Тойот», на которых местные бизнесмены спешат по делам.

В моём детстве дороги не были сильно загружены. Колхозников собирали не маленькие «уазики-вездеходы»: три раза в день между селом и фермой курсировало два больших автобуса. Один быстрый, серый, с оранжевыми полосками на боках, а второй – огромный, тёмно-синий. Он напоминал мне кита, когда медленно проезжал мимо дома.

К выходным я была рада, что следую намеченному плану уборки:

Перебрать вещи в шкафах (зачёркнуто).

Облагородить кусты шиповника и смородины (зачёркнуто).

Выкинуть барахло из чулана.

Сделать генеральную уборку дома (зачёркнуто).

Разбирая книжные полки, в макулатуре между старыми журналами и пожелтевшими газетами я нашла одну ценную вещицу, которая ненадолго согрела память, – письмо от тёти. Дата показала – 28 августа 2001 года – как раз в то время, когда родители оставили меня жить в селе, пока сами пытались выживать в городе.

«Привет из С.!

…доехали быстро, Славик спал всю дорогу…

…уже скучает, говорит, рано уехали…

…набрали ягод в лесу, а ещё листьев да жёлудей для Славиковых поделок, будет из чего осенний пейзаж с ёжиками лепить…

…погода меняется каждый день…

Соня, поздравляем с началом второго класса. Если деду с бабушкой будет некогда, напиши письмо сама.

Будьте здоровы, до свиданья».

Вроде бы ничего особенного. У каждого, наверняка, есть тёплые послания от родственников, которые всё лето пробыли в гостях, а потом со слезами и крепкими объятьями распрощались на целый год. Всё, как обычно и просто, но перечитала я письмо раза три. От строчек, написанных и прочитанных в далёком прошлом, на душе потеплело.

Родители собирались навестить меня только недели через три и пока составляли список, что бы мне привезти. Оказалось, особо ничего и не нужно. Пусть техники в доме почти не осталось, самое главное, я нашла в чулане в огромной коробке старенький громоздкий телевизор «Горизонт». С не менее старой комнатной антенной он показывал без помех целых два канала. Мне хватало, чтобы уснуть на диване под бубнёж.

Я корила себя только одним – не озаботилась заранее покупкой модема. Привычка все смотреть и слушать онлайн подвела меня: на ноутбуке не было ни одной песни, ни одного фильма. Приветливая продавщица из того же ближайшего магазина посоветовала заглянуть на почту в поисках модема и сим-карты с нужным тарифом.

Сельский «Пункт связи» оправдал своё название по-полной – там я нашла всё, что нужно, чтобы выйти в интернет-свет. Знала бы я, какая встреча ожидала меня по возвращению.

Довольная покупками, я не спеша подходила к дому, когда заметила человека во дворе. Ускорила шаг и отшатнулась от удивления, узнав гостя. Неужели пришёл познакомиться?

У входной двери топтался тот самый долговязый старик из магазина. Он приставил ладони рёбрами к окнам нижней веранды и всматривался внутрь летней комнаты.

Я опасливо огляделась, провела глазами по двору и раскрыла пакет, но ничего тяжёлого на случай обороны не находилось. Можно ли оглушить человека картонной коробкой с небольшим пластиковым модемом внутри? Вряд ли.

Старик, увлечённый деревенским шпионажем, ещё не заметил, что хозяйка совсем близко. Предчувствие подсказывало – приятного разговора не жди. Я вошла во двор и громко стукнула калиткой.

– Вы кого-то ищете?

Он дёрнулся, резко обернулся и растянул губы в недоброй кривой улыбке:

– Здрасьте, здрасьте!

– Вы кого ищете? Кого ждёте? – настырно продолжала я.

Старик всё зубоскалил и потирал худосочные жилистые руки в заправленных рукавах серой рубашки. Из-под застиранной майки на груди под редкими седыми кучерявыми волосками выбивалась сизо-зелёная роспись. Длинные тощие пальцы носили то же «украшение».

«Вот это совсем плохой знак», – тревожно пронеслось в мыслях.

От ворот я пока не сделала ни шагу ни назад ни вперёд, готовая в любой миг бежать прочь от неприятностей.

– Тебя и жду, – тем временем невозмутимо ответил гость.

– Меня? – я вцепилась в металлическую ручку калитки крепче крепкого.

– Тебя. Да-а-авненько жду.

– Вряд ли. Я вас совсем не знаю. Уходите, пожалуйста, вы здесь не по адресу.

– Да я уйду, ты не беспокойся, – он снова потёр сухие руки, не отрывая от меня взгляда. – Я ж повидаться пришёл. Чай не чужие люди.

– Нет, вы точно меня с кем-то путаете…

– Правда, что ли?! Тебя же Софьей зовут?

– Ну да, – я пожала плечами. – Это все в селе знают.

– А я про тебя больше знаю. Думаешь, напакостила – и всё с рук сойдёт?

– Говорю же, мы не знакомы, я вас первый раз вижу. Уходите!

– Ты скажи, так ведь не бывает? – он смотрел цепко и придирчиво, изучал каждую черту моего лица, пытался убедиться, но никак не мог поверить, что я – это я.

– Как «не бывает»?

– Как дела у твоего татарина? – он и не думал отвечать на мои вопросы и гнул свою линию. – Что-то не видать его в селе. Хотел бы я ему крепко руку пожать. Ох, как крепко бы руку пожал…

– Ничего я не понимаю! – чуть не крикнула я и обернулась на дорогу, но улица вымерла. Ещё бы, на часах десять – все в трудах на работе.

– Какие татары? – на этот раз тихо спросила я в отчаянии. – Уходите.

– Соня? – в своём дворе напротив показался дядя Толя. – Всё в порядке?

– Не очень, – ни о каких правилах приличия речи быть не могло. Назойливого старика следовало выпроводить, как можно скорее.

– А ты тут чего забыл? – сосед сурово обратился к незваному гостю. – Иди, иди, давай. Чего девчонку пугаешь?

– И тебе здорово! – хрипло крикнул тот и медленно пошёл прочь.

Я отступила с тротуара подальше от ворот, пропуская старика. Дядя Толя провожал его всё тем же тяжёлым подозрительным взглядом. У самой дороги старик напоследок бросил мне:

– Передавай привет Гордеевым!

– Соня, – снова окликнул меня дядя Толя, – вечером приду, мы тебе запор надёжный на ворота сделаем.

Я благодарно кивнула и поспешила в дом, закрыв за собой двери на все замки и шпингалеты. Снова и снова, забыв о важной и долгожданной покупке, я перебирала в памяти наш разговор со стариком. Какие-то Гордеевы. Какой-то татарин. Господи, да никаких Гордеевых я не знаю, и никаких татар не было в моём окружении, ни близком, ни дальнем. Какой-то сумасшедший забулдыга! Нельзя позволять таким вот пропойцам портить себе отдых в собственном доме!

Если старик не отстанет, и история повторится, я позову сюда Илью. Мой городской друг и сосед всегда был лёгок на подъём и отличался очень странным режимом дня и ночи. Он мог не спать по паре суток подряд, напряжённо и увлечённо работая над рабочими проектами. Друг-полуночник – то, что мне нужно.

Илья работал удалённо, и не зависел от офиса. Почему бы не пригласить его в гости? Если, конечно, он не попал под обаяние очередной пассии. Я очень надеялась, что друг не ушёл в очередной романтический загул, когда он мне так нужен. Илья вполне бы мог сыграть роль моего молодого человека. На самом деле, между нами никогда и ничего не было. Любое сближение казалось противоестественным, как между братом и сестрой. Мы росли вместе, вместе учились в школе и только студентами разошлись по разным университетам. Он – на радиотехнику, я – на филфак. В последние годы только соцсети поддерживали тёплый огонёк нашей дружбы, а большего, казалось, и не надо. Привыкли. Но сейчас стоило серьёзно подумать о приглашении. Хотя бы просто закинуть удочку.

Вечером дядя Толя, как и обещал, пришёл с инструментами на всякий хозяйственный случай, хотя знал, у нас хранился не менее богатый арсенал. Как когда-то в детстве с дедом, я с радостью помогала мастерить дверной запор и решила выпытать, как можно больше, о сумасшедшем старике.

– Да местный бездельник! – махнул рукой дядя Толя. – Сиделец. Недавно вернулся в село, а так почти всю жизнь мотается. Когда его тут последний раз видели, не скажет никто, наверное. Лет двадцать назад, точно. Чего к тебе сегодня привязался, я так и не понял. Ещё ведь во двор завалился.

– Он такое понёс…

– Много ли алкашу надо, ты посмотри. Чем он тебя напугал?

– Нет, вот именно, он ничего страшного не сказал. Ни оскорблений, ни угроз. Про каких-то Гордеевых обмолвился…

– Гордеевых? – удивился дядя Толя.

– А вы знаете, кто это?

– До вас тут жила семья. Гордеевы.

– Вы их хорошо помните?

– Да, но недолго мы соседствовали. Мы же сами приезжие. С Коми республики в восьмидесятых перебрались. Так, восемьдесят пятый был… – дядя Толя нахмурился, вспоминая. – Да, год, наверное, не больше. Они потом в город уехали. Хорошая семья, хорошая. Все хозяйственные, работящие. Чего этот их вспомнил, не знаю…

– Что-то, может, случилось у них?

– У Гордеевых? Да нет. В селе – точно нет, у кого ни спроси, все добрым словом помянут. Ничего дурного за ними. Помню первый вечер, как мы приехали. Разгрузились вроде, отдохнули. Пошли знакомиться. Лето, они сами на огороде копошились. Бабушка ихняя на лавке у жимолости сидела. Моя Галя сразу с ней разговорилась. Виктор, новый хозяин, вон там за липами с лопатой возился. Подхожу к нему, мол, здорова, сосед, давай путём знакомиться. А тут же две девчонки, дочери его. И почему я запомнил: вроде обе девки уже взрослые были, как ты, наверное, а глаза на мокром месте. Стоят, носами хлюпают. Собака, сказали, сегодня померла. От старости. Вот они зарыли только что…

– Добрый вечер, соседи! – к нам незаметно подошла тётя Нина и оценила работу. – Хоть на танке едь – не прошибёшь!

– Да ладно тебе, – усмехнулся довольный дядя Толя.

Вечером, надёжно заперев все двери, в полном спокойствии я ужинала под новые ролики любимых блогеров. Новенький модем бесперебойно мигал синим огоньком.

Глава 3. Узурпаторы-невидимки

Через несколько дней я поняла, что мой позитивный финансовый настрой начал понемногу расстраиваться. От учебников, которые взялась штудировать, я всё больше отлынивала и никак не могла заставить себя взяться за постижение науки по написанию продающих текстов. Одна за другой выдумывала разные увёртки, укорачивая свой путь до большой лени.

Ко всему прочему, работы не было. Объявлений и сайтов – множество и по первому клику, но как среди обилия предложений найти нужное? Там, где тебя не оставят с носом после тестового задания? Где можно заработать хоть какие-то деньги? Редактура? Копирайтинг? Парадокс – работы днём с огнём и модемом не сыщешь. Не буду же я перепечатывать тексты, это уж совсем не для меня. И не идти же мне в сельские конторы на поиски.

Решено было податься в репетиторы по литературе. Но дети… Никогда не любила их компанию. Помню, рядом с редакцией находилась школа, и каждое утро я одновременно с ужасом и облегчением проходила мимо школьного двора, где за высоким металлическим забором творился настоящий зоопарк. Крики, визги, погони. Узники просвещения, как их назвал Стейнбек, только на голове не стояли.

Нет. Только не дети. Так я думала.

Но долой сомнения! Я обеспечила себя стабильным интернетом и решилась поискать учеников. Была не была, пробуем. Плюсов находилось много: сиди себе дома, читай книжки с детьми и обсуждай. Опыта у меня совсем не было, но попробовать стоило. Не пойдёт, так не пойдёт.

Прошла всего неделя согласований, собеседований, и я провела первое пробное занятие, составила расписание для ученицы Даши. Ничто не предвещало беды.

В самом начале нашей встречи я приветливо улыбалась и предложила Даше начать беседу о прочитанном рассказе Тургенева. Вдруг та, ни сказав ни слова, скривилась в лице и расплакалась, закрыв глаза руками. Растерянность сковала меня полностью. Я не понимала, что говорить, как быть. Потные ручищи страха охватили от мыслей, что ученица вот-вот сильнее забьётся в истерике, на крики прибежит мать и отчитает меня. Ой, зачем я с этим всем связалась!