Можно спорить с некоторыми суждениями автора, но читается – не оторваться. Хороший слог, интересное время, страшное и героическое.
Тем, кому интересна история глазами современников, могу рекомендовать.
Эту книгу стоит прочесть каждому кто любит Санкт-Петербург, очень интересно читать и мысленно рисовать те улицы по которым мы привыкли ходить такими какими их видела автор
Возможно ли писать рецензию на данную книгу ? Постараться оценить тот подвиг , физический и душевный, который совершили люди, жившие в осаждённом Ленинграде? Здесь можно только читать и восхищаться людьми, которые не просто выживали в блокаду, но и все делали для победы, наравне со всей страной. Книга представляет из себя дневник, который автор вела на протяжении почти трёх лет, когда жила в Ленинграде. При чтении книги постоянно ловила себя на мысли, что все это было на самом деле, что это не выдумка автора. И оттого он ( ленинградский дневник) еще более ценен, так как мы имеем возможность узнать из первых уст, как люди жили и ковали Победу. Такие книги обязательно нужно читать. Чтобы помнили!
Этот дневник, который день за днем скрупулезно вела почти три года известная поэтесса, не может оставить равнодушным никого, разве что абсолютно бессердечных людей вроде читательницы prrr, которая дошла даже до того, что в своей рецензии оскорбила покойного автора. Это уже не только подлость, но и трусость, зная, что Инбер не может ей ответить. Я всегда считал и считаю, что каждый имеет право на свое мнение. Но для того, чтобы иметь его, нужно знать то, о чем будешь высказываться. А у prrr оно, по-видимому, сложилось из охаивания всего советского злобствующими либералами типа Сванидзе, на которых даже упоминание об СССР действует как на быка красная тряпка. А за эту книгу писательнице можно сказать только: - спасибо за оставленные воспоминания о тяжелых, трагических днях в осажденном городе, защитники и жители которого героически пережили 905 дней блокады и не потеряли своего боевого духа в тяжелейших условиях. А prrr посоветовал бы побывать на Пискаревском кладбище и поклониться бесчисленным рядам в основном безымянных могил, а также почитать, что там написано.
Много читала книг о блокаде Ленинграда. От "Блокадной книги" до "Блокады" Чаковского. Эту не прочесть просто не могла. Книга читалась трудно. То рвалась, хотела прочесть, а то откладывала, думала, переживала. Не было такого, чтоб села - и, не отрываясь... Отрывалась. То и дело отрывалась, чтобы отдышаться. Сравнивала Веру Инбер и себя. Она ведь не намного меня старше. Собственно, это не совсем книга. Это дневник. Записи коротки, скупы, местами есть пробелы в повествовании - автор пишет только о том, что ей близко и дорого, обходя то, что кажется несущественным. Отсюда создается ложное впечатление, что блокада - не так страшна, как на самом деле. Что - да, люди умирали от голода, но ее близкие - как бы нет. Не было подробностей, мелких деталей, действия, как она сама пишет. Мол, в книге чувства надо передавать не через слова, а через описание дел и поступков. И в то же время книга изобилует теми самыми подробностями. Мимолетными зарисовками, отдельными сценками - смерть студентки, буквально через час после того, как она сдала зачет (вышла на улицу, и наповал...) Диалоги детей: "Мам, а какой у великана паек?" Девушка, которая приспособила шкаф в качестве гроба, размышления о том, выгодно ли менять живую собаку для еды на сорок упаковочек аскорбинки, и прочая, прочая, прочая. Картина получается... Картина все равно получается неполная, поскольку блокада - слишком масштабное полотно, чтобы один человек, пусть даже гениальный, мог охватить ее целиком. Блокаде надо бы посвятить СЕРИЮ книг, и в этой подборке должны быть и дневники, и романы, и очерки "на заказ". И если такой серии, цикла, если хотите, не существует, то что мешает мне создать его самостоятельно? Ибо к этой теме надо возвращаться. Особенно в этом году.
Начала читать про блокаду и не могла остановиться. И после «Записок оставшейся в живых» взялась за этот дневник писательницы. Что самое интересное, все блокадные дневники– очень разные. Потому что очень разными были люди, писавшие их. Ленинградский дневник Веры Инбер – очень отличается от дневника Лены Мухиной или Татьяны Великотной, например. Вера Инбер почти никогда не пишет о голоде. Иногда читаешь ее дневники и думаешь – а в том ли самом блокадном Ленинграде она жила? Или в какой-то параллельной реальности? Вера Инбер приехала в Ленинград вместе со своим третьим мужем, который был назначен главврачом больницы. Они приехали в начале войны, незадолго до блокады… Вера Инбер активно работала – писала стихи, поэмы, статьи. И ее дневник – он тоже такой, знаете, как будто написанный с расчетом на обязательную публикацию. Это скорее не дневник Веры Инбер как женщины, жены, человека, это скорее дневник наблюдателя, слушателя, очевидца, жителя Ленинграда. Она записывала разные истории и случаи, о которых слышала, которые наблюдала сама. Бомбежки, обстрелы, ранения и смерти. Дистрофики. Кот (как продукт питания), за которого во время блокады можно было получить рояль, или кот-мышелов, за которого уже после блокады предлагали целую дачу, уже не как за мясное животное, а именно как за мышелова. Впрочем, кот и рояль – это, кажется, из чьего-то другого дневника, у меня в голове оно все уже вперемешку… Дневники Веры Инбер я бы назвала скорее поэтическими, а не бытовыми. Она вписывала в него обрывки стихов, иногда целые очерки свои, рассказы о людях, с которыми встречалась. Он очень блокадный и в то же время очень другой. Этим и хорош, наверное. Еще одна деталь мозаики, показывающая жизнь еще одного человека, еще одной «прослойки населения» в блокадное время… Да, ей не приходилось мучиться от голода – или она об этом все вычистила, убрала, не писала. Она, скорее, мучилась муками творчества – писала поэму о блокадном Ленинграде. Радовалась творческим удачам, признанию, похвалам. Вела дневник – еще одно свое «блокадное» произведение… Он очень интересен как документ, показывающий жизнь блокадного города. Он не очень информативен как дневник именно Веры Инбер, она мало писала о себе, а если и писала, то – как мне кажется – очень продуманно, осторожно, только то, что не могло ей навредить или создать о ней неверное, неблагоприятное впечатление. Что же, все люди разные, и дневники у них разные тоже…
Вере Инбер в год начала Великой Отечественной войны исполнилось 51 год. Она находилась в Москве, И.Д. - так она называет мужа в своем дневнике - в Ленинграде. Туда она и направилась в самом начале войны, считая, что нужно быть вместе с мужем. Илья Давидович Страшун с 1940 года — профессор и заведующий кафедрой социальной гигиены в 1-м Ленинградском медицинском институте, в 1941—1943 — директор этого института. Ленинградский дневник автор вела почти каждый день, описывая жизнь до блокады, в период блокады и после прорыва блокады достаточно подробно и, думаю, честно. Вспомнился такой эпизод: во время бомбежки она с мужем встретили упавшую старушку. Помогли ей встать, но старушка сказала, что потеряла карточки, на что автор ответила, чтобы искала сама, но муж остался и помог найти то, без чего старушка погибла бы голодной смертью. Можно было бы не выставлять себя в таком свете, но Вера Инбер написала так, как все было. А как было? Меняли витамин С на живую собаку для еды. Была норма хлеба 100 грамм на иждивенцев. Норма хлеба менялась: в блокаду уменьшалась, после блокады увеличивалась. Автор с мужем получали по 300 грамм на человека. О том, как выжили в блокаду, этот ленинградский дневник. В блокадном Ленинграде Вера Инбер написала поэму "Пулковский меридиан". Как шла работа на произведением и чем она занималась кроме этого, об этом можно не прочитать, а почти вживую увидеть (так это написано). Когда не хотелось вставать, она вставала, и работала. Мерзли в лютые морозы зимой 1942 года. Зима 1943 года была мягче. А в первые месяцы войны даже ходили в филармонию на концерты. А еще она читала свою поэму на заводах и фабриках. "В пролет меж двух больничных корпусов, В листву, в деревья золотого тона, В осенний лепет птичьих голосов Упала утром бомба, весом в тонну. Упала, не взорвавшись: был металл Добрей того, кто смерть сюда метал". Это реальный случай, когда бомба упала, но не взорвалась, о чем автор подробно рассказывает в своем дневнике. "А вестибюль приемного покоя… Там сколько жертв! Их привезли сейчас. Все эти лица, голоса… какое Перо опишет? Девушка без глаз (Они полны осколками стекла) Рыдает, что она не умерла" - раненых и убитых Вера Инбер видела каждый день. Она приходила в госпиталь, читала Некрасова и других классиков. А потом все увиденное вылилось в реалистичную поэму в стихах. Написать можно было бы много, ведь дневник велся до 1944 года. Но лучше прочитать, обязательно, чтоб такое не повторялось. Для того, чтобы прочувствовать мужество ленинградцев.
Очень нужная особенно в сегодняшнем дне книга.
Память об этих событиях не должна быть стерта. И это действительно не должно повториться!
«Почти три года. Ленинградский дневник» kitobiga sharhlar, 8 izohlar