Kitobni o'qish: «Выбор свободы»

Shrift:

* * *

Глава первая

– Эвеста, веди Терсию на второй этаж, выбирайте ей покои, – распорядился чародей, едва маленький отряд оказался во дворике цитадели, – а ты, Дест, проводи деда. Как умоетесь и переоденетесь, приходите в обеденный зал, праздник уже начался.

– Идем, – подхватила наставницу под руку княжна, – и не волнуйся, к женским покоям лестница не подпускает ни одного мужчину.

– Да я и не волнуюсь. – Травница, промолчавшая всю дорогу от мельницы, внимательно разглядывала высокие своды и безукоризненную чистоту зала, через который воспитанница вела ее к резной двери.

– Веся! – из соседнего зала стремительно вылетел неизвестно откуда узнавший об их приезде Ансерт и вмиг оказался рядом с куницей. – Ну, и где вы пропадали?

– Я расскажу, – взмолилась Эвеста, – только зови меня Эви и дай сначала умыться. А ещё лучше, беги на мужскую половину, там Дест прадеда повел устраивать, он теперь тут жить будет. И ещё… поосторожнее с ним! Какой-то шаман сжег его мельницу.

– Как сжег? – сразу насторожился Анс. – А готовые зелья, ингредиенты, амулеты? Он же все деньги на них тратил! Там было столько ценностей… три новые мельницы можно было рядом поставить, и на дом с садом осталось бы…

Алхимик резко смолк, сообразив, что сказал лишнего, развернулся и побежал в противоположную сторону, к комнатам, где жили мужчины.

– Часть уцелела… которая была в сундучке, – успела сказать ему вслед Веся и распахнула дверь.

– Вот, значит, как, – задумчиво пробормотала Кастина, поднимаясь по лестнице, и, судя по ее отстраненному взгляду, травницу больше не волновала ни замысловатая резьба перил и наличников, ни пушистый ковер под ногами.

– На дверях занятых комнат стоит вот такой знак, – показала Веся и только теперь вспомнила про защиту. – Вот растяпа! Я же свой ключ сдала… эта моя комната.

– Ну, давай выберем мне комнаты, – мгновенно нашла выход наставница, – умоемся и пойдем за твоим ключом.

– Нет, я пойду сейчас, – огорченно отказалась куница. – Всё равно мне нужно положить в сокровищницу камни и украшения, даже обручальный браслет. Здесь источник… вместе с ними нельзя.

– Я знаю, – и не подумала уговаривать ученицу Кастина, – раз надумала, то беги.

Однако бежать не пришлось: дверь распахнулась, и в длинный пустынный коридор ворвался сгусток серебристого тумана, в одно мгновенье оказался рядом с Весей и развернулся в огромного осьминога, стоявшего на двух щупальцах как человек. Двумя другими он протягивал юной чародейке большую шкатулку, ещё несколько грациозно вились вокруг него.

– Хлоп, – обрадовалась Веся, – ты принес мой ключ? Подожди, не уходи, я сложу в шкатулку свои украшения.

– Тогда и мои сложи. – Кася протянула воспитаннице завернутую в платок статуэтку, которую так и не выпустила из рук во время пути, хотя и не сказала Ольсену больше ни слова.

– Давай. – Ученица достала из шкатулки свой ключ и обнаружила рядом с ним записку. – Феодорис просит тебя немного пожить в незапертых комнатах, а как примут в круг, так и получишь свой ключ.

– Ну и хорошо, я вообще не знаю, зачем мне запирать эту комнату, если ценные вещи хранятся где-то в сокровищнице, – резонно заметила травница, ссыпая в шкатулку свои обереги и амулеты вместе с незамысловатыми украшениями. – Вроде всё.

– А вот я над этим даже не задумалась, – с досадой вздохнула Веся, – раз чародеи запирают, значит, и мне нужно. Хотя, действительно, зачем? Ну, идем сначала смотреть мои комнаты или выбирать тебе покои?

– Давай я твои позже посмотрю, там ведь праздник в разгаре!

– Ну тогда выбирай, вот с этой стороны покои обиты восточной золотой парчой, а с другой стороны мраморные колонны. Последние – серебро и звезды… Куда идем?

– Лучше колонны, – сразу решила Кастина, – в золотой парче я буду себя чувствовать пленницей восточного раджи. Не желаю.

– Ну и хорошо, тогда иди вот в эту дверь, в шкафу можно брать любые вещи. Я побежала, – заторопилась ученица.

Проводила наставницу и почти бегом бросилась в свои комнаты, но не слова травницы о празднике подгоняли ее пуще приказа. Ведь Берест точно знает, когда у неё настоящий день рождения, сообразила вдруг Веся, ни на миг не забывавшая о женихе. Да и как о нем забудешь, если застрял в сердце тёплый лучик, да так и тянет обернуться в ту сторону, где находится ястреб. И представить, чем он может заниматься.

А ведь он наверняка приготовил невесте подарок… просто не мог не приготовить. И возможно, уже ждёт её сейчас… там, возле суровой и неподкупной лестницы.

Ох ты незадача… а вот у Веси ничего для него нет… не до лавок было. И хотя заезжали они по пути из Солейска в харчевни перекусить, да в той спешке у неё и минутки не выбралось поискать лавку. Да куница даже подумать тогда об этом не успела, а если бы и подумала, так денег с собой всё равно было мало. Саргенс везде платил сам, и хотя никому ни в чем не отказывал, да только не привыкла Веся к такому порядку. Хотя и понимала несомненную выгоду, даже самые ушлые купцы не решались торговаться с чародеем, глядя на то, так быстро он находит все спрятанные изъяны в их товарах. Ну а покупать подарок вместе со свидетелями девушке не хотелось совершенно.

Да и нехорошо бы это вышло, подарить подарок только Бересту и обойти вниманьем наставницу, Ансерта и прадеда. Да и остальные как-то незаметно стали своими: и Феодорис, и Саргенс, и Матвенис, и Бенра… Вот интересно, а где они-то берут подарки и где берут деньги? Вот почему она не спросила в последней харчевне у чародея, он ведь не отказывается отвечать на такие вопросы!

Размышляя над этой неразрешимой пока задачкой, куница торопливо умылась и распахнула шкаф, заранее зная все платья и шали, висевшие в нем. В прошлый раз рассмотрела, хоть и времени мало. Но его, как она теперь начинает догадываться, у чародеев всегда не хватает, несмотря на послушных магических слуг и поваров.

– Ох! – Вздох сам сорвался с губ куницы, едва дверца распахнулась.

«Это когда же они успели столько одежды натаскать?» – поразилась Веся, ошеломлённо перебирая наряды. Всевозможных цветов и фасонов, но больше всё-таки таких, какие носят женщины и девушки клана Камышовых Котов. Неширокая юбка из лёгкого полотна, длиной по щиколотку, но со свободной оборкой по подолу, вышитой шёлком или украшенной кружевом. Сверху к ней прилагалась длинная свободная блуза с широкими рукавами, присобранными ниже локтя на шнурок. В обычные дни кошки носили широкие пояса и вышитые фартучки, а по праздникам поверх юбки и блузы надевали украшенный серебряным шитьем и жемчугом сарафан из плотного шелка либо сукна, со шнуровкой по бокам, и длиной ниже колена, оставлявшей на виду оборку юбки.

Шаловливая мысль пришла в голову княжны мгновенно, а в следующую секунду она уже вытаскивала из шкафа праздничный наряд девицы из клана Котов.

Нарочно не выбирала, руки сами потянули тёмно-голубую юбку и небесного цвета блузку, и к ним сарафан из мягкого густо-синего кашемира, с тонкой серебряной вышивкой на подоле и вокруг глубокого выреза. Переодевалась как по тревоге, а когда начала плести косу и встала у зеркала, как-то сразу сообразила, какой подарок преподнесет Бересту и новой семье.

Так и бросилась к двери, услышав короткий стук, заплетая свободную косу и держа в зубах серебряную ленточку.

– Веся… – в дверях застыла непривычно нарядная в зеленом полотняном платье, вышитом затейливо переплетенными цветочками травница, и на ее побледневшем лице отражалось бушующее в душе смятение, – мне кажется… здесь есть воры.

– Кася, этого не может быть, – не поверила куница, торопливо заканчивая заплетать волосы и затягивая бантиком ленту, – расскажи по порядку!

– Нечего рассказывать… я посмотрела эти платья и выбрала себе подходящее, тёмненькое… а свое решила после постирать. Вышла из умывальни – нет тёмного… я все наряды в шкафу проверила… остальные слишком яркие или светлые, я такое не ношу. Вернулась в умывальню – и моего ничего нету.

– Ух, Кася, ну прямо от сердца отлегло! Это тут слуги такие, вернее, они фантомы. Всё, что лежит не в шкафу, сразу уносят стирать… потом вернут, не бойся. Но ты ведь нашла другое. Оно тебе очень идет, только шаль накинь. – Веся ловко выхватила из шкафа тонкую ажурную шаль и набросила на плечи наставницы. – Да идём быстрее, а то там Дест с ума сойдёт.

– Да он небось только успел пыль смыть… Запомни, девушка всегда должна немного опаздывать! Минут на десять.

– Но это жестоко!

– Наоборот, – категорично качнула головой травница, – мужчины не фантомы, летать не умеют и иногда могут чего-то не успевать. Вот и пусть всё делает спокойно, в надежде на те самые десять минут.

– Ладно, – подумав несколько секунд, нехотя согласилась Веся, – пойдем медленно. А зачем это ты пытаешься шаль снять? Зря это, Кася, я в этом доме пока лучше тебя порядки знаю. Тут полно этого добра, только я не очень хорошо пока поняла, для чего Феодорис так красиво обставляет дом и набивает шкафы одеждой. То ли пытается скрасить чародеям жизнь вдали от людей, то ли просто свозит сюда купленные товары. Может, каких купцов выручает…

Девушка вступила на лестницу и не удержалась, заглянула через перила: а вдруг Берест приотворил дверь и заглядывает в комнату? Но дверь была плотно закрыта, и разочарованная куница невольно пошла быстрее. Ну не мог же ястреб собираться дольше, чем она, вот не верилось ей, и всё тут!

Они обнаружились сразу, едва юная чародейка открыла дверь в проходной зал. Все трое, дед и два внука, хрустяще чистенькие и непривычно нарядные, стояли напротив входа в твердом намерении не пропустить появления Веси с наставницей. Но особенно сразил Весю облик не жениха, а Ольсена, успевшего за это время лишиться своей роскошной белой бороды. И хотя куница и раньше догадывалась о причинах необычайной белоснежности этого мужского украшения, теперь была просто озадачена, обнаружив знакомые глаза и ехидную усмешку на моложавом лице плечистого мужчины. Его статность подчеркивали черные штаны дорогого сукна, а плечи плотно облегал нарядный кафтан вишневого цвета.

– Веся… – восхищенно выдохнул Берест и тут же поправился: – Эвеста… какая ты красивая в этом платье! А это тебе…

– Спасибо… – порозовев от удовольствия, куница приняла горшочек с кустиком домашней розы, усыпанной пышными бело-розовыми цветочками, – а мой подарок получите позже… он у меня один на всех.

– Терсия… – шагнув к травнице, осторожно спрашивал тем временем мельник, – ты позволишь отвести тебя к столу?

Кастина только молча кивнула, но прадеду вполне хватило и такого ответа. Бережно подхватив возлюбленную под локоток, он повел ее в направлении обеденного зала.

– А это от меня, – Ансерт всучил Весе довольно вместительную шкатулку, и куница с трудом удержалась от вопроса: неужели он снова делится с нею зельями?

– Дест, подержи наш цветочек, я посмотрю подарок Анса, – отдавая жениху горшочек, попросила куница и получила в ответ полный нежности и признательности взгляд.

– Наш цветочек… – кисловато подшутил Ансерт, – они уже общим имуществом обзаводятся!

– И не только имуществом, – невозмутимо подтвердила Веся, открывая крышку, – родственники у нас теперь тоже общие. Вернее, братья Деста, и страдающие засорением желчных проходов, и любители едких шуточек, скоро станут и моими братьями… Ой, Дест! Посмотри, какая красота! Спасибо, Анс, никогда у меня такой не было. А где ты её достал?

Княжна бережно закрыла крышку, на внутренней стороне которой неведомый умелец разместил дорогое хрустальное зеркало, а в самой шкатулке рядок коробочек с румянами, белилами и прочими очень нужными каждой девушке снадобьями.

– В комнате подарков, её Анс тут нашёл, – чуть виновато поглядывая на невесту, разоблачил брата Берест. – Чародеи, живущие здесь, сами не ездят по лавкам и ярмаркам. Люди Феодориса закупают загодя побольше подарков, а он раскладывает в особой комнате, где каждый может выбрать для друзей любую вещицу, какую захочется. Можно даже камни и украшения, но их дарить тут не принято, носить ведь всё равно нельзя.

– Это он очень хорошо придумал, – согласилась Веся, – а я уже расстраивалась, где взять всем подарки?

– Ты же сказала… – начал Анс и поперхнулся, получив незаметный тумак.

– Не бей нашего брата, он хороший, – заступилась за алхимика куница, – лучше расскажите, как это дед решился с бородой-то расстаться?

– Оказывается, она когда-то говорила… – шёпотом поведал Берест, – что не любит бородатых мужчин, но он же упрямый… пропустил мимо ушей. Зато теперь, как только приехал в цитадель, сразу побежал за зельем…

– А вот и наши герои, – громкий и веселый голос Феодориса не дал ястребу договорить, – отведшие беду от семьи князя Илстрема!

– Какую беду? – резко побледнел Ансерт. – Вы мне ничего не сказали!

– Извини, не успели, – заглянул в глаза брату Ардест, – но мы и сами ничего не подозревали, случайно так получилось. Я тебе позже расскажу, хорошо?

– Ладно. – Слишком хорошо алхимик знал брата, чтобы не понять: Берест отчего-то не хочет рассказывать при всех о произошедшем в Ставине.

И чародеи тоже как-то сразу это поняли, заговорили на другие темы, подступились к Весе и травнице с подарками, затем усадили путешественников за стол и на целый час деликатно о них забыли.

А когда Кастина решительно отодвинула от себя чашку с душистым отваром, который не забывал подливать неназойливо ухаживающий за травницей Ольсен, к их столу подошел Феодорис.

– Терсия, пора провести ритуал. Ты же решила? Чего зря тянуть.

– Решила, – поднялась со стула молочная сестра Радмира, и тотчас встал и мельник:

– Я тоже решил.

– Хорошо, – кивнул верховный магистр, – идем. Учеников пока не зовем, кроме Эвесты. Она научилась делиться силой и в бою поддерживала Саргенса, а кроме того, вывела из-за грани троих воинов. Совет посовещался и принял решение за все это выдать ей пятьдесят плюсов. Дай мне твой ключ.

– И сколько же мне ещё не хватает? – с замирающим сердцем спросила Веся, глядя, как чародей, положив на толстую медную пластинку ее ключ, точными короткими молниями впаивает в нее крохотные камушки.

– Раз Феодор ставит камни, – шепнула ей на ушко стоявшая рядом Бенра, – значит, как раз хватает.

– Неужели всё? – неверяще оглядывала чародеев Веся, и вдруг, наткнувшись взглядом на сжатые губы Береста, начала понимать то, о чем не успела подумать раньше.

Ведь княжич теперь тоже ученик, и неважно, сколько у нее камней и какого она круга. Учиться нужно не столько ей, сколько ему, а она должна ещё несколько дней или декад подождать. Или не должна? Веся нахмурила брови, сообразив, как обидно это услышать её любимому, и немедленно шагнула к нему.

Не обращая внимания на многозначительно поднятую бровь магистра, обняла ястреба за плечи и заглянула в разом посветлевшее лицо.

– Мы поговорим обо всём позже, хорошо? А сегодня не будем думать ни о чем, кроме праздника.

– Не волнуйся, солнышко, всё у нас хорошо, – бережно обнял невесту Ардест и прижался губами к тонкому запястью, – иди, принимайте деда в круг.

Глава вторая

Это было странно, необычно и неимоверно волнующе – принимать свою наставницу и прадеда в круг, стоя в одном ряду на равных с Саргенсом, Бенрой и другими чародеями. Принять крохотную искру чужого дара и щедро отдать свою, уже начиная понимать, для чего это делается. Не просто из желания подтолкнуть развитие способностей нового собрата, а дать молчаливое обещание в трудную минуту опознать его по своей силе, помочь, вытащить из любой беды.

И, стало быть, они не просто семья или соратники, но все вместе взятое и скрепленное одинаковым пониманием смысла жизни и своим отношением к подлости и злобе.

А едва ритуал закончился, Веся белкой помчалась к Бересту, поделиться с женихом этим соображением. Однако добежав до зала, где братья о чем-то тихо беседовали, пересев от стола на стоящий в уголке диванчик, отчетливо осознала, насколько некстати сейчас будут ее пояснения. Дест явно успел уже рассказать младшему про предательство Бервода и готовившееся убийство их родителей и старших братьев, и алхимик пребывал в оторопи от рухнувшего на него понимания, на краю какой пропасти стояла его семья, пока он изучал тут новый способ смешивания ингредиентов.

– Но как же отец-то просмотрел? Ведь такой умный и предусмотрительный! – мучительно кривя губы, повторял он на разные лады, и Веся, присев рядом с женихом, лишь тихонько вздохнула.

Давно уже объяснила ей наставница разницу между умными людьми и хитрыми. У умных все мысли направлены на то, как сделать что-то полезное не только для себя, а и для прочих, а хитрый всегда думает только про свою шкуру. И если даже случится ему позаботиться о ком-то, можно не сомневаться, собственную выгоду хитрец непременно учтет, хотя на словах непременно будет утверждать обратное. Вот потому и непросто их раскусить заранее, ведь умные люди в намереньях честны и оттого доверчивей лжецов.

– Анс, – наконец придумался ей способ, как отвлечь младшего от тяжелых мыслей, – тебе Дест сказал о своем намерении строить дом в низовьях Ругора? Как только он доучится, мы отсюда уйдем. Ты ещё не думал, с нами отправишься или вернешься к Ранзелу?

– Прости, солнышко, – пользуясь свободой цитадели, ястреб уже успел обнять невесту и теперь чуть виновато заглядывал ей в глаза, – я тут как раз думал про Ранзела… далековато им каждый раз добираться до границ от Кладеза. Буду искать такое место… чтоб разместился и отряд. Подниму стены… раз князь помощь пообещал, сразу и дома для воинов построю. Не просто крепость, а хорошо защищенный город, чтоб как кость в горле у степняков был. Как ты думаешь, осилим мы такую задачу?

– Конечно, – безмятежно кивнула куница, она и сама уже начала подозревать, насколько не совпадает характер жениха с его мечтами о постройке простого домика и посадке винограда, – но сначала ты станешь чародеем второго круга. Сегодня я поняла… как это важно, и теперь постараюсь в свободное время помогать тебе тренировать дар.

– Солнышко… – Дест крепче прижал к себе невесту, благодаря святых духов, подтолкнувших его когда-то к юной кунице. И уже неважно, что много лет он считал подарок судьбы наказанием… главное, теперь сумел всё понять и больше никогда не отпустит и никому не отдаст свое счастье.

– Прекратите целоваться, – обиженно фыркнул Ансерт, – на вас все смотрят! И вообще, нам кто-то подарок обещал.

– А гитара есть? – оглянулась на Феодориса смущенная Веся. – Иначе подарок не получится…

Но не успела даже договорить, как вихрем ворвавшийся Хлоп принес в щупальцах потемневший от времени инструмент с клеймом известного мастера.

«Прости», – попросила куница глазами Береста, и он чуть отодвинулся, давая ровно столько места, сколько требуется для гитары.

Первые переборы струн заставили смолкнуть голоса и споры, чародеи начали понемногу подтягиваться, устраиваться поудобнее.

Вспыхнет мягкое пламя свечей,
Очага жар прольется живой.
Из холодных походных ночей
Наконец мы вернулись домой.
Всем врагам нас теперь не достать.
И пусть злится метель за стеной,
Чтобы тех, кто нам дорог, обнять,
Наконец мы вернулись домой.
Кубки вспенятся пряным вином,
Мы забудем и холод, и зной.
Насладимся желанным теплом.
Наконец мы вернулись домой.

Сначала Веся пела одна, но с середины вдруг начала подпевать черноглазая Софира, а затем в песню вступил Матвенис. У него оказался необычайно красивый, бархатный баритон, чего Веся никогда не смогла бы угадать по разговору. Допев, молодой чародей первым завел другую песню, и Веся потихоньку порадовалась своей памятливости, хоть и слыхала ее лишь пару раз на ярмарках, но слова и музыка пришлись по сердцу и запали в душу.

А потом они пели ещё и ещё и не заметили, как за окнами сгустились синие горные сумерки.

– Хватит, – наконец остановил разошедшихся собратьев Феодорис, – дайте девушке отдохнуть, она, между прочим, полдня в седле ехала. И вообще пора смотреть салют. Хлоп! Быстро и аккуратно отнесите нас на площадку главной башни.

Такой красоты Веся до этого не видела никогда в жизни, стояла, притихнув, в кольце нежных и надежных рук и сияющими глазами следила, как вспыхивают в небе новые звезды и лавиной обрушиваются вниз, превращаясь в небывалые цветы, дивных бабочек и птиц, огненных и лазурных змей и просто в спирали, волны, стрелы и круги. А когда Хлоп с помощниками перенес слегка ошеломленных такой роскошью новичков назад в столовый зал, столы уже были сдвинуты вместе, и посредине на огромном блюде высилась гора праздничных пирогов. С двух сторон от них стояло несчетное число нарядных разноцветных берестяных шкатулочек, из тех, в каких принято уносить с ярмарки праздничные лакомства. А ещё возле стола с довольным видом сидели несколько совершенно незнакомых Весе утомленных чародеев в дорожной одежде.

Вот в этот момент и начало крепнуть в душе новенькой чародейки родившееся несколько дней назад подозрение о том, с какой целью старается натащить сюда как можно больше вещей и припасов предусмотрительный Феодорис. Но куница только крепче стиснула зубы, говорить Бересту и Ансу о своих догадках, пока не посоветуется с Кастиной, девушка считала преждевременным. Потому и отодвинула все мысли и заботы подальше, устраиваясь рядом с Берестом и внимательно рассматривая совершенно одинаковые на вид пирожки, в попытке догадаться, в каком из них таится лучший подарок.

– Предупреждаю, – важно объявил Феодорис и обвел собратьев лукавым взглядом, – применять свои способности, чтоб выбрать пирожок, бесполезно. На подарках стоит защита.

И это верно, кивнула сама себе Веся, как раз думавшая о том, насколько в более выгодном положении пребывают сейчас те, кто развивал у себя дар рудознатца. Но раз никаким способом нельзя отгадать эту непростую загадку, то чего медлить, нужно просто взять первый попавшийся пирожок. Только подождать, пока возьмет кто-то из старших чародеев, в каждом клане у этого обычая свои тонкости.

– И ещё одно наше правило, – добавил магистр, глядя на новичков, – сначала мы берем пирожки не себе… а нашим собратьям из заставы на Ойрете. Кто начнет?

– Я возьму для Мирта, – кротко улыбнулась белокожая Арсена, взяла с блюда пирожок, положила в берестяную шкатулочку и, подписав на крышке имя, перетянула подарок ленточкой.

– Я для Стефа и Ариса. – Один из старших чародеев, чьего имени Веся пока не запомнила, начал упаковывать сразу две шкатулки.

– Для Олезы, – выбрала самый румяный пирожок Бенра, и Веся, искоса поглядывающая на ястребов, в желании понять, догадываются ли они, насколько важное действо тут сейчас происходит, заметила, как довольно прижмурился младший деверь.

Ох и жук! Надо бы предупредить его о запрете Бенресы на любые разговоры о любви! Ну, а если не пожелает внять голосу разума, то пускай хоть будет поосмотрительнее.

– Для Сидориса…

– Для Катинки. Для Павелиса. Для Егорши…

Веся слушала эти имена и старалась не хмуриться, удержать на лице маску праздничного предвкушения, которая застыла там при виде пирогов. И невольно вспоминала странные слова Кастины, и желала как можно скорее узнать от наставницы всю правду о тех, для кого с такой заботой пакуются сейчас праздничные пирожки.

– Я беру для Трофимуса, – последним заявил магистр, ловко упаковал пирожок в шкатулку и поставил ту в большую корзину, поверх остальных шкатулок и каких-то свертков.

Хлоп немедленно обернул эту корзину пропитанной воском холстиной, обвязал веревками и замер перед хозяином.

– Отнеси конюху, пусть срочно отправит с Хорром, – выдал наказ Феодорис, и фантом унесся бесшумным смерчем. – А теперь каждый может выбрать пирожок для себя или друга.

И, первым взяв пирожок, подал его насмешливой Ястине. Но та не стала дарить выбранный пирог ему, а, коротко усмехнувшись, подарила Саргенсу. Берест решительно взял пирог и преподнес Весе, и куница, едва получив дар, не задумавшись ни на миг, отдала ему схваченный ею с блюда загодя облюбованный румяный пирожок.

Мало ли какие тут у них правила, старые привязанности и обиды! Одно она издавна уяснила для себя точно: в день равноденствия лучше не кривить душой и быть честной с самой собой, тогда отступят все беды и разрешатся неурядицы.

– Спасибо, – шепнул Берест одними губами, а в его глазах расцвело неподдельное счастье.

Он, конечно, стерпел бы, если бы Весенка подарила пирожок Кастине или деду, но не признавался даже себе самому, с какой жаркой надеждой ждал этого подарка именно от нее.

– Ну, смотри, – не спеша ломать свой пирожок, поторопила жениха Веся и заметила краем глаза напряженный взгляд Ольсена, протягивающего Кастине на ладони праздничное печево.

– Смотрю, – тихо вздохнул он.

Перед тем как сломать пирожок, положено загадать вопрос, чтоб яснее был намек судьбы. Да не абы какой, а самый животрепещущий, этот день шуток не любит. Сегодня все поровну, день и ночь, добро и зло, радость и печаль, находки и потери. И от того, насколько серьезно ты отнесешься к подарку, чаша весов судьбы может качнуться… в любую сторону. А действа, способного позже исправить ошибку, пока не придумано… ну, во всяком случае, так говорят старые люди.

Вон и чародеи притихли, задумались, зажав в руках пирожки, и куда-то в сторону, затаив дыханье, смотрит его любимая. Дест секунду глядел на ее напряженное личико, потом осторожно повернул голову и обнаружил нахмуренное лицо травницы. И тут же рассмотрел протянутый прадедом пирог и досадливо стиснул зубы: ну вот куда он так спешит? Опомниться женщине не дает, катится на неё, как валун с горы.

– Терсия… – хрипловато произнес в этот миг мельник, – этот подарок я не могу отдать никому другому.

Кастина почувствовала на себе дружные взгляды чародеев, сердито поджала губы и нехотя взяла пирог. А потом оглянулась на Весю и протянула ей свой выбор.

– Это тебе.

И, не замечая укоризненного взгляда ученицы, поднялась с места и направилась прочь.

– Дед, держи, – залихватски улыбнулся Ансерт, не решивший пока, кому предложить свой дар, и протянул Ольсену пирожок.

– Это тебе, – тотчас отдала юному алхимику свой пирожок смешливая и смелая Софира, и Веся посмотрела на соседку с благодарностью.

Такой уж это праздник, некоторым достается больше даров, а некоторым – ничего, потому и принято в её родном клане каждому выбирать для себя, ведь счастья всем хочется одинаково.

– Смотри, – шепнул ей Ардест, и Веся, осторожно надломив пирожок, заглянула внутрь. И тотчас зарделась от удовольствия: маленькое серебряное ситечко, символ домашнего уюта и согласия, был именно тем, что она хотела бы получить. Но показывать никому пока не желала, потому и отложила пирожок в приготовленную шкатулочку: унесет в свою комнату, там и достанет. А пирожок можно будет съесть утром, не пропадет, их специально пекут без начинки из очень сдобного теста.

– Понравилось? – спросил Берест, заглянув в лучащиеся фиалковые глаза, и облегченно вздохнул: раз Веся так улыбается, значит, получила именно то, что захотела.

Ну, а он ещё счастливее… и свой подарок тоже пока не станет никому показывать, счастье – птичка чуткая, ещё сглазишь.

– Интересно… – бормотала новообращенная чародейка, ломая пирожок, подаренный Кастиной.

На этот раз она загадала не для себя, очень уж хотелось счастья наставнице, слишком живы были в памяти долгие зимние вечера, когда та сидела в старом кресле у очага и неспешно помешивала ложкой с очень длинной ручкой очередное зелье, булькавшее в котелке. Тихо потрескивали дрова, плавно лился рассказ про историю одного из кланов или про целебные свойства какой-нибудь травы.

В пирожке оказалась красивая серебряная пряжка, из тех, какие одинаково любят носить на нарядных поясах и мужчины, и женщины, и некоторое время Веся задумчиво на нее глядела, пытаясь отгадать, к чему бы такой намек. А затем взяла с блюда пирожок для наставницы, положила в свободную шкатулку и вопросительно глянула на жениха:

– Проводишь меня? Нужно поспать… утром я встаю рано. – Уйти первой, как Кастина, куница никогда бы не решилась, однако успела заметить, как незаметно покинули столовый зал приехавшие вечером чародеи и начали потихоньку, не прощаясь, расходиться другие жители цитадели.

– Идем, – немедленно согласился Ардест, делая вид, что не услышал проскользнувшей в объяснении невесты хитрости, и подал ей руку, – провожу тебя и тоже пойду спать.

– Дест, – дойдя до двери в комнату с лестницей, резко обернулась молчавшая весь этот короткий путь чародейка, – я поступила плохо… с одной стороны… Темные силы, ну как тебе объяснить? Не могла же я при Ольсене сказать, что у меня сейчас душа болит за Кастину! Это она только при нем как статуя… А ты решил, будто я обманываю тебя?! И сам солгал в ответ! Думаешь, я поверила твоим словам? Как же, побежишь ты спать! Тоже небось отправишься деда утешать! Так вот, ты неправ! Я на самом деле собираюсь встать рано! Только сначала поговорю с Касей!

– Веся, прости… Да, я распознал твой маленький обман… но просто не принял эти слова всерьез… счел их игрой, – жарко покаялся ястреб, притягивая невесту ближе к себе. – Не сердись… я ведь тоже не мог тебя при всех изобличать!

– Тут ты прав… – нехотя сдалась ласковым рукам Веся, но через несколько минут решительно отстранилась от жениха, лукаво посмотрела в потемневшие глаза и неожиданно объявила: – Я придумала! Я же обещала тебе помочь тренироваться? Так вот, теперь я намеренно буду тебе врать всё время! И сейчас иду не спать, а… на свидание!

И юркнула в запретную для мужчин комнату.

– Веся! – ринулся вслед княжич, но дверь даже не шелохнулась. – Я почувствовал твою ложь! – Помолчал, вздохнул, буркнул себе под нос: – Но слышать это всё равно было неприятно! – И торопливо направился в сторону своих комнат, рядом с которыми несколько часов назад равнодушно выбрал себе покои прадед.

Надеется в скором времени переселиться на этаж, где живут семьи, вот как воспринял в тот момент это безразличие Берест. Однако теперь начинал понимать свою ошибку. Деду на самом деле безразлично, какая в его комнатах стоит мебель и чем отделаны стены. Он не намерен проводить там ни на секунду больше времени, чем требуется на сон и умывание.

Ястреб прошел по просторному длинному залу, в торцах которого темнели высокие окна, а по сторонам располагались личные комнаты чародеев, и стукнул в дверь, за которой должен был находиться прадед.

– Я уже сплю, – отозвался оттуда совершенно не сонным голосом мельник.

– Но несколько минут можешь со мной поговорить?

– Ты теперь почти женатый мужчина, вот и решай свои вопросы со своей… кошкой.

– А к ней у меня нет никаких вопросов, – усмехнулся Берест, успевший по пути сюда успокоиться, обдумать слова невесты и сделать вывод: как ни печально, но она права, его радость.