Kitobni o'qish: «Привет, Джули!»

Shrift:

Wendelin Van Draanen

FLIPPED

* * *

Колтону и Коннору с бесконечной любовью. Благодаря вам я больше, чем просто сумма моих частей.

Особенные благодарности…

моему мужу, Марку Парсонсу, который помогает мне почувствовать магию.
Нэнси Сиско, моему великолепному редактору, за ее заботу и идеи (и за то, что помогала мне придерживаться диеты).
Также бесконечная благодарность Таду Каллагану и Патрише Гейбл – ваши идеи всегда на высоте.
Наконец, спасибо Джинни Мадрид и персоналу в «Доме жизни». Сохраняйте присутствие духа.

Со дна постучали

= Брайс =

Больше всего на свете я всегда хотел, чтобы Джули Бейкер оставила меня в покое. Отстала, дала мне немного личного пространства – разве я много прошу?

Все началось летом после первого класса – когда я переехал в ее район. Сейчас мы уже заканчиваем восьмой класс, так что, друг мой, за моими плечами почти шесть лет изощренного избегания и социального дискомфорта.

Она не просто вошла в мою жизнь. Она ворвалась. Вклинилась. Влетела, снося все на пути. Мы разве приглашали ее в наш грузовик и разрешали лазить по коробкам? Нет! Но именно это она и сделала. Так бесцеремонно командовать и задирать нос умеет только Джули Бейкер.

Когда она запрыгнула в фургон, папа, конечно, попытался ее остановить.

– Эй! – возмутился он. – Ты чего делаешь? Ты же везде грязь развозишь!

Справедливое замечание – ее туфли напоминали два грязевых тортика. Но она и ухом не повела. Вместо того чтобы убраться восвояси, она плюхнулась на пол и начала пихать ногами одну из коробок.

– Вам что, не нужна помощь? – Она глянула на меня. – По-моему, нужна.

Мне это не понравилось. Во взгляде отца я тоже увидел недовольство, хотя он и на меня так смотрел всю последнюю неделю.

– Эй! – он повысил голос. – Не надо! В этой коробке ценные вещи!

– Ой. А в этой? – Она переползла к коробке с надписью ЛЕНОКС¹ и снова на меня покосилась: – Давай вдвоем ее вытащим!

– Нет, нет и нет! – запротестовал папа и взял ее за локоть. – Почему бы тебе не пойти домой? Твоя мама наверняка волнуется.

Тогда-то я и заподозрил, а в дальнейшем не раз убедился, что эта девочка абсолютно не понимает намеков. Как думаете, отстала она от нас, когда ее об этом попросили, как сделал бы любой нормальный ребенок? Нет. Она лишь сказала:

– О, мама знает, что я у вас. Она мне разрешила. – Она показала на дом через дорогу и сообщила: – Мы живем вон там.

Взглянув на так называемый дом, папа с содроганием пробормотал:

– О боже. – Затем он обернулся ко мне, подмигнул и скомандовал: – Брайс, тебе, кажется, пора в дом. Нужно помочь маме.

Я сообразил: это же хитрый план побега! Позже, вспоминая тот момент, я понял, что прежде папа никогда так не делал. Обычно с отцами вообще не обсуждают, как бы кого-нибудь спровадить. Когда родители тебя воспитывают, они чаще, наоборот, заявляют, что так подло от кого-то отделываться невежливо. Терпи и улыбайся, даже если человек раздражает тебя или грязный как поросенок. А папа вот решил помочь мне с побегом.

Меня уговаривать не пришлось. Я оживился, крикнул «А то!», сию же секунду выпрыгнул из фургона и побежал к дому. Мне сразу показалось, что девчонка рванула следом, но я поначалу не поверил. Решил, что, может, она побежала в другую сторону? Набраться смелости и посмотреть я не успел – она меня обогнала, схватила за руку и потащила вперед. Это было уже слишком!

Я брыкался, готовясь послать ее куда подальше, но тут произошел уже настоящий кошмар. Размахивая руками в тщетных попытках освободиться от девчонки, я случайно угодил ладонью в ее ладонь. Не верю! Я схватил за руку эту грязную маленькую макаку! Я попытался стряхнуть ее, но она не унималась: вцепилась еще сильнее и продолжила меня тащить, приговаривая:

– Ну скорее!

Из дома вышла мама, и на ее лице сразу же нарисовалось самое сентиментальное в мире выражение.

– О, здравствуй, – поприветствовала она Джули.

– Здравствуйте!

Я все еще отвоевывал свою руку, но девчонка вцепилась мертвой хваткой. Мама улыбнулась, глянув на наши ладони и мое огненно-красное лицо.

– Милая, как тебя зовут?

– Джулианна Бейкер. Я живу вон там. – Она указала на свой дом свободной рукой.

– Вижу, ты познакомилась с моим сыном. – Мама не переставала широко улыбаться.

– Ага!

Я наконец выпутался и сделал единственное, что мог сделать семилетний ребенок на моем месте, – спрятался за маму, но она тут же поймала меня за плечи и предложила:

– Брайс, милый. Может, покажешь Джулианне наш дом?

Я как мог подавал ей сигналы бедствия, но она не поняла и лишь подтолкнула меня:

– Давай.

Если бы мама не заметила грязные туфли Джули и не попросила разуться, та бы в них и пошла. Потом мама сказала, что грязные носки тоже никуда не годятся, но Джули не смутилась – просто сняла их и положила на крыльцо.

Я не стал устраивать ей экскурсию по дому, – вместо этого я поскорее закрылся в ванной. После десяти минут криков через дверь в духе «Нет, выходить я не собираюсь!» в холле, кажется, стало тихо. Спустя еще десять минут я наконец осмелился высунуться из-за двери. Джули не было. Я выскользнул из ванной, оглянулся, и… ура! Она ушла. Не самое блистательное отступление, но для семилетки сойдет.

Увы, мои проблемы только начинались. Отныне Джули Бейкер приходила каждый день. Снова и снова. Прячась за креслом, я слышал, как она пытает моих родителей: «А Брайс выйдет поиграть? Он еще не готов?» Однажды она даже прокралась через двор и заглянула в мое окно. В последний момент я заметил ее и успел спастись под кроватью, но этот случай как нельзя лучше характеризует Джули. Она понятия не имеет, что такое личное пространство. Не уважает желание других побыть в одиночестве. Ее мир – игровая площадка. Берегитесь – Джули едет с горки.

К счастью, папа встал на мою сторону. Он снова и снова защищал меня от нее: врал, что я занят, сплю или попросту ушел. Мой спаситель.

А вот сестра наоборот – при любом удобном случае саботировала мои попытки скрыться от Джули. В этом вся Линетта. Она на четыре года старше, и лучшего примера того, как жить не стоит, на свете нет. У нее словно на лбу написано: «Бе́сите». Просто посмотрите на нее – даже не нужно строить рожи, достаточно посмотреть – и она тут же на вас кинется. Раньше мы ругались и даже дрались, но оно того не стоит. Девчонки не умеют честно драться – только и могут, что ущипнуть, вцепиться в волосы или пихнуть. А когда ты даешь сдачи, сразу бегут жаловаться маме. Тебя сажают под домашний арест, и ради чего? Нет, друг мой, на эту удочку я больше не клюну. Пусть цепляются, насмехаются, провоцируют. В конце концов они сдаются и находят других жертв.

По крайней мере, с Линеттой это работает. Хоть какой-то плюс в том, чтобы иметь такую сестру, – понимаешь, что тактика уклонения подходит и для остальных. Для учителей, придурков в школе, даже для мамы с папой. Серьезно. В споре с родителями ты все равно проиграешь – так зачем мучиться? Лучше сразу залечь на дно, чем угодить под разрушительную волну родительской правоты. Что самое смешное – сама Линетта так этого и не поняла, она сразу же несется в наступление. Она невероятная скандалистка, вообще не способна поглубже вздохнуть и уступить. И еще меня тупым считает!

В ситуации с Джули Линетта не изменила себе и пару раз по-крупному подложила мне свинью. Однажды она провела Джули в дом. Они проскользнули мимо папы и пытались меня выследить, но я спрятался на верхней полке шкафа. К счастью, они не додумались туда заглянуть. Через несколько минут я услышал, как папа кричит на Джули, чтобы та слезла с нашей бесценной мебели. Ее снова выставили за дверь.

Кажется, на той неделе я вообще не выходил из дома. Я помогал распаковывать вещи, смотрел телик и слонялся по комнатам, пока мама с папой расставляли мебель, споря о том, смогут ли антикварный диван и французские столики в стиле рококо ужиться в одном помещении. Мне безумно хотелось на улицу, но стоило выглянуть в окно – и я видел Джули, разгуливающую по двору напротив. Она пинала футбольный мяч, высоко его подбрасывала или гоняла по дорожке. Когда ей надоедало красоваться, она садилась на бордюр, зажимала мяч между коленками и начинала пялиться на наш дом.

Мама не понимала, что ужасного в том, что «миленькая маленькая девочка» взяла меня за руку. Она считала, что мне стоит с ней подружиться:

– Дорогой, я думала, тебе нравится футбол. Почему бы тебе не пойти попинать мяч?

Потому что я не хотел, чтобы пинали меня, вот почему. В семь лет я еще не мог это сформулировать, но мне уже хватило ума сообразить, что Джули Бейкер опасна. И от этой опасности, как оказалось, не спрячешься. Едва войдя в класс миссис Йельсон, я понял, что мне конец.

– Брайс! – воскликнула Джули. – И ты здесь!

Она рванула через весь кабинет и повисла на мне.

Миссис Йельсон назвала это нападение приветственными объятиями, но какие же это объятия? Это убийственный захват! Я, конечно, освободился, но поздно: это уже был позор на всю жизнь. Надо мной ржали все: «Брайс, где твоя подружка?» «Что, Брайс, еще не женился?» Джули преследовала меня. Порой она даже пыталась меня целовать. И вся школа распевала: «Брайс и Джули на дереве сидят…».

Так что первый год в этом городке был просто катастрофой. Да и в третьем классе лучше не стало. Стоило мне обернуться – Джули тут как тут. В четвертом классе ничего не изменилось. А в пятом я начал действовать.

Я начал с малого – у меня появилась идейка из разряда «придумал и забыл». Сначала она показалась мне ерундой, но чем больше я задавался вопросами: «Как отвадить Джули?» и «Как дать ей понять, что она не в моем вкусе?», тем лучше понимал, что план гениален. И вот, друг мой, я решился. Я начал встречаться с Шелли Столлс.

Чтобы вы оценили всю гениальность плана, поясню: Джули ненавидит Шелли. Она ее всегда терпеть не могла, не знаю почему. Шелли милая, дружелюбная, и у нее такие пышные волосы… Как ее не любить? Но Джули ее не выносила, и я собрался воспользоваться этим и решить свою проблему.

Я хотел, чтобы Шелли просто сидела со мной в столовой и, может, мы бы ходили вместе по школе. Джули постоянно ошивалась рядом, так что мне достаточно было бы держаться поближе к Шелли, и все бы разрешилось само собой. Но случилось иначе – Шелли все восприняла слишком серьезно. Она всем, включая Джули, разболтала, что мы с ней друг в друга безумно влюблены.

Вскоре Джули и Шелли сцепились, и пока Шелли отходила от драки, мой так называемый друг Гаррет Андерсен, который и помог мне придумать план, обо всем ей проболтался. Он это отрицал, но я быстро понял: его кодекс чести трещит по швам, стоит какой-нибудь девчонке заплакать.

Дошло даже до директрисы. Она долго и упорно меня допрашивала, но без результата. Я твердил, что мне жаль, но я вообще не понимаю, что происходит. Наконец она меня отпустила. Ну а Шелли потом еще некоторое время плакала и ходила за мной по школе, всхлипывая. Я чувствовал себя полным кретином, даже хуже, чем из-за Джули. Все устаканилось через неделю, когда Шелли официально меня бросила и начала встречаться с Кайлом Ларсеном. Джули же по-прежнему смотрела на меня влюбленными глазами. Все вернулось к исходной точке.

В шестом классе все изменилось, но я бы не сказал, что в лучшую сторону. Не помню, насколько яростно Джули преследовала меня, но теперь она начала меня нюхать. Да, друг мой, ты не ослышался.

Виноват в этом мистер Мертинз, наш учитель. Из-за него она намертво ко мне прилипла. Он написал диссертацию об оптимальной рассадке людей в помещении или как-то так, поэтому тщательно продумал, как рассадить наш классе. Конечно же, Джули он подсунул мне.

Джули Бейкер – еще и из тех раздражающих людей, которым только дай повод блеснуть мозгами. Она всегда первая поднимает руку, вместо ответов выдает целые лекции, а проекты сдает раньше всех. Затем эти работы еще и демонстрируются как пример всему классу; учителя победоносно поднимают их над головой и говорят: «Вот! Такого я от вас и жду! Пять с плюсом!» Добавьте все ее лавры к отличным баллам, и говорю вам, ей бы с удовольствием ставили не пятерки, а десятки.

Конечно, после того как он посадил нас рядом, ее раздражающее всезнайство мне пригодилось. Ее блестящие ответы, написанные идеальным почерком, находились в поле моего зрения. Не перечислить, сколько всего я у нее скатал. Я получал пятерки и четверки по всем предметам! Вот это было круто! Но затем мистер Мертинз все испортил. У него возникли какие-то новые идеи по поводу «оптимизации индивидуальной широты и долготы», и вот Джули Бейкер оказалась за партой позади меня. Тогда она и начала меня нюхать: маниакально наклоняться и вдыхать запах моих волос. Она чуть ли не тыкалась носом мне в затылок! Я пытался спастись. Отодвигал стул насколько возможно и ставил рюкзак так, чтобы он защищал мою спину. Ничего не помогало. Она пододвигалась поближе или наклонялась посильнее и продолжала.

В конце концов я попросил мистера Мертинза пересадить меня, но он отказался: не хотел нарушать хрупкий баланс образовательной энергетики, или что он там изучал. Я застрял. Теперь я не мог у нее списывать, так что и моя успеваемость снизилась. Особенно сложно было с правописанием.

Однажды на контрольной Джули наклонилась, чтобы меня понюхать, случайно заглянула в мою тетрадь и увидела, что я неправильно написал слово, и не одно. Она перестала принюхиваться и начала шептать. Я поначалу не мог в это поверить. Джули Бейкер помогает мне жульничать? Но так и было – она нашептывала подсказки прямо мне в ухо. Она была хитрой – ее принюхиваний никто не замечал. Помогала она мне так же ловко, что было мне на руку. Но увы, вскоре я начал слишком полагаться на ее помощь. Зачем что-то учить, если есть тот, кто сделает все за тебя? Постепенно я начал чувствовать, что я у нее в долгу. Как можно просить кого-то перестать тебя нюхать и вообще отвалить, если ты этому человеку должен? Это как-то неправильно.

Мой шестой класс можно описать как что-то среднее между словами «дискомфорт» и «страдания», но я надеялся, что вот в следующем-то году все будет по-другому. Мы перейдем в среднюю школу и будем учиться в разных классах в большом здании. Появится так много новых знакомых, что мне будет не до Джули Бейкер.

Наконец-то моим мучениям придет конец.

Никогда не буду прежней

= Джулианна =

Мой мир перевернулся в день, когда я встретила Брайса Лоски. Серьезно – влюбилась с первого взгляда. Все дело в его глазах. Что-то в них есть. Голубые, обрамленные черными ресницами – просто невероятные. Дух захватывает!

Прошло уже больше шести лет, я давно научилась скрывать чувства, но вот в первые дни… да даже в первые годы! Эта влюбленность меня просто убивала.

Был конец лета, на носу второй класс. За два дня до начала учебного года все и случилось, хотя я сгорала от нетерпения уже несколько недель – с тех пор, как мама объявила, что в дом напротив переезжает семья с мальчиком моего возраста.

Я вернулась из футбольного лагеря и жутко скучала: в округе было вообще не с кем поиграть. Конечно, в районе жили другие дети, но все они были старше. С ними подружились мои братья, а мне оставалось только сидеть дома одной. Иногда мне составляла компанию мама, но у нее находились дела получше, чем пинать мяч, – так она и говорила. А я так любила играть в футбол! Это же в сто раз интереснее, чем стирать, мыть посуду и пылесосить! Хотя мама считала иначе. Оставаться с ней дома наедине было опасно – она вечно вербовала меня что-нибудь помыть, вытереть пыль или пропылесосить. А еще она ругалась, когда в перерыве между всей этой скукотой я гоняла мяч по дому.

Чтобы подстраховаться и не пропустить новых соседей, я выжидала на улице – вдруг они приедут раньше. Серьезно, я сидела в засаде несколько недель. Развлекала я себя игрой в футбол с нашим псом Чампом. Правда, в основном он гонялся за мячом, ведь собаки не очень хорошие нападающие или вратари, хотя иногда Чамп отбивал мяч носом. Видимо, Чампу не нравился запах мяча: пес то и дело вгрызался в него зубами, а потом тащил ко мне.

Вся семья обрадовалась, когда Лоски наконец приехали: «малышке Джулианне» теперь будет с кем поиграть. Но рассудительная мама не позволила мне побежать к ним сразу и заставила подождать целый час.

– Дай им хотя бы присесть с дороги, Джулианна, – упрашивала она. – Им нужно отдохнуть и освоиться.

Мне даже не разрешили понаблюдать за ними со двора.

– Я тебя знаю, дорогая. Совершенно случайно твой мяч окажется в их дворе, и тебе понадобится вернуть его.

Пришлось смотреть из окна. Каждую пару минут я спрашивала: «Можно?», а мама отвечала: «Подожди еще немного, ладно?»

Вдруг зазвонил телефон. Убедившись, что мама забыла про меня и увлеклась разговором, я потянула ее за рукав и попыталась снова:

– Можно?

Мама кивнула и прошептала:

– Ну хорошо, только веди себя спокойно! Я подойду через минуту.

Хотелось скорее рвануть через дорогу, но я же хотела выглядеть воспитанной. Я спокойно пошла к соседскому грузовику. Как же это было сложно, ведь там был он! Мой новый лучший друг – Брайс Лоски! Он стоял без дела: наблюдал, как отец спускает коробки на подъемник. Помню, мне стало жалко мистера Лоски: он чуть не надорвался, переставляя их в одиночку. Еще помню, что они с Брайсом были в одинаковых бирюзовых футболках-поло. Мне они так понравились!

Я больше не могла сдерживаться. Я заглянула в грузовик и крикнула: «Привет!» Брайс аж подпрыгнул и начал делать вид, что очень занят коробками. Казалось, ему стало стыдно – он должен был помогать папе, но устал. Наверное, последние несколько дней он только и делал, что таскал вещи. Ему определенно нужна была передышка: выпить сока или еще что-нибудь в этом духе!

Но, видимо, мистер Лоски не собирался его отпускать. Он планировал таскать вещи до посинения, а к тому моменту Брайс упадет замертво. Умрет и даже не увидит новый дом! Мысль о столь трагичном исходе вынудила меня прошмыгнуть в машину. Я решила, что должна помочь! Я спасу его!

Я подошла к Брайсу и попыталась помочь ему подвинуть одну из коробок к краю. Бедняжка так смутился, что попятился, и мне пришлось все делать самой. Мистер Лоски не хотел, чтобы я помогала, зато я спасла Брайса: через три минуты отец отправил его в дом, к маме. Я побежала следом, и… вот тут-то все и перевернулось с ног на голову. Я догнала Брайса и схватила за руку. Я просто хотела предложить ему немного поиграть в футбол. Но в следующую секунду он уже сжимал мою ладонь и смотрел мне прямо в глаза.

Сердце замерло. Нет, правда, в жизни не чувствовала ничего подобного. Знаете, как будто мир движется вокруг меня, подо мной и внутри меня, а я парю в воздухе и в реальность возвращают только его глаза. Вы связаны взглядом, будто невидимой нитью, пока мир крутится, вертится и улетает от вас.

В тот день мог бы случиться мой первый поцелуй, я уверена. Но тут вышла мама Брайса. Он так засмущался, что мгновенно покраснел, а через пару минут уже спрятался от меня в ванной. Я ждала его в коридоре, и там меня заметила его сестра Линетта. Ух, она выглядела такой взрослой! Она поинтересовалась, что происходит, и я все ей рассказала. Наверное, не стоило – она сразу начала дергать за ручку в ванной и подначивать Брайса:

– Эй, малыш, открывай! Тебя горячая девчонка ждет! Ты что, испугался?

Ужас как неловко! Я потянула ее за руку и попросила не обижать Брайса, но она продолжала дурачиться. В конце концов, я просто ушла.

На улице я застала маму: она говорила с миссис Лоски и презентовала ей великолепнейший лимонный пирог, который испекла нам на десерт. Посыпка из сахарной пудры напоминала снежный сугроб, а сам пирог был все еще теплым и невероятно сладко пах. От одного взгляда слюнки текли! Но мама уже отдала его миссис Лоски, назад пути нет. Мне оставалось только наслаждаться ароматом, слушая, как взрослые обсуждают продуктовые магазины и прогноз погоды.

Мы с мамой вернулись домой. Все получилось не совсем так, как я хотела: мне не удалось поиграть с Брайсом. Я узнала только, что у него потрясающие голубые глаза и сестра, которой нельзя доверять. А еще он почти поцеловал меня. Я заснула с мыслями об этом поцелуе. Интересно, на что он был бы похож? Я догадывалась, что такие поцелуи отличаются от тех, что дарят мне перед сном мама и папа. Может, есть лишь отдаленное сходство. Это как у волка и гончей – биологический вид один, но сами звери разные.

Когда я вспоминаю второй класс, мне хочется думать, что я так охотилась за этим поцелуем из научного любопытства. Но будем честны: дело было скорее в глазах Брайса. И вот, весь второй и третий класс я ходила за ним по пятам, садилась с ним и не давала ему покоя. Только к четвертому классу я с собой справилась. Один вид Брайса – да что там, одна мысль о нем – заставлял сердце биться чаще, но я перестала его преследовать. Я лишь наблюдала, думала и мечтала.

В пятом классе на моем пути появилась Шелли Столлс. Та еще пустышка: неженка, плакса, да еще сплетница, которая в лицо говорит одно, а за спиной – другое. В средней школе она превратилась в форменную королеву сцены, но даже в началке ей не составляло труда разыграть любой спектакль. Особенно на физкультуре: ни разу не видела, чтобы Шелли бегала кросс или занималась гимнастикой. Вместо этого она ныла, что не выдержит и развалится, стоит ей сделать растяжку. И ведь срабатывало! Из раза в раз! Она приносила какие-то справки, демонстративно падала в обморок, и ее сразу освобождали от любых нагрузок. В конце дня она даже не поднимала за собой стул. Единственные мышцы, которые она регулярно тренировала, – те, что отвечают за речь. Если бы проводились Олимпийские игры по болтовне, Шелли Столлс заняла бы там первое место, а заодно и второе – одно за верхнюю губу, второе – за нижнюю.

Но меня ее освобождение от физкультуры не смущало – кому она вообще нужна в команде? Меня бесила причина, по которой она так избегала спорта. Это не астма или, там, больная спина. Все из-за прически! У нее были немыслимо густые длинные волосы, которые она то закалывала, то заплетала в косы, то собирала в пучки, то украшала лентами. А хвост какой получался! А распущенные волосы лежали такой густой копной, что было видно только нос. Да, с такой в квадрат² не поиграешь!

Я старалась не обращать на Шелли внимания, что отлично получалось до одного дня в середине пятого класса. Именно тогда я увидела, как они с Брайсом держатся за руки! С моим Брайсом! С тем самым, который так смутился, впервые взяв за руку меня, и который потом боялся даже поздороваться со мной. А ведь это мне он задолжал первый поцелуй! Как Шелли могла сцапать его? Эта лохматая принцесска не имеет на Брайса никакого права!

Они всюду разгуливали вместе, и Брайс то и дело поглядывал на меня. Сначала я подумала, что он так извиняется, но наконец поняла: ему нужна помощь! Ну конечно же! Шелли Столлс слишком хрупкая и нежная, ее просто так не отошьешь. Она сразу заревет, а ему будет неловко. Нет, парни не умеют расставаться изящно. Это работа для девчонки.

Раз желающих кроме меня не было, я не колебалась ни секунды – однажды подошла к ним и отпихнула Шелли от Брайса. Он удрал сразу же, как только освободился из ее хватки, а вот наша принцесса… не дождетесь. Она яростно двинулась ко мне, хватая все, что попадалось под руку, и твердя, что Брайс – ее и что отпускать она его не намерена. Вот вам и неженка. Как же я хотела, чтобы рядом оказались учителя и увидели настоящую Шелли Столлс, но они примчались поздно – когда я уже выдернула ей клок волос, заломала руку и не отпускала, несмотря на все визги и попытки вырваться. В итоге Шелли отпустили домой с испорченной прической, а мне пришлось объяснять директрисе свое поведение. Миссис Шульц из тех женщин, которые считают волшебный пинок порой оправданным и необходимым, но, разумеется, она посоветовала мне меньше лезть в чужие проблемы. И все же моя история ее вполне убедила. Она даже похвалила меня за то, что я сумела удержаться и не покалечить Шелли.

На следующий день мисс Совершенство пришла в школу с косичками и принялась сплетничать со всеми обо мне, но я плевала на это. Факты говорили сами за себя. До конца года Брайс ни разу и близко не подошел к Шелли. Со мной он, конечно, тоже не начал ходить за руку, но стал заметно дружелюбнее. Особенно в шестом классе, когда мистер Мертинз посадил нас рядом.

Мне нравилось сидеть с Брайсом. Мне нравился он. Каждое утро он говорил мне: «Привет, Джули», и я время от времени ловила его взгляд. Он сразу краснел и утыкался в учебники, а я не могла не улыбнуться в ответ. Он такой застенчивый. И такой милый!

Еще мы стали больше разговаривать, особенно после того как Брайса пересадили за парту прямо передо мной. У мистера Мертинза целая система штрафов за орфографические ошибки, и если из двадцати пяти слов семь написаны неверно, вы обречены провести обед в его кабинете, заучивая их правильное написание. Брайс жутко боялся этого наказания. Мне было его так жалко, что я наклонялась к нему и шептала подсказки. Его волосы пахли арбузом, а на мочках ушей был легкий светлый пушок. Как такое может быть у парня с темными волосами? Зачем он ему вообще? Я внимательно рассмотрела в зеркало свои уши и проверила уши других ребят – у них такого не было. Я даже собиралась спросить об этом мистера Мертинза, когда мы обсуждали эволюцию, но передумала. Вместо этого я провела целый год, нашептывая Брайсу слова по буквам, вдыхая арбузный аромат и гадая, получу ли когда-нибудь свой заветный поцелуй.

1.Ленокс (англ. Lenox) – элитный производитель керамики, хрусталя, фарфора, столовых приборов, домашних предметов декора.

2.«Квадрат» – игра с мячом для 4 игроков. Игровое поле представляет собой начерченный на земле или асфальте квадрат произвольного размера, разделенный на четыре меньших квадрата, для каждого игрока.