Kitobni o'qish: «Оборотень 1»

Далеко за горами, там, где солнце ложится спать, жил один князь, и кажись, все хорошо у него было. И богатство есть, и силой с храбростью не обделен. Да и жена красавица, краше которой и сыскать сложно на белом свете. Но вот печаль у князя одна – нет у него наследника, одни дочери.

Но вот однажды пришла к воротам его крепости старуха-нищенка. Сказала она стражникам у ворот, что весть у нее для князя есть. И весть эта касается наследника. Пропустили нищенку внутрь, провели в князевы покои.

– Какая весть у тебя, старуха? – с надеждой в голосе спросил ее князь.

– Не видеть, князь, тебе сына, – произнесла нищенка и громко рассмеялась. Смех ее эхом прокатился по крепости.

Разгневался князь, приказал выгнать старуху.

– Зря гонишь меня, князь. Ты не услышал самое главное.

Не слышал последних слов нищенки князь. Он в гневе покинул покои. Выгнали старуху из замка, и никто больше не видел ее.

В глубокую тоску впал князь после встречи с нищенкой. Все не выходили у него из головы ее слова, что не будет у него наследника. Неожиданно для всех засобирался князь в поход. Не посмотрел он, что жена его беременна. И пока он в походе был, родила его жена. И родила она ему сына. Довольная княгиня была, вот князь-то обрадуется, узнав про наследника.

Вернулся князь из похода. Живой и с победой вернулся. Но вовсе не обрадовался князь, узнав, что родила ему жена не дочь, а сына. Наоборот, опечалился он, да так, что слезы выступили у него на глазах. Никто не понимал причины его печали. Князь же так давно хотел наследника, и вот есть у него наследник, чего ж горевать князю?

Время шло. Мальчик рос. И, кажется, забыл князь про печаль свою. А княгиня не могла нарадоваться на сына своего. Взял он от отца лучшее: его силу и храбрость. Добавить к этому порядочность и хорошее воспитание. Отец ничего не жалел для своего сына.

И вот уже близится день, когда исполнится наследнику восемнадцать лет. В крепости праздничная суета. Вдруг накануне праздника такая незадача. Незадача – это мягко сказано. Объявил старый князь, что отменяет все, праздника не будет. И ладно бы только это. Но приказал он схватить молодого князя и запереть его до конца жизни в подземелье.

Сердце княгини разрывалось от горя. Как такое мог приказать князь, не понимала она. Как ни просила княгиня смилостивиться князя, отпустить сына, даже слушать он ее не хотел. Сказал ей только, что решение свое он не поменяет и что ей лучше забыть про сына.

С последними лучами солнца поднялся старый князь на крепостную стену. Долго стоял он, печально глядя вдаль. А когда последний луч солнца исчез, сорвал князь с груди своей медальон и выбросил за крепостную стену

Медальон этот князь привез из похода в год, когда у него родился сын. С этим медальоном не расставался он никогда до этой минуты. Проводив падающий медальон взглядом, развернулся князь и побрел в крепость, опустив печально голову.

Не выдержала княгиня и, когда все в замке уснули, спустилась в подземелье к сыну.

– Что случилось, мама? Почему отец так поступил? Почему он запер меня здесь? – спросил сын, обнимая княгиню.

Не знала она, что ответить ему.

– Сынок, ты должен уехать как можно дальше и никогда не возвращаться сюда. У твоего отца что-то стало с рассудком. Он сказал, что должен будет убить тебя, если ты выйдешь отсюда. Не медли. У рощи за оврагом тебя ждет слуга с лошадьми. Уезжай и помни, что вернуться ты не сможешь. Я всегда буду любить тебя, что бы ни придумал твой отец.

Не хотела княгиня отпускать сына, но отпустила.

Простившись с мамой, молодой князь незаметно покинул крепость. Он направлялся к роще, когда заметил, как что-то блеснуло у него под ногами между камней. Наклонившись, он поднял золотой медальон, тот самый, который носил его отец все то время, сколько он помнил себя. Конечно, он узнал его.

– Почему медальон здесь, внизу, между камней? – спрашивал себя молодой князь.

Он посмотрел наверх, на крепостную стену. На ней только стражники о чем-то переговаривались, коротая время ночной стражи.

Сжав медальон в руке, князь не заметил, как тот засиял, а причудливые знаки изменились на нем.

Вскочил князь на коня и поскакал прочь, оставляя позади имя и спокойную жизнь.

Глава 1

– Пора решить, как тебя называть. В этих местах нас уже никто не знает. Можем начать заезжать в города, – произнес один из всадников, скакавших по глухой лесной дороге.

– Не знаю. Мне мое имя нравится. В крепости… – печаль промелькнула по лицу другого. Он никак не мог смириться с тем, что у него больше нет дома. – В крепости есть книга…

Он снова замолчал.

– В крепости много книг, – его собеседник попытался отвлечь его от грустных мыслей.

– В ней рассказывается про воина. Он сильный и победил много врагов. Его звали Вильд.

– Ты тоже сильный.

– Не настолько.

– Твои противники так не считают.

– Перестань, ты сам понимаешь, что эти поединки несерьезно. Это не настоящий бой. Зови меня теперь Вильдом.

– Вильд, – медленно произнес его спутник, проверяя, как звучит новое имя. – Как скажешь, князь.

– Василий, поменяй тоже имя.

– Нет, как меня батя Василием назвал, так я Василием и буду.

– Как знаешь. Мне твое имя поначалу тоже диковинным казалось.

На вид ему было лет двадцать, не очень высокий и довольно стройный. Именно стройный, а никак не хилый, присмотревшись к нему, можно увидеть хорошо развитые мышцы. Не такие, как у мужиков, которые привыкли пахать в поле и тягать тяжести. Нет, другие, такие, которые появляются у людей, которых учат сражаться на мечах чуть ли не с самого детства. Темные, немного вьющиеся, короткие волосы, светлые глаза.

Другой же постарше. Ему лет около сорока. Выше ростом и в плечах пошире. Русые волосы чуть ниже плеч и голубые глаза, нос, судя по изгибу на нем, сломанный когда-то ранее, рот с довольно узкими губами. Лицо симпатичное, не взирая на сломанный нос и какую-то внутреннюю жестокость, сквозившую из его черт.

– Скоро вечер. Василий, подыщем место для ночлега.

– Проедем чуток. Может, деревня какая будет.

Кони же, слыша их беседу, приободрились и быстрее потрусили по дороге. Спустя немного времени сзади послышался приближающийся стук копыт. Пятеро хорошо вооруженных и закованных в доспехи всадников показались на дороге.

– Гляди, Василий, мы не одни выбрали эту дорогу, – произнес Вильд, оглянувшись назад.

– Пятеро. Значит, куда-нибудь, да приедем, а то я уже сомневаться начал. Дорога уж больно травой заросла, – произнес Василий.

– Спросим у них, далеко ли до деревни? – предложил Вильд.

Вскоре всадники поравнялись с путниками.

– Посторонись! – выкрикнул один из них, хоть на дороге и так хватало места, чтобы разъехаться.

Не успел Вильд что-то сказать, как всадник больно ударил его коня плетью. Не ожидавший такого конь свернул вбок с дороги, а всадники быстро промчались мимо.

– Догоним и набьем морды? – сердито предложил Василий, когда Вильд вернул коня обратно на дорогу. Его ничуть не смутило, что их всего двое, а противников пятеро.

– Нет, – отрицательно покачал головой Вильд, поглаживая своего коня по шее.

– Не гоже так с князем, – недовольно пробурчал Василий. – Ты же хотел про деревню узнать. Догоним?

– Не будем, – твердо ответил Вильд.

Дальше они ехали молча, каждый думая о чем-то своем.

Вечер близился к концу, когда путники наконец-то подъехали к деревне. То, что впереди деревня, они поняли по звукам, доносившимся из-за деревьев, еще до того, как увидели ее. Пришпорив коней, они желали побыстрее добраться до нее.

Неожиданно их кони заартачились, отказываясь ехать дальше. На первый взгляд, вокруг все было тихо и спокойно, однако что-то же их встревожило.

– Надену-ка я кольчугу, – произнес Василий, спрыгивая со своего коня и доставая ее из седельной сумки. Он дорожил ею и никому не давал. И не потому, что она, несмотря на то, что ее порядком чинили, была прочной и одновременно с этим легкой и стоила дорого. Нет, она была еще дорога ему чему-то другим.

Скрывая то, что Вильд князь, путники были одеты в недорогую, но добротную одежду. Князя мог выдать разве что его меч, с которым он не захотел расстаться. У Василия меч тоже был хорошего качества, но не такой дорогой, как у Вильда. Да еще кони могли их выдать. Таких коней не в каждом городе сыщешь, не то что в деревне.

– Поехали, – произнёс Василий, надев кольчугу и застегнув пояс с ножнами и мечом.

На этот раз кони послушались и пусть неохотно, но зашагали по дороге.

Вскоре между деревьями показалась деревня.

– Наконец поедим нормально и переночуем в постелях, – обрадовался Василий при виде домов.

Вильд ничего ему не ответил, внимательно смотря вперед. Василий тоже перестал улыбаться. Они с изумлением смотрели на коня, который выбежал из одного двора и побежал им навстречу. Подумаешь, конь, что же так могло удивить их? Разве что только то, что у него не было головы. И голову ему не отрубили. Похоже, ее не было с самого начала. Там, где должна быть голова, росла шерсть. Но видимо, коню это нисколько не мешало.

– Нихрена себе, – пробормотал Василий.

А Вильд промолчал. В мире, пронизанном магией, и не такое можно встретить. Пробежав мимо, конь добежал до края деревни и, развернувшись, поскакал назад. Причем ни разу ни во что не врезавшись и вообще ведя себя так, будто у него голова на месте, и он видит дорогу перед собой.

Необычными были и дома в деревне. Все двухэтажные, сложенные из толстых бревен. У всех домов на втором этаже ни одного окна, только единственная дверь, тоже из толстых бревен, под стать стенам. К ней снаружи дома ведет отдельная лестница.

Двери и окна на первом этаже были распахнуты. Кроме этого, первый этаж был повернут относительно второго на сорок пять градусов. Будто какой-то великан взял дом и свернул у него этаж. Или это второй был повернут к первому. Не понятно. Главное, первый этаж не совпадал со вторым. И такое было во всех домах, что попадались на глаза путникам.

Во многих домах двери на второй этаж были закрыты. А где не были, то их спешили закрыть.

В один дом мужчина вел коня по лестнице на второй этаж. Зачем коня в дом, да еще и на второй этаж? В другом доме старик пытался завести по лестнице бычка, а тот так и норовил спрыгнуть. Почти в каждом дворе к дереву было привязано небольшое животное, чаще куры или гуси. Причем они висели кверху лапами и громко орали.

– Чего это у них с домами? – удивлено спросил Вильд, смотря по сторонам.

– После коня без головы, эти дома – это пустяк, – произнес Василий, пожав плечами.

Их кони, и до этого без энтузиазма воспринявшие въезд в деревню, окончательно отказывались идти дальше, упираясь и всхрапывая.

– Этот запах, чем таким вкусным пахнет? – спросил Василий, с трудом заставляя своего коня шагать дальше.

Неожиданно из дома, мимо которого проезжали путники, выбежала девушка и подбежала к ним.

– Вы верно переночевать хотите? Пойдемте ко мне, – предложила она, остановившись рядом со всадниками и глядя на них.

Из дома напротив выбежал мужчина и тоже подбежал к путникам.

– Чего это к тебе?! У меня дом лучше. Идемте ко мне.

– А у меня гусь запеченный есть.

– Это чего это ты гуся запекла?

– Захотела и запекла.

– А у меня блины есть – пальчики оближете.

Вильд и Василий спрыгнули с коней.

– А постель мне согреешь? – спросил Василий, наклонившись к девушке.

– Согрею-согрею, – быстро ответила она.

– Пойдем к ней, – Василий посмотрел на Вильда, и тот кивнул.

– Тогда коней хоть ко мне поставьте, – произнес мужчина и схватил коня Василия за уздечку.

– Коней не трогай! – грозно произнес Василий. – Кони у нее будут стоять.

Явно расстроенно взмахнув рукой, недовольный мужчина пошел к своему дому.

Путники свернули во двор. В тот момент конь без головы, пробегая мимо, тоже повернул за ними во двор.

– Как он видит, куда бежать? – не выдержал Вильд.

Девушка же схватила прут, прогоняя коня.

– Вы на него внимания не обращайте. Он безобидный. Давайте я ваших коней в конюшню отведу.

– Я сам потом отведу. А сейчас их к коновязи привяжем, – ответил ей Василий.

Привязав коней, путники вошли в дом. Девушка зажгла лучину, разгоняя стоявший там полумрак. Она не соврала про гуся. Весь стол заставлен разными блюдами, и в центре выделяется блюдо с большим румяным гусем.

– Угощайтесь.

– Ждешь кого? – спросил Василий.

– Нет.

– А зачем стол такой накрыла?

– Так, может заедет кто.

– Вся еда нам? – уточнил Вильд, подозрительно смотря на стол, заставленный едой.

– Конечно, вам. Все ешьте, вот и вино, – ответила девушка, указав рукой на большую глиняную бутылку.

– И сколько это будет стоить? С ночлегом, – спросил Василий, снимая с плеч мешок и кладя его на скамью возле стола.

– Ничего. Вы угощайтесь.

– Ну раз ничего, значит ничего.

– А скажи мне, чего это у вас дома все такие странные? – Вильд показал руками, что он имел ввиду, как первый этаж повернут ко второму и не совпадает с ним.

– Почему странные? Дома как дома, – ответила девушка, пожав плечами.

– Ты скажи еще, что конь без головы – это тоже нормально.

– А может этот конь вам привиделся, и не было его вовсе? – рассмеялась девушка, но, бросив взгляд в окно на улицу, где уже почти совсем стемнело, быстро направилась к выходу из дома.

Но Василий не дал ей так просто уйти от них и схватил ее за талию.

– А как же слова твои – ночь провести со мной? – спросил он.

– Не могу я сейчас. Утром приду.

Девушка вырвалась и быстро убежала. Было слышно, как она чуть ли не бегом поднялась на второй этаж и закрыла дверь.

Вильд и Василий удивленно переглянулись. Странно это было, но голод брал свое, и им было не до загадок непонятной деревни и ее жителей.

– Перекусим чуток, да я пойду коней в конюшню поставлю, – произнес Василий, разворачиваясь к столу.

К этому времени на улице совсем стемнело. Голоса людей стихли, животные тоже притихли. Лишь изредка где-то по деревне раздавался чей-то крик.

– Нужно проверить лошадей и отвести их в конюшню, не всю же ночь им рядом с домом стоять, – напомнил Василий, когда они утолили первый голод.

– Надо, – согласился с ним Вильд. – Они не хотели идти, как только мы в деревню вошли, не нравилось им здесь что-то. Как и мне, впрочем.

– Брось, дома здесь странные, согласен, зато люди какие приветливые.

– Этот стол не для нас приготовлен был. Ты и сам это понимаешь. Ждали кого-то другого. Ждать-то ждали, да только сами попрятались. Пойду лошадей проверю, – произнес Вильд, собираясь подняться из-за стола.

– Я с тобой. Пока не окончательно стемнело, может кого из деревенских жителей встретим и порасспросим, а нет, так глядишь какую диковинку увидим, вроде коня того.

– С меня хватит и одной диковинки. Я такого уродливого коня раньше не встречал. Не понимаю, как он живет. А угощение и вправду вкусное, хоть и не для нас приготовлено было.

Путники начали подниматься с лавок, когда послышался громкий скрежет, и дом, зашатавшись, начал поворачиваться. Вильд подскочил к стене и, держась за нее, выглянул в окно. Василий же сначала ухватился за лавку, а потом тоже присоединился к Вильду, прижавшись к стене.

Повернувшись немного, дом остановился, а скрип прекратился. Несмотря на уже наступившую ночь, все равно можно было рассмотреть происходящее снаружи. Все дома вдоль улицы повернулись, приняв привычный облик, который и должен быть у нормальных домов.

– Как это у них ворочается? – удивленно спросил Василий.

– Местные, похоже, не удивлены и не напуганы – никого на улице нет.

– Если кто на втором этаже, так не выйдет теперь, прыгать придется. Вон лестницы, как дома повернулись все, в глухие стены упираются.

– Кажись, не все на вторых этажах. Вон мужик какой-то из дома вышел. Только вот мужик ли это? – спросил Вильд, стараясь рассмотреть вышедшего из дома напротив.

Человек, которого заметили путники, был одет в рваную одежду, но не это насторожило Вильда. Он странно передвигался, часто опираясь на землю слишком длинными руками. И даже не это выглядело странным. Его все время открытый рот с длинными клыками хорошо был различим даже с противоположной стороны улицы. Выйдя из дома, этот человек, если конечно это был человек, остановился и, задрав голову, стал принюхиваться.

– Бери мешок и уходим по-тихому из деревни, – приказал Вильд.

– Согласен, какой-то он зубастый.

Вильд направился к дверям, однако на половине пути замер. Дверь в комнату, скрипнув, приоткрылась. Может, это порыв ветра приоткрыл ее или что-то другое. Двери в домах на улицу до сих пор оставались открытыми. В щель между дверью и косяком Вильд увидел пролом в полу коридора, из которого вылезал кто-то, похожий своим безумным взглядом и острыми клыками на того, что стоял на улице.

Вильд рукой показал Василию, чтобы тот не двигался, а сам медленно, стараясь не шуметь и оставаться незамеченным, достал меч. Василий замер с рукой, протянутой к мешку. Увидев, что Вильд достал клинок, он последовал его примеру. Вильд и Василий тихо, так, чтобы ничего не скрипнуло, отошли назад к стене, опасаясь даже лишний раз дышать.

– В коридоре в полу дыра, может погреб. Из него вылез такой же. Глянь, он отошел от дома, – прошептал Вильд.

Василий, который ближе стоял к окну, выглянул в него и сразу вернулся назад.

– Возле дома стоит, к чему-то прислушивается, кажись, – прошептал он. – Не было в коридоре никакого погреба. Доски длинные, ровные. Я еще подумал, чего это они на пол такие хорошие доски пустили, дуб поди.

– Дом повернулся, вот дыра и появилась, – ответил ему Вильд.

Они продолжили переговариваться шепотом.

– Немного отошел, – сообщил Василий, снова незаметно выглянув в окно. – Пошли, порубим если что, их же всего двое.

Вильд, ступая как можно тише, снова направился к двери. И опять замер, не дойдя до нее.

– Еще один лезет, – показал он жестом Василию.

В это время на улице раздался приближающийся цокот копыт. Вильд и Василий, стараясь остаться незамеченными, наблюдали за тем, что там происходит, выжидая удобный момент, чтобы выбраться из дома.

Пятеро всадников спокойно ехали по деревенской улице, смотря по сторонам и выискивая взглядами ее жителей.

Глава 2

– Это же те, что нас обогнали, – удивился Вильд, увидев прибывших людей. – Мы с тобой их не обгоняли. Чего они позже нас приехали, завернули куда что ли?

– Может, это их ждали? – выдвинул предположение Василий.

Всадники же в это время остановились у одного из домов, который был на вид побогаче и побольше, чем соседние.

– Хозяева, есть кто? Нам переночевать нужно, – крикнул один из них в сторону дома, и его голос разнесся по всей улице.

– Что-то незаметно, что их ждали, не встречает никто, – прошептал Василий, продолжая всматриваться в происходящее снаружи дома. – Ну что, пошли, пока эти внимание на себя отвлекают?

Трое всадников неспешно спешились и, отдав поводья от своих коней двум оставшимся в седлах, направились к дому. Когда они были еще только на полпути до дома, неожиданно на тех, кто все еще был на лошадях, что-то бросилось. Это что-то для стороннего наблюдателя выглядело как размытая серая тень, появившаяся непонятно откуда. Первая тень налетела на одного из всадников, а спустя доли секунды появилась и другая, выбрав своей целью второго. Руки же атакованных были заняты поводьями от лошадей товарищей, и они замешкались, не сумев вовремя среагировать на угрозу.

Заминка продлилась лишь какую-то секунду-две, но и этого времени хватило нападавшим, чтобы выбить из седел всадников и повалить их на землю. Трое, что уже подошли к дому, бросились к своим товарищам на выручку, выхватив мечи, но, пробежав несколько метров, вынуждены были остановиться и, отбиваясь от нападавших, пятиться обратно к стене дома.

Метр за метром они сдавали позиции под натиском противников, все больше и больше удаляясь от своих товарищей, которые уже даже перестали кричать и дергаться. Полные злой решимости, оставшиеся в живых ловко орудовали своими клинками, нанося все новые и новые раны врагам, и совершенно не собирались покорно расставаться со своими жизнями.

Это нападение произошло настолько неожиданно, что Вильд даже вздрогнул. Вот улица была совершенно пустынной, не считая пятерых всадников, а вот из темноты на них кто-то набросился. Можно предположить, что это были те, кого видели Вильд с Василием ранее. Возможно. Однако нападавших было много и совсем не трое, а десятка два, не меньше.

– Сколько же их? – прошептал Василий, внимательно смотрящий на улицу, когда стало понятно, что число нападавших продолжает непрерывно расти.

Исход боя был предрешён. Не смотря на броню всадников и их неплохое владение мечами, они проигрывали. Место каждого поверженного противника, занимали двое новых, которые с таким же остервенением пытались добраться до своих жертв.

Воины же скоро начали уставать под настолько мощным напором их врагов, все чаще допуская ошибки и промахи. Будь они без своих тяжелых доспехов, то возможно смогли бы подольше сохранить силы, с другой же стороны, не будь у них таких доспехов, то сражение закончилось бы еще быстрее. Один-два пропущенных удара и все. А вот по их противникам нельзя было такого сказать – со стороны казалось, что они совершенно не знают усталости, продолжая упорные попытки добраться до своих целей, не взирая ни на что.

Вот один из сражающихся промахнулся при ударе и, не справившись с инерцией атаки, провалился слегка вперед, чем моментально воспользовались нападающие. Один из них нанизался прямо на клинок и, схватив закованного в латы человека, выдернул его прямо в толпу монстров. По деревне разнесся крик, полный боли и отчаяния, но совсем скоро захлебнулся. С позиции Вильда и Василия было неплохо видно происходящее: один из монстров впился своей пастью ему в шею, разорвав ее, еще несколько схватили уже мертвого человека и оттаскивали подальше от сражения.

Услышав крик, двое еще остававшихся в живых переглянулись и бросились вперед, пытаясь прорубить себе дорогу сквозь врагов. Однако их порыв обернулся провалом, и отчаянная атака провалилась, даже толком не успев начаться. Какой-то десяток пройденных метров, несколько зарубленных противников, и их банально завалили телами, окружив перед этим со всех сторон.

Всадникам, въехавшим в деревню, не помогли ни тяжелая броня, ни отличные мечи, ни храбрость. За считанные минуты все они были убиты, включая даже лошадей, которые так и не смогли сбежать. Нападавшие же, столпившись над трупами, принялись их поедать, изредка порыкивая друг на друга, словно споря, кому какой кусочек достанется.

– Что же это за твари такие? – спросил Вильд, всматриваясь в творящееся на улице.

– Упыри, – ответил Василий.

– Разве они едят мясо?

– Не знаю. Но эти, очевидно, едят.

– Пошли, нужно торопиться, пока они заняты, – произнес Вильд, отстранившись от окна.

Им нужно было оставить дом раньше, еще вначале, когда всадники только въехали в деревню, но все произошло настолько быстро, что им оставалось сейчас только одно – не медлить. Однако они все равно опоздали.

Дверь в комнату, где они находились, окончательно открылась, и в нее вошли трое. Тот же безумный взгляд и острые клыки говорили о том, что это тоже вовсе не люди. Разумеется, наших путников заметили. А как их было не заметить, стоявших с мечами в руках посреди комнаты?

Помня, что произошло со всадниками, Вильд все же попытался договориться. Желания сражаться с такой толпой у него не было, особенно после ужина. Тут бы сладко поспать, отдохнуть после долгой дороги, а не вот это все.

– Мы не враги вам. Вот, смотрите, я уберу меч в ножны. Мы уедем из деревни и никому не причиним вреда. Никто не узнает о том, что здесь произошло, – произнес он как можно убедительнее.

Вошедшие остановились. Казалось, они слушают то, что говорит им Вильд. Но понимали ли они его или прислушивались к чему-то другому, может к тому, что происходит на улице? Один из вошедших резко дернулся, будто сбрасывая с себя остатки дремы, и бросился на Вильда.

Меч мгновенно оказался в руке того. Удар ногой по столу, и тот полетел точно в приближающегося противника, выигрывая несколько секунд для Вильда, чтобы он успел занять удобную позицию. Ленивый отмах рукой, или возможно лапой, сложно все же окончательно определиться, что это такое, и стол снесло в сторону. Выпад навстречу нападавшему, и меч Вильда вошел в грудь существа. Но это не остановило его. Оно подняло руки и тянулось к Вильду, все больше и больше насаживаясь на лезвие, так, словно и не было никакого меча в его груди.

Вильд рывком выдернул свой клинок, разрубая грудь нападавшему. Будь противник живым и привычным существом, это был бы смертельный удар, но здесь и сейчас это не дало никакого результата. Существо словно не чувствовало боли и совсем не собиралось умирать от полученной раны, даже крови не было видно. Двое других не остались сторонними наблюдателями и, сверкая клыками, бросились к путникам, включаясь в схватку.

Пятеро в одной комнате – это все же многовато. Этим и решили воспользоваться Вильд с Василием, стараясь сделать так, чтобы их враги мешали больше друг другу. Ловким ударом меча Василий отрубил одному из них руку. А Вильд в свою очередь исхитрился и срубил голову тому, что напал на него раньше самым первым. Не смотря на отсутствие внешних признаков ранения, но с распоротой грудью он стал менее резвым.

Голова с глухим звуком упала на пол и покатилась, оставляя за собой темный, почти черный след из какой-то жидкости, возможно крови, а стоящее обезглавленное тело еще почти минуту пыталось схватить Вильда руками, но хватало только воздух и мешало остальным врагам, пока не упало на пол. Никому в комнате не было до него дела.

Не смотря на успехи в сражении, нельзя было сказать, что оно начало склоняться на чью-либо сторону: противники по-прежнему напирали, а угодившие в западню путники так и не выбрались из дома. Василий отрубил своему противнику вторую руку по плечо и наблюдал за тем, остановит ли это его. Не остановило, тот принялся бросаться на него и пытаться вцепиться зубами. И Василий принялся рубить нападавшего на куски, ругаясь сквозь зубы на живучесть и упорство того.

В это время третий из вошедших в комнату попробовал обойти Вильда и напасть на него со спины, пока тот пытался помочь Василию с его врагом. Но, оказавшись слишком близко к Василию, он чуть было не лишился головы, однако сумел увернуться от меча и по полу бросился на Вильда, предприняв попытку отвлечь внимание Василия, который к этому времени закончил рубить своего противника на части. Действия нападавшего не достигли своей цели, так как, опережая задуманное им, сразу два меча остановили его. Удар Василия пришелся по ногам, перерубив их, а удар Вильда в живот. Еще один удар, и его голова отделилась от туловища.

Однако путники и вздохнуть облегченно не успели, как в комнату ввалилось сразу несколько новых безумцев, моментально бросившихся на них. Бой разгорелся с новой силой. Вильд и Василий только и успевали махать мечами, нанося смертельные для обычных людей раны, а порубленные ими противники упорно стремились к ним, не обращая внимания на свои отрубленные конечности. Они цеплялись тем, что у них оставалось, друг за друга, за пол, за все, что попадалось на их пути, пытаясь ухватить путников и укусить их. И это не считая прибывавших в комнату новых врагов, которых и рассматривать сражающимся некогда было.

Вскоре в комнате образовался затор. Тела порубленных врагов мешали Василию и Вильду как нормально двигаться, так и полноценно сражаться. Отступить к дверям или окну они тоже не могли, эти позиции давно были заняты нападавшими. Те укрывались за телами погибших и все более успешно уворачивались от ударов мечей, подбираясь все ближе и ближе.

Вот несколько упырей уловили момент и набросились на Вильда, попытавшись повалить его, пока Василий был занят дракой с другими. Зло закричав, Вильд стряхнул их с себя и несколькими сильными ударами отшвырнул прочь. Отлетев, упыри тотчас оказались на ногах и снова бросились к Вильду, но теперь их встретили быстрые и сильные удары клинка.

– Пора выбираться отсюда, затянулось это что-то, – произнес Вильд, переглянувшись с Василием в короткий момент затишья сражения.

Получив в ответ короткий кивок и полностью сосредоточенный взгляд, Вильд перехватил удобнее свой меч и шагнул вперед. Василий же остался позади, прикрывая ему спину и пресекая любые попытки обойти их.

В мгновение ока обстановка в комнате переменилась – нельзя сказать, что до этого Василий и Вильд сражались слабо, но явно не показывали всей своей силы, особенно Вильд. Будучи князем, он способен на большее, что сейчас и перестал скрывать. Буквально превратившись в стальной вихрь, он стал прорубать путь наружу.

Возможно, будь их противниками обычные люди, то они отступили бы, впечатленные оказанным сопротивлением, но им противостояли упыри. И действия Вильда их нисколько не испугали, наоборот, громко взревев, они еще сильнее навалились на путников, ни на что не обращая внимания и видя перед собой лишь тех, до кого им нужно добраться.

И все же врагов было слишком много. Не смотря на всю силу и умение, Вильд и Василий проиграли. В какой-то момент упыри еще больше усилили свой напор, заваливая их своими телами, и им все же удалось прорваться и повалить путников, придавив их своими телами.

Оказавшись поваленными и обезоруженными, Василий и Вильд ждали, что их разорвут на куски, как до этого разорвали пятерых всадников и их коней. Однако, продолжая держать путников на полу, точнее на кусках тех, кого до этого порубили Василий с Вильдом, и не давая им подняться, никто из них не укусил ни одного из путников. Некоторые из них даже наоборот немного отступили, как будто кого-то хотели пропустить. Хотя до этого в драке не было заметно, чтобы кто-то из них помогал другому или кого-то слушался, каждый сам норовил добраться до Вильда или Василия, порой даже мешая другому.

И действительно, в комнату вошел человек. Его вполне можно было назвать человеком. Передвигался он на ногах, не используя для этого руки, как другие. В дорогой, не порванной одежде, с более осмысленным взглядом, которым он быстро прошелся по лежащим на полу людям. С нападавшими его связывало разве что какое-то слабо уловимое сходство.

– Вам незачем убивать нас, – обратился сразу к нему Вильд, сумев приподнять голову и взглянуть на вошедшего. – У нас есть золото в мешке, забирайте. И еще спрятанное возле деревни. Отпустите нас, мы отдадим вам его.

Человек, к которому обращался Вильд, казалось, не слышал его слов. Подойдя к лежащему Вильду, он наклонился над ним и отодвинул ворот рубашки, словно собираясь укусить, когда его рука зацепилась за цепочку, на которой висел медальон отца Вильда.