Тридцать лет минуло со дня смерти Некрасова, и эта грустная годовщина совпала с бешеным разгулом тех самых мрачных сил, которые отравили и жизнь и творчество одного из крупнейших русских поэтов.
Как в печальные дни его кончины, теперь снова
Вихрь злобы и бешенства носится
Над тобою, страна безответная.
Все живое, все честное косится[1].
Словно у старухи-истории прорвался мешок, куда запрятала она в последние годы всех злых, разрушительных духов общественности – и хлынули неудержимой волной черти, ведьмы, инкубы и прочая мразь, родившаяся из плесени прогнившего старого дуба[2].
Полезли из всех щелей лживые, двуличные рожи, зашипели клевета и злословие, засуетился хлопотливо сыск, помчался быстроногий донос; атмосфера насытилась истинно русским духом – запахом лакейской и застенка; все окрасилось в родные цвета.
Bu va yana 2 ta kitob 399 UZS