тоста произнес я, и все выпили, каждый со своими мыслями и своим настроением. – А ничего. – Левашов внимательно прислушался к себе, как прошло и каково послевкусие. Зацепил полную ложку кильки. – Тоже ничего. Не хуже омаров… Жили же люди. Почти сразу все растормозились, начали активно закусывать, будто все прочие заботы исчезли или отодвинулись в несущественную сейчас даль. – Только, Саш, с памятью у тебя не совсем, – сообщил я, наливая по