Kitobni o'qish: «Смертник из рода Валевских. Книга 7»

Глава 1

– Максимилиан, ты здесь? – нежный голос Наиры Джоде казался музыкой, ставшей проводником в мир живых из цепких лап тьмы. Я даже открыл глаза, чтобы увидеть девушку небесной красоты. Сейчас, когда на меня больше не действовали духи «Первое впечатление», были заметны некоторые изъяны на лице красотки. Небольшой рубец на лбу, неровный контур губ, родинка на щеке. Однако всё это не только не портило облика, наоборот, превращало картинку художника во что-то реальное, человеческое.

– Как будто я могу ещё где-то быть, – ответил я и попытался встать. Не получилось – тело слушалось, но как-то нехотя, словно ещё не до конца восстановилось. С трудом подняв руку, я увидел обтянутые кожей кости. Да, непросто мне дался разлом тридцать первого уровня. Непросто. Открыв карту, я даже хмыкнул от удивления. Если верить точке, что отвечала за моё местоположение, я находился в месте силы Света.

– С каких пор Цитадель стала открыта для серых? – спросил я.

– Мастер Мерам предупреждал, что ты не будешь помнить встречу у падишаха, – внезапно заявила Наира, заставив меня умолкнуть и захлопнуть рот. – Максимилиан, тебя убили. Это сделала Карина Фарди на ужине у Баязида Третьего. Ты правда ничего из этого не помнишь?

Наира не выглядела человеком, что готов шутить на такие темы. Я ещё раз попробовал подняться и на этот раз мне почти удалось сесть, однако острая боль в пояснице заставила застонать, рухнуть обратно на кровать и перевернуться на бок. Складывалось ощущение, что у меня весь низ спины калёным железом припалили.

– Лежи. Ожоги от уничтоженных символов просто так не проходят. Тебе нужно будет к моему двоюродному брату слетать. В нашем клане есть устройство, что позволяет удалять глубокие ожоги. В том числе и те, что остаются после тёмного огня.

– Как тут наш больной? – в комнату вошёл Кималь Саренто. – Я, конечно, слышал, что из-за девушек можно последние мозги растерять, но, чтобы всё оказалось так буквально – это перебор. Наира, деточка, оставь нас. Хочу поговорить с одним своим нерадивым учеником, умудрившимся умереть там, где это сделать было просто невозможно.

Наира посмотрела на меня, словно спрашивала разрешения. Пришлось кивнуть, и только после этого девушка вышла из кабинета.

– Господа, прошу оставить нас. У вас есть тридцать секунд, – произнёс ректор, обращаясь к воздуху, и я даже злобно оскалился, когда дверь сама открылась и закрылась. Невидимки по-прежнему следовали за мной по пятам, а обруча, позволяющего их определять, у меня больше не было.

– Да, Максимилиан, задал ты всем нам задачку, – Кималь Саренто уселся в кресло неподалёку от моей кровати. Благодаря тому, что я лежал на боку, мне не приходилось наклоняться или поднимать голову. И так всё было видно.

– Почему я ничего не помню?

– Потому что для тебя не существует всего того, что произошло с момента пробуждения после разлома тридцать первого уровня, включая конклав Цитадели, нашего примирения, а также путешествия во дворец падишаха Баязида Третьего. Когда тебя вытащили из заражённого разлома тридцать первого уровня, по согласованию с Цитаделью мастер Мерам нанёс на тебя одно из своих творений. Мне об этом было неизвестно. Думал, что решение о твоей судьбе будет решаться на конклаве, а всё закончилось гораздо раньше. Как я успел выяснить, постарался наш общий знакомый – верховный епископ Заракской империи. Отец Ург расписал твою полезность в части поиска тёмных и обращённых, так что снятие купола на конклаве было вполне осознанным шагом, а не какой-то блажью. Брат Лин давно подозревал, что среди кардиналов есть тёмный, но доказательств не было. Так что тот красивый эпизод, когда ты героически отстаивал своё право на жизнь, по факту, являлся обычным фарсом Цитадели, что желала выяснить, кто же из её высших иерархов предался тьме. К тому же ты так благосклонно сам вызывал Инквизитора, забрав цену на себя. Истинный слуга церкви Света. Хотя об этой встрече ты ничего не помнишь. Верно?

Я напряг память, но последнее, что всплывало из ее глубин, – жуткий Хозяин заражённого разлома. Всё, что было после этого, для меня являлось одной сплошной завесой тьмы.

– Мастер Мерам наложил на тебя слепок фиксации, как он сам назвал своё творение. Суть проста как варежка – если человека убивают, но при этом тело сохраняет свою целостность, слепок позволяет восстановить жизнь на момент своего создания. Весьма болезненная процедура, тебе повезло, что ты находился без сознания. Когда тебя убили, слепок сгорел, поэтому ты не можешь нормально лечь на спину. Всё, что ниже лопаток и до самой задницы, у тебя сейчас превратилось в один огромный ожог. Кстати, двадцать человеческих душ потребовалось, чтобы создать такую защиту, и Цитадель на это пошла. Цени! Но если серьёзно, то досталось всем довольно знатно. Начиная от мастера Мерама, которого пропустили к падишаху без проверки, заканчивая падишахом, что не обеспечил должной защиты своим гостям.

– Что с Фарди? – я постарался произнести фразу спокойно, но в голосе всё равно скользила ненависть.

– А что с Фарди? Ничего такого с твоей Фарди не случилось. Брат Лин запретил её трогать. Всё же гордость Цитадели. Она же уже единолично закрывает разломы четвёртого уровня. Одна! И вся добыча достаётся сразу Цитадели, минуя всяких покорителей разломов. Истинный Чистильщик…

– Кималь Саренто! – мне пришлось даже голос повысить, что тут же отдалось болью в спине.

– Вот она, человеческая благодарность, – картинно вздохнул ректор. – Растишь его, обучаешь, доверяешь, как самому себе, а что в ответ? Он голос повышает!

– Что с Фарди? – с напором повторил я свой вопрос.

– Ничего с ней не случилось. Сидит где-то в Цитадели, ожидает встречи с тобой.

– Я не собираюсь с ней встречаться.

– И всё же придётся. Казнь не состоится, пока ты на неё не явишься.

– Казнь?

– Конечно. За то, что Карина Фарди натворила, у неё одна дорога – на костёр. Он уже собран, все ждали только твоего пробуждения. Так что сегодня, примерно через два часа, её в торжественной обстановке сожгут. Можешь радоваться – твой глобальный план мести начинает сбываться. Сегодня исчезнет одна из Фарди.

– Если вы думаете породить во мне хоть какое-то тёплое чувство к этой гадине – зря стараетесь. Да, я не помню нашу встречу, но если всё, что вы сказали, правда, то ей даже костра мало.

– Максимилиан, что за настрой? – недовольно скривился Кималь Саренто. – Отличительная черта истинного победителя заключается не в том, чтобы достичь своей цели, а в том, чтобы достичь её живым и здоровым. Как физически, так и морально. Что за желание причинить девушке, вся вина которой заключалась лишь в том, что её отец совершил преступление против твоей семьи, дополнительную боль? Твоих родственников убили? Да, это факт. Но они умерли быстро и практически без мучений. Карине же придётся пострадать. Так что прояви толику уважения к той, что пошла до конца в своих убеждениях. Да, она твой враг, но это не значит, что её не нужно уважать. Вместо того чтобы прогнуться под требования мастера Мерама, она проявила гордость, прекрасно понимая, что за этим последует. Но девочка шла на это осознанно. Смог бы ты повторить её поступок? Или согласился бы с решением старого рунописца? Хотя кого я спрашиваю. Ты же совершенно ничего не помнишь. Я мог бы сейчас сказать, что ты полез под юбку к Карине, за что получил болт в голову, и не поверить в это у тебя просто не было бы повода.

– Однако я всё ещё не могу понять – каким образом Фарди протащила арбалет на встречу с падишахом? Она же могла попробовать его убить.

– Хотел бы я на это посмотреть, – усмехнулся Кималь Саренто. – Между мастером Мерамом и падишахом Баязидом Третьим давно существуют определённые договорённости, в том числе и по тому, что ни Мерама, ни того, кого сам Мерам сопровождает, не проверяют. Да и какая необходимость в проверке, если защиту падишаху обеспечил рунописец лично? Ты же провёл «Анализ» падишаха – смог бы ты сходу сломать эту защиту? Разве что только вирмой. Но даже если бы и добрался до тела, полагаю, там столько символов, что даже если падишаха сжечь дотла, он всё равно умудрится каким-то образом выжить. Так что никто особо ничем не рисковал. Что касается гостей и детей… Кто на них вообще внимание обращает? Но, конечно, после того, что произошло, отношения рунописца и богатейшего человека светлого мира сойдут на нет. Это же такой удар по репутации! Сейчас только ленивый не говорит о том, что во дворце Баязида Третьего небезопасно.

Пиктограмма обновления записной книги начала активно мигать. Я открыл её и едва не ошалел – такого количества записей у меня раньше не было. Казалось, что все тексты мира разом забрались в мою записную книгу, растёкшись по разделам.

– Вижу, зашёл в записную книгу, – ухмыльнулся Кималь Саренто. – Да, когда ты пришёл в сознание после разлома, мы с тобой знатно пообщались. Договорились о полном сотрудничестве, и в качестве доказательства я скинул тебе текущий разрез своей записной книги. С двойной интеграцией, прошу заметить. Даже когда твоя книга оказалась в руках Цитадели, я не стал убирать интеграцию, желая оставить наши договорённости в силе. Кстати, ты помнишь, сколько интеграций было до того, как ты ушёл в разлом?

– Одна. С Алией.

– Сейчас?

– Три, – я нахмурился. Откуда появились ещё две связи? – Причём одна из них односторонняя.

– Кто бы сомневался, – ухмыльнулся Кималь Саренто. – Цитадель в своём репертуаре – вот и ответ, почему тебе вернули такой редкий и ценный артефакт. Потому что надеются на пополнение знаний, причём вполне себе бесплатное пополнение. Полагаю, удалить эту интеграцию просто так не получится. Придётся полностью обрывать все доступы и начинать записную книгу заново. Цитадель неплохо подстраховалась на этот счёт.

– Моя книга оказалась в руках Цитадели? Мы договорились о сотрудничестве? – я слышал вещи, в которые поверить нельзя было даже после распития увеселительных жидкостей. Кималь Саренто явно лукавил, но огромный пласт данных в записной книге, а также наличие двух дополнительных интеграций, о которых я совершенно ничего не помнил, говорили об обратном.

– Давай ты не будешь меня перебивать, а я постараюсь тебе рассказать всё, что произошло два дня назад, хорошо?

Оставалось только кивнуть и погрузиться в удивительный мир сказок. Иначе речь Кималя Саренто назвать было нельзя. Что самое печальное – практически сразу все слова ректора подтверждались заметками в записной книге. Как минимум данными «Анализа» по людям, которых у меня ранее не было. И двое из них оказались тёмными, включая командора. Встреча с падишахом тоже нашла своё отражение в книге – я по вошедшей в привычку схеме прогнал всех собравшихся через «Анализ».

– Последние мгновения твоей прежней жизни мне известны по словам брата Лина. Карина Фарди находилась настолько близко к тебе, что попала в зону действия «Золотистого купола защиты». Какое-то время она не выказывала признаков агрессии, так что твоя способность стала воспринимать её как часть интерьера. Когда мастер Мерам заявил о том, что вы отныне являетесь одним учеником, Карина утратила контроль и наставила на тебя арбалет. Среагировать ты не успел, за что и поплатился – твоё бездушное тело рухнуло на пол, а рядом с ним образовалась целая гора артефактов. Включая, прошу заметить, интегрированную с моей записную книгу. Благо на встрече присутствовал брат Лин. Глава службы безопасности Цитадели сразу заявил, что всё, что выпало из тебя, принадлежит церкви и, если пропадёт хоть какой-то предмет, род Баязида Третьего будет наказан. Представляешь, что значит сказать такие слова в доме падишаха? Теперь у тебя есть личный враг, Максимилиан.

Я открыл инвентарь и тяжело задышал – у меня не осталось ни одного артефакта! Даже рецептов предметов из набора «Громовержца» и тех не было. Хотя нет – один артефакт всё же был. Записная книга, о которой говорил Кималь Саренто, находилась на поясе. Причём в своём реальном воплощении. Я положил руку на предмет и загнал его в инвентарь, оставив на поясе лишь мерцающую обманку.

– Если я сейчас сброшу все интеграции, вы поможете восстановить мои данные?

Кималь Саренто ухмыльнулся. Я практически слышал фразу «а что я за это получу», но неожиданно ректор кивнул:

– Да. Даже несмотря на то, что ты не помнишь о наших договорённостях, я планирую их соблюдать. И мне не очень хочется отдавать свои знания Цитадели. Так что ту часть, которую мне удалось забрать в рамках двухсторонней интеграции, я, конечно же, помогу восстановить. Вот только… Понимаешь, Максимилиан, Цитадель будет ждать от тебя новых знаний, и их отсутствие, даже если они таким наглым образом вмешались в твой артефакт, будет расцениваться ими как открытая вражда. Ты готов к этому?

– Один мудрый человек говорил, что единственная вещь в этом мире, что имеет истинную ценность – это информация. Если я оставлю книгу в том виде, в котором она сейчас есть, информация станет доступна слишком многим.

– Приятно, когда тебя называют мудрым, – Кималь даже спину выпрямил. – Вот только, кроме мудрости, есть ещё такая штука, как здравомыслие. И она упорно твердит о том, что ни в коем случае нельзя обрывать связь с церковью Света. Данные должны им поступать. Но только в твоей воле решить, какие конкретно данные попадут церковникам.

– Книга автоматически обновляется, как только появляются какие-то новые знания.

– Правильно, автоматически. А если этих книг будет несколько?

Ответа на этот вопрос у меня не было.

– Держи, – ректор протянул мне ещё один мерцающий артефакт.

Стоило принять подарок и распознать его, как перед глазами тут же высветилось сообщение:

Обнаружена новая записная книга. Желаете использовать её по умолчанию?

Согласившись, я обнаружил, что данные из предыдущей книги у меня исчезли. Новое хранилище знаний было пустым.

– Теперь тебе придётся привыкать к тому, что какую-то часть информации нужно будет передавать церковникам. Для этого берёшь карандаш, он прикреплён сбоку от записной книги, и вручную записываешь туда новые данные. Таким образом и волки будут сыты, и овцы целы.

– При этом на самом деле я никому ничего ценного не передам, – осознал я изящное решение Кималя Саренто. Мелькнула забавная мысль, и я открыл старые записи. Делать это пришлось вживую, через воплощение книги и листание её страниц.

– Здесь нет картинок, – произнёс я и посмотрел на Кималя Саренто. – Двойная интеграция, говорите?

– Что ты там про мудрого человека говорил? – улыбка ректора обезоруживала.

– Значит, всё это многообразие информации – пустышка?

– Почему же? Это тщательно структурированная и обработанная пустышка. Местами откровенная липа и дезинформация. Ты же не думаешь, что был единственным, с кем у меня была интеграция? Отец Ург до сих пор полагает, что держит руку на пульсе и контролирует каждый мой шаг. Тебе придётся научиться выделять ежедневно минимум десять-двадцать минут на то, чтобы заполнять вручную свою книгу. Поначалу это будет раздражать, но постепенно ты привыкнешь. И ещё – больше никаких интеграций. В том числе с Алией. Даже не говори ей о том, что у тебя есть вторая книга. Достаточно будет того, что ты будешь заполнять вручную. Помни, Максимилиан, ты смертник, и избавлять церковь тебя от этого звания не собирается. Сейчас ты играешь по их правилам, и выбора у тебя нет. Стань сильнее и тогда сможешь устанавливать собственные правила. Но стать сильным – это не значит заполучить камни тридцатого уровня и выше. Стать сильным – это быть способным поднять за собой целую армию людей, обладающих камнями тридцатого уровня и выше. С одним считаться не будут. Проще убить, чем договариваться. Когда таких будет сотня, убивать станет сложнее.

– Почему вы это делаете?

– Потому что я в тебя верю, – в голосе ректора скользнула несвойственная серьёзность. – Потому что вижу, какую информацию и какие предметы ты добываешь. То, о чём все раньше могли только мечтать, проходит через твои руки практически без задержки. Не знаю, как тебя, меня это знатно бесит. И ещё, Максимилиан, про Алию – это не шутка. Если вы сыграете свадьбу, Цитадель убьёт и её, и вашего ребёнка. Такова цена Инквизитора.

Двери открылись, и Кималь Саренто умолк, взглянув на вошедшего. Это был один из высших иерархов церкви – только у них горели праведным Светом глаза.

– Брат Лин, какая неприятная неожиданность, – ректор даже скрывать не стал, что его не радует появление церковника. – Максимилиан, позволь представить тебе твоего сопровождающего. На время твоего присутствия в Аль-Хорезме брат Лин будет замещать мать Алию и её функции. Твой новый личный служитель. Ну и по совместительству тот церковник, что не смог сберечь твою жизнь на штатной встрече. Недоработка, брат Лин.

– Цитадель считает, что вам не следует выгонять из помещения наших слуг.

– То есть Цитадель откровенно говорит о том, что она следит за своими гостями? – удивился Кималь Саренто. В это время я убрал оба артефакта в нематериальное состояние, а на моём поясе появилась только одна книга. О второй никто не знал.

– Я здесь не для того, чтобы обсуждать решения Цитадели. Ты будешь присутствовать на казни?

– Я? – удивление в голосе ректора было настолько искренним, что я ему даже поверил. – С чего вдруг? Смотреть, как сжигают красивую девушку, вся вина которой заключается в том, что она отстаивала интересы своего рода до последнего? Что не дрогнула перед обстоятельствами и не покорилась вам? Нет, покорно благодарю. Я не настолько кровожаден, как вы полагаете. Благодарю за предложение, брат Лин, но я откажусь. Эту ношу Максимилиану придётся нести в одиночку.

– Цитадель не смеет тебя задерживать, Кималь Саренто, – брат Лин мне не понравился сразу. Мало того что он носил красную мантию, так в нём ещё и было что-то такое… неприятное. Может, взгляд, манера поведения, просто осознание того, что он теперь будет постоянно находиться рядом со мной? Вариантов много, но общая суть от этого не изменится. Длительного общения с этим неприятным типом я хотел бы избежать. Однако полностью увильнуть от него не получится. Как только ректор покинул кабинет, и церковник повернулся в мою сторону, я пошёл в атаку:

– Мне нужны мои артефакты. Рецепты и золотистые пластины.

– Цитадель считает, что эти предметы надлежит хранить в сокровищнице. Нельзя допустить, чтобы у людей в империи появился набор «Громовержца». Твоё обещание падишаху Баязиду Третьему признано неправомочным.

– Обещание? – ни ректор, ни Наира ни о чём таком не говорили.

– Я здесь не для того, чтобы восстанавливать тебе память. Следуй за мной. Церемония сожжения должна начаться незамедлительно.

– Готов выкупить рецепты и пластины, – предложил я. – Я знаю, где достать сущности, которые так нужны Храму Скрона.

– Можешь не стараться нас запутывать. Цитадель знает о том, что у тебя есть камень «Поглотитель» второго уровня, и знает, что он делает в разломе. Мы ещё не приняли окончательного решения о том, как поступить с этим знанием. До этого времени камень и все ресурсы, что в нём находятся, останутся у тебя. Как и все другие камни, такие как «Анализ», «Праксис» и три «Усилителя» третьего уровня. Сейчас Цитадели выгодно, чтобы эти предметы находились у тебя. С их помощью ты сможешь принести пользу.

– Пользу?

– Я здесь не для того, чтобы обсуждать с тобой твою будущую работу. Идём!

Церковники всё же умудрились меня прижать. Скрываешься от всех, скрываешься, но находится тварь в лице Карины Фарди, что умудряется тебя прикончить, и все твои тайны становятся достоянием общественности. Всё потому, что ты доверился архиву, к которому, как полагал, никто и никогда не сможет получить доступ. Тройное «ха»! Если Цитадель потребует, чтобы я предоставил им «Поглотитель», какие аргументы, кроме банального «я не хочу», у меня будут? Ни силы, ни связей, ничего. Ректор прав – нужна собственная армия. Сотня высокоуровневых магов, преданных только мне, смогут навести шороху даже против Цитадели. Нужно как можно скорей возвращаться в Кострищ. Что-то мне уже не кажется хорошей идея обучаться у мастера Мерама. Руны требуют человеческих жертвоприношений. Я не могу представить себе ситуацию, при которой с лёгкостью смог бы забрать чью-то жизнь ради того, чтобы какой-то урод, погрязший в кристаллах забвения, получил шанс выкарабкаться.

Центральная площадь Цитадели была гораздо больше площади Крепости. Представление явно носило закрытый характер – об этом говорило малое количество кресел, что были расставлены вокруг большой вязанки дров. Церковники подошли к процессу со всей ответственностью – над костром устроили даже навес, несмотря на то что на небе не было ни облачка. Единственное, что меня напрягло, – я оказался первым, кто явился на мероприятие. Все кресла пустовали.

– Твоё место, – брат Лин усадил меня. – Казнь начнётся через час. Жди.

Один церковник сменился другим – рядом со мной появился ещё один брат в Свете, носящий красную мантию. Спорить или возражать было бесполезно – глава службы безопасности Цитадели покинул площадь. Вскоре начали появляться новые зрители, и за тридцать минут до начала представления пустыми оставались лишь несколько кресел. Белый трон, явно принадлежащий папе, а также двенадцать удобных мест для кардиналов. Открыв записную книгу, я углубился в чтение. Прошлый «я» правильно поступал, что заносил все данные в книгу путём «Анализа» – пока я ждал, успел посмотреть на всю верхушку церкви Света. Основная записная книга принялась активно перекачивать данные, так что пришлось закрыть интегрированную книгу, чтобы не натворить глупостей. Кималь Саренто заявил, что большая часть его знаний – полная липа. Зачем мне это в моей основной книге? Для того чтобы восстановить данные, много времени не потребуется. Полагаю, за неделю управлюсь.

Наконец явились главные участники церемонии. Вначале обладатели золотисто-фиолетовых ряс, а за ними сам папа, облачённый в пёструю мантию. Усевшись, глава церкви Света кивнул, и чей-то голос заполонил пространство:

– Да начнётся казнь!

(Открытая веранда таверны неподалёку от Цитадели. Это же время)

– Они его отпустят? – с тревогой спросила Наира Джоде, обращаясь к своему спутнику.

– Хороший вопрос, девочка, очень хороший, – ответил Кималь Саренто, едва сдерживая довольную улыбку. Наира искренне переживает за Максимилиана, иначе он совершенно не разбирается в людях. Всё же правильно он поступил, что предложил конклаву ограничить отношения матери Алии и Валевского. Даже Инквизитору понравилось такое предложение, и он обозначил это в качестве своего требования. Наивные служители Света! Убирать Алию от Максимилиана невозможно, она делает его сильнее. Гораздо сильнее. Но и расширять их отношения ни в коем случае нельзя. Иначе Цитадель начнёт влиять через мать Алию на Валевского, а глупая девочка сама не поймёт, под чью дудку пляшет. Нет, пусть Максимилиан наслаждается свободой, пока она у него есть. Если у него сложатся отношения с Наирой, будет отлично. Не сложатся – ничего страшного, найдётся другая тёмная, не связанная с церковью Света.

– Что это? – послышался приглушённый шёпот Наиры, когда над Цитаделью выросло огромное тёмное облако.

Как Кималь Саренто ни старался, он всё же не сумел подавить победную ухмылку. До чего же приятно разбираться в людях, их желаниях, возможностях и в том, на что они готовы пойти ради достижения своей цели.

– Это, девочка, казнь Карины Фарди. Осталось только понять, кто кого казнил.