Клещ

Василий Григорьевич Авсеенко

Клещъ

I

Въ большомъ кабинетѣ, на длинномъ и широкомъ диванѣ, покоился всѣмъ своимъ довольно пространнымъ тѣломъ Родіонъ Андреевичъ Гончуковъ, мужчина лѣтъ сорока, съ необыкновенно свѣжимъ, розовымъ цвѣтомъ лица, выдавшимися впередъ носомъ и верхнею челюстью, задумчивыми голубовато-сѣрыми глазами, и густыми каштановыми волосами.

Подвернувъ одну ногу крючкомъ, а другую слегка свѣсивъ съ дивана, Родіонъ Андреевичъ мечталъ. Былъ предобѣденный часъ, который неслужащему и незанятому петербуржцу всего труднѣе наполнить. Родіонъ Андреевичъ имѣлъ очень мало знакомыхъ, и ѣздить на five o'clock tea ему было некуда. Побывавъ въ банкѣ и у нотаріуса, заѣхавъ за какой-то не особенно нужной справкой въ департаментъ, и купивъ для чего-то нѣсколько французскихъ романовъ и альбомъ съ изображеніями трувильскихъ купальщицъ, Родіонъ Андреевичъ смѣнилъ визитку на домашній сѣренькій пиджакъ, растянулся на диванѣ и предался, какъ мы сказали, мечтамъ.

Собственно, это были даже не мечты, а какое-то пріятное порханіе около самого себя и всего, что съ нимъ случилось за послѣдніе годы. А случилось вотъ что. Во-первыхъ, Родіонъ Андреевичъ овдовѣлъ. Это событіе могло бы совсѣмъ не отразиться на его чувствахъ, но онъ еще при жизни жены такъ привыкъ увѣрять себя и всѣхъ въ необычайной дружбѣ, связывавшей ихъ обоихъ, что по смерти ея какъ-то невольно появилась у него меланхолія въ глазахъ и привычка вздыхать иногда коротенькими вздохами, похожими на икоту.

Во-вторыхъ, въ принадлежащемъ ему сельцѣ Гончуковъ Родіонъ Андреевичъ отыскалъ какимъ-то образомъ желѣзную руду. Она, собственно, давно уже была извѣстна, но никому не приходило въ голову, что ее можно извлекать, обрабатывать и продавать. А тутъ какъ-то вдругъ пошла мода на имѣнія съ рудой. Сначала одинъ изъ сосѣднихъ помѣщиковъ съѣздилъ въ Петербургъ, привезъ оттуда горнаго инженера, весьма пріятнаго молодого человѣка, ходившаго въ чичунчевомъ кителѣ, и продалъ часть земл