Hajm 510 sahifa
1983 yil
12+
Kitob haqida
Один из самых известных романов Василия Аксенова – озорная, с блеском написанная хроника вымышленного фотоальбома «Скажи изюм». Несколько известных советских фотографов задумали немыслимое для советской действительности – собрать свои работы в одном альбоме и издать его в обход цензуры. Бдительные стражи партийной идеологии и «органы» (в романе – «железы») начинают преследовать «идеологических диверсантов». За увлекательно придуманной историей неподцензурного фотоальбома «Скажи изюм» угадывается вполне реальная история знаменитого литературного альманаха «Метрополь», авторы которого замахнулись на один из краеугольных камней режима – цензуру и поплатились за это, а за мастерами объектива, за героями книги – метропольцы, известные писатели и поэты, в том числе и сам автор романа.
Janrlar va teglar
Sharhlar, 2 sharhlar2
Читала после аксеновской же «Таинственной страсти», и этот роман воспринимается как продолжение.
Здесь в фокусе одно из нашумевших событий времен застоя — издание неподцензурного литературного альманаха «МетрОполь». На этот раз не только участники скрыты под выдуманными именами, но и литература спрятана за другим видом искусства — фотографией. Довольно изящно. Но все уши, как и требуется, торчат, и «фото» смело можно везде менять на «лит».
Подчеркивается, что это художественное произведение, то есть вымысел, фикшн, но по ощущениям — правдивейшая правда как она есть. Мне была интересна именно подкладка, поскольку я училась вместе с одним из участников крамольного альманаха, и при возможности сравниваю его рассказы о событиях с другими версиями.
читал очень долго…но получил истинное наслаждение. удивительно предугодывание Горьачева п образе Раскладушкина. будем ждать его второго явления
...все с загадочными такими улыбками, будто венерологи.
«Из тюрьм приходят иногда, из-за границы никогда»…
Вечный ультрафиолетовый ожог сделал Эдуардаса каким-то мифическим существом, переносчиком санскрита.
...некто Саурый, прямой такой товарищ с истуканистым лицом сельского баяниста
На Чистых прудах дивно падал, быть может, последний в этом году вечерний снег. Советской власти в поле зрения не было. Он очищал снег со стёкол машины и вдруг испытал забытое и странное ощущение нормальности. Нормальный московский вечер, нормальный человек счищает снег со своей машины, только что посетил нормально умирающего друга, сел, машина нормально завелась, к светофору нормально подъехала чуточку юзом, постовой нормально указал палочкой на обочину, нормально попросил права, осмотрел со всех сторон машину, вернул права, козырнул – будьте внимательны, подмораживает…