Kitobni o'qish: «Тайное общество по борьбе с ненормальностью. Том 3»
Глава 1. Безумное чаепитие
Клим Крылов пребывал в состоянии прострации, шока и тихой ненависти ко всему белому свету. Ненависть была искренней и неудержимо рвалась наружу, грозясь не просто заполнить собой всё окружающее пространство, но и уничтожить всех, кто находится поблизости. Это совсем не то, что испытывает человек, пробудившийся ото сна в девять часов утра. Если, конечно, он не лёг спать с первыми лучами солнца.
Но, нет. Клим улёгся даже раньше обычного, потому что был утомлён и чувствовал себя как выжатый лимон, в котором не осталось ни капли сока.
Однако нормально выспаться парню всё равно не дали (а ведь он планировал проваляться в постели как минимум до обеда). Разбудил его внезапный телефонный звонок, который прозвучал будто гром среди ясного неба. После короткого, но неприятного разговора с одной черноволосой девушкой, чья речь постоянно наполнялась совершенно ненужными высокопарными словами и выражениями, Клим сидел на кровати и невидящим взором смотрел в стену, на которой были красивые светло-зелёные обои. Но красота последних парня не интересовала вообще. Он сидел и думал, за какие прошлые проступки удача отвернулась от него, и судьба стала подбрасывать одну неприятность за другой?
Вряд ли хоть кто-то в этом мире знал ответ на сей непростой вопрос.
Имя позвонившей черноволосой девушки – Серафима Родионова по прозвищу Тильда – у людей с ней знакомых вызывало оторопь и дрожь в коленях. Клим не боялся её саму, но опасался тех бед, что не преминут явиться следом.
– Когда я променял ровное шоссе на тернистый путь? – вопрошал парень у невидимого собеседника, который ответил многозначительным молчанием. А мог бы подбодрить для приличия!
Часы на мобильном телефоне показывали шесть минут десятого утра. Вроде бы нормальное время для пробуждения, однако ненависть Клима переметнулась на ни в чём не повинный телефон, который имел наглость не только зазвонить, но и одновременно с этим ещё и завибрировать. Оставалось лишь сожалеть, что перед отходом ко сну звук на этом чуде техники не выключили.
– Алло, кто это? – вяло спросил парень.
– Что значит – кто это?! – звонившая девушка была возмущена до глубины души. – Мой номер должен быть у тебя в контактах записан!
– А-а, это ты. Я только проснулся, не разглядывал физиономию звонящего.
– Физиономию?! Ты что себе позволяешь! Есть у кого поучиться!
– Не кричи, я не глухой.
– У тебя что, к моему контакту ещё и фотография прикреплена?
– Ага.
– Откуда ты её взял?
– Оттуда. Или ты забыла, что сама меня заставляла тебя фотографировать?
– Ах, да. Немедленно удали их! Хотя… Стой! Сперва мне скинь, а потом удали!
– Ты за этим позвонила в такую рань?
– Вовсе нет. Хотела напомнить тебе, что сегодня буду гостьей в твоём доме. Приду к десяти.
На мгновение Климу показалось, что он ослышался. Поперхнувшись, он спросил:
– С какого перепугу ты будешь у меня гостьей?
– Ну как же, твоя мама захотела со мной познакомиться и пригласила на чай. Не могла же я отказаться – это невежливо.
В памяти Клима сразу же всплыли события того злополучного вечера, когда они спустились в подземные катакомбы, предварительно сочинив для своих родителей байки, чтобы иметь возможность не возвращаться домой. Мама Клима оказалась слишком любопытной и доброй и пригласила Серафиму в гости, даже не удосужившись посоветоваться с сыном, который этому приглашению был совсем не рад. Моё скромное мнение частенько игнорируется.
Он подумал, что это всего лишь глупая шутка и никто никуда не пойдёт. Разумеется, он жестоко ошибся. И его мама, и Серафима считали запланированное мероприятие серьёзным, подойдя к нему со всей возможной ответственностью. Лучше бы другие дела с тем же рвением выполняли!
Клим верил (точнее, хотел верить), что Серафима про это забудет, уповая на её не самую выдающуюся память. Но она не забыла и, более того, собиралась заявиться меньше, чем через час.
– Что ты мелешь, не надо мне никаких гостей, – наконец смог из себя выдавить парень, прекрасно зная, что его всё равно не послушают.
– Не стони, – грубо сказала Серафима. – Я вот люблю гостей.
– Не суди людей по себе! Не все такие назойливые!
– В общем, надеюсь на приятную беседу с твоей мамой. Жди.
И она повесила трубку.
Клим продолжал сидеть, будто истукан. Все те возражения, которые он намеревался высказать, так и остались крутиться в голове.
Его несчастный мозг клевала одна мысль – Серафима «Тильда» Родионова направляется к нему домой.
Эта мысль была похожа на стихийное бедствие, обрушившееся на город. Крыши сносило с домов, деревья гнулись и ломались, падая на проезжую часть, бедные жители метались из стороны в сторону и не знали, где спрятаться. Клим тоже метался (сидя на месте) и гадал, как ему поступить. Раствориться в пространстве и времени.
Первым делом нужно было оторвать себя от кровати и привести в надлежащий вид. Но Клим не хотел этого делать, а готов был с радостью запереться в своей комнате и забиться под кровать. Потом ему подумалось, что эти трусливые мысли уязвляют его мужское достоинство.
Нет, он обязан встать и дать бой этой неадекватной девице!
Тем не менее как поступить и что предпринять?
– Будь проклят тот день…
Клим сполз с кровати, натянул шорты с футболкой и вышел из комнаты. Еле передвигая ноги, он шаркающей походкой направился в ванну, чтобы умыться и почистить зубы. Глядя на своё отражение в зеркале над раковиной, парень тяжело вздохнул. Всё лицо было расчерчено кучей мелких царапин, словно им проехались по очень крупному песку. Лучше бы это был песок.
Вчера вечером Вера Ивановна – мама Клима, – узрев своего сына в таком виде, едва не задохнулась от ужаса. Клим знал, что от расспросов не уйти, и придумал по дороге домой весьма правдоподобную (как ему показалось) историю. Мол, он хотел переложить деньги из кармана куртки в школьный рюкзак, но их сдуло порывом ветра прямиком под ёлку. Соответственно пришлось лезть прямо под ветки, чьи иголки щедро одарили лицо царапинами. Почему я слышу закадровый смех?! Окончание истории вызывало у родителей бурное негодование, а младшая сестра обозвала брата криворуким идиотом и зашлась истеричным смехом. Клим хотел отвесить ей хороший подзатыльник, но она вовремя ретировалась и закрылась у себя в комнате.
– Клим, батюшки, ну неужели нельзя было прикрыть лицо хотя бы рукавом? – причитала Вера Ивановна. – А если бы ты без глаз остался?
– Этого же не случилось, – буркнул Клим. Настроения у него не было – он хотел помыться, съесть что-нибудь вкусное и завалиться спать. И проспать никак не меньше недели, а в идеале две.
– Я и не думал, что мой сын – недотёпа, – сказал отец.
– Откуда ж я знал, что их сдует прямо туда. Не оставлять же их под ветками кому-то другому.
На его счастье родители приняли эту историю за истину и не стали вдаваться в подробности. А ведь простой вопрос – где ты нашёл ель с такими острыми иголками? – поставил бы парня в тупик.
Однако мама ещё какое-то время выговаривала сыну за неосторожное обращение со своим здоровьем, и попутно ненавязчиво пыталась хоть что-нибудь выведать про ту девушку, с которой накануне беседовала по телефону. Клим наотрез отказался что-либо говорить, ничем свой отказ не мотивируя. Это вмешательство в личную жизнь!
– Чувствую, что прокляну эту субботу…
Клим сполоснул лицо тёплой водой, почистил зубы и сел на краешек ванны. Он подпёр кулаком подбородок и в очередной раз задумался. Горестные мысли не желали его оставлять, медленно и с аппетитом поедая несчастный разум.
Серафима не была той, от кого так легко избавиться. Попытки её в чём-то убедить обречены на провал. Она прислушивалась к мнению только одного человека – себя. Клим полагал, что в будущем у неё из-за этого будут серьёзные проблемы, если она не начнёт слушать других. Особенно тех, кто входит в её ближайший круг общения.
Придумать, нужно срочно что-то придумать!
Позвонить ей и сказать, будто мамы нет дома, потому что её срочно вызвали на работу? Отличная идея, если не считать того, что Серафима с лёгкостью может всё равно прийти, дабы в этом удостовериться. Обман будет раскрыт, и Клим получит заслуженный нагоняй. Заслуженный?!
Из тяжких раздумий парня вырвал стук в дверь. Барабанили громко и энергично.
– Ты там уснул, что ли?! – донёсся из-за двери сердитый голос младшей сестры.
Клим притворился, что ничего не слышит, и продолжил сидение на краешке ванны.
Стук и возмущённые возгласы не прекращались и усиливались по нарастающей. Ещё немного и на крики прибежит мама.
– Я занят, не мешай! – грубо отозвался Клим.
– Чем ты там таким занят? – верещала сестра. – Уже полчаса сидишь. Сколько можно?!
– Какие полчаса, не городи ерунды.
– Без двадцати десять, между прочим! Открывай, а не то я пожалуюсь маме!
Клим едва не свалился на пол, но удержался, ухватившись за сушилку для полотенец. Без двадцати десять. Он на самом деле просидел в ванной целых полчаса!
Пробурчав что-то себе под нос, Клим открыл дверь и, оттолкнув сестру в сторону, метнулся в свою комнату. Он взял лежавший на кровати телефон, чтобы убедиться, что до десяти осталось совсем немного. Как он мог прошляпить столько времени?! Это называется – выпасть из реальности.
Через двадцать минут явится черноволосая девушка, которая спустилась… нет, поднялась прямиком из преисподней!
– Жизнь – боль, – простонал Клим.
Он подошёл к окну и выглянул во двор. С высоты второго этажа открывался живописный вид на автомобильную стоянку, полную транспортных средств самых разных цветов и размеров. За стоянкой очень кстати находилась детская площадка, на которой веселились двое детей. Кроме них на улице больше никого не было. Клим поднял голову и посмотрел на яркое синее небо, намекавшее на то, что погода сегодня будет солнечная и тёплая. От вчерашних туч не осталось и следа. Одна туча сейчас следует прямо сюда!
Взгляд парня был полон тоски и печали. Он мечтал оказаться где-нибудь далеко-далеко отсюда, там, куда не сможет добраться Серафима. Хотя вряд ли на Земле найдутся такие безопасные места. Да и нельзя ни в коем случае уходить – кто знает, что в его отсутствие натворит эта черноволосая чертовка!
Выхода не было, и оставалось просто сидеть сложа руки, ждать и надеяться, что визит главы «Тайного общества по борьбе с ненормальностью» пройдёт более-менее гладко. Надежда на это была, хоть и слабая. Зная о способности Серафимы нести откровенную чушь с серьёзным лицом, Клим мог представить реакцию родителей на её пафосные речи.
В окнах соседнего дома заиграли солнечные блики.
Внезапно Клима осенило.
– Ну конечно же! – воскликнул он радостно и готов был пуститься в пляс.
Серафима позвонила ему и сказала, что идёт, но не спросила, куда надо прийти. А это давало веские основания полагать, что адреса она не знает, ведь он до сих пор никому из девушек из общества его не сказал.
Но радость была преждевременная. Клим снова помрачнел.
Если уж Серафима собирается заявиться в гости, то непременно заявится. Она часто прикидывалась полной дурочкой, но вряд ли пойдёт куда-то, не зная, где это место находится.
– Она знает… Будь проклят тот, кто ей подсказал!
Смирившись с неизбежностью, Клим покинул комнату и направился в гостиную. Он увидел отца, развалившегося на диване и читающего книгу, и маму, которая ковырялась в гардеробе.
– Проснулся? – спросила Вера Ивановна, выглянув из-за дверцы.
– Нет, я зомби и брожу в поисках мозгов, – проворчал Клим.
– Свои потерял где-то? – не отрываясь от газеты поинтересовался Александр Николаевич.
Клим промолчал. В соревнованиях по метанию острот отцу он всегда проигрывал.
– Ма, а зачем ты Серафиму пригласила к нам на чай? – осторожно спросил парень.
– Должна же я знать, с кем гуляет мой сын, – ответила Вера Ивановна.
– Это вмешательство в личную жизнь, по-моему.
– Личная жизнь у тебя появится после совершеннолетия, а до тех пор придётся терпеть наше присутствие в ней, хоть и ограниченное.
– И всё же, зачем ты пригласила её? – Клим проигнорировал последнее высказывание.
– Я ведь уже сказала.
– Мотивация так себе.
– Побольше, чем твоя мотивация к учёбе.
Клим покачал головой. Вразумительное объяснение он вряд ли услышит. Всё укладывалось в одно слово – любопытство. До недавнего времени Клим не был замечен в знакомствах с девушками, тем более в таких, которые позволяли ему не ночевать дома. Это вызывало нездоровый интерес у родителей, явно желавших знать, чем их чадо сложного переходного возраста занимается. Ничем противозаконным!
– И вообще, – захлопнув дверцу гардероба, сказала Вера Ивановна. – Тебе не будет стыдно?
– За что?! – вспыхнул Клим.
– За свой видок. Предстанешь перед ней с поцарапанной физиономией.
– Мне не будет стыдно, уж поверь. Да и видела она моё лицо.
– Отругала?
– И не подумала.
Парень мысленно прыснул со смеху. Его мама и не подозревала, что на лице Серафимы царапин тоже предостаточно. Интересно, какую байку своим родителям выдала она?
– Если девушка приличная, то должна была отчитать, – сказала Вера Ивановна. – Я бы так и сделала.
– Приличная? – задумчиво проговорил Клим. – Ну да…
– Что за тон?
– Нет-нет, ничего. Она, кстати, скоро придёт.
– Когда?
– Ровно в десять. Если, конечно, она девушка приличная и пунктуальная.
Вера Ивановна неодобрительно посмотрела на сына, говорившего нечто подобное о девушке, с которой, как она думала, он встречался. Клим хотел развеять её фантазии, но посчитал, что Серафима сама сделает это лучше.
– Ого! Всего десять минут осталось! Надо срочно поставить чайник кипятиться.
Клим отправился на кухню вслед за мамой. Он плюхнулся на табуретку и прислонился к стене. Планка его и без того плохого настроения опустилась ещё ниже. Серафима выбрала самое неподходящее время для визита – когда дома были все, включая младшую сестру. Характер у Лидии – сестры Клима – был не из лучших, и Клим всерьёз опасался, что как бы она с Серафимой не сдружилась на этой почве. Такой расклад был не только не желателен, но и попросту опасен. Не хватало ещё Лиду втянуть во всю эту потустороннюю кутерьму. Чёрта с два я допущу это!
– Почему ты раньше не сказал, что она придёт к десяти? – с укоризной спросила Вера Ивановна. – Теперь даже на подготовку времени нет.
– Она сама мне позвонила не так давно, – ответил Клим.
– А я время не додумалась назначить. Ну да ладно. Посидим, мило побеседуем. Оставь надежды всяк Тильду ждущий.
– Да и незачем готовиться.
– Как это незачем? Надо предстать в лучшем свете.
– Ты так говоришь, будто готовишься сделать её своей снохой.
– Всяко может быть…
– И думать забудь.
– Клим, что за дела? Какие у вас отношения?
Парень с огорчением подумал, что этот вопрос стоило задавать одним из первых.
В самом деле, какие у него с Серафимой отношения? Сильно близкими их не назовёшь, хотя они неплохо так узнали друг друга, пока путешествовали по тому безумному миру. Узнали и характеры, и сильные и слабые стороны. Но этого явно было мало, чтобы называться друзьями.
Климу стало любопытно, а что сама Серафима думает по этому поводу. Хотя не факт, что она вообще когда-то задумывалась над подобными вещами.
– У нас приятельские отношения, – произнёс Клим после небольшой заминки.
– С этого всё и начинается, – поучительно сказала Вера Ивановна.
– Смотришь с высоты своего опыта?
– Да-да. Сперва вы вроде как приятели, а потом ты начинаешь ей дарить цветы и всячески ухаживать. Да чтоб я сдох!
В который раз Клим убедился, что его мама чересчур любит фантазировать, называя свои выдумки «планами на будущее». Похоже, будущее сына (и дочери заодно) она расписала на многие годы вперёд до рождения внуков включительно. Уж чего Клим не собирался делать, так это действовать по указке предков. Своё будущее он представлял весьма туманно, но оно было его, и вносить в него коррективы он будет сам. Разумеется, родительские советы слушать можно, но не каждому беспрекословно следовать.
– Романтика, – фыркнул Клим. – Да кому она нужна в наш просвещённый век?
– Много ты понимаешь, – оскорбилась Вера Ивановна, которая по-прежнему оставалась романтичной натурой.
– Здесь и понимать нечего. Влюбляются только те, у кого много свободного времени. У меня такового нет.
– У тебя и на уроки не всегда оно находится.
– Вот видишь, на уроки времени едва хватает, а ты про какую-то романтику говоришь.
– Посмотрим. Если твоя Серафима мне приглянется, то я дам добро.
– На что?
– На ваши дальнейшие отношения. Для начала…
С преисполненным отвращения вздохом Клим опустил голову на стол, стукнувшись лбом об его поверхность. Он и не догадывался, что мама так серьёзно настроена. Этих глупостей только не хватало! Всякие шутки были отброшены в сторону – она на самом деле ждала, что непутёвый сын познакомится с какой-нибудь серьёзной и ответственной девочкой, которая сумеет направить его на путь истинный. Перегиб, явный перегиб! Заключаться это должно было в том, что Клим станет усерднее учиться и поменьше гулять допоздна с мальчишками. Знала бы она, где я гулял недавней ночью!
Климу весь этот разговор откровенно не нравился. Девушки, отношения – это не то, что хочется обсуждать с родной матерью в почти пятнадцатилетнем возрасте. Даже с близкими друзьями подобные разговоры не возникало желания затевать.
– Святые угодники! – Клим повернул голову в сторону и взглянул на чайник, который начал закипать. – Мы просто приятели. Более-менее хорошие.
– И тем не менее она разрешила тебе остаться у неё с ночёвкой, – Вера Ивановна гнула своё и отступать не намеревалась. Она была твёрдо убеждена в собственной правоте и знании того, что лучше для сына. Лучше дочерью занимайтесь!
– Чтобы натаскать меня по алгебре.
– Всё не просто так.
– Проще некуда!
– И между прочим, Клим, почему ты в шортах и футболке?
– Я всегда так по дому хожу.
– Надо предстать перед девушкой в наилучшем виде. Только не перед этой!
– Хватит трепать мне нервы этими разговорами, вон уже и чайник закипел. То же самое начинает делать моя несчастная голова!
Из надетого на носик свистка вырывалась струя пара и всю кухню заполнял раздражительный свист. Вера Ивановна поспешила выключить газ, и в этот самый момент раздался звонок в дверь, возвестивший о прибытии гостя. Явилась тьма, нам всем она несёт погибель!
– Иди, встречай свою подругу, а я пока чай заварю.
С трудом переставляя ноги, Клим добрался до входной двери. Титанических усилий стоило ему побороть желание запереться на все замки, коих было целых два, не считая золотистой щеколды с цепочкой. Серафима наверняка будет звонить до победного, вдобавок с неё станется стучать ногами и руками.
Парень не спеша открыл дверь. На пороге стояла не кто иная, как Серафима Родионова собственной персоной.
Любительница чёрных одеяний, на сей раз она являла полную противоположность себе. В депрессивный чёрный были окрашены только тёплые колготы, которые очень неплохо сочетались с меланжевой юбкой песочного цвета и точно такой же кофточкой с длинным рукавом. На шее девушки болтался развязанный шарф в красно-зелёную клетку, а в руках она держала серую ветровку с капюшоном. Серафима не стала изменять себе с причёской, и оставила свой излюбленный пышный конский хвост, от которого Клим не так давно столько натерпелся.
– Уф, ну и жарень на улице. Пока дошла, думала, что сварюсь вкрутую. Как же всё-таки ты далеко живёшь. Не успела прийти, а уже претензии предъявляешь!
На её щеках играл лёгкий румянец, а на лбу устроились две приличных размеров ссадины. Путешествие в другой мир оставило свои следы.
– Извини, что не поселился поближе к твоему дому, – проворчал Клим.
– Впустишь меня, или так и будешь держать на лестничной клетке?
– Входи.
Парень отошёл в сторонку, пропуская девушку. Та прошла в прихожую, и Клим закрыл дверь. Без лишних слов Серафима разулась, поставив свои туфли рядом с кроссовками Клима, и повесила куртку на вешалку, предварительно затолкав в рукав шарф.
– Мама тебя прям заждалась уже, – бросил не без ехидцы Клим.
– С ней интересно будет поболтать, – сказала Серафима. – Она ведь учительница, не так ли?
– Откуда тебе это известно?
– Донесли из надёжных источников.
– Небось и адрес подсказали.
– Конечно. Ты же не удосужился мне его дать.
– Не припомню, чтобы ты спрашивала.
– Сам должен был позаботиться. Не слишком ли мы требовательные?!
– Кому должен – я прощаю.
Серафима, изобразив оскорблённое достоинство, поцокала языком.
– Оп-па! Кто это у нас тут?
На голоса, доносившиеся из прихожей, явилась Лида. Нахмурившись, она уставилась на Серафиму, которая в свою очередь разглядывала сестру Клима. Парень поспешил представить их друг другу.
– Серафима, познакомься, это моя младшая сестра Лидия. Лида, это Серафима.
– Здравствуй, – сказала гостья и приветливо помахала рукой, лучезарно улыбнувшись.
– Ага, – кивнула Лида. – Чувствуй себя как дома. Но не забывай, что ты в гостях!
– Спасибо. Не благодари, не она здесь хозяйка!
Гостей Лида не переваривала ещё больше, чем её брат, и потому вернулась к себе в комнату, чтобы переждать там. Ближе знакомиться с новоприбывшей она не собиралась. Клим смотрел на Серафиму удивлёнными глазами.
– Неслыханная вежливость, – сказал он с издёвкой.
– Я всегда такая с незнакомыми людьми, – ничуть не смутившись, заявила черновласка.
– Что-то не припоминаю ничего подобного, когда меня в самый первый раз привели в обитель тайного общества.
– Лучше надо было смотреть. И давай не будем говорить об обществе, незачем это.
– Легко.
– Ой, здравствуй!
В прихожей объявилась Вера Ивановна. За двадцать лет работы учительницей химии и биологии, она неплохо научилась с первого взгляда оценивать, что из себя представляет тот или иной ученик. В людях она разбиралась хорошо и редко ошибалась в своих выводах. Некоторые, конечно, приходилось корректировать в силу обстоятельств, но первое впечатление, как правило, оказывалось верным.
Сильный и серьёзный взгляд, которым Вера Ивановна обычно смотрела на своих учеников, сейчас сменился мягким материнским. «Вежливая и воспитанная, – подумала женщина. – Но характер не из простых. Полная противоположность Климу».
– Доброе утро, – сказала Серафима и небрежно поправила чёлку, прикрыв ей две царапины на лбу. – Прошу прощения, что пришла так рано.
– Ничего страшного, – махнула рукой Вера Ивановна. – Мы тебя ждали. Почему каждый считает, что имеет право говорить от моего имени тоже?!
– Спасибо за приглашение.
– Пустяки. Хоть увидеть в гостях подругу Клима, а то он вечно приводит одних мальчишек.
– Серафима, познакомься – это моя мама Вера Ивановна, – встрял Клим. – Мама – это Серафима.
– Приятно познакомиться, – улыбнулась Серафима.
– Мне тоже. Что мы тут всё стоим, Клим, проводи подругу в гостиную и заодно подкати столик к дивану.
Парень поманил основательницу «Тайного общества по борьбе с ненормальностью» за собой. Гостиная оказалась пуста, только лежащая возле подлокотника закрытая книга намекала, что здесь недавно был глава семейства Крыловых. Клим удивился – куда он мог незаметно исчезнуть? Он испарился.
Парня не покидало стойкое ощущение, что он привёл сюда невесту на смотрины к родителям. От этого бегали мурашки по спине и тоскливо сосало под ложечкой.
– Смотри не бряки что-нибудь о наших похождениях, – предупредил Клим, подкатывая к дивану журнальный столик на колёсиках. – Иначе хлопот не оберёмся.
– К тебе это тоже относится, – сказала Серафима, осматривая просторную гостиную.
– Я могила. Мне лишние неприятности не нужны.
– Как и мне.
– Ну и о чём ты собираешься разговаривать? Ума не приложу…
Клим на самом деле не представлял, какую общую тему для разговора могут найти сорокалетняя женщина и девушка-подросток. Справедливости ради, трудная девушка-подросток. Он хотел, чтобы ещё не начавшееся чаепитие продолжалось как можно меньше времени.
– О том, о сём, – неопределённо пробормотала Серафима. – Тем для разговоров превеликое множество, нужно лишь выбрать подходящую.
– Ох уж мне эти незваные гости…
– Твоя мама меня пригласила.
– Да, я прекрасно это помню. Но надо было со мной сперва посоветоваться, прежде чем принимать приглашение.
– Я сама себе хозяйка и вольна принимать любые решения. И если от них будет зависеть судьба целого мира, то я не стану бояться тяжелейшего груза ответственности.
Клим устало вздохнул. Привыкать к манере речи Серафимы занятие не из простых. Главное, чтобы это не стало причиной недопонимания.
Неся на подносе керамический заварочный чайник, чайник с кипятком и три чашки, в гостиную вошла Вера Ивановна. Клим и Серафима вскочили с дивана как по команде и помогли расставить на столе чайные принадлежности. После чего Клим пулей метнулся на кухню, чтобы принести вазочку с конфетами. Ушло у него на это меньше половины минуты. Он боялся оставлять маму наедине с Серафимой, поскольку та могла в его отсутствие сморозить какую-нибудь глупость. Она ляпнет что-то пафосное невпопад, а ему затем расхлёбывай.
Позавтракать Клим не успел, потому в животе у него коротко проурчало. Испытывая ни с чем не сравнимый стыд, парень постарался заглушить урчание симуляцией внезапного приступа кашля. Кажется, с ним он малость переборщил – в горле неприятно запершило, а мама внимательно посмотрела на сына.
– Не простыл ли ты часом? – спросила она.
– Исключено, – мотнул головой Клим. – Всего лишь в горле вдруг защекотало.
– Первый признак надвигающейся простуды.
– Не нагнетай.
Скосив глаза на Клима, Серафима аккуратно сдвинулась от него в сторонку. Этот поступок от внимания парня не укрылся, и он укоризненно посмотрел на сидевшую рядом девушку. Отсела так, будто у меня бубонная чума!
Опасаясь, что желудок вот-вот вновь о себе напомнит, Клим поспешно налил чаю и одним залпом выпил целую кружку. Потом вспомнил уроки хороших манер, встал и подкатил к столику кресло, в которое села мама, всё это время мрачно взиравшая на сына. «Ох, как она его терпит вообще?! – думала она. – Сам уже кружку опустошил, а ей даже не соизволил чай налить!». Решив, что воспитанию сына она все эти годы уделяла недостаточно внимания и пообещав себе в ближайшее время исправить это досадное упущение, Вера Ивановна обратилась к Серафиме:
– Клим впервые приводит домой свою одноклассницу.
Парень открыл было рот, чтобы напомнить, что нынешнюю гостью приглашал вовсе не он, а заодно сказать, что они с Серафимой не одноклассники, как черновласка опередила его с ответом.
– Мы не одноклассники.
Сказала девушка так, будто это было само собой разумеющееся, чем ввела в лёгкий ступор Веру Ивановну, которая поспешила уточнить:
– Но ведь ты помогала ему с алгеброй, не так ли?
– Было дело, – не моргнув глазом соврала Серафима. – Но учусь я в другой школе.
– В какой?
– Во второй.
– О, я одно время там работала. Вернее, вначале проходила педагогическую практику, а потом уже стала полноценным учителем. Правда, я через пару лет ушла в первую школу.
Клим счёл неразумным то, что мама ударилась в воспоминания. Однако Серафима являла собой неподдельную заинтересованность и даже осмелела до такой степени, что стала задавать вопросы. Вера Ивановна прониклась к черноволосой и черноглазой девушке искренней благодарностью и симпатией и с удовольствием вещала про свою молодость, рассказав о бурных студенческих годах. О том, какой прилежной студенткой она была, о будущем муже – отце Клима и Лидии, – и его красивых и романтичных ухаживаниях. Серафима слушала не перебивая, полностью поглощённая занимательным повествованием.
В то же время мрачные тучи, ходившие в душе Клима, начали потихоньку расползаться, уступая место голубому небу и яркому солнцу. Всё проходило не совсем так, как он себе представлял, но гораздо лучше, чем могло бы быть.
Катастрофы, на удивление, не случилось.
Серафиму словно подменили. Её прежний ураганный характер куда-то подевался, и ему на смену пришёл совсем иной. Мягкий, покладистый и услужливый. Как будто в её тело вселилась тихоня Велеока! Впрочем, Клим не питал никаких иллюзий и не обманывался поведением Тильды. Малую толику её таланта он уже видел, когда она говорила по телефону с человеком, который хотел арендовать помещение, пристроенное в качестве штаб-квартиры тайного общества. Тогда она даже голос сумела исказить так, что он стал похож на голос взрослой и серьёзной женщины.
Видимо, Серафима привыкла подстраиваться под ситуацию. Он составил своё мнение о ней за пару недель общения, которое не всегда можно было назвать приятным.
Одноклассники Серафимы считали её чудачкой, но её характер был куда глубже, чем многим из них представлялось. Она неустанно следила за происходящим (пусть и не всегда успешно), стараясь плыть по течению, и против него, когда того требовали обстоятельства. Ничего подобного Клим, разумеется, не знал. Откуда бы я это узнал, спрашивается?!
Беседа между Верой Ивановной и Серафимой протекала достаточно ровно, и Клим, по сути, стал третьим лишним. Женский лепет он слушал вполуха, время от времени попивая чай с шоколадными конфетами вприкуску.
Только сейчас ему подумалось, что мама, работающая в «Лесовской средней общеобразовательной школе №1», должна была знать учащихся там Велеоку и Голубу. Почему-то раньше столь очевидная мысль в голову не приходила, гуляя, видимо, где-то в дремучих лесах подсознания. Клим сделал мысленную отметку позже спросить об этом, сам не зная, как воспользоваться полученной информацией.
В гостиную украдкой заглянула Лида и почти сразу же скрылась за дверью. Заметил её только Клим, который откинулся на спинку дивана и с аристократическим изяществом ел конфету. Он уже понял, что на его присутствие внимания не обращают, а сам разговор оказался типичной болтовнёй ни о чём. Слушать не было никакого интереса. Парень развлекал себя тем, что подбирал в уме причину, по которой можно улизнуть восвояси. Причин нашлось несколько, но лидировал всё равно самый простой вариант – молча встать и уйти.
Действительно, зачем что-то выдумывать, если можно спокойно уйти по-английски.
– Вы ведь с Климом ровесники?
– Да, у нас даже дни рождения в одном месяце.
Услышав это, Клим от неожиданности закинул остаток конфеты в рот вместе с фантиком и попытался его проглотить. Конфета, естественно, встала поперёк горла, и парень страшно захрипел, вызвав удивление у Серафимы и крайнюю степень обеспокоенности у мамы. По лицу Веры Ивановны прошлась волна переживания и, едва не уронив чашку на пол, женщина подскочила к сыну с нетривиальным в данной ситуации вопросом:
– Тебе опять плохо?
Клим попытался ответить, но не смог – проклятая, обёрнутая в фантик конфета встала на одном месте и не желала никуда сдвигаться. Красный, как помидор, парень стучал себя кулаком по груди, но это мало помогало. Наоборот, становилось только хуже. Я сейчас задохнусь, а на меня смотрят, как на больного гриппом.
