Kitobni o'qish: «Гражданская война Михаила Булгакова»
© Стоякин В.А., 2022
© Книжный мир, 2022
© ИП Лобанова О.В., 2022
От автора
«Мы бродили с моим другом по внезапно “заоранжевевшему” Киеву и размышляли, на что это похоже. Нас нельзя было назвать “оранжевыми”. Но и на классических “бело-синих” мы не тянули1. Скорее, два последних белогвардейца – оба коренные киевляне и оба любящие толпу, только когда она приобретает вид четко организованного армейского строя», – так писал Олесь Бузина.
И в 2004-м, и, тем более, в 2014 году для многих киевлян, да и не только киевлян, булгаковская «Белая гвардия» стала настольной книгой, а «Дни Турбиных» Владимира Басова – обязательной для просмотра лентой. Для многих актуальным стал и «Бег» Александра Алова и Владимира Наумова. Уж слишком яркими были аналогии между событиями, происходящими на наших глазах, и описанными Михаилом Булгаковым…
Казалось бы, как можно сравнивать смелого и хитрого гвардейского генерала Скоропадского с полуграмотным украинским чиновником Януковичем? Так их никто и не сравнивает. Просто, независимо от эпохи, верность остаётся верностью, а предательство – предательством.
Именно поэтому «Белая гвардия» – вне времени. А благодаря неповторимому киевскому ландшафту булгаковского Города, «Белая гвардия» остаётся особенно близкой киевлянам – как коренным, так и, надеюсь, понаехавшим (сам такой). А уж откровения очерка (фельетона) «Киев-город» вряд ли кого оставят равнодушными.
* * *
История же этой книжки началась намного раньше и без всякого осознания аналогий.
Скажу честно, Булгаков мне сначала не зашёл. Я садился за чтение «Мастера и Маргариты» несколько раз и не доходил даже до середины первой главы. И не потому, что тема не интересна или написано плохо. Нет. Меня просто раздражала мода на всё запрещённое, стремительно распространившаяся в 1980-е годы. Я, так же как Бузина, не люблю находиться в толпе. А в то время люди, вдруг открывшие для себя Солженицына, Ахматову, Цветаеву и вот, например, Булгакова, представляли собой именно толпу. Я, кстати, и сейчас уверен, что большая часть «открытий» того времени представляет интерес чисто статистический.
К счастью, среди моих тогдашних многочисленных знакомых нашёлся Вячеслав Фомушкин, ныне – кандидат экономических наук, доцент факультета госуправления МГУ, который не только с выражением прочитал мне первую главу, но провёл по Патриаршим прудам. Безотказный приём кстати – действительно цепляет.
В общем, ему удалось сломать моё недоверие. Я начал читать «Мастера и Маргариту». Прочитал раз, другой, третий… Потом, раз уж два романа были под одной обложкой (это было киевское издание «Белой гвардии» и «Мастера и Маргариты»), прочитал и первое произведение. Хотя тут тоже было сопротивление – слишком много было в детстве литературы о Гражданской войне со стороны красных, чтобы читать её ещё и со стороны белых. Однако очарование этой книги коснулось и меня.
Чтение «Мастера и Маргариты» – штука опасная. Рано или поздно начинаешь интересоваться – а что это за литераторы идут за гробом Берлиоза? В смысле понятно ведь, что Булгаков имел в виду кого-то из коллег по цеху, и наверняка читанных… Но вот кого?
Интерес этот до поры до времени был пассивным, пока не вмешался случай – друг нашей семьи Светлана Шматок сначала дала почитать, а потом и подарила «Жизнеописание Михаила Булгакова» Мариэтты Чудаковой. Книга была немедленно прочитана и вызвала больше вопросов, чем дала ответов. Потом пошла другая литература, новые, интересные факты…
Ещё с одним замечательным человеком я познакомился вне связи с Булгаковым, хотя в киевском музее писателя журналист и политтехнолог Евгения Стулова считалась (а может и сейчас считается) самой юной читательницей «Мастера и Маргариты». Мы узнали о наличии общего интереса, и я начал делиться с Женей своими открытиями. На каком-то этапе она меня спросила: «Вася, если ты так много знаешь, почему бы тебе не написать книжку?» Почему? Ну потому, что знаю я не так уж много и, главное, я не серьёзный исследователь, сидящий в архивах, а скорее публицист и популяризатор, опирающийся на уже имеющуюся литературу.
Последний бастион сломал шеф-редактор издания «Украина. ру» Захар Виноградов. Он, зная о моём хобби и исходя из очевидной аналогии киевских событий 1918 и 2014 годов, предложил мне вести еженедельную рубрику «Вокруг Булгакова». Старт проекту дал, правда, не я, а моя коллега Ольга Андреева, опубликовавшая 26 января 2020 года первую статью в серии. Увы, вскоре она покинула редакцию.
Статьи множились и множились, и за два с лишком года накопилась критическая масса, которую не стыдно было бы объединить в книгу. Благо, по инициативе нашего главного редактора Искандера Хисамова, начался выпуск серии книг «Библиотека Украины. ру».
Тут, конечно, пришлось пойти на жертвы – нельзя объять необъятное, а рассуждать о Мольере или МХАТе, что в привязке к творчеству Булгакова, что без, я не готов. При том, что считаю лучшей пьесой Булгакова «Кабалу святош», а лучшим большим произведением – «Театральный роман».
Остановиться же только на «Белой гвардии» и «Днях Турбиных», не затрагивая всех остальных произведений Булгакова, посвящённых Гражданской войне на Украине, оказалось невозможно. Невозможно оказалось и отказаться от описания биографии писателя и его окружения, которые сыграли роль в появлении его литературного наследия. Отдельного рассмотрения потребовала пьеса «Бег» и уже в процессе формирования книги проявилось понимание необходимости отдельной главы, освещающей неочевидный мистицизм са́мого реалистического произведения писателя.
Булгаков, Булгаковы и иные заинтересованные лица
От Подола до Девичьего Поля
15 мая 1891 года, в семье преподавателя Киевской Духовной академии Афанасия Ивановича Булгакова, родился первый сын, названный Михаилом. Именно он всемирно прославил фамилию, которую носили многие известные и популярные люди, как, например, философ о. Сергей Булгаков.
Биографии людей искусства – всегда трудный жанр. Как установить, какие именно жизненные обстоятельства подвигли автора на написание той или иной картины, особенно если между обстоятельствами и реализацией идеи прошло несколько лет, а то и десятилетий?
У Михаила Булгакова всё просто – почти каждое его произведение, включая фельетоны, автобиографично. Потому человек, прочитавший основные произведения этого писателя, может подумать, что довольно хорошо представляет себе его жизненный путь…
Киев
Семья Афанасия Ивановича была большой – в след за первенцем последовали ещё шесть детей. Жильё они меняли часто – родился Михаил на Подоле, затем семья сменила несколько квартир в Верхнем городе (на Кудрявской, в Бехтеревском переулке), опять на Подоле и только в 1906 году осели в доме № 13 по Андреевскому спуску – знаменитом «доме Турбиных».
Благодаря положению отца, Михаил получил возможность учиться в Первой киевской гимназии (сейчас – «жёлтый» корпус университета) на углу Университетского бульвара (сейчас – часть бульвара Шевченко) и Владимирской улицы. В первой (с 1911 года – Императорской Александровской) гимназии учились многие известные люди, в частности – нарком просвещения Анатолий Луначарский (его слово было значимым для разрешений или запретов произведений Булгакова).
Ученические времена в произведениях самого Булгакова практически не отражены, но, к счастью, они отлично описаны в «Повести о жизни» другого классика – Константина Паустовского.
Любовь Евгеньевна Белозерская, вторая жена Булгакова, рассказывала, что как-то Константин Георгиевич зашёл в гости, и они долго вспоминали школьные годы. Когда гость ушёл, Булгаков недоумённо спросил жену – о ком же это Паустовский рассказывал? Тот был совершенно уверен, что Миша Булгаков выделялся из числа соучеников ещё тогда…
В 1907 году скончался отец будущего писателя. К счастью, на положении семьи это почти не отразилось – объём материальной помощи семье оказался даже больше, чем зарплата кормильца, и государство продолжало оплачивать аренду квартиры (в те времена госслужащие сами жильё не оплачивали).
Творческие наклонности Михаила Афанасьевича проявились ещё в детстве. Свой первый рассказ «Похождения Светлана» он написал в семилетнем возрасте. На булгаковской даче в Буче существовал домашний театр, в котором Михаил бывал и режиссёром, и актёром, и драматургом. Он даже хотел стать оперным певцом, но, к счастью, не прошёл собеседование (вспомните Шервинского из «Белой гвардии»).
Дальше была учёба на медицинском факультете Киевского университета, который он окончил в 1916 году. Выбор этой специализации был связан с родными дядями: братья Варвары Михайловны – Николай и Михаил – были врачами в Москве. Николай Михайлович и его дом на Пречистенке позже появились на страницах «Собачьего сердца».
Правда, из университета он чуть не вылетел из-за бурного романа с Татьяной Лаппа, который закончился браком.
Увы, в университете Св. Владимира не нашлось такого талантливого мемуариста как Паустовский, и о студенческих годах Булгакова мы знаем гораздо меньше.
Черновцы – Никольское – Вязьма
В «Записках юного врача» есть эпизод, когда молодой врач образцово проводит операцию и получает заслуженный комплимент: «Вы, доктор, вероятно, много делали ампутаций? – вдруг спросила Анна Николаевна. – Очень, очень хорошо…» У героя рассказа это операция была первой самостоятельной… Так вот, это случай – не биографический.
В 1916 году Булгакова в армию не взяли, но дали возможность поработать в «Красном кресте» – он был хирургом в военных госпиталях Черновцов и Каменца-Подольского. По воспоминаниям Татьяны Лаппа, доктор Булгаков провёл десятки операций, в том числе – ампутаций.
И, вполне вероятно, встречался там будущий писатель с «первой шашкой империи» – генералом Фёдором Келлером, последним защитником гетманского Киева, выведенным в «Белой гвардии» под именем полковника Най-Турса.
После этой практики Булгакова отправили в глубокий тыл – село Никольское (сейчас не существует, само место – в нынешней Смоленской области), а потом – в Вязьму. Тогда существовала практика: отправлять опытных врачей на фронт, а их заменять молодыми дарованиями.
Надо сказать, что жителям Никольского изрядно повезло – по отзывам всех людей, знавших Булгакова в то время, он был превосходным врачом.
Жизнь в Никольском и Вязьме отражена в «Записках юного врача» и «Морфии». Да, именно там Булгаков стал наркоманом, снимая болевой синдром после инъекции противодифтерийного препарата. В начале 1918 года он, ценой сильнейшего напряжения воли и при помощи жены Татьяны, смог избавиться от зависимости, но детей после этого заводить боялся…
Дни Булгаковых
Весной 1918 года Булгаков вернулся в Киев и открыл практику частного врача-венеролога. И именно на это период пришлась та самая череда переворотов, которую он описал так: «по счёту киевлян у них было 18 переворотов. Некоторые из теплушечных мемуаристов насчитали их 12; я точно могу сообщить, что их было 14, причем 10 из них я лично пережил».
На закате правления гетмана он вступил в качестве врача в одну из офицерских дружин. Действительно поехал на сборный пункт, но вскоре вернулся – дружину распустили… История Алексея Турбина биографична только отчасти.
Затем он был мобилизован в петлюровскую армию, но при отступлении её из Киева дезертировал. Этот эпизод отражён в целом ряде произведений.
Если верить «Дням Турбиных», то жители дома на Андреевском спуске видели в большевиках чуть ли не освободителей. Может и так, но пока Киев был под властью красных, Булгаков прятался в Буче (Татьяна Николаевна, правда, уверяет, что большевики тут не причём – Булгаков боялся возвращения петлюровцев, из армии которых дезертировал).
После взятия Киева войсками Антона Деникина Булгаков пошёл служить врачом в Белую армию, и был отправлен на Кавказ.
Владикавказ
Кавказский период чрезвычайно важен с точки зрения становления Булгакова-писателя и сравнительно мало изучен, несмотря на то, что описан им самим в ряде произведений.
В составе Белой армии он служил врачом и даже был ранен (контужен в руку) в одном из боёв с восставшими горцами.
Именно в то время он начал печататься в газетах. Сотрудничал ли он с «освагом» («Осведомительное агентство» – отдел пропаганды Белой армии), точно неизвестно.
К моменту ухода белых из Владикавказа он заболел возвратным тифом, и вывезти его из города не представлялось возможным – врачи были уверены, что транспортировки больной не переживёт.
История спасения Булгакова в условиях массовых арестов бывших офицеров темна. Профессор РГГУ Ольга Этингоф считает, что Булгаков и известный литератор с дореволюционным стажем Юрий Слёзкин были арестованы ЧК и спасены благодаря вмешательству её деда – старого большевика Бориса Этингофа, который устроил их на работу в подотдел искусств. Доказательная база исследования выглядит не слишком убедительно, но Булгаков до конца жизни сохранял чувство глубокой благодарности Этингофу…
Именно в подотделе искусств Булгаков занялся драматургией, написал и поставил на сцене Первого советского владикавказского театра несколько пьес, некоторые из которых были отправлены в Москву – на конкурс.
И – удивительное совпадение. 21 октября 1920 года во Владикавказ, на заседание Кавказского бюро РКП(б), приехал Иосиф Сталин. Заседание было назначено на 28-е, но Сталин хотел ознакомиться с ситуацией (там имел место конфликт между облисполкомом и особым отделом Х армии).
В этот же день, вероятно – в честь приезда высокого гостя, в Первом советском театре шло премьерное представление пьесы М. А. Булгакова «Братья Турбины» (не путать с «Днями Турбиных» – это совсем другое произведение, построенное на другом историческом материале). Остальное не возбраняется додумать самим…
Москва
В конце сентября 1921 года Булгаков окончательно переселяется в Москву. Он отказывается от врачебного прошлого (даже скрывает наличие медицинского опыта) и занимается только литературным трудом.
С огромным трудом, переходя с места на место, он пишет, пишет и пишет, совершенствуя свой литературный стиль. В одной только газете «Гудок» в течение 1922–1926 годов вышло свыше 120 репортажей, очерков и фельетонов Булгакова.
Кстати, газета «Гудок», размещавшаяся в здании Воспитательного дома на Москворецкой набережной, оказалась настоящим питомником литературных талантов, в том числе – приехавших с территории Советской Украины. Тут работали Валентин Катаев, Илья Ильф, Евгений Петров, Константин Паустовский, Юрий Олеша, Лев Славин, Михаил Зощенко и многие другие.
Булгаков не останавливался на малых формах. Из-под его пера выходят повести «Похождения Чичикова», «Дьяволиада», «Записки на манжетах», «Багровый остров»… Бо́льшую часть этих произведений удаётся пристроить в печать (кроме «Собачьего сердца» – читавшие его партийные функционеры давали высокую оценку, но впервые повесть была издана только в 1968 году в Германии и Великобритании).
Впрочем, главным произведением этого периода осталась «Белая гвардия». Часть романа была опубликована в журнале «Россия», после чего к Булгакову обратился МХАТ, которому отчаянно нужна была современная пьеса. У Михаила Афанасьевича был не только роман, но и набросок пьесы, которую он начал писать для себя…
Процесс доработки постановки пьесы был блестяще описан самим Булгаковым в «Театральном романе». Надо только помнить, что в этом произведении описана работа не только над «Днями Турбиных», но также (и даже в большей мере) над «Кабалой святош» и «Последними днями». Да и сам «роман» был, скорее всего, не предназначен для широкой печати – это была записка об атмосфере и характере работы МХАТ, предназначенная для людей, понимающих, о чём идёт речь.
5 октября 1926 года пьеса была поставлена на сцене МХАТ и стала сенсацией – на протяжении длительного времени «Дни Турбиных» были самым востребованным спектаклем театра, собиравшим огромные кассы.
На фоне пришедшей литературной славы Булгаков серьёзно сменил стиль жизни – не только приоделся, но также съехал с «нехорошей квартиры» на Большой Садовой, развёлся с Татьяной Лаппа и женился на Любови Белозерской.
Впрочем, период благоденствия был не особенно долгим.
К 1930 году произведения Булгакова перестали печатать. Были запрещены к постановке «Бег», «Зойкина квартира», «Багровый остров», спектакль «Дни Турбиных» снят с репертуара. 28 марта 1930 года он написал письмо Правительству СССР с просьбой определить его судьбу – дать право эмигрировать из страны, либо предоставить ему возможность работать.
Сталин
18 апреля 1930 года в квартире Булгакова на Большой Пироговской раздался телефонный звонок. Звонил Сталин.
До последнего времени считалось, что Сталин и Булгаков никогда лично не встречались. Это не совсем так. Даже если исключить удивительное совпадение 1920 года, Сталин был большим любителем «Дней Турбиных», в литературе утверждается, что он смотрел спектакль не менее 15-ти раз (это неправда, но легенда красивая), а раз уж автора вызывали на сцену, то Сталин его видел. Но говорили они, документально, только один раз.
Во время телефонного разговора Сталин предложил подать заявление во МХАТ, на пост режиссёра. Булгаков подал. И его, разумеется, взяли.
Булгакова считают «любимым драматургом Сталина».
Объективные основания для этого есть. Обычно, приводят в пример ситуацию с «Днями Турбиных», а также то, что Булгакова, не скрывавшего своих не вполне советских настроений, не коснулись репрессии, под которые попали многие из его друзей и знакомых (здесь нужна ремарка – Булгаков не был сторонником коммунистов, но его нельзя назвать противником Советской власти – его устраивала любая прочная государственная власть).
Однако есть достаточно свидетельств того, что Сталин относился к «любимому драматургу» не так уж терпимо. Во всяком случае, большинство его пьес шли плохо, да и та же «Белая гвардия» в полном объёме при его жизни не была издана. В высшую литературную элиту СССР Булгаков не попал и квартиры в доме писателей в Лаврушинском переулке не удостоился. Для этого надо было прочно встать на партийную позицию, а Булгаков лишь мимикрировал – даже когда писал вполне большевистские либретто «Чёрное море» и пьесу «Батум».
В общем, Сталин относился к нему, как и к другим литераторам, потребительски – брал то, что считал нужным, давал то, что считал возможным. Опять же – в соответствии с заслугами. Так, как он их себе представлял.
Впрочем, осуждать Сталина тут не за что. Он ведь не только литературой занимался. Спасибо уже за то, что сохранил для нас Булгакова…
А что до цензуры… Под цензурой советские писатели подымались до нобелевских высот, как Шолохов. Без цензуры мы видим картину совершенно удручающую. Трудно избавиться от впечатления, что связь тут есть и она вовсе не в пользу свободы творчества.
Последние годы
В 1930–1936 годах Булгаков работал во МХАТе. Отношения с руководством театра складывались тяжело, да и как им быть лёгкими, если «Аристарх Платонович не разговаривает с Иваном Васильевичем с тысяча восемьсот восемьдесят пятого года»?
В «Театральном романе» имелись в виду бессменные руководители МХАТ – легендарные Владимир Иванович Немирович-Данченко и Константин Сергеевич Станиславский. Сложные отношения между двумя директорами становились даже предметом разбирательства ЦК ВКП(б).
Сам Булгаков ценил Станиславского и как режиссёра, и как актёра, хотя не понимал его систему. В результате, Станиславский, после пяти (!) лет репетиций «запорол» «Мольера». Сняли его, правда, по идеологическим соображениям, но работа над спектаклем очень плохо отразилась на моральном (да и на физическом) состоянии драматурга.
Немировича-Данченко Булгаков, напротив, не любил, а именно он поставил на сцене его пьесу «Последние дни» («Александр Пушкин») в 1943 году. Это была его последняя работа на сцене…
Кстати, в «Театральном романе» говорится, что «у таких людей, как Аристарх Платонович, лет не существует». И это действительно так – Немирович-Данченко был знаком с… Дантесом!
Так или иначе, но после снятия c репертуара «Мольера» Булгаков перешёл в Большой театр, где работал либреттистом. Там обстановка была значительно здоровее, не было интриг. Зато руководство театра, в первую очередь – Самуил Самосуд, отнюдь не было склонно считаться с политико-идеологическими предпочтениями автора. В результате, Булгаков делал не то, что ему хотелось, а то, что было нужно. Ну и, понятно, страдал.
Впрочем, надо понять правильно – Булгаков не был рыцарем в сверкающих доспехах. Он понимал правила игры и шёл навстречу пожеланиям цензуры. Писал, иногда, и совершенно верноподданические произведения. В том же «Батуме» не первое десятилетие ищут тщательно замаскированную идеологическую диверсию, которая спровоцировала запрет пьесы. А никакой диверсии не было – просто культ уже забронзовел и образ молодого Сталина на сцене был не к месту… Во всяком случае, таково было официальное объяснение отказа в постановке.
Именно в эти годы Булгаков сосредотачивается на написании своего «закатного романа» «Мастер и Маргарита».
Его верным помощником в это время была его третья жена – Елена Сергеевна Шиловская (в девичестве – Нюренберг), которую он в 1932 году отбил у высокопоставленного военного (генерал Евгений Шиловский вторым браком женился на дочери писателя Алексея Толстого, но до конца жизни считал нужным обеспечивать свою бывшую жену).
Михаил Афанасьевич Булгаков умер 10 марта 1940 года от наследственного гипертонического нефросклероза. Похоронен на Новодевичьем кладбище. На его могиле стоит камень, ранее бывший надгробием его любимого писателя – Николая Васильевича Гоголя.
