Kitobni o'qish: «Эра Огня 2. Непогашенная свеча»

Пролог

Авелла сидела в столовой одна, спрятав под капюшоном волосы и подперев подбородок руками. Ей хотелось побыть незаметной и одинокой. В комнате она уединиться не могла. Там, во-первых, постоянно находилась её вздорная соседка, а во-вторых, Ганла. Рабыню можно было оставить в комнате одну, а вот послать прогуляться – уже как-то не очень. Мало ли, что с ней приключится – отвечай потом. А если пропадет, сбежит, как Танн, раб Ямоса?.. Нет, сама-то Авелла не боялась остаться без рабыни. Но сведения об этом обязательно дойдут до папы, и он расстроится. Рассердится, что Авелла не бережет родовое имущество и позорит клан Земли. Мало того, что родилась, выглядя неподобающим образом, так еще и на каждом шагу позволяет себе оступаться. Авелла очень любила папу и совсем не хотела его расстраивать, потому берегла Ганлу и заботилась о ней. Но иногда всё же хотелось побыть одной.

В большое окно за спиной Авеллы проникал серенький утренний свет, не оживляя каменную столовую, а будто делая её ещё более мрачной. После вступительных испытаний небо опять заволокли тучи, и, хотя таких страшных ливней пока не было (а в прошлый раз академию залило едва ли не до самого верха), дождь иногда пробрызгивал. И настроение, как погода, было серым, дождливым, и всё сильнее портилось с каждым днем.

Вздохнув, Авелла вспомнила свои визиты на Летающий Материк, родину мамы, вотчину клана Воздуха. Там дожди шли по расписанию, в остальное время над головой светило яркое солнце, а по ночам – звёзды и луна, такая яркая, что, казалось, вот-вот займёт всё небо. Сквозь прозрачную крышу дворца можно было наблюдать движение светил…

Нет! Авелла помотала головой, и белые локоны выскочили из-под капюшона. Нельзя об этом думать. Она теперь – маг Земли, точка! Она должна с отличием закончить академию, должна увидеть радость на папином лице. Мама всегда была ей рада, а вот на папином лице улыбка была нечастым гостем, и Авелла не оставляла попыток заманить её на внеочередной визит.

Чтобы придать себе твердости, она сжала в кулак правую руку и вызвала черную руну. Всмотрелась в значок на тыльной стороне ладони. Значок обещал тяготы и испытания, но он же сулил и помощь в их преодолении.

Вдруг со стороны входа послышались шаги. Авелла торопливо заправила волосы под капюшон, надвинула его пониже. Когда она готовилась к поступлению, то думала, что здесь на нее все будут смотреть с презрением, как дома. Как брат. Как отец… Но реальность её удивила. Здесь она чуть ли не сразу оказалась местной достопримечательностью. Первые дни после поступления к ней чуть ли не на экскурсии ходили. Поначалу Авелла радовалась, ведь она с детства любила общаться с людьми, но уже спустя несколько дней место радости заняла тоска.

Никто не хотел с ней просто дружить. Парни постоянно рвались остаться с нею наедине, а девушки, видя это, постепенно начали ненавидеть, как опасную соперницу. Впрочем, о презрении речи не шло, это факт.

В столовую вошли двое, о чем-то перешептываясь. Авелла смотрела из-под капюшона и не сразу разглядела лица. Сначала показались ноги, явно принадлежащие девушкам. Одни – в туфлях из блестящей кожи, другие – в коротких сапожках. Одна девушка была в платье, другая – в чёрной юбке и белой блузке, как это теперь было модно в Сезане. Девушки шли, как-то крадучись, в сторону кухни, где мыли посуду после завтрака работники из числа простых людей.

И вдруг Авелла увидела на шее одной из девушек кожаный, с металлическими вставками, ошейник.

– Натсэ! – крикнула она, вскакивая и отбрасывая капюшон. – Госпожа Талли!

Девушки замерли, будто застигнутые врасплох. Натсэ просто стояла, а вот Талли… Талли повела себя очень странно: спряталась за спину Натсэ, по-детски положив руки ей на плечи. Выглядело это тем более необычно, что Талли была выше чуть ли не на голову. Но Авелла не обратила на странность никакого внимания. Её сердечко радостно заколотилось. Она обежала кругом длинный стол и подскочила к странной паре.

Натсэ повернула голову и что-то быстро шепнула. «Что я тебе говорила?» – послышалось Авелле.

Талли спохватилась. На лице её появилось привычное надменное выражение. Она выпрямила спину и встала рядом с Натсэ.

– Как я рада вас видеть! – тараторила Авелла, по привычке выплескивая всё, что было на душе, перед теми, кого считала друзьями. – После испытаний вы куда-то пропали, и никто не знает, куда. А господин Мортегар? Он тоже где-то здесь?

А вот теперь Авелла не могла не заметить странность: у Талли задрожали губы, а в глазах появились слёзы.

– М-м-морти, – пролепетала она.

Натсэ сделала какое-то незаметное движение, и Талли, охнув, поморщилась.

– Господин Мортегар скоро вернется, – сказала Натсэ.

– Правда? – Авелла подпрыгнула на месте и захлопала в ладоши. – А вы можете ему передать, что я его с нетерпением жду? И Ямос тоже. Мы надеемся, что у него всё хорошо.

– Обязательно передадим, – криво улыбнулась Натсэ.

– Ни за что! – детским обиженным голосом выпалила Талли. – Морти – мой! Не смей к нему приближаться.

Авелла уже по-настоящему изумилась, но скрыла это за улыбкой. Она заметила еще одну странность. Вид у обеих девушек был крайне измотанный. Бледные лица, круги под глазами…

Вежливо поклонившись раскрасневшейся от негодования Талли, Авелла сказала:

– Прошу прощения, если создала ложное впечатление своими словами. Разумеется, я не имею никаких видов на господина Мортегара. Мой жених учится здесь же, в академии, его избрали еще когда я была младенцем. С нашей помощью род Кенса и род Седза будут объединены. А господин Мортегар – просто мой хороший друг.

И тут что-то скребнуло по сердцу. Что-то неприятное и болючее, обидное и мерзкое. Авелла почувствовала, что солгала. Не зная, не ведая о том, не думая, просто вдруг сказала неправду.

Талли расслабилась.

– Ну, если друг, тогда ладно, – проворчала она и тут же ойкнула – кажется, Натсэ незаметно пнула её по ноге.

– Нам пора, – заторопилась Талли. – У нас в кухне важное дело.

– В кухне? – удивленно переспросила Авелла, но ей уже никто не ответил. Она проводила обеих девушек взглядом. Они действительно скрылись в дверях кухни.

Ноги отчего-то дрожали. Авелла пошла следом и, не решившись войти в неподобающее магу помещение, привалилась к стене плечом. Казалось, щеки горели. Авелла потерла их ладошками. Господин Мортегар… Морт… Морти… Да что с ней такое? Почему вдруг так приятно стало даже мысленно произносить его имя? Вот имя Кадеса, её жениха, никаких чувств не вызывает. А от имени Мортегара как будто огонёк внутри разгорается.

Авелла обнаружила, что стоит и глупо улыбается в пустоту.

Натсэ вышла первой, неся котелок на вытянутых руках. Из котелка шел пар, и Натсэ держала его через полотенце.

Следом с кастрюлькой вышла Талли. Повернув голову к Авелле, она без особого успеха попробовала скорчить надменную рожицу и строго сказала:

– Ты нас не видела! – И тут же добавила смущенным шепотом: – Пожалуйста.

– Хорошо, – кивнула Авелла. – Конечно.

Талли и Натсэ подошли к столу, поставили свою ношу на две соседние руны. Натсэ что-то сказала Талли, та вызвала печать и, прикоснувшись к кастрюльке, заставила её исчезнуть.

– Ух ты, здорово! – взвизгнула она.

– Талли! – рыкнула Натсэ, косясь на Авеллу.

– Ой, прости, – тут же съёжилась Талли.

Заговорили шепотом, и Авелла не удержалась. Призвав печать Воздуха, она сотворила простенькое заклятие «Шпион» и пошла к выходу, как бы по своим делам. А шепотки девушек звучали так, будто они говорили у неё над ухом:

– Никаких «прости»! Я – рабыня.

– Да, я помню, извини…

– Хватит извиняться!

– Ты так на меня смотришь, что я боюсь! Зачем ты на меня ругаешься? – Похоже, Талли готова была зареветь.

– Переноси котёл!

– Хорошо… Трансгрессия! Ой, здорово как!

– Вернёмся домой – я тебя утоплю в купальне.

– У-у-у, Натсэ зла-а-ая! Когда Морти проснется, скажу ему, чтобы тебя вы-ы-ыгнал!

– Хватит ныть! Идём обратно.

Авелла уже вышла из столовой и юркнула в смежный коридор. Натсэ и Талли прошли мимо.

– Зайдём в комнату хозяина, мне нужно взять вещи, – говорила Натсэ.

– Комнату Морти? – обрадовалась Талли. – Ух ты, я увижу комнату Морти!

– Талли, я тебя стукну…

– Ну что-о-о?

– Веди себя как… Как Талли!

– А ты со мной поиграешь в наряды?

Заклинание прекратило действие, и девушки ушли довольно далеко, поэтому дальше слов Авелла не разобрала. Услышала только горестный стон Натсэ.

– Странно как… – пробормотала Авелла и медленно пошла к своей комнате.

Постепенно улыбка, приклеившаяся к её лицу, наполнилась искренностью, словно бокал – вином. Авелла принялась подпрыгивать на ходу и напевать песенку. Всё будет хорошо. Мортегар вернётся, и они опять будут дружить. Когда вернется? Наверное, скоро. До занятий ведь всего неделя осталась. А там – столько всего интересного!

Глава 1

– Иди ко мне, Мортегар, – звал меня приятный женский голос.

И я пошёл. Поступил так же, как и всегда, когда меня о чем-то просили девушки. Дай списать домашку? Пожалуйста. Реши за меня задачу? Конечно. Подежуришь один, а то у меня свидание? Ну о чем может быть речь!

Сказать по правде, дело было даже не в девушках. Мне вообще было проще сказать «да», чем «нет» на любую личную просьбу. Максимум, на что я был способен, это согласиться, а потом не сдержать обещания. И заслужить презрительный, осуждающий взгляд, чтобы лишний раз убедиться: я – недоразумение, которого не должно быть в этом мире. Недоразумение, которому на роду написано быть чьей-то тенью.

Без талантов.

Без воли.

Без права на счастье.

Но теперь я был в ином мире. Я шел по серым камням, я карабкался вверх по склону горы, а сверху доносился манящий голос:

– Иди ко мне, Мортегар! Я жду тебя.

Нет, это была не совсем гора. Это был вулкан Яргар. То место, где меня пытались принести в жертву Огню. Или, как его теперь предпочитали называть, – Падшему.

Я вскарабкался на вершину и отшатнулся. Жерло вулкана теперь не было запечатано. Из огромного кратера несло таким жаром, что казалось, вот-вот загорится одежда, волосы…

– Не бойся. Огонь не причинит вреда тебе до тех пор, пока ты носишь его в себе.

Я повернул голову и увидел рыжеволосую девушку, сидящую на краю, свесив ноги туда, где рокотало первозданное пламя. Восходящий поток горячего воздуха перебирал её кудри, теребил ярко-алое платье.

– Садись, – улыбнулась девушка и приглашающе кивнула на место рядом с собой.

Я сел. Свесил ноги и посмотрел вниз. Глаза начало жечь – так ярко пылало там, внизу. Пламя, будто живое, ворочалось и ворчало.

– Вставай! Пора отомстить трем стихиям за то, что они с тобой сделали!

– Ну ма-а-ам, ещё пять минуточек!

Девушка захохотала. Мои мысли явно не были для нее закрытой книгой.

– Кто ты? – спросил я.

– Я – твоя душа. Отныне и впредь, пока смерть не разлучит нас. Называй меня своей Искоркой, мне будет приятно.

– Искорка, – повторил я; слово приятно щекотало язык.

Девушка кивнула и сразу же посерьезнела:

– Ты кое-что у меня украл, Мортегар. Жертву, что принадлежит мне по праву.

Я вспомнил, как брёл в огне, вытянув руку. Вспомнил, как нашел душу своей сестры и выдернул её оттуда, истратив последние силы.

Нет… Последние силы я истратил еще до того. А тогда я отдал что-то большее. Жизнь, или какую-то ее часть.

– Тебе ведь досталась Талли, – пробормотал я.

– Душа мага Огня не может быть жертвой. Она – уже часть меня. К тому же душа Талли была отравлена, и мне пришлось ее очистить. Потратить ещё больше сил.

– Так чего же ты хочешь? – повысил я голос. – Сестру я тебе не отдам.

Искорка с улыбкой смотрела на меня. Я, смутившись от такого внимания, отвернулся и снова уставился вниз, в вулкан.

– Мортегар стал сильнее, – пропела Искорка. – Мортегар научился говорить «нет» даже красивой девушке. Даже самому себе.

– Хватит издеваться. Это ведь всё из-за тебя.

– Я сижу здесь, а ты сидишь рядом. Я – это я, а ты – это ты. Я прошу – ты отворачиваешься. Не надо валить всё на меня. Я – всего лишь твоя Искорка. Если бы я упала на камни, я бы погасла. Если бы я упала на сухую траву, ты бы уже сгорел, и мир бы уже полыхал в огне моей мести. Но в тебе – и сухая трава, и камень. Нам нужно научиться расти вместе, быть единым целым. И первое правило, которое мы заведём: не брать чужого.

Ее голос, ставший глухим и злобным, заставил меня повернуться. Глаза Искорки сверкнули.

– Я не обреку на смерть человека ради тебя, – сказал я.

– Хорошо. Это будет второе правило. Но я лишилась силы, и мне нужно её восполнить. Чем скорее – тем лучше. Иначе тебе придется увидеть, на что похож мир, который Огонь покинул совершенно.

В этот миг вулкан исчез. Я увидел горы и равнины, заметенные снегом. Пусто. Мертво.

На снегу лежали безжизненные тела.

Я увидел Ямоса, Авеллу, Натсэ и Талли. Мелаирима. Они все были мертвы, и их заледеневшие глаза смотрели в черное небо.

– Так будет выглядеть вечность, – сказала Искорка, и видение развеялось.

Мы опять сидели на краю вулкана.

– Что я должен сделать? – прошептал я.

Искорка улыбнулась и коснулась пальцами моей ладони. Даже в таком пекле её прикосновение обжигало.

– Найти жертву будет проще, – предупредила она. – Но ты уже сделал выбор. Запомни: сначала тебя позовет Вода. А потом – иди туда, откуда ползёт смерть. Там найдёшь частичку меня, которой мне так не хватает. Принеси её в святилище, и мы в расчете.

– Вода? Смерть? – Я вызвал расширенную память и торопливо записал туда все, сказанное Искоркой. – Ничего не понимаю…

– Ты поймёшь, когда придет время, – пообещала она. – А теперь – пора прощаться.

Я и сам чувствовал, что пора. Что-то тянуло меня назад. Я как будто слышал чей-то голос:

«Морт! Мортегар!»

Искорка быстро придвинулась ко мне и коснулась губами губ в невесомом поцелуе.

– Не забывай обо мне, Мортегар, – прошептала она. – Иди и принеси мне её. Свечу, которую так и не смогли погасить.

«Морт! Если ты сейчас же не проглотишь хотя бы одну ложку, я… Я не знаю, что сделаю».

Голос Натсэ переполняло отчаяние. Я не мог этого выносить. Она просила, и я пошел на её голос, как всегда, желая лишь, чтобы её желание осуществилось.

Отнесешь мои книги в библиотеку?

Конечно.

Съешь ложку бульона?

Как тебе будет угодно.

Открой глаза, живи!

Всегда пожалуйста.

Когда-нибудь я услышу: «Умри вместо меня».

Что я отвечу?..

Я спускался вниз по крутому склону. Я бежал. Падал, обдирая ладони и колени. Потом я прошел сквозь землю, двинулся дальше, на голос. В глазах темнело. Где-то высоко заливисто хохотала Искорка. Где-то внизу плакала Натсэ.

А потом я понял, что в глазах темно, потому что они закрыты. И поднял веки.

***

Теплый куриный бульон вылился в рот. Я попытался глотнуть, но его оказалось слишком много. Я поперхнулся и закашлялся, повернулся на бок, чтобы не захлебнуться.

– Морт? – Натсэ схватила меня за плечо. – Ты очнулся? Ты меня слышишь?

Я кивнул, все еще кашляя. Голова пульсировала болью, во рту будто скунс подох, болела каждая мышца в теле. Да, я определенно вернулся, здравствуй, прекрасный мир.

Прочистив горло, я обессиленно повалился на подушку. Несколько капель бульона все-таки просочились в желудок, и он накинулся на них, словно лев на раненую антилопу. Комната наполнилась злобным урчанием.

Комната, да. Моя подземная комната, любезно расширенная Мелаиримом и разделенная перегородкой на две части, предназначенная для меня и Натсэ…

Она сидела на кровати с миской в руках и смотрела на меня своими огромными фиолетовыми глазами. Миска задрожала, ложка несколько раз стукнула о край, и с губ Натсэ сорвался прерывистый вздох.

– С… Соскучилась? – прошептал я.

Сильная девчонка взяла себя в руки. Вдохнула, выдохнула, и ложка перестала колотиться о край миски.

– Я думала, вы уже не очнетесь, хозяин, – тихо сказала она.

– А сколько прошло времени?

Я смутно припомнил ритуал. Мелаирим падает на пол, я тоже. Натсэ делает мне искусственное дыхание… Талли поднимается и называет мое имя.

– Неделя, кажется…

– Не-деля?

Мысли начали становиться ровными рядами, ощупывая усиками окружающий мир. Я обратил внимание, что глаза Натсэ не просто так кажутся такими большими. Ее лицо побледнело, черты заострились. Она выглядела измученной, изможденной.

И тут до меня дошло.

– Еда… Как ты?..

– Неважно, – оборвала она меня. – Вам нужно восстановить силы.

Она зачерпнула бульон и поднесла к моему лицу ложку. Я смотрел ей в глаза, не отрываясь.

Еды в подземном доме не было. Мелаирим забыл обо всём, сидя над умирающей племянницей. К началу ритуала он сам уже напоминал мертвеца. Значит, и Натсэ всё это время ничего не ела. А теперь этот бульон… А он точно куриный? Говорят, вкус курицы имеет не только курица.

– Откуда? – спросил я, с ужасом глядя на ложку.

Натсэ побледнела еще сильнее, хотя это казалось невозможным.

– Вы обо мне очень плохо думаете, хозяин, – сказала она. – Мы с Талли пробрались в столовую академии сегодня утром и вынесли немного еды. Я не сразу на это решилась, но… Выхода другого не было.

– Талли! – Мой голос окреп. – Она?.. Как…

– Она жива. Она спит. Вам нужно поесть, а потом мы со всем разберемся, хорошо?

Я заставил себя успокоиться, унял бешеное сердцебиение. Талли жива. Моя сестра жива. Кого больше в этом теле? Да, это подождет. Все равно уже ничего не переделать, Натсэ права. Но всё-таки…

– После тебя, – сказал я.

– Хозяин! – угрожающе сказала Натсэ. – Это жидкая пища – то, что вам сейчас больше всего нужно. Для меня есть котелок с остатками перловки.

– К которой ты не притронулась, потому что всё время сидела надо мной.

Она отвела взгляд, щеки ее порозовели.

– И вообще, я не верю в этот твой котелок, – продолжил я. – Ты его выдумала, чтобы заставить меня съесть бульон. Я так не играю.

Натсэ улыбнулась:

– Ну и что теперь? Опять, как в столовой? Одной ложкой на двоих?

– Ты знаешь, как доставить удовольствие хозяину.

Натсэ засмеялась, покачала головой. «Дурак», – послышалось мне. А потом она поднесла ложку ко рту и проглотила бульон.

– Ну? – зачерпнула еще раз. – Твоя очередь.

***

Силы возвращались стремительно. Мне казалось, что с каждой ложкой бульона в меня вливается сама жизнь. К моменту, когда опустела миска, боль в мышцах исчезла, голова прояснилась. Я опустил ноги на пол, сел и тряхнул головой.

– Покажи мне её, – попросил я.

Натсэ кивнула. Встала и протянула мне руку.

Комната Талли оказалась закрыта. Я с удивлением смотрел на глухую стену, пока не вспомнил, что у Талли есть печать Земли. И Огня. Моя маленькая сестрёнка – маг двух стихий. Причем, маг куда более сильный, чем я, или даже Мелаирим. Н-да… Об этом я как-то не подумал, когда заставлял Мелаирима провести ритуал. По-хорошему, сестрёнке не стоило доверять даже коробок спичек. Чего уж говорить о третьем ранге силы Огня. Но что сделано – то сделано. Главное, что я более-менее сохранил обеих. Осталось только разобраться, как теперь с этим быть.

Я положил руку на стену и призвал руну. Черный рисунок проявился на тыльной стороне ладони. Земля откликнулась на прикосновение и беззвучно раздалась, открыв панораму комнаты.

У меня отвисла челюсть.

Нет, конечно, в памяти что-то зашевелилось. Комната сестрёнки обычно так и выглядела, но от покоев Талли я подобного не ожидал.

Шкаф был открыт. Все вещи – платья, блузки, юбки, сарафаны – всё валялось кучами на полу, на столе, на стульях. Точно так же висело повсюду бельё. Я даже увидел несколько шляпок. Одна из них была на голове Талли, которая немного напоминала из-за этого перебравшего ковбоя. Она лежала на кровати, широко разбросав руки и ноги, и безмятежно дрыхла. Одеяло валялось на полу. Из одежды на Талли была только сиреневая полупрозрачная ночнушка. На груди лежала каменная роза, которую я сделал на вступительном магическом испытании.

– Морт, – тихо сказала Натсэ, – сколько лет твоей сестре?

– Двенадцать, – шепотом ответил я.

– А почему она ведет себя так, будто ей семь?!

– Ну, – смутился я. – Она такая, да…

Моя сестра умела притворяться нормальной двенадцатилетней девчонкой. Такой она и бывала – в школе, с подругами, с родителями. Но одна, или со мной, она предпочитала превращаться в ребенка. Взрослеть ей совершенно не хотелось. Иногда это немного пугало, но всё-таки я её любил.

– Она секунды не может посидеть на месте, – жаловалась Натсэ. – Постоянно ходит за мной хвостом и говорит, говорит, говорит! Я пыталась хотя бы заставить ее помыться – и мы спорили полтора часа, а потом мне пришлось сидеть с ней в одной ванне и пускать кораблики!

Я неопределенно вздрогнул, представив эту картину.

– А где вы взяли кораблики?

– Это самое страшное. Мы их воображали.

Я подавил дурацкую улыбку. Сестрёнка вернулась. Точнее и быть не может.

– Мы играли с ней в наряды, – продолжала ябедничать Натсэ. – Я перемерила столько одежды, сколько за всю жизнь не видела! Это самый худший кошмар, какой только был в моей жизни. Представляешь, в каком я была отчаянии, если решилась выйти с ней на поверхность?

Я кивнул. И что-то ещё больно царапнуло по сердцу.

– А обо мне она разве не волновалась.

Натсэ вздохнула.

– Я сказала ей, что ты просто очень устал и спишь. Сказала, что у магов это нормально. Что? – поймала она мой удивленный взгляд. – Если бы она узнала, что ты можешь не очнуться, она бы ревела целую неделю рядом со мной. Ты бы тогда точно умер. Я бы умерла на твоем месте. И ещё… Морт…

– Что?

– Есть пара вещей… Не знаю, как ты к этому отнесешься.

– Ну, говори, – подбодрил её я, готовясь к тяжёлому удару.

Натсэ вздохнула и кивком предложила отойти. Я запер дверь, как было, мы медленно двинулись по коридору.

– Она любит тебя, постоянно о тебе говорит. Но… Мне так кажется, что она не помнит, что ты – её брат.

Я сбился с шага.

– В каком смысле?

– Ну… Она ревнует тебя. Устроила сцену Авелле, когда та о тебе спросила. И пару раз обмолвилась, что выйдет за тебя замуж.

Я остановился у открытой двери, пока ещё не понимая, куда она ведет.

– Это… Какое-то безумие, – пробормотал я.

Натсэ пожала плечами:

– Ее душа долго была в Огне. Что-то успело сгореть. А память – память частично осталась от Талли. Ей ты, видимо, был небезразличен.

Да, это надо будет переварить. К такому меня жизнь не готовила.

– Ну а вторая вещь? – спросил я.

Натсэ показала на открытую комнату. Мы вошли внутрь.

Это были покои Мелаирима. Комната была убрана красными коврами, на стенах висели гобелены, изображающие какие-то сценки с участием разных людей и виды Ирмиса, уничтоженного города клана Огня.

Мелаирим лежал на заправленной постели, поверх покрывала, сложив руки на животе. Натсэ подвела меня к нему. Взяла платок со стола и вытерла испарину со лба мага.

Маги Огня не потеют! Я вспомнил это и похолодел. А когда Натсэ повернулась ко мне, в ее глазах я увидел подтверждение своей догадке.

Сила Огня жрала его жизненную силу. Или наоборот… Что-то однозначно шло неправильно, и миской куриного бульона эту проблему было не решить.

Мелаирим умирал.