Kitobni o'qish: «Домовёнок»
Фантастический рассказ, основанный на реальных событиях.
Посвящается моей бабушке, рассказавшей мне эту историю.
Глупцы люди, совсем глупцы! Думают, что я – домовой. Ночью шмыгну к миске с молоком, кошка зашипит на меня, так Дарья с печки голос подаст:
«Брысь, Мурка! Пусть домовой поест».
Эх, святая простота! Сижу, кошку глажу по спине, чтобы не шипела, молоко лакаю, да думаю – глупцы люди, совсем глупцы! Но приятные.
Да кабы я домовым был, давно бы уже их со свету сжил. Домовые – они народ суровый. В сторожке этой раньше жил Бровач. Угрюмый дедушка, злой. Ему лучше на глаза не попадаться. Запросто махоркой в глаза пыхнет. А пыхнет – то все, каюк.
Жильцов прежних сильно забижал. Пугал так, что девочка ихняя захворала совсем. Стала леших видеть да огненных лис, хотя в лесу нашем ни леших, ни огненных лис отродясь не видывали. Потом и у матери началось. Отец собрал жену да дочь и сбежал отсель. Куда сбежал, не ведаю, да знаю только, что Бровач за ними отправился. Добивать.
Такой уж у них, у домовых порядок заведен – непременно добить.
Так что ошибаются таперишние жильцы, ошибаются. Нет тут домового.
Кикиморёнок я.
Вернее сказать, кикимореночка. Никого у меня нет, кроме бабки. Мамка была, да ушла в другой лес. У нас, у кикимор, так заведено. Родила кикимореночку – дуй в другой лес, а кикимореночку оставляй. А как бабка в ряску превратится от старости, то кикимореночка кикиморой лесной станет. Так исстари ведется.
Ушла мамка моя. Помню, сидела я под деревом, выла, выла. Нету мамки моей.
А бабка – злая. Да и какая она мне бабка. Кикиморе как два раза по 100 лет исполнится, так она тёплышку свою изживает. А нету тёплышки внутри, то становится кикимора как вода студеная. И утопить может, как вода. Вот меня бабка невзлюбила за что-то, утопить захотела.
– Эй ты, – шелестит (кикиморы как два раза по 100 лет исполнится, все шелестеть начинают, – так старожилы лесные сказывают). – Матка убралась твоя, так иди сюда, я тебе луковицу раздавлю и утоплю тебя. Не внучка ты мне, не нужна в лесу такая кикимора.
А мне луковицу свою жалко. Хорошая луковица, хорошо сидит на плечах, и, если посмотреть в озеро, в тот час, когда отражается все, то и красивая луковица.
Ушла я от бабки. Пусть сидит в болоте одна, ждет, когда в ряску превратится.
Шла по лесу, шла. Выла, выла.
Так и нашла домик. Сторожка. Матка сказывала, разные люди в нем живали. Я только одну семью видела, с огненными лисами.
