Kitobni o'qish: «Черная сила»

Человек – это особое существо, которому свойственна постоянная свобода принимаемых решений, невзирая на жизненные обстоятельства. Эта свобода включает в себя возможность быть как нечеловеком, так и святым.

А. Портман. Биология и душа, 1956 г.

Довольно быстрая езда,

Закат,

Вечерняя звезда,

И незнакомые места.

Все это неспроста.

В. Пелевин. Элегия

Часть I
ВЧЕРА

Глава 1

Дар вышел на край поляны, окруженной гигантскими деревьями, и замер. Слуха коснулся тонкий стеклянный перезвон, перелетел через поляну, растворился в лесной чаще. В полусотне километров от Дебрянского лесного массива на острой вершине какого-то городского утеса зазвонил аргус, сторож защиты, открывая в поляроидной крыше утеса окно для приема грузомата. Эти огромные челноки, доставляющие необходимые для жизни города продукты и удаляющие контейнеры с отходами, прибывали все реже, и огромный мегаполис медленно умирал. Впрочем, как и остальные мегаполисы планеты, насколько знал Дар.

Он родился в ту эпоху, когда люди еще жили на Земле, в основном в городах, но цивилизации как таковой уже не было. Никто не ухаживал за городами, кроме автоматов и особых бытовых технологических систем, поддерживающих жизнедеятельность, однако ресурс техники постепенно иссякал, и Земля была покрыта едва ли не сплошным скоплением городских утесов, в которых жили потерявшие интерес к познанию мира потомки тех, кто тысячи лет назад построил мегаполисы, способные прокормить, напоить, одеть и развлечь их население, соединил «струнами» мгновенного транспорта Солнечную систему со звездами Галактики и намеревался покорить Вселенную. Но грянула «тихая компьютерная революция», инициированная пришедшими к власти сторонниками абсолютной свободы личности, и наступила эпоха «интеллектуальной анархии», приведшая к страшной деградации человечества.

Первыми спохватились и забили тревогу те, кого называли интрасенсами и «сверхиндивидуалистами». Но было уже поздно. Повернуть процесс распада цивилизации – при полном материальном достатке и отсутствии духовных устремлений – не смогли и они.

Спустя тридцать веков после этого население Земли сократилось в тысячи раз. Мегаполисы еще функционировали благодаря долгоживущим квазиживым системам обслуживания, но жили в них сотни, от силы тысячи людей, проводящих время в бездумных развлечениях, имитирующих «светскую жизнь». Зато возродились общины – из потомков интрасенсов, хотя не все эти потомки и стали собственно интрасенсами, – на хуторах в лесах и на склонах гор.

Родился и жил Дар на хуторе Жуковец, принадлежащем духовно-родовой общине Дебряны, которая, в свою очередь, входила в состав Союза общин Светорусь.

Союз насчитывал семь общин, располагавшихся в урман-лесах между мегаполисами: Верховину, Гомль, Новгу, Псковь, Ур, Смолены и Дебряны. Несмотря на расстояния, разделявшие хутора и поселения Союза, он являлся реальной системой родового устройства и поддерживал единый порядок и мораль. Управляли Союзом Светлая Рада и князь. К моменту повествования князем Светоруси был отец Дара Бояр Железвич, родившийся в Дебрянах полсотни лет назад. Самому же Дару через день должно было исполниться двадцать лет, и теперь его ждало Испытание, заключавшееся в очищении одной из черноболей – так называемых «черных социумов», или технопатогенных зон. Ибо Дар готовился стать чистодеем – одним из немногих мастеров-чистильщиков общины, способных видеть невидимое, слышать неслышимое и тонко ощущать опасность. В общине таких, как он, насчитывалось не больше десятка, Дар был самым молодым из них.

Младший Железвич имел репутацию натуры серьезной, любознательной, непростой, норовил искать точные ответы на все свои «как?» и «почему?», был сдержан, немногословен и потому казался загадочным и замкнутым, скрытным, особенно – молодым девушкам. С юности стремился к совершенству и полной самореализации, что помогло ему закончить школу и универсалий общины гораздо быстрее, чем сверстникам.

К двадцати годам он вплотную подошел к посвящению в мастера живы — древней системы выживания и рукопашного боя, основанной на изучении шести ступеней владения. Первая – физическое совершенство, вторая – способность сознательно изменять скорость химических процессов (владение физиологическими реакциями организма), третья ступень – гиперчувствительность, четвертая – уровень полевого оперирования, пятая – влияние на внутриядерные процессы, шестая ступень – уровень интуитивного предвидения будущего, что издревле называлось сатори — озарение. Правда, пятая и шестая ступени давались не каждому мастеру живы , так как превращали адепта в мощное живое оружие. По легендам, таких людей за всю историю посткомпативного ¹ человечества насчитывалось всего два десятка. Дар надеялся, что сможет стать одним из них. И не без оснований. Отец поощрял его интересы, а наставник общины все чаще призывал к осторожности, видя успехи ученика в ратном деле. И тоже не без оснований. Физически Дар был развит не хуже отца, известного атлета, имевшего мощную, с великолепной мускулатурой фигуру и стать, не обиженного силой и гибкостью, но выглядел более утонченным и элегантным. А вот терпения и способности вовремя остановиться ему иногда не хватало.

Лицо у младшего Железвича было твердое, широкоскулое, загорелое, тяжелый подбородок, большие, но по-мужски сильные губы, серо-голубые глаза, способные светлеть до пронзительной голубизны или становиться темными, как грозовое облако. Волосы он отпускал до плеч, так что они полностью скрывали его сильную шею.

Костюмы Дар предпочитал носить, сшитые мастерицами общины, – из естественных растительных тканей и пластифоров – под замшу, сукно или миткаль, хотя можно было бы носить и уники – универсальные комбинезоны, добытые в городах и принимающие любую форму. Его любимым цветом был светло-коричневый, а для разнообразия он надевал костюмы зеленоватого и темно-серого цвета. Вот и в нынешнюю ночь на нем отлично сидели «замшевая» куртка, свободного кроя штаны и мокасины. Пояс и нож в чехле довершали наряд.

Звон смолк.

В лес вернулась тишина.

На траву поляны лег голубовато-серебристый отсвет – вышла Луна. Всего лишь вчетверо ярче любой звезды, она тем не менее давала много света, хотя Дар знал, что много сотен лет назад Луна была в несколько раз ближе, чем теперь. Почему она стала удаляться от Земли, никто не знал, однако результат был налицо.

До границы черноболи оставалось еще несколько километров, но Дар поспешил перейти на гипервидение, требующее особого внимания. Ему не нравилась тишина вокруг болота и не нравилось око Луны, внезапно выглянувшее из-за туч. Вспомнилось предупреждение отца: «Будь осторожен, сынок. В наших лесах объявились странные черные люди, на мой взгляд – опасные. Они что-то ищут и могут встретиться на пути. Обходи их».

Дар сосредоточился.

Лес перед ним раскрылся в глубину, торжественно-тихий и таинственный, полный скрытого движения. Это был настоящий урман, раскинувшийся на десятки и сотни километров, состоящий из гигантских – под две сотни метров высотой – сосен, елей, осин. За ним никто не ухаживал, за исключением мест, где расположились поселения общины, и пройти через урман было непросто даже привыкшим к природным условиям мальгарам, как называли себя следопыты и охотники общины. Насколько знал Дар, урман-леса покрыли почти всю территорию Евразии между умирающими мегаполисами, скрывая не менее огромные и глубокие болота, возникшие больше двух тысяч лет назад в основном в районах черноболей. К одному из них, расположенному совсем недалеко от родового хутора Жуковец, всего в сорока километрах, и пробирался Дар.

О Вщижском болоте он знал с детства и много раз выходил к его границам во время детских забав или ученических походов, но никогда не думал, что станет первопроходцем черноболи. По легенде, здесь, между его родным хутором и мегаполисом Брянск, находилось когда-то владение Первого Мальгара, волшебника и оператора стихий, укротившего еще одного мага – Черного Шалама. И было это больше трех тысяч лет назад. Легенда передавалась из уст в уста боянами общины, и все родовичи Дара верили в ее правдивость. Однако Дар знал, что Вщижское болото на самом деле скрывает промышленную зону, комплекс строений аварийно-спасательной службы и полигон спасательного флота, занимавшие территорию Дебрянского заповедника в двадцать четвертом веке. Почему Светлой Раде понадобилось вскрыть зону черноболи и очистить от «техножизни», Дар не задумывался. Да и ослушаться не мог, хотя и не понимал смысла чистодей-операции. Население общины не разрослось до такой степени, чтобы требовалось увеличение жизненного пространства, средств для существования хватало, черноболь не тревожила соседей, несмотря на то что площадь ее постепенно росла. И тем не менее задание было четким и недвусмысленным: проникнуть в зону, обезвредить активные сторожевые системы, определить центр управления защитой черноболи и заставить главный инк центра слушаться человека.

– Справишься с Испытанием, – сказал старший витязь Рады Боригор, – получишь допуск грифа и самостоятельную область ответственности. Не сможешь…

– Справлюсь, – ответил Дар…

Спину вдруг мазнул темный – не прицельный или угрожающий, а рассеянно-анализирующий – взгляд.

Дар превратился в «пустой сосуд».

Взгляд миновал его, втянулся в стену леса. Так мог бы смотреть камень… или неживой предмет… хотя Дар был уверен, что взгляд принадлежал какому-то живому существу, хотя и очень чужому привычному миру вокруг. Уж не следит ли за ним тот самый черный человек, о котором предупреждал отец?

Дар рассеянно огляделся.

В центре поляны высился мравль – «замок» рыжих муравьев, санитаров леса. Муравьи были величиной с палец, и с ними лучше было не связываться.

Над лесом в молчании пролетел вран – стая ворон, организованная в почти разумную систему, живущую по своим птичьим законам. Враны нередко налетали на поселения людей и доставляли немало хлопот защитникам общины.

Но ни мравль, ни вран не могли смотреть так слепо и в то же время оценивающе, как тот, чей взгляд почуял на своей спине молодой человек. Возможно, это посмотрел на него некий датчик охранной системы черноболи, не пускающей на ее территорию посторонних, но Дар не был уверен в этом стопроцентно. А так как он был приучен прежде разбираться в непонятном явлении, а уж потом следовать прежним курсом, что не раз оправдывало задержку, то решил до конца выяснить причину, насторожившую защитную систему организма.

Мрак в чаще леса еще больше поредел, отступил: это заработал «третий глаз», раздвинувший диапазоны видения. И почти сразу в сотне метров от поляны Дар заметил неподвижную черную – не просматриваемую внутренним зрением – фигуру. Точнее – тень. Она склонилась над телом какого-то живого существа и явно присматривалась к нему.

Температура тела существа была ниже теплокровного стандарта – не более пятнадцати градусов, то есть держалась на уровне температуры воздуха, но, судя по колебанию пси-фона, существо еще было живым. А вот тень, застывшая над ним, имела нулевую температуру, что вызывало удивление и протест. Удивление – потому что объект не мог иметь такую температуру, не поддерживая ее искусственно, а протест – потому что тень казалась живой и неживой одновременно.

Затем Дар увидел еще одну такую же тень – чуть ближе первой, и тоже – рядом с телом существа с пониженной температурой. Точнее – в окружении десятка этих существ. Там явно что-то происходило, несмотря на тишину и неподвижность всех действующих лиц.

Спины коснулся знакомый темный взгляд.

Третья тень !

Сзади!

Совсем близко!

Как же ей удалось подобраться, не затронув «щупалец» сторожевой системы?!

Дар сдвинул уровень владения, ускоряя темп жизни, и, словно дождавшись этого момента, вокруг началось движение, прекратившееся перед тем, как он появился в поле зрения черных теней.

Существа, сопровождавшие тени , зашевелились, издавая слабые квакающие звуки. Они оказались кваггами или, как их называли сородичи Дара, лягунами. Вероятно, они до этого прятались за кочками и пнями на берегу ручья, вытекающего из болота, а теперь пытались убежать.

Сдвинулись с места и существа-тени , практически невидимые человеческому глазу в лесном мраке.

Те, что находились подальше, рядом с лягунами, метнулись к этим метрового роста созданиям, настигая их и касаясь каждого струей черного тумана, от которого лягуны падали и больше не вставали. Ближайшая же к Дару тень вдруг скользнула к нему, почти так же быстро, как и он сам, и ветер смерти взъерошил волосы на затылке молодого человека! Тень обозначила намерение напасть и убить, хотя никаких причин к такой реакции лесной твари Дар не видел.

Однако размышлять об этом он стал после. Ему предложили ситуацию, и он привычно решил ее в свою пользу, ответив на вызов адекватно предлагаемым условиям игры.

Устремился навстречу, бесшумно и упруго, не потревожив ни сучка под ногой, ни ветки дерева, ни листика. Послал вперед тугую волну воздуха, создавшую впечатление массивного движения – словно кабан мчался по лесу, треща ветками, и круто изменил траекторию бега.

Вовремя!

Тень , ощущаемая уже не бесплотным призраком, а тяжелым двуруким и двуногим существом массой под сотню килограммов (столько же весил сам Дар), вдруг метнула ручей неяркого голубоватого пламени, ударивший в центр воздушной волны. И колебания в душе Дара – правильно ли он оценил ситуацию? – прошли. В него только что выстрелили из какого-то электрического разрядника! На доброжелательное приветствие это походило мало.

В двух метрах от противника, остававшегося не светящимся во всех диапазонах зрения, Дар снова изменил направление бега, и вторая молния тоже прошла мимо. А затем он вышел в зону прямого поражения противника и сделал два мгновенных удара: физический – спиралевидный выпад руки и энергетический – гасящий злобные замыслы. Но тут же вынужден был продолжить схватку!

Противник не остановился, хотя и потерял оружие: удар ребром ладони выбил из его руки (лапы?) некий металлический предмет, метавший молнии.

Если бы Дар остановился, он бы проиграл ночной бой. Периферию сознания посетила мимолетная мысль: уж не является ли этот неспровоцированный бой частью Испытания?.. Мысль мелькнула и погасла. А тело продолжало двигаться в прежнем темпе, решая возникшую задачу и подчиняясь немысли – подсознательной сфере предвидения и интуиции. Спрашивать у противника, почему он так агрессивен, было некогда.

Тень двинула конечностью, внезапно удлинившейся на метр, словно она была сделана из резиноподобного материала.

Дар пропустил удар над плечом, перехватил конечность, одновременно отбивая выпад ноги (нижней конечности) врага, и попытался провести болевой прием. Но не смог! Рука противника потеряла упругость и твердость живого тела, обвисла веревкой, потекла струей жидкости! Но откуда-то вынырнула еще одна конечность – третья! – находя голову чистодея, и молодой человек едва успел отреагировать на выпад, подставив локоть.

Ахнуло, будто молотом!

Отброшенный на два метра, не чувствуя руки от боли, Дар скользнул вокруг противника по ломаной кривой, имитируя атаку, озадаченный непонятностью происходящего. Затем снова пошел на сближение.

Тело противника по-прежнему казалось сплошным слитком металла или резины, даже «третий глаз» не давал возможности Дару найти в этом черном пятне активные точки и нервные узлы, на которые можно было бы воздействовать дистанционно, поэтому схватка продолжалась до тех пор, пока он не разозлился и не нанес мощный, с выплеском энергии, удар в голову тени. И этот простой прием оказался действеннее хитрых комбинаций и атак комплекса живы.

«Резино-металлический» человек взлетел в воздух и ударился всем телом о толстый ствол сломанной осины, сплющиваясь и разлетаясь струями и брызгами черной субстанции! Струи эти и тело чужака расплылись лужами по земле, по лужам пробежала рябь, и все успокоилось.

Опустив руки, глядя в изумлении на то, что осталось от противника, Дар не сразу пришел в себя. Потом вспомнил о приятелях чужака и восстановил сферу полного видения обстановки.

Пока он сражался с незнакомцем – на это ушло около двух минут, – его приятели-тени успели уложить почти всех лягунов и гнались теперь за тремя оставшимися в живых, уходившими к болоту. Словно почуяв, что их соратник потерпел поражение, одна из черных фигур тут же повернула назад, двинулась навстречу Дару. До нее было около ста метров, но Дар все же ощутил и непоколебимую уверенность чужака, и его бесстрашие, и равнодушную целеустремленность. Такая целеустремленность больше была присуща машине, нежели живому существу, и это наводило на мысль о лабораторном происхождении людей-теней. Возможно, они были искусственными существами, киборгами.

Дар прикинул варианты предстоящего поединка, нырнул в заросли гигантской крапивы, но сделал крюк и вернулся к месту боя с первой тенью. Глянул на лужицы и капли того, что осталось от противника: показалось, что они колышутся, текут, собираясь в более крупные конгломераты. Однако времени на оценку происходящего не было. Пообещав попозже разобраться с «жидким трупом» врага, Дар подобрал его оружие – странной формы пистолет с когтистой рукоятью и дырчатым дулом – и снова помчался в чащу леса, наметив точку встречи с напарником первой тени.

Пути их пересеклись там, где и рассчитывал молодой катарсид, – у подножия холма с пробитым куполом древнего строения на вершине. Холм зарос древовидными хвощами, стволы которых были насыщены ядовитым соком. Лесные звери и люди обходили такие заросли стороной, так как сок мгновенно разъедал кожу, а язвы заживали медленно. Однако Дара специально учили использовать такие природные ловушки, поэтому он знал, как обращаться с опасными растениями.

Выждав несколько секунд, он скользнул в чащу бутылковидных, с наплывами и вздутиями, стволов, не дотрагиваясь до них.

Черный человек, не задумываясь, бросился за ним. Но задел ствол хвоща.

Тотчас же раздался сочный треск, и на преследователя из лопнувшего наплыва с хлюпаньем вылился водопад сока. Раздалось шипение. Черный с фырканьем метнулся в сторону, наткнулся на соседний ствол, и на него обрушился еще один фонтан сока. Затем третий, четвертый, пятый. Ошалев, незнакомец заметался по зарослям хвощей, с трудом сориентировался и наконец выбрался назад, к подножию холма, весь облитый липким соком и облепленный комьями коры хвощей и лесным мусором. Тут его и встретил Дар, отметив про себя, что сок не разъел одежду и тело противника, а лишь затруднил ориентацию. Впрочем, этого для реализации замысла вполне хватало.

Дар выбил из лапы незнакомца пистолет и страшным ударом «молота» отбросил его к выпиравшему из почвы валуну. Еще в полете черная тень расплескалась на капли и ручьи черной субстанции, словно она действительно представляла собой заполненный жидкостью пленочный сосуд в форме человеческого тела.

Проследив за падением жидких фрагментов противника, Дар огляделся и снова нырнул в лес. Третья черная тень продолжала гнаться за лягунами, которых становилось все меньше и меньше. Настигла одного, ударила. Обитатель болот упал.

Черный оглянулся: Дар ощутил злой высверк его пси– поля, – но не остановился, снова начал преследование. Дар ускорил движение, превращаясь в текучую струю ударной волны, оставляя позади струнное гудение воздуха.

Они столкнулись на узкой прогалине, поросшей густой мшавой, но без кустарника и грибной поросли. Луна выглянула из-за туч в этот момент, и Дар наконец смог разглядеть противника в обычном световом диапазоне.

Он и в самом деле был черным с ног до головы. Ни одного намека на одежду. Бликующая кожа-пленка обтягивает мускулистый торс, толстые бедра, икры, плечи, руки и голову, оставляя открытыми лишь светящиеся белые глаза. Черные уши, черный нос, черные губы. Негр, да и только, одетый в пленочный защитный комбинезон. Кто бы мог представить, что под этой пленкой не человеческое тело, а некая квазижидкость… или квазиметалл. Человеком это странное существо не было, хотя и имитировало его фигуру.

Оно взмахнуло рукой (рука удлинилась чуть ли не на полтора метра), нанесло удар лягуну, и болотный житель с жалобным вскриком сунулся носом в траву.

– Зачем? – глухо проговорил Дар, давя шевельнувшийся в душе гнев.

Черный человек несколько мгновений смотрел на него, высокий, сильный, ощутимо чужой, стоя абсолютно неподвижно, как статуя. Затем направил на Дара оружие.

Они выстрелили одновременно.

Только Дар при этом «качнул маятник», уклоняясь от разряда, а его противник – нет. Молния электрического пистолета вонзилась в грудь черного человека, и тот разлетелся во все стороны клочьями и каплями черной жидкости. Из чего бы ни был сделан этот экзотический «киборг», особой прочностью материал его тела не обладал.

Дар подбежал к лягуну, которого перед этим ударил черный человек.

Метрового роста зеленокожее чешуйчато-пупырчатое существо с почти человеческим лицом и огромными, с кулак величиной, светло-желтыми глазами – зрачки у лягуна были щелевидные, узкие, горизонтальные – лежало в траве и смотрело на человека с безмерной покорностью, безысходностью и тоской. Левая передняя лапа торчала у него под углом к телу, перебитая ударом, бок пробороздила рана, из которой сочилась прозрачно-зеленая кровь, шейный мешок под подбородком мелко дрожал.

Дар покачал головой, наклонился над телом жителя болот. Тот дернулся, попытался отодвинуться, отталкиваясь задними перепончатыми лапами; передние конечности лягунов не имели перепонок и были похожи на человеческие руки с длинными гибкими пальцами, гнущимися во все стороны. Дар изучал науки, в том числе сравнительную биологию, и знал, что предками кваггов несколько тысяч лет назад были обыкновенные земные лягушки. А спусковой пружиной мутации послужили как раз «черные социумы» – черноболи, до предела загрязненные промышленные зоны, полигоны и районы техногенных катастроф. На территории Светоруси – бывшей России – насчитывалось три десятка таких зон, в Европе – чуть больше, в Азии – больше сотни, в Америке – больше пятисот.

– Успокойся, – мягко, ласково, доброжелательно проговорил Дар, – я подлечу тебя.

Лягун замер, продолжая с кроткой покорностью глядеть на спасителя немигающими, полными влаги глазами.

Дар присел над ним на корточки, медленно повел ладонями над лапой существа, закрыв глаза, переходя на «нервное зрение». Лягуны были холоднокровными созданиями и спектр психических излучений имели отличный от человеческого, но Дару это обстоятельство не помешало определить источники боли – сломанные кости, разорванные сухожилия и сосуды. Через минуту он унял хлещущую из раны кровь, снизил боль, заблокировав поврежденные нервные окончания, и соединил концы сломанной кости. Большего сделать он не мог, не хватало знаний и опыта лечения болотных созданий.

– Потерпи малость, я отнесу тебя к сородичам.

Дар подхватил скользкое холодное тело лягуна на руки, понес, выбрав кратчайшее направление к болоту. Лягун не сопротивлялся, притих, сознавая, что ему пытаются помочь.

Где-то сзади возникли очаги подозрительного пси-волнения, спину погладил неприятный взгляд.

Дар оглянулся, уже понимая, что это означает.

Конечно, провожали его недобрыми взглядами не лесные звери. Ожили «разбрызганные» им черные «киборги». Но преследовать не стали. Сошлись вместе в двух километрах от границы леса, некоторое время «совещались» и подались прочь, на юг, к ближайшему городскому утесу Брянска.

Дар облегченно вздохнул, слегка расслабился. Биться со всеми тремя тварями ему не хотелось. Впрочем, и они не горели желанием отомстить обидчику, испытав его силу.

«Надо будет предупредить мальгаров, – мелькнула мысль. – Отец прав, эти черные псевдолюди опасны. Неизвестно, чем бы все закончилось, наткнись они на хуторян, не сведущих в ратном деле…»

Под ногами зачавкало.

Граница болота.

«Все, дружище, дальше я тебя не потащу, зови сородичей».

Дар преодолел еще полсотни метров, нашел край топи и опустил лягуна в промоину с водой.

– Доплывешь?

Болотный житель проворно заработал нижними конечностями, обернулся. Глаза на пол-лица, умные, все понимающие, с непонятным выражением глянули на человека.

«Может, они и в самом деле разумны?» – подумал Дар.

– Плыви, плыви, лечись. И больше не попадайся этим выродкам. Знать бы, зачем они вас преследовали…

Лягун издал тихий квакающий звук, словно поблагодарил спасителя, и бесшумно нырнул в затянутую ряской и водорослями воду.

– Прощай, – прошептал в ответ Дар.

Кто-то снова посмотрел на него – сверху. Он поднял голову.

Над лесом пролетала стая черных птиц – вран.