Kitobni o'qish: «Потерявшийся в легендах»

Приближались зимние каникулы. Под мягкие звуки хрустящего снега Генри возвращался домой после уроков. Декабрьский вечер выдался на удивление холодным, и мальчик спешил. Приятный морозец уже становился по-настоящему недружелюбным холодом. Генри любил зиму гораздо больше других времен года. Он всегда считал, что согреваться тихими зимними вечерами куда приятнее, чем бороться с жарким и липким летним воздухом. К тому же во время снегопадов на улице становилось так тихо, казалось, что слышно даже как белоснежные хлопья, завершая свой безмятежный танец, ложатся на снег и замирают. И надо ли говорить о рождественской суете, подарках, гирляндах и многодневной атмосфере праздника, чтобы описать счастье ребенка в эту пору?

Морозный воздух отнюдь не пугал Генри, но повод спешить у него все же был. Сегодня отец должен был привезти елку. У семьи был коричневый пикап и каждый год в выходные на канун Рождества отец ездил к своему брату в Мэдисон. Он выращивал елки на продажу и всегда старался приберечь для брата лучшее деревце. Иногда елки заканчивались, тогда Томас – отец Генри и Эрик – его дядя, отправлялись в лес, разбивали лагерь и искали уникальное дерево. Том всегда в таких случаях говорил, что дерево само находит их. Обретая идеальную форму, зеленая пушистая леди ждет своего предназначения, чтобы порадовать детишек. Генри было жаль, когда отец привозил лесную елку, но их красота до глубины души завораживала.

Семья Шерман живет в небольшом городке Вудлэнд в Калифорнии. Лора Шерман – мать Генри готовила сегодня лимонный пирог к возвращению мужа. Том обожал лимонный пирог Лоры. Никто не пёк его лучше. Поводов спешить у юного Генри сегодня явно хватало. Он шагал по широкой улице и считал заснеженные лужайки. От школы до дома было 17 лужаек. Чем меньше становилось расстояние, тем явственнее мальчик представлял вкус пирога. Вскоре из-за угла соседского забора показался коричневый пикап, Генри рассмеялся и сорвался с места. Он бежал со всех ног, поскальзывался, подбрасывая в воздух позади себя настоящие шрапнели снега. На тропинке перед домом было разбросано несколько зеленых иголочек, которые тянулись от кузова автомобиля прямо к порогу. Стоял легкий запах хвои. Нарастающее ощущение счастья словно схватило Генри за руку и потащило к крыльцу.

Вместе с порывом ветра, в дом ворвался мальчик, с ног до головы покрытый снегом.

– Молодой человек, вы почему в таком виде? – из гостиной на звук распахивающейся двери вышла Лора.

– Там идет снег. А еще… Еще я, кажется, пару раз упал. А папа, папа дома?

Лора знала, почему ее сын так быстро и нервно говорит. Это происходило каждый год. Только сегодня сюрпризов будет немного больше…

Сегодня Шерманы ужинали в компании хвойной леди. Рядом с елкой стояли пыльные коробки с рождественскими украшениями, гирляндами и мишурой. Генри старался быстрее покончить с ужином, чтобы с головой погрузиться в эти коробки.

– Не торопись. Попробуй хоть немного жевать то, что кладешь себе в рот, – мягкий и низкий голос отца выдернул Генри из собственных мыслей. Том всегда говорил неторопливо, четко выговаривая каждый звук. Его истории можно было слушать с закрытыми глазами, плавая в них, как в хорошем фильме. Томас Шерман – крупный, широкоплечий ирландец      по происхождению. Он приехал в Америку со своей семьей еще в детстве. С юных лет работал с братом на лесопилке. Через некоторое время лесопилка закрылась, Эрик стал фермером, а Том переехал в Вудлэнд, устроился работать машинистом грузовых поездов и вскоре женился.

Томас и Лора познакомились на вокзале. Лора Вэйнс в тот весенний погожий день провожала на поезд свою близкую подругу. Мощный порыв ветра подхватил шляпку Лоры и собирался уже отбросить ее прямо под один из вагонов. Но проходящий по перрону Том поймал ее как фрисби.

– Благодарю, мэм, но к моему сегодняшнему наряду эта шляпка не подойдет.

Лора рассмеялась и покраснела. Она не успела ничего сказать, как раздался гудок поезда. Эмма – подруга Лоры прыгнула к ней на шею, крепко стиснула в объятиях, прошептала что-то на ухо и юркнула в свой вагон. Поезд тронулся. Том не отводил взгляд от женщины. Хрупкая зеленоглазая особа с огненно-рыжими волосами словно сошла с картины. Светлая кожа была покрыта редкими веснушками, а ее идеальным чертам лицам позавидовала бы любая натурщица. Ее глаза заблестели и наполнились слезами. Она улыбалась и махала уходящему поезду, не замечая стоящего рядом мужчину.

– Если эта девушка была вашим гидом, не расстраивайтесь так, я вас провожу.

Она словно вернулась в реальность, вздрогнула от низкого голоса человека, про которого совсем забыла и тихо посмеялась.

– Я буду совсем не против, спасибо! И благодарю вас за шляпку, – ее нежный голос слегка надрывался, но мужчина почему-то будто излучал спокойствие и уверенность. Лора почувствовала себя на удивление умиротворенной, взяла Тома под руку и повела вдоль железнодорожных путей. Через год они поженились и переехали в двухэтажный уютный домик на окраине.

И вот сегодня тот самый мягкий и низкий голос по-прежнему создавал атмосферу защищенности и комфорта. Лора могла слушать его бесконечно.

– Расскажи ему, Том, – Лора указала вилкой на Генри и снова принялась есть. Генри поднял глаза и даже перестал жевать. Вопросительный взгляд и молчание говорили сами за себя, он ждал продолжения разговора.

– У нас с мамой есть для тебя сюрприз, парень, – начал наконец отец, – через неделю, на Рождество, мы с вами отправимся в сказочное место.

– Диснейлэнд? – перебил Генри.

– Нет, сынок, это место гораздо лучше любого парка в мире.

Том как всегда говорил неспешно и завораживающе. Генри уже трясло от любопытства, а отец легонько улыбался и держал паузу. Лора не могла больше смотреть, как ее маленький мальчик вздувается, предвкушая что-то невероятное, словно губка, впитывающая все больше и больше воды.

– Это Норвегия, дорогой. Мы с папой арендовали домик в горах и хотим встретить Рождество там.

– Вы шутите?!

Родители не поняли возмущается их сын или он так обрадовался, что не смог подобрать других слов. Они молча улыбались, давая понять, что говорят вполне серьезно и ждали дальнейших действий сына. Генри соскочил со стула, выпрыгнул несколько раз из своих тапочек, почти дотягиваясь кончиками пальцев до потолка и наконец бросился на шею сначала к отцу, а потом и к матери. Он хохотал не меньше минуты, прежде чем тяжело дыша выдал:

– Это же… Здорово. Фух… – он выдохнул и снова рухнул на свой стул.

Овощное рагу и пирог стали еще вкуснее и вообще всё вокруг вдруг превратилось в маленькую сказку для Генри с объявлением новости о каникулах. Он знал, что взбодрит его еще сильнее. В этот вечер счастье нарастало в мальчике с каждой минутой. Сидеть на месте уже было невозможно. Стул словно становился темницей, которая удерживала Генри в кандалах. Пирог был невероятно вкусным, но даже он не способен был удержать мальчика, который постоянно поглядывал на тарелку отца. Из года в год они вдвоем после ужина распаковывают пыльные коробки полные волшебства и превращают дом в настоящее рождественское чудо.

Разговоры совсем стихли. В гостиной стоял только звон от постукивания вилок о тарелки. Тарелка Тома медленно пустела, он иногда подмигивал сыну и улыбался, а тот с серьезной миной подмигивал в ответ. Так он давал понять, что помнит про ежегодный план на этот день.