Kitobni o'qish: «Ангелы не осуждают»

1.

Как славно начинался этот день. Золото, золото, золото везде и повсюду! Золотой период в жизни. Золото лучей неторопливого, мягкого, обволакивающего осеннего солнца. Золото листьев на березах, шепчущихся о секретах прошедшего лета. И скоро, уже совсем скоро – желанное золотое колечко на безымянном пальце.

Ветер, крепко сдобренный специями из неосуществленных за жаркий сезон людскими прихотями и желаниями, нетерпеливо подгонял вперед. Еще можно все успеть! Есть время перед тоскливой зимой кутнуть, зажечь и блеснуть так, чтобы у завистников «перехватило дыхание». Давай, нырни с головой в бесконечный океан радости! Насладись фантастическим настоящим! Стань Самой-Самой! А я уж помогу – разнесу, развею, раздую повсюду оставшееся золото!

Настасья, наслушавшись советов неугомонного ветра, почти летела над мостовой. Вперед, вперед и только вперед. Наступила, и в том не было никакого сомнения, ее золотая осень! Долгожданная, выстраданная пора счастья, умиротворенности, любви.

Да, ей позавчера исполнилось тридцать восемь. И что с того! Все еще впереди. Нет, не так. Все только начинается. Разве ради встречи с мужчиной своей мечты не стоило подождать, отметая более ничтожные варианты?

Умный, солидный, симпатичный, состоявшийся и состоятельный, он покорил Настасьино сердце с первого мимолетного взгляда.

А год назад она даже и мечтать не могла о таком подарке судьбы.

Год назад было гадко, плохо, тяжело, невыносимо. Жизнь походила на кошмар, свалившийся внезапно и неизвестно за какие провинности.

Потеряла работу, любовь, лучшую подругу, веру в себя и счастливое будущее. Потом оказалось – все к лучшему. Оправдалась старая пословица.

Вначале Настасья узнала об измене гражданского мужа Виталика. Случайно в туалете подслушала разговор двух своих сослуживец. Одна из них рассказывала, что видела Виталика томно целующимся с какой-то белобрысой теткой в кафе спортивного клуба. «Прямо взасос! Зуб даю – они давно встречаются. Мне месяца два назад Ирка про них говорила, но я не поверила. Виталик, ведь, такой положительный, такой верный! Кто бы мог подумать. Совсем нормальных мужиков не осталось на свете. Бедная Настька, ничего не подозревает. Для него котлеты крутит, борщи варит, рубашки гладит, на свадьбу надеется, а Виталька, гад, ей изменяет!»

Придя домой, Настасья решила не раздувать скандал. Вдруг ошибка? Он же действительно положительный, ее Виталик. За три года совместной жизни ни разу не дал повода усомниться в себе. На дни Рождения – подарочки, на восьмое марта – цветочки, раз год – совместный отдых на теплом море.

Подружки восхищались Виталиком. «Как тебе, Настька, повезло. Интеллигентный, видный, внимательный, зарабатывает хорошо, и, самое главное, до сих пор не был обременен семьей. Подарок!» Настасья, слушая подруг и поглядывая на себя в зеркало, согласно кивала головой. Она-то ничем не примечательная особа. Стрижка – как стрижка; фигура – чуть полновата; рост – стандартный, метр шестьдесят; работа – так себе; образование – стандартное, высшее; возраст – уже за тридцать. Короче, Виталик был для Настасьи классическим «последним шансом».

Настасья решила обождать. Мало ли чего болтают. Вот и Софочка, лучшая подруга, с которой она поделилась страшной новостью, сразу успокоила. «Завидуют они твоему счастью. Плюнь. В вашем змеином Управлении никому верить нельзя! Ты что-нибудь подозрительное за Виталиком замечала? Нет. Вот и не превращайся в маниакальную истеричку».

Настасья с убедительными доводами подруги согласилась, но, как только Виталик в очередной раз засобирался «прокачать бицепсы – трицепсы», поехала следом. Встала на машине рядом со спортивным клубом и начала выслеживать любимого. Сердце мерзко ёкало в ожидании возможных неприятностей.

Окна кафе выходили на улицу. То и дело через большие стекла показывались силуэты любителей здорового образа жизни. Некоторые пили у стойки бара витаминные коктейли из свежих фруктов. Другие, заскочив за бутылкой воды, сразу же уходили обратно. Около окон располагалось четыре столика. Один был занят тремя весело переговаривающимися молодыми девушками. За вторым сидел угрюмый пожилой мужчина в ярком спортивном костюме и нервно отхлебывал кофе из маленькой чашечки.

Несколько раз Настасья дергалась, мысленно ругая себя за глупость. Уехать? Не уехать? Глупо? Не глупо? Но чувство внезапного азарта, заставляло сидеть в машине и таращиться в окно. А вдруг? И что же она тогда сделает? И чем закончится?

Прошло пятнадцать минут, двадцать, тридцать. Стемнело. Закапал мелкий осенний дождь-мерзавчик. За столиками поменялись люди, бармен за стойкой в очередной раз сделал новые коктейли, вода в бутылках раскупалась с завидной скоростью, но больше ничего не происходило.

Настасья посмотрела на часы – сорок пять минут пустого ожидания. Глупая затея. Женская паранойя. Зря грешила на Виталика, ерунду всякую думала. Надо ехать. Ладно, еще пару минут и домой.

Пока она договаривалась сама с собой, последний свободный столик заняла новая пара. Настасья задумчиво посмотрела в их сторону, отвернулась и тут же повернулась обратно. Постойте, не может быть! Это же Виталик и действительно какая-то белобрысая тетка! Да не просто тетка, а самая близкая, задушевная подружка Софочка! Странно. Может Софочка решила проявить инициативу и решила поговорить с Виталиком о нехороших Настасьиных подозрениях? Мол, не стоит себя так вести, добрые отношения дорогого стоят и своей любимой надо уделять немного больше внимания, дабы не случалось повода для пустой ревности. Что ж, здравая мысль. Спасибо, Софочка за помощь и заботу. Настоящая подруга!

Настасья мысленно благодарила Софочку, продолжая наблюдать за парой. Но тут поток благодарностей пришлось прервать – произошло неожиданное. Виталик и Софочка слились в страстном поцелуе! Потом еще в одном!

Настасья оторопело вышла из машины, и медленно подошла к освещенному окну, встав прямо напротив влюбленной пары. Как же? Что же? Зачем же? Любимый мужчина и лучшая подруга! Подло, пошло, банально и так заурядно.

Мелкий, холодный, горький осенний дождь стал суетливо и невпопад размазывать яркие краски уютного настоящего, оставляя после себя бессмысленную, неряшливую, грязную картину. Прошлое радужное счастье растворялось в едкой кислоте случившейся душевной катастрофы.

А Настасья не замечала дождя. Да и стоило ли? Капли и слезы сейчас стали одной природы – природы горя и отчаянья. Не в силах оторвать взгляд от пары предателей Настасья вплотную подошла к мокрому плачущему окну и прижалась к нему лбом и ладонями.

А Виталик с Софочкой все целовались и целовались. Бесконечные мгновения смерти любви.

Подло, пошло, банально и заурядно.

Сердце, вздрогнув от навалившегося холода, забилось медленно-медленно.

Наконец, влюбленные оторвались друг от друга и, не сговариваясь, почувствовав неладное, синхронно посмотрели в окно.

Увиденное за стеклом оказалось более чем впечатляющим. Подруга Софочка громко испуганно вскрикнула и, отчаянно захлопав ярко-накрашенными глазами, схватилась за грудь. А Виталик, икнув, как-то совсем по–бабски, неловко свалился со стула, высоко задрав наверх левую ногу.

Настасья, неотрывно наблюдающая за Виталиком с Софочкой, чуть помедлив, расхохоталась. Нелепость произошедшего действия вывела женщину из болезненного ступора, дав возможность выплеснуть эмоции.

Настасья хохотала вначале стоя у окна, а после присев на корточки. Хохотала и плакала, размазывая по мокрому от дождя и слез лицу поплывшую тушь, не обращая внимания на странные взгляды проходящих мимо людей. Хохотала над собой, над Виталиком гневно-раздувающим нос, над мечущейся по бару Софочкой, над неудавшейся попыткой стать счастливой и любимой.

Минут через пять, еле-еле успокоившись, Настасья, даже не оглянувшись напоследок, добрела до машины. Руки плохо слушались. С трудом завела машину и медленно поехала по мокрой, скользкой, плохо освещенной дороге. Лишь бы подальше от Виталика с Софочкой. Прочь от тяжелых минут. Прочь от вязких, томительных воспоминаний. Куда? Все равно.

Спокойно, девочка моя, спокойно! Сейчас приедем домой и разберемся. Горячая ванна, бокал хорошего красного вина, романтический фильм «Красотка» – вот утешение одинокой, преданной всеми женщины. Да, тоже пошло, банально и заурядно. Зато стопроцентно помогает.

Настасья открыла дверь и зашла в квартиру. А здесь ничего не изменилось. Тот же воздух, те же разбросанные впопыхах вещи, пара грязных кружек в раковине и тусклый свет в прихожей. Кинув ключи на трюмо, Настасья глянула в зеркало и вздрогнула – на нее смотрела страшная тетка с взлохмаченными мокрыми волосами, размазанной жирными кляксами тушью и красными, заплаканными, опухшими глазами. Понятно, отчего у любовничков случилась такая неожиданная реакция. Она бы на их месте тоже испугалась и, может быть, даже осталась «заикой». Настасья, вспомнив недавнюю сцену, снова хохотала.

Если уж прощаться с прошлым, то лучше смеясь.

А утром, с трудом собравшись, и, придав себе более-менее «приличный» вид, Настасья пришла на работу. Сложность ситуации состояла в том, что изменник и предатель Виталик был ее непосредственным начальником. И как прикажите себя вести в такой ситуации? Улыбаться через силу? Терпеть сочувствующие взгляды сослуживцев? «Закосить» под мудрую женщину и, меланхолично закатывая глаза, философствовать на тему полигамности всего мужского рода?

Дома, через силу проглатывая горький, крепкий кофе, Настасья склонялась к последнему варианту. Но, появившись на работе, поняла – надо принимать кардинальное решение.

Виталик опоздал на двадцать минуте. Сухо, молча кивнул и, не поднимая глаз, быстро прошмыгнул в кабинет.

Сотрудницы удивленно зашушукали и вопросительно посмотрели на Настасью. Вы поругались? Так серьезно? А что случилось? Требуем подробностей!

Настасья не собиралась ничего объяснять. Ей стало нехорошо от одного вида бывшего любовника. Кровь прилила к голове, сердце судорожно забилось в районе горла. Медленно встав из-за стола, вышла в коридор и прямиком направилась в кабинет директора. В приемной отрывисто скомандовала секретарше Оле:

– Быстро листок чистой бумаги и ручку. И еще три таблетки валерьянки.

Оленька, взглянув на Настасью, моментально выдала требуемое, осторожно поинтересовавшись:

– Плохо?

– Даже хуже плохого.

Быстро написав заявление об уходе, попросила:

– Унеси прямо сейчас на подпись.

Оленька, моргнув, метнулась к директору и тут же вышла:

– Аркадий Степанович просит зайти.

Начальник большой, полный, лысый и всегда благоухающий дорогим парфюмом, не стал проявлять деликатность и спросил в лоб:

– Из-за Виталия?

– А как вы догадались? – удивилась Настасья.

– Утром звонил и просил направить тебя в какую-нибудь длительную, дальнюю командировку. Как понимаю, нагадил, подлец, коли старается быстрее от тебя избавится. Так? Понятно.– Аркадий Степанович осуждающе покачал головой. – Может, плюнешь на него? Работник ты прекрасный, всегда в «теме», да и зарплата у нас стабильная. Кругом безработица, а здесь спокойно. Давай я тебя в другой кабинет посажу.

– С глаз долой – из сердца вон? – горько усмехнулась Настасья. – Нет, не получится.

– Тогда отпуск возьми. Отдохнешь месяцок. А там, глядишь, все и уляжется.

– Аркадий Степанович, да мне год, если не больше, теперь сердце с душой лечить. Он же мне с лучшей подругой изменил! – и Настасья рассказала начальнику правду.

Аркадий Степанович выслушал ее и резюмировал:

– Гадкая, подлая история. Вот уж не ожидал от Виталия.

– Подпишите, Аркадий Степанович, – Настасья ткнула в заявление об уходе.

– Подпишу, с одним условием, – не унимался начальник. – Вначале сходишь в отпуск, отдышишься, отоспишься, отдохнешь, а потом, если окончательно надумаешь, дам заявлению ход. Пойми правильно. Специалистов твоего уровня найти трудно. Легче Виталия перевести в филиал. Хочешь, переведу?

– Нет. Пусть живет. А у меня будет все новое, – после откровений с начальником Настасье стало легче.

– Поддерживаю твой настрой, – одобрил Аркадий Степанович. – Возьми визитку с личным номером телефона. Даже если уволишься – звони. У меня очень много знакомых. Найдем тебе другую работу. Слышишь, серьезно говорю. А предателя прости. Это он по глупости, по тупости и своей козлячьей натуре совершил. Не нужен тебе такой человек рядом.

– Спасибо, – растрогалась Настасья. Взяла визитку и, легко махнув начальнику рукой, вышла из кабинета. В новую жизнь.

Месяц, положенный по отпуску, Настасья провела на даче у родителей. Жила в полном одиночестве и ничуть об этом не жалела. Сама себе хозяйка. Спала до светлого дня. Вставала, топила печь, с наслаждением вдыхая запах жаркого уюта. За едой ходила в дачный магазинчик. Фрикадельки, вареная картошка, яичница, жидкий куриный супчик, крепкий свежезаваренный чай с травами, смородиновое варенье и мятные пряники – нехитрая снедь непритязательного дачника. Чтобы отвлечься от постоянно наползающих мрачными облаками мыслей, Настасья с удовольствием прибиралась на огороде и в саду, собирая граблями прелые жухлые листья, покрасила колодец с забором и перекопала грядки под будущий урожай. А вечерами, под монотонное бормотание старенького телевизора и робко стучащий в окна дождь, много читала, думала о жизни и иногда плакала. Как дальше жить? Вернуться ли на старую работу? Встретит ли она еще когда-нибудь любовь?

Ни маме, ни папе Настасья не рассказала о расставании с Виталиком. Родители гостили у младшей сестры Кати в Израиле, помогая ей с новорожденными близнецами. Зачем тревожить родителей? Звонить в другую страну и ныть – я у вас такая неудачница! Упустила последний шанс создать семью и, может даже, родить детей. Горько.

Месяц, данный самой собой на раздумье, быстро закончился. Все садово-огородные дела переделаны. Дачники разъехались в теплые квартиры. На улице осталась только Настасья и еще одна старушка, приезжавшая каждый день рано утром на первой электричке.

Пронизывающий сырой октябрьский ветер, хрусткий иней по утрам под ногами, обнаженные, беззащитные для новых перемен погоды деревья и пустынные, тоскливые пейзажи находящегося вдалеке лесочка, больше не вдохновляли на меланхолические раздумья. Хотелось домой, в комфортный, привычный мир вещей и запахов.

Пора принимать решение. Но какое?

Полдня, до того как позвонить начальнику, Настасья маялась. Больше часа, глубоко засунув руки в карманы толстой синтепоновом куртки, обмотавшись в пахнущий мамиными сладкими духами шерстяной платок, бродила по пустым улицам, смотрела на бледно-голубое небо и искала ответ. Прислушивалась к себе – ничего.

Убрала в шкаф на зиму ненужные вещи и похлопала половики. Ничего.

Проверила надежность замков на сарае и вылила воду из бочки. Ничего.

Приготовила последний дачный обед, вытащила остатки еды из холодильника, поставив его размораживаться. Ничего.

Пора принимать решение. Настасья решила действовать проверенным способом. Расчертила лист бумаги и стала писать «плюсы-минусы». Плюсов по возвращению на работу получилось больше, но даже вероятность того, что каждый день придется видеть Виталика, переводила плюсы в один большой, весомый минус.

Решать, так решать. Набрала номер начальника и сразу, без приветствий выпалила:

– Аркадий Степанович, я увольняюсь!

– Ну, Анастасия Андреевна! Надеялся, что одумаешься! Кем мне тебя заменить? И это под конец года, – заворчал начальник.

– Нет, не могу, простите. Завтра приеду и напишу заявление.

– Ты же себе плохо делаешь, а Виталий обрадуется.

– И пусть! Вы поможете мне, как обещали, найти другую работу,.

– Я, в отличие от Виталия, свои обещания держу, – обиженно протянул начальник. – Поспрашиваю и сразу перезвоню.

– Спасибо, – обрадовалась Настасья.

– Будь здорова. И вот еще что,напоследок выписал тебе большую квартальную премию. Отдыхай и ни в чем себе не отказывай!

Настасья еще раз поблагодарила Аркадия Степановича. Начиналась неизвестная и манящая совершенно другим измерением новая жизнь. Колкие грани резко отрезанных отношений больше не пугали. Они остались «по ту сторону». Настасья, крепко зажав в руке большой букет из дерзких желто-красно-оранжевых кленовых листьев, смело шагнула в будущее.

2.

Начальник позвонил в конце ноября.

– Привет! С наступающим! Работу еще не нашла? Нет? И прекрасно! Завтра в двенадцать дня идешь на «погляделки» к моему знакомому.

– На « погляделки»? – опешила Настасья.

– На них, не придирайся к словам. Оденься скромно, со вкусом. Лев Валерьянович любит дам степенных и благообразных.

– Но я же не такая!

– Такая. Результаты доложишь.

Настасья записала адрес, положила рубку и лишь, потом поняла – ничего не выспросила о предприятии и своей предполагаемой должности. А, впрочем, какая разница. Ей нужна работа. Какие уж тут сантименты.

Лев Валерианович, щупленький, аккуратненький, с цепким острым взглядом под толстыми очками-линзами в очень дорогой оправе, усадив Настасью напротив себя, весело хмыкнул:

– Никак Аркадий проиструктировал во что одеться и как накраситься?

– Да, – растерялась Настасья, соображая, правильно ли себя ведет. Толи еще наглее надо, а толи скромнее. Кто их, начальников, разберет?

– Оно и видно. Ладно, подходишь. С завтрашнего дня выходишь на рабочее место.

– Завтра? На рабочее место?

– Конечно. Тянуть некогда. В ближайшую неделю предстоит встреча с несколькими крупными заказчиками. Как раз твоя тематика – строительство и строительная документация. Постепенно вникнешь. На первую встречу поедешь с моим замом. Он все и расскажешь.

– Хорошо, – к такому стремительному повороту дел Настасья оказалась неготовой. – Значит, прямо завтра и на работу?

– Точно.

– И ничего больше спрашивать не будите?

– Неа, – Лев Валерианович откинулся на стуле, снял тяжелые очки и протер их специальной тряпочкой. – Ничего не буду спрашивать. Я Аркадию доверяю. Никогда не подводил.

– Тогда я пойду? Ну, это, готовится к работе. Такое короткое собеседование? – Настасья встала и направилась к двери.

– А чего попусту болтать? Завтра узнаешь о своих обязанностях. Иди. Но должен предупредить, – будущий начальник надел очки и отчего-то грустно вздохнул. – Место твое рабочее заразное и опасное.

– То есть? – Настасья замерла в пол шаге от двери.

– Да в декрет все оттуда идут. Прямо напасть какая-то. Уже трое в декрете. Причем, никто из этих милых дам рожать не собирался. Светлейшие, умнейшие головы. Мне клялись и божились – поздно рожать, карьера превыше всего, надо вначале заработать деньги! А потом раз – и декрет!

– Я точно-точно не собираюсь, – загрустила Настасья. – Два месяца назад меня предал любимый человек. Поэтому некого любить и не от кого рожать. Я точно буду работать.

– Ваши слова, как работодателя, меня радуют! Но, не зарекайтесь. Место, все-таки, заразное! – и Лев Валерианович хитро подмигнул.

Уже придя домой, Настасья стала себя корить – слишком быстро согласилась. Не узнала ни на какой должности будет работать, ни с каким окладом. Да она даже не знает, название организации! « ТрубСтройПроект», или «СпецТрубоСтрой»? Верх легкомыслия! Звонить Аркадию Степановичу? Он-то сможет рассказать куда «сосватал». Нет, стыдно. Взрослая женщина и так глупо себя ведет. Позабыла на собеседовании расспросить о жизненно важных вопросах!

Кое-как поужинав, приготовив одежду и необходимые на завтра вещи, Настасья легла спать. Сон долго не шел. Неприятные беспокойные мысли навязчивой липкой паутиной цеплялись одна за другую. Что ждет впереди? Куда она сунула горемычную голову? Во что вляпалась?

На следующий день Настасья вышла на работу. Девушка Люба, коротко, стильно стриженая блондинка, в красивом деловом темно-сером костюме, стремительно ввела в курс дела.

– Так, вот твой кабинет. Держи ключ, – Люба сунула ключ и почти втолкнула Настасью в кабинет.

– А я здесь одна буду сидеть? – опешила Настасья, оглядывая большое просторное помещение. Ничего лишнего – лаконичная офисная мебель, бледно-голубые стены, несколько со вкусом подобранных репродукций на стенах, пара удобных кресел рядом со стеклянным журнальным столиком и большой рабочий стол, уставленный разной техникой.

– Конечно одна! Ты же начальник! – констатировала Люба.

– Начальник? И много у меня в подчинении людей?

– Двенадцать штук! А почему ты спрашиваешь? Ладно, некогда. Смотри сюда, – Люба уже возилась с компьютером. – Вот так он включается. Здесь написан пароль для входа в систему. Здесь номера компьютерщиков Васи и Сереги. Если непонятно – сразу звони им. Они почти гении. В загруженных файлах разбирайся сама. Тут по окнам разбита вся проектная документация. Тебе на завтра понадобится эта и эта, – Люба быстро щелкала кнопкой «мышки».

– На завтра? – Настасья готова была упасть в обморок.

– Ага. На полке в шкафу за твоей спиной основные данные по заказчикам. Да, почти десять папок. Нет, в компьютерном варианте их нет. Из-за безопасности. Изучи. Особенно обрати внимание на фирму «Ресурсы».

– И много у нас таких фирм?

– Хватает! Слава Богу, с клиентурой нет проблем. Смотри сюда, – Люба стояла в другом конце кабинета. – За книжной стойкой сейф. Иди быстрее, покажу код. Здесь самые важные документы. Для встречи возьмешь верхние два файла с бумагами. Опять же изучи на досуге. Крайне важная инфа! Тебе ею надо поразить заказчика.

– Поразить? – Настасья нервно дернулась. – А зачем?

– Чтобы этот самый «Ресурс» не просто бы захотел, а счел бы за счастье работать именно с нами! У них денег «куры не клюют» и очень перспективные, пролонгированные проекты. Знаешь, сколько мы их обрабатывали? Не подведи! Царь, то бишь, Лев Валерианович, сказал, что ты завтра едешь на встречу вместе с Акулиным. Дядька он тертый, совершенно адекватный и много чего знающий. Положись на него и вовремя подыгрывай с умным видом. Кстати, вот номера телефонов Ивана Петровича. Очень рекомендую после обеда вам встретиться и обсудить детали.

– Господи, какие детали?! – вскрикнула Настасья, окончательно потерявшая самообладание. – Я даже приблизительно ничего не понимаю. Ужас, кошмар, вселенский хаос! Любаша, пожалуйста, объясни, чем конкретно я буду здесь заниматься и прочие нюансы работы. Да не смотри на меня как на сбежавшую из «дурки» сумасшедшую. Просто объясни. А потом, если захочешь, я тебе расскажу свою интересную историю.

– Ну, ладно, – пришла очередь Любаше растеряться. – Не волнуйся. Я поняла. У тебя в тумбе стоит маленькая кофеварка. А в холодильнике, тоже спрятанном в одном из шкафов, есть сливки и печенье. Сейчас мы с тобой спокойно попьем кофе, обсудим и общее и детали.

В результате беседы с Любашей, Настасья поняла – ей предстоит более чем серьезная работа в должности заместителя руководителя объединения по проектно-строительной части. Подчиненных – двенадцать человек. Постоянные деловые встречи, большое количество цифр и отчетов, общение с важными людьми, проекты и документация станут в ближайшее время самой значимой частью жизни. Личная жизнь? Как получится. Но судя по тому, что уже третий начальник, то есть начальница, уходит в декрет, у всех получается. Почему Царь, несмотря на такое, берет на эту должность именно женщин? С мужчинами проще, но начальник считает милых дам более гибкими, цепкими, рассудительными, ответственными и, самое главное, способными очаровать, заинтересовать потенциального заказчика. Обязательно ли очаровывать? В меру способностей. Без фанатизма. Но от этого напрямую зависит зарплата и премия, подчас очень даже приличная. И, если уж совсем откровенно, замуж начальницы повыскакивали за очарованных ими заказчиков. И хорошо, и выгодно!

До девяти вечера Любаша разбиралась в документах, отчетах, вызывала гениальных компьютерщиков и встретилась с солидным, импозантным, вальяжным Иваном Петровичем Акулиным. Он, неожиданно четко, быстро и коротко обрисовал ситуацию, сказал к чему быть готовой. Это успокоило Настасью. Приятно иногда полностью положиться на другого человека. Особенно на мужчину! Пусть и на «крепко и долго женатого», как успела рассказать Любаша. Да, Настасья на него и не претендовала. Сейчас самое главное – полностью вникнуть в работу.

И Настасья начала вникать. Тяжело, непонятно, подчас, пока никто не видит, со слезами и истериками, с горой старых и новых отчетов, многочисленными файлами по строительной документации, частыми деловыми встречами, почти ежедневными докладами у начальства и согласованием дальнейших шагов, короткими разговорами с рабочей группой и бессонными ночами.

Зато через три месяца, похудевшая почти на десять килограммов и вымотанная донельзя Настасья могла сказать – «я кое, что стала понимать».

В прошлом остался предатель Виталик, бывшая подружка Софочка и пустые, обманчивые мечты. Отсутствие личной жизни совсем не тяготило. Даже наоборот, радовало. Беспокоиться о ком-то некогда, готовить-наваривать борщи неохота и переживать по поводу «любят-не любят» не имеет смысла. Отработала двенадцать часов, доползла домой, разогрела в духовке дежурную курицу-гриль и, смыв косметику, легла спать. Даже в новогодние каникулы Настасья никуда не поехала. Некогда! Уже второго января, под недоуменные взгляды похмельных охранников, она в одиннадцать утра сидела на рабочем месте, изучая документы.

Организм, с зашкаливающим уровнем адреналина, перестал видеть сны и реагировал лишь на активные, требующие особого внимания дела.

Так не могло продолжаться бесконечно. Три месяца почти без выходных просто обязаны были закончиться либо нервным срывом, либо затяжной болезнью, но вылились в неожиданный курьез. Впрочем, как в присказке – «все к лушчему».

В тот день, десятого февраля, Настасья, выпив наспех кружку кофе, прибежала на работу. Сегодня предстояла очень важная встреча. Она едет одна, подстраховать некому. Надо подготовиться и обязательно, непременно получить заказ.

Накануне Царь, нервно теребя очки-линзы, сказал целую речь по поводу значимости заказа.

– Настя. Это не просто большие деньги, а очень большие! Ваня Акулин почти год «окучивал» Владика! Владислава Игоревича Семечкина. Не хихикай. Фамилия у нашего олигарха немного подкачала, но зато денег у него, как тех самых семечек в пятидесятикилограммовом мешке. Да! Столько много! К сожалению, я с тобой поехать не могу – сегодня ночью вылетаю в Москву, а Акулин едет на другой важный заказ. Надежда только на тебя! Если дело склеится-сладится, то обещаю неделю отпуска и большие премиальные. Слетаешь в теплые края, развеешься. Сейчас, говорят, на Кубе особенно хорошо. Но, Настя, это только после удачно проведенной встречи. Если не получится? Убивать не буду, даже не мечтай. Но разочаруюсь. Очень. Дерзай Настя. Я в тебя верю.

И Настасья старалась, как могла. Легкий макияж, скромный деловой костюм, классические шпильки, красивое темно-синее пальто, солидный кожаный портфель с документами, пара таблеток пустырника. Можно в бой.

Три часа дня. Солнечно и совсем по-весеннему. До ресторана «Палуба», где обычно назначались важные встречи, доехала очень быстро и посчитала это хорошим знаком. Вышла из машины, несколькими глубокими вдохами-выдохами постаралась унять внутреннюю дрожь напряжения. Медленно, давая себе время собраться, вошла внутрь помещения.

Начальство любило небольшой ресторанчик. Готовили здесь отменно, публика собиралась степенная, а в уютных, отгороженных кабинках, стилизованных под кают-компанию, удобно вести деловые переговоры.

Настасья сдала пальто услужливому швейцару. К ней сразу же подошел администратор.

– Анастасия Владимировна, рад встрече. Вас ожидают. Столик, как и всегда, самый лучший. Позвольте, провожу вас до места.

Кабинка находилась чуть поодаль, у окна. Напрямую не видно кто в ней находится. Настасья вошла внутрь и несколько растерялась при взгляде на заказчика. Большой, хорошо одетый, совершено лысый дядька с крупными, даже топорными чертами лица, лет сорока пяти с грустным, отстраненным видом жевал салат из помидоров. Его лысина, будто смазанная подсолнечным маслом, светилась на солнце. Так и хотелось протереть ее тряпочкой или надеть панамку, чтобы не слепила глаза. Вот тебе и олигарх!

– Владислав Игоревич? – тихо спросила Настасья.

– Ага, – поддакнул олигарх, в упор глянув на Настасью. – Давай вначале поедим. Чего-то устал я. О делах потом.

– Давайте, – Настасья ткнула официанту в меню и, сделав привычный заказ, осознала, что время казни несколько откладывается. Можно расслабиться.

Но организм понял команду буквально. Настасья вежливо улыбнулась Семечкину, отхлебнула из стакана холодной воды, облегченно выдохнула. И тут ее «понесло»!

– А у вас лысина светится! – весело констатировала Настасья. Внутри нее начали происходить невиданные изменения. Хотелось смеяться и плакать одновременно. Усталость, накопленная за месяцы переработки, решила трансформироваться в истерику именно сейчас.

Олигарх поперхнулся салатом и посмотрел на Настасью с большим интересом.

– У меня никогда не было лысых мужчин! – продолжила Настасья. Долой солидность и профессионализм! Да какое ей дело до сделки, премии и прочего! Устала, как собака, никакой личной жизни, а постоянный страх и неуверенность надоели! Вон олигарх растерялся! Одной фразой «сделала» его!

– А вы, однако, кадр! – хмыкнул олигарх Семечкин и с любопытством уставился на собеседницу, подперев лысую голову рукой.

– А то! – Настасья окончательно потеряла страх. Ее «несло» все дальше и дальше. – Я тоже устала. И знаете, хочу выпить игристого вина. Бокал. Нет, бутылку. Вы, ведь, для себя уже решили заключать с нами договор или не стоит. Поэтому, делаю простой вывод, что от меня ничего не зависит. Так? Так! Значит можно напиться в любом случае. Либо от горя, либо от радости. К чему лишние разговоры. Будем пить!

Владислав Игоревич Семечкин, хитро улыбнувшись, не споря, заказал бутылку вина и сто пятьдесят грамм конька.

– Ну, пить, так пить! У меня в жизни не было таких деловых переговоров, – сказал олигарх в ожидании заказа. – Значит, от меня зависит ваша радость или горе? Будем пить, пока не понравимся друг другу? Прямолинейная вы девушка. Ничего не скажешь.

– За девушку, огромное мерси! – Если бы сейчас зазвучала музыка, Настасья точно бы пустилась в пляс. Терять нечего! – Мне тридцать семь лет, а четыре месяца назад меня предал любимый человек. И я думала, что жизнь закончилась…

Официант принес заказ. Олигарх Семечкин сделал знак уйти, сам разлил коньяк и игристое вино. А Настасья не могла остановиться, рассказывая совершенно неизвестному человеку свою историю. Пока убывало спиртное, она успела поплакать, и от души посмеяться, показывая в ролях сцену около спортивного клуба.