Kitobni o'qish: «Овеянная серебром»
Пролог
В самые тихие часы, когда густую тьму ночи разгоняет робкий утренний свет, когда мир просыпается и замирает, сонно шелестя потяжелевшей из-за росы листвой, когда лёгкий туман задумчиво скрывает нежный ковёр из трав и цветов, именно тогда, в эти самые минуты, может что-то проснуться. Это что-то всегда пробуждается именно в этот миг – время спокойствия и томной неги.
Где-то там, далеко от городов и больших деревень в маленьком домике на краю многовекового Леса, открыла свои голубые глаза пятилетняя девочка. Открыла и замерла, спокойно глядя в белесое небо, виднеющееся из окна.
Девочка поднялась и опустила ноги на деревянный пол. Нежные стопы обожгло холодом – не скоро еще яркие лучи солнца согреют озябший за долгую ночь дом.
Она разгладила складки на белоснежной сорочке и вышла из дома. Природа ещё спала: спали кусты и деревья, спали цветы и травы, спала земля, и лишь сонный ветер лениво ерошил её чёрные волосы.
Что же заставило её проснуться в столь ранний час? Что-то, что она и сама не могла объяснить. Какое-то смутное чувство, холодное и словно бы щекочущее её изнутри. Что-то очень похожее на странную жажду, тягу. Желание. Или же осознание?
Она прислушалась к миру, и мир прислушался к ней в ответ.
На что ты смотришь? Что ищешь? Помочь тебе?
Девочка моргнула. Раз, другой. Прижала руку к груди, где глубоко-глубоко в каких-то неясных глубинах возникло необычное чувство. Ощущение. Уверенность?
Иди. Куда? Иди. И она пошла.
Она шла и не видела, как в глубине её глаз зарождается таинственная белая искра, как лучами рассеивается она по всей радужке и как начинает сиять изнутри нежная голубизна кристальными отблесками.
Она не видела, да, но она что-то чувствовала.
Девочка остановилась. Прислушалась. Пальцы глубже погрузились в холодную влажную траву, коснулись мерзлой земли, нащупали мелкие камушки и корешки. Она закрыла глаза и подняла голову. Ветер мягко и нежно, немного лениво, шевельнул пряди её волос, и лёгкий призрачный импульс скользнул от ее макушки до кончиков пальцев.
Она вдруг почувствовала всё своё тело: густые блестящие волосы, сильные корни, голову, глаза, рот, нос и уши. Она почувствовала свою кожу, грудную клетку и внутренние органы. Импульс скользил всё дальше и дальше, проникая из её бёдер в икры, затем в ступни и пальцы, после чего перешёл в землю и распространился по всей поверхности.
Земля пульсировала. Она жила. Под толстой коркой почвы девочка ощутила десятки, сотни, нет, тысячи новых импульсов: корни, насекомые, камни и маленькие зверушки – всё это сообщалось между собой. Она чувствовала сок, текущий в могучих корнях деревьев, она чувствовала прочные защитные слои камня, биения сердец землероек и гудение червей и жуков.
Постепенно внимание её вновь вернулось к самой себе. Слух вдруг уловил дуновение ветра – лёгкий такой умиротворяющий звук, похожий на трепет крылышек стрекозы да перезвон колокольчиков. Пение птиц? Нет, звучание леса. Самой природы. Птицы ещё не проснулись, ранние пташки только-только сонно открывали глаза в своих гнёздах, боязливо ерошили перья и, нахохлившись, прислушивались к пробуждающемуся утру.
Девочка глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Лёгкие наполнились кислородом. Десятки запахов защекотали её обоняние. Трава. Немного кислый, но нежный аромат. Земля. Густой и тяжёлый, мокрый запах. Цветы. Ещё не раскрылись навстречу утру, но уже испускали нежный сладковатый аромат. Роса. Ледяной привкус на губах, такой свежий и бодрящий, что хочется дышать и дышать.
Девочка открыла глаза, и мир перед ней стал ярче. Величественнее. Так много красок, так много запахов, так много не виданных ранее ощущений. Так хорошо. И так спокойно.
Её внимание скользило вперёд, охватывая всё больше и больше пространства, пока не наткнулось на что-то еще. Чужое. Это было чьё-то присутствие. Незнакомое. Оно не походило на ауру человека, это было что-то другое, странное.
Девочка нахмурилась и, нет, не поспешила, не пошла, а будто бы поплыла навстречу неизвестному. Она не собиралась возвращаться домой. Её тянуло вперёд, туда, где притаилось смутное чувство опасности.
Сначала она их почувствовала и только потом увидела.
Недалеко от лесной границы возвышались двое мужчин. Один их них источал горькую смертоносную ауру. Она пахла углем и прахом, землей и дымом. Она была чернее самой ночи, гуще смолы, она мешала дышать, перехватывая дыхание, от нее остро першило в горле.
Это был демон. Порождение страха и боли, порока и желания. Вечный, бессмертный. Жестокий. Он казался воплощением тьмы: черные сапоги, черные одежды и струящиеся черные волосы, окутывающие его фигуру будто плащом. От него исходил запах яда и боли.
Напротив, бок о бок, стоял другой, полная его противоположность. Светлые одежды, белоснежные волосы и потрескивающие голубоватые искры, что окружали его со всех сторон. От него пахло озоном и свежестью, однако и от его ауры вставали волосы дыбом. Это был эфементум – эфирное существо, еще один житель Вечного Леса, окружавшего человеческие земли.
Эфементум и демоны – бессмертные, крайне жестокие создания. Живя не десятки, не сотни, а тысячи лет, они не видели грани между добром и злом. Жизнь человека для них была подобно песчинке посреди океана. Бессмертные ценили лишь силу. И власть. К счастью, давно прошли те времена, когда они свободно бродили среди людей, но и так было далеко не всегда.
Когда-то все земли были едины, и не существовало еще Вечного Леса, тогда вся власть принадлежала бессмертным. Люди были рабами, использовались как бесплатная рабочая сила, их жизни не стоили и гроша. Да и как можно ценить букашек, если их жизнь была подобна свече? Вспыхивая, они быстро сгорали, под конец жизни превращаясь в отвратительных сморщенных чудищ. Кожа их обвисала и покрывалась морщинами, тела становились хрупкими и тяготели к земле, выпадали зубы и волосы, а болезни начинали одолевать все чаще.
Бессмертные брезговали людьми.
Однако тирания не могла длиться вечно, и однажды среди людей появился одаренный мальчик. Он стал первым магом – человеком, укротившим великую силу, дарованную ему свыше. Магов становилось все больше, и в один день Первый маг поднял восстание, итогом которого стал нынешний мир.
Бессмертные признали свое поражение, так был заключен договор. Люди остались жить на своих землях, а бессмертные покинули их, но оставили напоминание, что человек никогда (никогда!) не сумеет превзойти бессмертный народ. С тех пор земли людей окружены непроходимым Лесом, величественным и бескрайним.
Он получил имя Вечный Лес.
И горе тому, кто рискнет войти под кроны его деревьев. Никакой договор не спасет того, кто нарушит запрет, ведь в тот самый миг человек становится беззащитным, и каждый бессмертный, будь то эфементум или же демон, имеет право забрать его в свое логово.
Но была и четвертая сила. Странная, необычная и крайне таинственная. То были ведьмы – девушки с человеческим бренным телом и душой, близкой к богам. Они стояли между людьми и бессметными, были посредниками. Жили среди людей, но в их жилах текла высшая кровь, что давала ведьмам возможность услышать голос самого мира. Они общались с ним посредством природы: шепота ветра, дроби дождя, пульсации сока в траве и деревьях. Ведьмы прислушивались к тихому голосу мира, ощущая все его туманные мысли и чувства.
Эти девы обязаны были следить за равновесием, не позволяя бессмертным творить произвол на человеческих землях и оберегая людей от самих себя. Однако приглядывали они и за бессмертным народом, поскольку мудрость их была так глубока, что помощью одарить они были готовы каждого, кто не нес в сердцах злого умысла.
Ведьмы были мудры и прекрасны, их любили, их побаивались, к ним прислушивались, но было их не так уж и много. Ведьмы рождались чересчур редко, и для мира они были сокровищем. Чаще всего младенец уже появлялся на свет с колдовским даром, но бывало и так, что дар пробуждался гораздо позже. Или не пробуждался и вовсе.
Вот и сейчас пробудившаяся юная ведьма без всякого страха спокойно взирала на возвышающихся впереди двух бессмертных, в ногах которых сжался в комочек маленький мальчик. Одежда его была грязной и рваной, а сквозь прорехи проглядывали внушительные лиловые синяки и ссадины, лицо его было измазано кровью.
Голубые глаза сузились, в них отразилась холодная ярость. В окружающей тишине детский голос показался подобием грома:
– Что вы себе позволяете?
Мужчины вздрогнули и обернулись, смерив малышку недоуменными взглядами.
– Ребенок?
– Как она… почему мы ее не почувствовали? – бессмертные раздраженно переглянулись.
– Смеете меня игнорировать? – ведьма бесстрашно шагнула ближе, и мужчины невольно насторожились, попятившись.
Демон оскалился, обнажив острые клыки.
– Кто ты такая, чтобы так со мной разговаривать? – прошипел черноволосый бессмертный, и воздух вокруг него задрожал, насыщаясь жаром и запахом гари. Демон взбешенно двинулся к девочке. – Ты хоть знаешь, кого потревожила?!
Малышка задумчиво склонила голову набок, молча разглядывая возвышающегося над ней бессмертного. Сильный, жуткий, смертельно опасный. Однако юная ведьма его не боялась. Сейчас, именно в этот миг, казалось, ее мало что могло испугать, потому девочка лишь мимолетно скользнула по нему взглядом и посмотрела на избитого мальчика. Он явно был без сознания или же просто притворялся таким, но лежал он так неподвижно, что ни один мускул не дрогнул на его лице, когда ведьма присела около него на корточки.
– Смерти ищешь? – изумленно воскликнул эфементум, когда малышка дерзко проигнорировала бессмертных, на что до сих пор не отваживался ни один человек.
А ведьме вдруг стало грустно.
Маленькая пятилетняя девочка, только-только пробудившая в себе колдовской дар и плохо осознававшая сложные отношения между бессмертными, видела лишь обиженного двумя взрослыми мальчишку. Жестокость, не встречавшуюся ей до сего дня. Насилие, что не заслуживало прощения.
Ведьма нежно коснулась густых черных волос мальчика и улыбнулась, когда темные ресницы дрогнули. Живой. И в сознании.
Затем ведьма выпрямилась, и голубые глаза полностью лишились какого-либо намека на доброту. На бессмертных остановился жесткий нечеловеческий взгляд ледяных глаз, пронизанных мириадами сверкающих полупрозрачных нитей. Эти глаза никак не могли принадлежать простому ребенку. Человеку.
– Ты!.. – выдохнул демон, резко отшатываясь назад. – Не может быть!
– Ты же сказал, что здесь нет ни одной ведьмы, – разъяренно прошипел эфементум, зло глядя на своего товарища.
– Так и было, – процедил брюнет, стиснув зубы. – Она…
– Молчать, – выдохнула юная ведьма. Тихо, практически незаметно, но легкое дыхание, сорвавшееся с розовых губ, камнем, незримой завесой повисло между нею и демоном.
– Да как ты смеешь! – побагровел эфементум и тут же замолк, когда искристый взгляд голубых глаз устремился и на него. Бессмертный остолбенел, чувствуя, как тепло стремительно покидает его застывшее тело. Страх, до сего неведомое чувство охватило все его естество, и мужчина затаил дыхание под пристальным взглядом этих лишенных человечности глаз. Стройное тело пробрала дрожь.
«Не может быть! Как такое возможно? Она же просто ребенок!», – одновременно подумали бессмертные.
– Ты не понимаешь, во что вмешиваешься, – прошипел демон, и девочка вновь перевела взгляд на него. Эфементум же едва заметно выдохнул с облегчением. – Он полукровка эфементум и демона! Такое отребье не имеет права на жизнь!
Повисла тишина, нарушаемая лишь игривым шелестом листвы на деревьях да хриплым дыханием бессмертных, что зло и отчаянно смотрели на юную ведьму. Малышка оценивающе глядела на них в ответ, но молчала. Внезапно она встрепенулась, и впервые розовые губки приоткрылись.
– Не вам решать, – слова сорвались с языка легкими перышками, тем не менее колючим холодом скользнув по спинам бессмертных. Ощущение было настолько ярким и острым, что мужчины далеко не сразу заметили, как что-то изменилось вокруг.
Воцарилась оглушительная тишина, пронзительная и всепоглощающая. Не шумел больше ветер в кронах деревьев, не пели свои дивные песни птицы, застыли травы с цветами, и даже воздух как будто замер прислушиваясь. Голубые глаза налились ослепительным кристальным сиянием, почти полностью поглотив изначальную синеву, и ведьма не то прошептала, не то прогремела:
– Не вам решать, кому жить, а кому умереть. Это мой дом и моя земля, вы пришли со злым сердцем, потому не получите того, чего жаждете.
Бессмертные побледнели, со страхом глядя на ведьму перед собой. Земля рычала у них под ногами, ветер шипел и осыпал их ударами, а небо сияло высоко-высоко над их головами, безмолвное и внимающее. Небо! Оно озаряло юную ведьму мерцающим ореолом, укутывало ее своими лучами, отчего малышка казалась сотканной из невидимых сверкающих нитей. Никогда прежде бессмертные не видели ничего подобного, но отчетливо понимали, что весь мир сейчас наблюдает за ними. Склонился, словно тигр, наблюдающий за добычей, и скалится, зная, что зверь не убежит от него далеко. Догонит, поймает и разорвет в клочья когтями, вылепленными из звездной пыли.
Бессмертные пошатнулись под давлением страшного, жуткого осознания и, ссутулившись, молча внимали словам юной ведьмы:
– Полукровка будет жить. Никто не посмеет тронуть его и пальцем. Вы обеспечите его защиту на территориях эфементум и демонов до тех пор, пока он не окрепнет и не обретет силы жить дальше. Вы станете для него всем: друзьями, наставниками, родителями, – голубые глаза грозно блеснули. – И не дай, Небо, вы рискнете меня ослушаться.
Бессмертные молча кивнули и обреченно стиснули кулаки. Воздух пах холодом и морозом, с побледневших губ срывались облачка пара. И все же демон нашел в себе силы возразить:
– Ты вмешиваешься в само мирозданье. Понимаешь, чем это может закончиться?
– Мне все равно, – равнодушно ответила девочка и в последний раз посмотрела на мальчика.
Черные ресницы дрогнули, и на юную ведьму устремился пронзительный взгляд золотисто-зеленых глаз.
Глава 1. Ведьма
Звёздная ночь.
Густая бархатная темнота с крошевом бриллиантовых звёзд раскинулась над головой молодой девушки, что мягко покачивалась в центре поляны. Вокруг темнел лес, густой и мрачный, однако яркий лунный свет пронзал темноту, мягкими лентами обвивая стройную фигуру ведьмы.
Волосы её колыхались в такт движениям, бледная кожа сияла в звёздном мерцании, длинное белое платье струились вокруг её ног.
Она танцевала.
Она плела колдовство.
Чёрные ресницы дрогнули, открывая пронзительного цвета ярко-голубые глаза, ведьма приподняла голову, и чёрные пряди заскользили по её рукам и спине.
Танцуй. Живи. Пой.
Ворожи!
Раз в лунный цикл ведьма приходила на эту поляну и плела своё колдовство.
Раз в лунный цикл природа величественно одалживала ей свои силы, запечатывая границу Леса.
Лес… Обитель эфементум и демонов. Ведьма обязана была защищать границу, но вовсе не от самих бессмертных, а от зла, что могли они причинить простым людям. Бессмертные же свободно пересекали колдовскую границу, если не несли они в сердцах недобрые умыслы.
А если всё же хотели сотворить они зло? Ведьмы их оставят. Она, Кристи, стоит на страже хрупкого равновесия этого мира, оберегает людей, но и присматривает за бессмертными.
И именно в этот миг ведьма плела своё хрупкое колдовство, обновляя древние чары, что существовали уже тысячи лет и будут служить и далее. До тех пор, пока с лица земли не исчезнет последняя ведьма.
Эта ночь будет долгой. Полнолуние, полночь. Время, когда истинная магия опускается на землю, окутывая ее густым покрывалом. Время, когда природа заряжается особой энергией. Время, когда травницы собирают лекарственные травы. Каждой травинке – свой час. Сейчас Кристи закончит свой колдовской танец и отправится на поиски ингредиентов для будущих снадобий.
Жаждущих отведать ее колдовства ведь так много. Людей всегда привлекала таинственность, а что может заинтриготовать сильнее волшебных отваров? Только вот не всегда люди получают то, что желают. Не каждому Кристи готова отдать бутылек с колдовским зельем. Далеко не каждому.
Магия может помочь, но только не в борьбе с суевериями.
Кристи зовут по разным причинам: перелом ноги, простуда, сглаз, однако бывает и так, что даже в скисшем молоке местные жители видят чей-то злой умысел и просят у ведьмы помощи, а ежели та откажет, могут и наговорить недоброго.
Что же тогда делать? Как отказать? Кристи и не отказывала. На самые странные и необычные просьбы ведьма отвечала улыбкой и одаривала просителя обычной укрепляющей настойкой, которой у нее было в избытке.
Кристи остановилась и вздохнула. Колдовство пульсировало на кончике ее языка, посылая по телу игривые волны, однако следовало поторопиться, ведь волшебство ночи исчезало с первым рассветным лучом. А работы еще было много.
– Урр? – раздался вдруг около ее ног хрипловатый голосок, и ведьма опустила взгляд вниз.
Маленькое создание, эфементум низшего ранга. Большие голубые глаза снизу-вверх смотрели на ведьму, белый пушистый хвост смущённо покачивался вдоль травы, нарушая ее ровный покров. Эфементум приподнял уши торчком и неуверенно шевельнул усами.
«На котика похож», – подумала Кристи, присаживаясь на корточки.
– И что же ты здесь забыл, малыш? – ведьма ласково погладила зверька по мягкой шерстке, и эфементум недовольно сморщился, укоризненно взглянув на девушку. Низшие бессмертные не могли разговаривать, однако в голубых глаз явно читалось: «Ну и какой же я малыш?».
Кристи улыбнулась и, хлопнув себя руками по бёдрам, встала.
– Ну а кто ты? Маленький, миленький. Пока безобидный. Можешь гулять, где хочешь, но не создавай неприятностей. И к людям лучше не подходи.
Бессмертный понятливо наклонил голову.
Однако не убежал. Эфементум подстроился под шаг ведьмы и неторопливо засеменил за ней, пока они оба не дошли до дома ведьмы недалеко от границы Леса.
Остановившись в дверях, Кристи вновь посмотрела на духа:
– Ну и что это такое? В гости напрашиваешься? А не боишься? Вдруг я злая ведьма, обижающая маленьких бессмертных?
Эфементум поморщился и чихнул, подняв облако пыли с порога. Ведьма хмыкнула и покачала головой:
– Если будешь так слепо всем доверять, то ничем хорошим это не кончится. Ладно, заходи, посмотрим, что можно для тебя сделать. Не то, боюсь, тебя и лёгким порывом ветра сдует.
Бессмертный заворчал, но послушно зашёл вслед за ведьмой в дом, остановившись около ножки кухонного стола.
Кристи внимательно присмотрелась к склянкам с настойками, пока взгляд голубых глаз не остановился на лекарстве от насморка. Колдовском.
– Держи, – ведьма осторожно налила зелье в блюдечко и поставила его на пол. От зеленоватой жидкости приятно пахло травами и волшебством. Кристи на миг прикрыла глаза, вдыхая ароматы мяты, смородины и диких трав. Среди привычных запахов проскальзывал и лёгкий кисловатый аромат магии. Колдовства.
Эфементум облизал дно блюдца и благодарно вывалил язык, дружелюбно глядя на ведьму. Кристи кривовато улыбнулась и вздохнула.
– Надеюсь, этого тебе хватит для начала. Магии не особо много, но лучше, чем бегать совсем пустым. Советую отправиться на поиски энергии, и как можно скорее. Ты же не хочешь, чтобы кто посильнее решил тобой закусить?
Эфементум округлил глаза и приглушенно тявкнул.
– Правильно, – ведьма аккуратно вымыла блюдце и вернула его на полку. – А теперь беги, у меня ещё много дел.
Эфементум заинтересованно склонил голову на бок, и Кристи нахмурилась.
– Нет, нет, даже не проси, ты со мной не пойдёшь! – ведьма мягко покачала пальчиком в воздухе. – Мне предстоит сложная работа, она требует предельной внимательности, а ты мне будешь только мешать.
Эфементум расстроено прижал к голове уши и заскулил. Кристи удрученно вздохнула. Его, конечно, было жалко, но ведьма слишком хорошо знала, чем может закончиться такое благородство. Сначала маленький бессмертный кажется послушным и безобидным, однако со временем начинаешь замечать, как в доме испаряются снадобья. Сначала одно, потом несколько, и в какой-то момент застаешь бессмертного среди осколков и пустых банок, увлеченно поглощающего колдовские зелья.
Бессмертным нельзя доверять. Каким бы милым внешним видом они ни обладали, нельзя забывать, что каждый из них однажды укусит протянутую руку помощи. Особенно такие маленькие бессмертные, как этот эфементум. Может, сейчас у него и нет злых мыслей, но вскоре он осознает возможную выгоду от проживания рядом с таким большим количеством необходимого ему колдовства, и всё закончится так, как и у других ведьм, рискнувших пожалеть и приютить бессмертного.
– Я дам тебе еще, – проговорила Кристи, доставая из баночки скатанное в шарик лекарство, – но после этого ты уйдешь. Договорились?
Это был контракт, и эфементум прекрасно это осознавал, потому склонил голову набок и тявкнул. Если он согласится, то получит еще одну одноразовую помощь, после чего обязан будет покинуть дом ведьмы.
Кристи кивнула и капнула на катышек из склянки побольше. Всего одну каплю, но запах волшебства стал еще острее.
– Слушай меня внимательно, – ведьма строго посмотрела на эфементум. – На сегодня ты уже свою порцию съел, поэтому это съешь через несколько дней, когда энергия усвоится твоим организмом. Даже не пытайся проглотить его раньше, тебе станет плохо, возможно, даже умрешь от передозировки. Понял меня?
Эфементум кивнул, не сводя с шарика жадного взгляда.
– Хорошо, – Кристи достала маленький мешочек, положила в него лекарство и осторожно завязала ленточки на шее бессмертного. Затем, не сводя с эфементум строгого взгляда, сурово проговорила. – Помни, что я тебе сказала. А теперь беги.
Разобравшись с бессмертным, ведьма выглянула в окно, покосившись на небо. Впереди было еще много работы.
