Kitobni o'qish: «Музей кошмарных вещей»

Shrift:

Магия механики

Часть 1

В каждом старинном городе есть улочка, пользующаяся дурной репутацией. Имеется такая и в Сен-Лютерне. Начинается она сразу за пожарной частью, тянется через квартал у залива и заканчивается кладбищенской стеной. Стоят тут потрёпанные дома из тёмного камня. За века они скособочились, осели и теперь почти соприкасаются верхними этажами. Лучи солнца с трудом проникают на улицу. На выщербленной мостовой всегда лежат тени, лужи просыхают неохотно, и даже в жаркий день прохожих до костей пробирает озноб.

Улочку эту подписывают на картах мелкими буквами, чтобы не каждый прочёл, потому что имя она носит и вовсе некрасивое. Зовётся она улицей Старых Мошенников.

Когда-то здесь селились жулики всех мастей – торговцы контрабандой, ростовщики и скупщики краденого. Те времена давно миновали, но дурная слава никуда не делась. Известно, что от глупого прозвища избавиться сложнее, чем от прыщей. Если оно пристанет – то надолго. К улице Старых Мошенников оно пристало на века.

Теперь в кривобоких домах живут вполне приличные люди. Им просто не по вкусу суета центральных кварталов. Ну, а если честно – у обитателей улицы туго с деньгами, и они не могут позволить себе квартиры в дорогих районах.

Но кому до этого дело! Раз ты поселился на улице Старых Мошенников, значит, что-то с тобой не так, считают почтенные горожане. Может, ты разводишь у себя в квартире крыс или по ночам бродишь по крышам и предаёшься другим жутким порокам в глухой час.

На улицу Старых Мошенников не наведываются богатые и потому осторожные горожане – банкиры, фабриканты и светские модницы. Избалованные туристы с тугим кошельком обходят её стороной.

Зато улицу обожают студенты, поэты и дети. Студенты заглядывают сюда ради уютных кабачков¹ и магазинов подержанных книг. Поэтов привлекают флюгера на крышах, вывески с пугающими названиями и общая атмосфера мрачной романтики. Ну а детей манят подворотни и уголки, где так здорово играть в прятки. Их очаровывают узкие переулки, кривые лесенки и подвальные окна, за которыми клубится таинственная темнота.

На улице Старых Мошенников есть много магазинчиков. Мимо них можно бродить часами и рассматривать товары. Лучше всего это делать на исходе дня, когда сумрак сгущается, а окна зажигаются тёплым оранжевым светом.

Витрины и двери лавок открываются в пещеры сокровищ. В книжных магазинах прячутся лабиринты шкафов, доверху набитых пыльными фолиантами. За окнами лавки старьёвщика маячат силуэты манекенов, наряженных в ветхие плащи и шляпы с ободранными перьями. В винной лавке поблёскивают ряды пыльных бутылок. Не исключено, что в некоторых из них спрятаны карты сокровищ…

Но чаще всего дети – да и взрослые – застревают у окон антикварной лавки механических чудес господина Мираколо. Тут есть на что посмотреть! Экспозиция в витринах меняется каждый день.

По понедельникам за стёклами появляются пузатые масляные лампы. Дети считают, что, потерев такую, можно вызвать джинна. Но проверить им это не удалось, потому что господин Мираколо не пускает детей в лавку.

По вторникам владелец выставляет заводных кукол с ужасными или смешными рожицами. Затем их сменяют астролябии и секстанты², сундуки и шкатулки, наборы лакированных карт для предсказаний, потрескавшиеся зеркала и изогнутые ключи от неизвестных замков.

Каждый день в витрине лавки тикают десятки часов – с золотыми и серебряными стрелками, с медными колёсиками и пружинами, с окошечками, из которых каждые полчаса выглядывает кукушка, или дракон, или ухмыляющийся скелет.

В двухэтажном доме, где располагается антикварная лавка, живёт её владелец – господин Аврелий Мираколо, его дочь Катерина и двенадцатилетняя внучка Марина.

Господин Мираколо назначил внучку своей главной помощницей. Марине нравилось ежедневно обновлять выставку товаров в витрине, и девочка ни капли не жалела, что живёт на улице Старых Мошенников.

Она ни за что не променяла бы её на Лилак-страда в центре города рядом с парком и синематографом ³. Хотя в школе Марину дразнили, что её семья из всех улиц выбрала улицу Старых Мошенников, а её дедушка занимается «продажей старого барахла».

Марина любила «старое барахло» больше дорогих сумочек и туфелек, которыми хвастались её одноклассницы. Потому что диковины, выставленные на продажу в лавке её деда, сменили многих владельцев, и каждый такой раритет⁴ имел свою интересную, а то и таинственную историю.

И при нужных обстоятельствах любая из этих диковин могла стать ключом к двери, что открывает дорогу к приключениям.

Однажды утром в воскресенье господин Мираколо отправился на ипподром⁵, а внучку оставил хозяйничать. Всё равно лавка в выходной день закрыта и покупателей не ожидается. Но присматривать за магазином всё-таки нужно – мало ли что.

Дедушка встал спозаранку, почистил ботинки до зеркального блеска, надел лучшую шляпу, длинное пальто и намотал на шею клетчатый шарф. Аврелий Мираколо не пропускал ни одного воскресного забега и любил появляться на ипподроме щёголем.

Он звал с собой и внучку посмотреть на лошадей, но Марина отказалась. Куда приятнее заняться чем-нибудь интересным в лавке, полной чудес, чем толкаться на ипподроме, где пахнет потом, пивом и опилками, а люди кричат как ненормальные.

Кроме того, осенний день выдался ненастным. Улицу заволок серый туман, похожий на противный гороховый кисель с комочками. От такого тумана першит в горле, а волосы уныло обвисают, как водоросли. Мало удовольствия бродить по городу в такую мерзкую погоду.

В лавке же было тепло и уютно. Марина повязала передник, надела матерчатые нарукавники и взяла позеленевшую от времени медную табакерку.

Эта вещица ужасно интересовала девочку. Открыть табакерку было невозможно – ключ потерялся, а взламывать ценную вещицу дедушка не хотел. В крышку табакерки были встроены часы с астрологическими символами на циферблате и тремя стрелками. Стрелки двигались как хотели – то вперёд, то назад. Порой они замирали и дрожали на месте. Показывали они не время, а не пойми что – может, секретный код.

Марина надеялась, что ей удастся разрешить загадку табакерки. Потому что была она девочкой необычной. Марина умела находить общий язык с механизмами и угадывать их устройство ещё до того, как их разберут на части.

Девочка зевнула, потёрла глаза – её тянуло обратно в постель, но мысль о тайне табакерки заставила взбодриться. Марина взяла лупу и отвёртку, но тут в дверь магазина постучали.

От неожиданности Марина вздрогнула и выругалась словами, которые девочки знать не должны, но, конечно, прекрасно знают. Особенно если они помогают дедушке-антиквару. Ведь кто только не заходит в его магазин! Аристократы и матросы, профессора и старьёвщики, актёры и цирковые борцы, домохозяйки и искатели приключений. Далеко не все покупатели выражаются изысканно. Тем более, когда считают, что их надули при сделке. Чего только не наслушаешься за прилавком.

В дверь опять заколотили. Марина нахмурилась. Открывать не хотелось. Стук звучал как приказ, подкреплённый ругательством. Девочка на цыпочках подошла к окну и отодвинула штору, чтобы посмотреть, кому это не терпится попасть в лавку в выходной день. Перед глазами предстало марево. Туман плотно затянул улицу, даже домов на той стороне не разглядеть.

Внезапно из серого киселя выступил тёмный силуэт. Рука в чёрной перчатке звонко постучала по стеклу монетой, зажатой между длинными, как паучьи лапы, пальцами. Стекло жалобно зазвенело – вот-вот треснет! Марина перепугалась и бросилась открывать дверь. Если покупатель так настойчив, видно, дело серьёзное.

В проём вполз клуб тумана, похожий на щупальце спрута. Лицо девочки обдало влажным холодом. Она поёжилась и отступила.

Через порог магазина шагнул человек странной наружности. Он был высок и худ, как жердь, и походил на чучело, насаженное на кол. Длинное чёрное пальто почти подметало пол. Лицо замотано шарфом – чтобы не дышать туманом. На лоб надвинута шляпа, из-под широких полей сверкали стеклянным блеском глаза.

У Марины даже морозец по коже пробежал от этого пристального, застывшего взгляда.

И тут незнакомец заговорил:

– Мне нужен господин Аврелий Мираколо, – заявил он надсаженным голосом.

Марина подумала, что у незнакомца, возможно, болит горло. Осень выдалась ненастная, простуда косила горожан, как траву. Но всё равно не мешало бы этому типу сначала поздороваться. Простуда вежливости не помеха.

– Здравствуйте, – сказала Марина, потому что вела себя учтиво даже с грубиянами. – Господин Мираколо отсутствует, а лавка закрыта.

Но мы будем рады обслужить вас позже, если вам угодно.

– Мне не угодно, – перебил её Образина (так Марина стала мысленно называть закутанного типа, потому что представиться он и не подумал). – Когда вернётся Мираколо?

– Ближе к вечеру. С утра он на ипподроме, потом встречается с друзьями, потом идёт в клуб послушать радио, почитать газеты и обсудить новости, а потом…

– К чёрту подробности! Я не могу ждать так долго. Вечером я занят, – раздражённо просипел Образина. – Дело очень важное. Хочу оставить господину Мираколо заказ на особый раритет. Антиквара ждёт сюрприз и солидное вознаграждение. Он кинется исполнять моё поручение, сверкая пятками.

Марина не видела лица посетителя, но по его голосу поняла, что он зловеще усмехнулся. Он нравился девочке всё меньше и меньше.

Странный господин покрутил головой влево-вправо, рассматривая витрины. Заложил руки за спину и медленно двинулся по торговому залу. Шагал он как на ходулях, его длинные ноги не сгибались в коленях, отчего он ещё больше смахивал на тощее чучело, которому вздумалось покинуть огород и отправиться за покупками.

– Значит, Мираколо заделался антикваром, – сказал господин сам себе. – Что ж, ожидаемо. Все мы с годами желаем осесть и вести пристойную жизнь.

Он остановился у настенных часов. Эти часы когда-то изготовил мастер, увлекающийся страшными сказками. Вместо гирь он прицепил медные оскаленные черепа, а из дверцы вместо кукушки выскакивало маленькое привидение. Дедушка рассчитывал сбыть часы в День Всех Святых⁶, когда люди ради забавы вручают друг другу жуткие подарки.

Образина дёрнул за гирю, подвёл стрелки и постучал по корпусу костяшками пальцев. От удара часы соскочили с крючка и покосились. Дверца распахнулась, на пружине вылетело медное привидение, но перекувыркнулось и повисло вниз головой. Оно размахивало руками под саваном, как будто просило о помощи.

– Осторожно! – вырвалось у Марины. Она подошла к часам и бережно их поправила. «Надо бы закрепить второй крючок для надёжности», – сделала она себе мысленную пометку.

Образина отошёл к прилавку и раздражённо побарабанил пальцами по столешнице.

– Итак, как же нам поступить? – вслух задумался он.

– Я могу записать ваш заказ для господина Мираколо. Оставьте свой адрес и номер телефона, и он с вами свяжется.

Верзила недоверчиво хмыкнул.

– Кстати, ты кто такая?

Он словно преломился в талии и наклонился над Мариной, чтобы лучше её рассмотреть. Девочка была высокой для своего возраста, но Образина вымахал таким длинным, что головой почти доставал до верхней перекладины двери.

Марине стоило огромных усилий не отпрыгнуть назад. От господина пахло пылью и ржавчиной – такой, знаете ли, затхлый металлический аромат, – а ещё он тяжело, с хрипом дышал через шарф.

– Я внучка господина Мираколо. Меня зовут Марина.

– Ты ребёнок.

– Я подросток. Мне почти тринадцать.

– Ненавижу детей, – сообщил Образина, выпрямляясь. – Они идиоты. А подростки – буйные идиоты. Они ещё не знают правил взрослой жизни и пытаются установить свои. Это раздражает.

– Все дети когда-нибудь становятся взрослыми. И очень быстро, как говорит дедушка, – дипломатично ответила Марина.

Несмотря на терпеливый характер, девочка начала закипать. Она уже крепко жалела, что открыла дверь этому типу. Язык чесался нагрубить ему в ответ.

– До вечера ты не станешь взрослой и поумнеть не успеешь, – заметил верзила и тяжко вздохнул, а Марина стиснула зубы, чтобы удержать колкий ответ. – Но выхода у меня нет, так? Хорошо. Оставлю твоему деду письмо. Ты его передашь. Справишься?

– Безусловно, господин?.. – Марина сделала вопросительную паузу, рассчитывая, что тип наконец-то скажет своё имя. Но тот намёка не понял. Значит, она имеет полное право и дальше в мыслях называть его Образиной или как-нибудь похуже.

– Подай бумагу, – велел Образина.

«Вы забыли добавить волшебное слово „пожалуйста"», – мысленно упрекнула его Марина и достала из конторки лист писчей бумаги.

Образина посмотрел лист на свет, пощупал его и зачем-то понюхал – поднёс к закутанному лицу и шумно втянул воздух. Положил лист на стойку и вытащил из нагрудного кармана пальто серебряную автоматическую ручку. Она оказалась заправленной чернилами чёрными, как смертельный яд. Образина неторопливо писал, и буквы на бумаге походили на след пьяного паука.

Потом он сложил лист хитрым способом.

– Сургуч⁷.

Марина выдала ему палочку сургуча, свечу и коробок спичек. Образина оставил спички без внимания. Коснулся свечи пальцем – и на фитиле вспыхнул огонёк.

«Ишь ты, фокусник!» – подумала Марина с неприязнью, но без особого удивления. В Сен-Лютерне полно людей, которые умеют делать поразительные вещи.

Образина растопил палочку сургуча на свече, капнул на письмо, достал из кармана монету и приложил к жидкому сургучу. Теперь письмо было надёжно запечатано.

– Передашь своему деду. А это тебе за труды.

Образина подбросил монету в воздух, поймал затянутой в перчатку рукой, ловко прогнал золотистый кругляшок между костяшками пальцев. А когда раскрыл ладонь, монета исчезла. Он протянул руку и выудил её из-за правого уха Марины.

– Бери и потрать её на что-нибудь толковое. Например, на учебник правил хорошего тона. Тебе не помешает.

Упрёк был незаслуженным. Во время разговора с Образиной Марина была сама вежливость. Ему самому стоило бы изучить учебник этикета от корки до корки. Но девочка с достоинством кивнула и взяла подарок. И чуть не выронила его, потому что монета оказалась раскалённой.

– Благодарю, – выдавила Марина сквозь стиснутые зубы. Она ни за что не покажет этому грубияну, что ей больно, и не даст ему радоваться своему гадкому фокусу.

Образина довольно хохотнул и похлопал Марину по плечу.

– Из тебя может выйти толк, – снизошёл он до похвалы. – Вот тебе ещё совет: внимательно смотри на своего дедушку, когда он прочитает письмо. Увидишь кое-что интересное. А может, и услышишь.

С этими словами господин Образина шагнул к двери, вышел на улицу и растворился в тумане – будто и не было его.

* * *

Марина заперла дверь на засов и повесила изнутри на окно табличку «Закрыто». Жаль, она не сделала этого раньше и впустила в дом подозрительного чудака.

«Дурочка», – попеняла на себя Марина. В Сен-Лютерне полно негодяев. Некоторые из них заглядывали и в лавку Мираколо – приносили краденые вещицы.

Те негодяи были нестрашными. Они смотрели в пол, говорили угодливо и ни за что не признавались, что вещицы попали к ним нечестным путём. Но дедушка всегда догадывался, что к чему. Он делал мошенникам сердитый выговор и выпроваживал их вон – иногда за шиворот и тычками в спину. Аврелий Мираколо не пятнал себя грязными сделками.

Сегодняшний же посетитель был наглым и с пугающим чувством юмора. Хотя не факт, что он шутил. Марина внимательно рассмотрела монету. Ничего подобного она раньше не видела – а уж она в монетах знала толк!

В лавке продавались антикварные монеты всех стран и эпох – круглые и квадратные, с профилями королей, силуэтами животных и крепостей. Были даже хитрые механические монеты со скрытыми шипами, которые кололи пальцы владельца, когда он доставал их из кошелька. Чтобы тот задумался – стоит ли отдавать деньги за ненужную ему покупку.

Но эта монета – тяжёлая, из неизвестного металла и без номинала – не походила ни на одну другую. На ней был изображён страшный паук со скорпионьим хвостом. Вряд ли эту монету примут хоть в одном магазине или банке. Потратить её не удастся.

Марина спрятала подарок в кармашек и положила запечатанное письмо на видное место – чтобы не забыть отдать дедушке. А потом взялась за табакерку. Но скоро её опять пришлось отложить, потому что с верхнего этажа послышался голос мамы:

– Марина! Завтрак!

– Сейчас! – тотчас откликнулась девочка, хлопнула себя по лбу и кинулась в кухню.

Когда мама говорила: «Завтрак!», это вовсе не означало, что стол уже накрыт, на тарелках выложены блинчики, а чайник весело пыхтит. Это значило, что Марине пора встать за плиту.

Её мама, госпожа Катерина Мираколо, никогда не занималась завтраками, потому что, если вставала рано, у неё болела голова и портилось настроение. Обеды, впрочем, она тоже нечасто варила, а обычно покупала готовые блюда в съестной лавке. Ужинали в доме и вовсе чем попало.

Марина не упрекала маму, хотя порой с ней бывало непросто. Катерина часто раздражалась, дулась и капризничала. Иногда на неё находили короткие приступы веселья, которые скоро сменялись упадком сил. Тогда Катерина целый день лежала в кровати с мокрым полотенцем на голове и вздыхала. Дедушка сердито говорил дочери, что «пора бы ей взять себя в руки», а доктора называли её состояние «хандрой» и «упадком духа».

Началось это много лет назад, когда исчез её муж Валентин – отец Марины. Марина тогда была ещё маленькой; у неё в памяти остался лишь громкий голос отца, его жёсткие руки, пушистые усы и запах цитрусового одеколона.

Валентин отправился в деловую поездку в другую страну, а спустя неделю от него пришло короткое письмо: «Прости, я не вернусь. Хочу начать новую жизнь. Целую. Больше не твой Валентин».

С тех пор о нём не слышали. Спустя годы мама Марины вернула себе девичью фамилию Мираколо, но от потрясения так и не оправилась. Она считала, что судьба обошлась с ней жестоко, и требовала, чтобы все её жалели.

А Марина, хоть и почти не помнила папу, отчего-то чувствовала себя виноватой в том, что он сбежал. Она считала, что должна теперь всегда защищать маму от любых невзгод. Порой ей казалось, что это она – мама, а Катерина – её дочка, за которой нужно присматривать.

Поэтому Марина выросла очень ответственной девочкой. Она многое делала по дому: готовила завтраки, убиралась и выполняла разные поручения мамы и дедушки, за которые те не хотели браться. Например, договаривалась с угольщиком, ходила в магазины спорить с приказчиками⁸ и помогала дедушке в лавке. Для чего же ещё нужны дети, как не для того, чтобы облегчать жизнь родителей?

И всё же Марина считала, что делает недостаточно. Поэтому её часто грызло беспокойство. Особенно ещё и потому, что в доме вечно не хватало денег – последние годы торговля антиквариатом шла ни шатко ни валко. Семья Мираколо даже не могла нанять помощницу по хозяйству.

* * *

За утренними хлопотами Марина скоро забыла о странном посетителе. Она поджарила яичницу с беконом, сварила кофе, накрыла на стол и позвала маму завтракать. Сегодня Катерина была в неплохом настроении – за столом она листала модные журналы и рассуждала о том, что надо бы купить дочери новые платья к зиме.

Затем Марина помыла посуду и отнесла в прачечную бельё. Туман рассеялся, стало тепло, поэтому Марина прогулялась с удовольствием. По дороге заглянула в книжную лавку, полюбовалась странными картинами в витрине галереи художника Вермиля и спасла дворника дядюшку Жу от механического монстра.

Монстр носился кругами по улице возле постоялого двора, изрыгал пар и страшно тарахтел. На самом деле это была подметальная машина, которую домовладелец купил у бродячего торговца, чтобы дядюшке Жу было сподручнее поддерживать чистоту на улице. Дядюшка Жу подарку вовсе не обрадовался; он предпочёл бы, чтобы ему повысили жалованье.

Машина выглядела как тележка на колёсиках с длинной ручкой. Сверху громоздился помятый бензобак, а спереди крутился колючий валик. Машина имела вздорный характер и не подчинялась дядюшке Жу. Она вырвалась у него из рук, набрала скорость и грохотала колёсами по булыжникам, разбрасывая грязь во все стороны.

Дворник носился за механическим монстром, громко топая сапогами и ругаясь страшными словами. Когда дядюшка Жу споткнулся и растянулся на мостовой, машина развернулась и проехала по нему, идеально расчесав валиком его длинную бороду, а заодно и вырвав клок волос.

– Помогите! – прохрипел дядюшка Жу, раскинув руки и ноги. – Эта механическая тварь меня убьёт!

Марина подождала, когда агрегат промчится мимо, прыгнула и крепко схватилась за ручку. Машина дрожала и вырывалась. Марина дёрнула выключатель, но ничего не произошло – что-то разладилось в старом механизме.

Но Марина, как мы уже выяснили, была девочкой необычной. Механизмы она понимала интуитивно – как мы интуитивно знаем, как нужно дышать, ходить или рисовать.

Она глянула на агрегат своим особым взглядом. И сразу же увидела его устройство – оно предстало перед ней, будто нарисованное тонкими линиями. Там, где возникла поломка, линии мерцали красным. Всё ясно: рычажок переключателя отошёл от шестерёнки. Марина крепко стукнула кулаком в нужном месте. Машина застыла, испустив облако вонючего дыма.

Дядюшка Жу поднялся, охая и кряхтя, и потёр поясницу.

– Спасибо, детка! У тебя золотые руки.

Марина смущённо улыбнулась.

Дворник сердито пнул подметальную машину и сел на каменную тумбу. После пережитого ему хотелось поболтать, чтобы успокоиться.

– С твоими способностями тебе нужно учиться в Школе Одарённых, а не торчать в антикварной лавке. Ты далеко пойдёшь, если не будешь хоронить свой талант, – авторитетно заявил дядюшка Жу, доставая курительную трубку.

Марина развела руками.

– Пока это невозможно. Может, в следующем году…

– За следующим годом придёт ещё один и ещё, а там и возможность ускользнёт. Ты уже девочка большая и сама можешь решать, как тебе лучше жить.

– Спасибо за совет, дядюшка Жу. Но маме с дедушкой без меня не обойтись, – перебила его Марина. – Мне пора. Пожалуйста, не забывайте регулярно смазывать вашу машину. Механизмы любят заботу не меньше, чем люди.

Марина побрела домой. Разговор испортил ей настроение. Она и без дворника прекрасно знала, что ей следовало учиться в Школе Одарённых. В это заведение мечтали попасть все девчонки и мальчишки, но брали туда не каждого. Марину бы взяли, потому что испытание, которое проходили школьники в возрасте двенадцати лет, подтвердило, что у неё есть особый дар.

Несколько лет назад учёные в Сен-Лютерне решили исследовать то, что люди всегда считали магией. И скоро доказали, что магии не существует, а те, кого мы привыкли считать колдунами, просто умеют чуть больше обычных людей.

Учёные любят выражаться заумно, и поэтому они стали называть таких людей сенситивами. Это название родилось от слова на древнем языке, которое означает «чувства». Потому что у таких людей на один орган чувств больше, и они воспринимают мир иначе. Они умеют видеть эфирные потоки и даже управлять ими. Учёные Сент-Лютерны считают, что эфир – это вещество или поле, которое проникает повсюду. Оно лежит в основе нашего мира и создаёт незримые копии всех вещей на свете.

Манипулируя эфирными потоками, сенситивы (которых все остальные называют Одарёнными) могут изменять магнитные поля, гравитацию и даже физические формы объектов. Именно этим и занимались ведьмы и волшебники, пока люди не изобрели науку и не развенчали колдовство.

Учёные быстро поняли, какую пользу могут принести сенситивы, если их дар развивать. А также учить правильно применять свои способности, чтобы они не наделали бед. В Сен-Лютерне открылась Академия Одарённых. Там взрослые сенситивы выбирают область, в которой преуспевают лучше всего.

Например, террамансеры умеют заглядывать в недра земли и искать полезные ископаемые. Гидромансеры способны укротить море и повернуть реку вспять. Электромансеры могут метать молнии, а если возьмут в руку электрическую лампочку, она загорится. Аэромансеры манипулируют потоками воздуха. А репликанты, или «эфирные инженеры», умеют создавать удивительные механизмы и управлять ими на расстоянии. Все эти специалисты потом идут на государственную службу и пользуются большим уважением.

Но обучение, как и во всех других случаях, лучше начинать в детстве. Поэтому в Сен-Лютерне открыли школу для Одарённых детей. В двенадцать лет Марина прошла испытание вместе с одноклассниками, и экзаменатор сказал, что ей прямая дорога в Школу Одарённых. Если, конечно, родители согласятся, чтобы дочь шесть дней в неделю жила при школе, а домой приходила лишь в выходной день.

И вот тут возникла загвоздка. Мама и дедушка Марины наотрез отказались отпускать её. Мама, когда услышала новость, привела десятки доводов против перехода дочери в другую школу. Во-первых, сказала она, это дорого. Ведь придётся покупать форму и учебники, а где деньги взять? Во-вторых, в Школе Одарённых учиться сложно, Марина не справится. В-третьих, туда набирают одних зазнаек, они будут дразнить и обижать Марину. В-четвёртых, заниматься этой самой «научной магией» вредно для здоровья и просто-напросто опасно – ведь так пишут в газетах!

Главный же аргумент прозвучал так:

– Неужели ты хочешь нас бросить? Как же мы будем без тебя обходиться? Неужели ты совсем о нас не думаешь? Да ты эгоистка, девочка моя!

После этого мама побледнела, схватилась за сердце и сказала, что от огорчения она сляжет и наверняка в скором времени умрёт. И виновата в этом будет Марина. Пока перепуганная девочка отпаивала маму валерьянкой, дедушка укоризненно качал головой. Он не сказал ни слова, но дал понять, что разделяет мнение дочери.

После этой сцены Марина разговор о Школе Одарённых не заводила. Хотя время от времени задумывалась о том, кем могла бы стать, сложись всё иначе.

Беседа с дядюшкой Жу разбередила ей душу.

Марине очень хотелось учиться в Школе Одарённых, потом поступить в Академию и стать эфирным инженером. Тогда она могла бы путешествовать по миру и исследовать удивительные механизмы прошлого! Марину манили тайны шестерёнок и пружин.

Крепко задумавшись, девочка шагала по улице, обходя лужи и стараясь не наступать на трещины в мостовой. Пахло плесенью и сырым камнем. Где-то за крышами сияло солнце, но до Марины его лучи не доходили – одна густая тень дома сменяла другую. Поскрипывали вывески, издалека доносился звон трамвая и крики продавцов газет. В порту торжественно пропел гудок парохода, заставляя сердце вздрагивать, словно в предчувствии приключений.

Марина мечтала о будущем. Конечно, она любила и лавку, и уютную, хоть и жутковатую, улочку Старых Мошенников. Но ей не хотелось провести тут всю жизнь. Мир куда больше и прекраснее и только и ждёт, чтобы его исследовали.

Марина представляла, как будет путешествовать на корабле или дирижабле. У неё будет костюм защитного цвета, с широким ремнём. И ещё пробковый шлем. Нет, лучше широкополая кожаная шляпа. За плечами – походная сумка, в сумке – компас, фляжка, карта.

Она отправится исследовать джунгли или пустыню, где возвышаются до самого неба пирамиды, доверху набитые тайнами. Она будет бродить по затерянным храмам и дворцам, узнавать тайны прошлого, искать древние механизмы, исследовать их предназначение. А потом изобретёт свои удивительные аппараты – например, машину, которая может и ездить по дорогам, и летать, и плавать.

Но сначала она поступит в Школу Одарённых. Марина представляла, как будет жить в старинном особняке с башенками, как заведёт друзей, которым интересно то же, что и ей, – книги, открытия, поиск разгадок!

Марина так замечталась, что налетела на фонарный столб. Вышло совсем не так смешно, как показывают в комедийных лентах. Марина больно стукнулась лбом и чуть не расквасила нос.

Отдышавшись, девочка сердито встряхнула головой и поспешила домой. Правильно мама говорит: от бессмысленных фантазий сплошной вред и огорчение.

* * *

После обеда, управившись по хозяйству, Марина села за уроки на понедельник. Ожидалась контрольная по математике, а плохих отметок девочка себе не позволяла.

Так и день прошёл, а когда за окнами стемнело, вернулся дедушка.

Он весело прокашлялся в прихожей и постучал сапогами, стряхивая грязь. Марина выбежала ему навстречу. Аврелий Мираколо сиял, как начищенный пятак. Шляпа залихватски сидела на затылке, кончик носа покраснел, а глаза радостно сверкали.

Одной рукой он прижимал к груди бумажный пакет, набитый кульками с засахаренными орешками, ванильной пастилой и шоколадным печеньем. В другой руке держал белую круглую коробку, перевязанную золотой лентой, – в таких продавали миндальные торты в кондитерской «Палочка корицы». Из кармана пальто красноречиво торчало горлышко бутылки. Всё это означало, что дедушка выиграл на ипподроме.

– Чёрный Граф пришёл первым! – объявил он.

– Поздравляю! – Марина помогла дедушке поставить пакеты в угол и раздеться.

– Ужинать будешь? – беззаботно спросила мама.

– От чая не откажусь. – Дедушка полюбовался собой в зеркало и пригладил волосы. Катерина ушла ставить чайник.

Марине стало радостно.

Сегодня вечером они усядутся за стол в гостиной, станут пить чай со сладостями, а дедушка начнёт травить байки и шутить. И мама сегодня будет весёлой. Отличное завершение выходного дня!

– Ко мне никто не заглядывал? – Господин Мираколо, кряхтя, стянул сапоги и сунул ноги в домашние тапки.

И тут Марина вспомнила.

– Заходил один человек. Очень странный, – начала она, предвкушая, как расскажет дедушке обо всех причудах Образины.

– Что значит – странный?

– Долговязый, хрипит, лицо спрятал в шарф. Показывал фокусы со свечкой и монетой.

– Вот как? – Дедушка вдруг насторожился и насупил мохнатые брови. – Он назвал себя, этот фокусник? Что он хотел?

– Он оставил тебе письмо. Я положила его на прилавок.

– Я должен прочитать его прямо сейчас! – Забыв о чае и роняя на бегу тапки, дедушка кинулся в торговый зал.

Марина бросилась его догонять, недоумевая – к чему такая спешка? Ведь у Аврелия Мираколо был твёрдый принцип: никаких дел и новостей до чашки крепкого сладкого чая.

Дедушка схватил письмо со стойки. Перевернул конверт и увидел сургучную печать с оттиском паука.

И тут старик издал короткий вскрик и отбросил письмо, словно оно само было ядовитым пауком. Письмо упало на пол, дедушка опёрся рукой о прилавок и часто задышал.

– Не может быть! – ошеломлённо пробормотал он себе под нос.

– Что случилось? – встревожилась Марина.

– Ничего, деточка… Всё в порядке, – слабо улыбнулся дедушка. – Не ожидал получить весточку от старого друга. Подай мне письмо, пожалуйста. Нужно всё-таки его прочитать.

1.Нет, на этой улице не растут кругленькие, уютные кабачки. Зато там много заведений, где обитатели улицы могут промочить горло и посидеть в уютной компании, – то есть кабаков.

2.Удивительные приборы, которые особенно ценили мореплаватели. С помощью астролябий и секстантов можно было определить местонахождение корабля в море, вычислив высоту Солнца и других небесных тел.

3.Когда-то так называли кинотеатры.

4.Старинная, редкая вещица.

5.Это место, где лошади бегают наперегонки. Люди делают на них ставки. Это как стадион, только для лошадей.

6.Тот самый Хэллоуин – день, когда люди прогоняют злых духов, устрашая их жуткими поделками и костюмами.

7.Специальный материал, похожий на твёрдый воск, которым заклеивают письма. Его нагревают, чтобы он стал мягким, и капают на конверт. Когда сургуч остывает, он становится твёрдым.

8.Старинное название помощника в магазине, который помогал продавать товары.

Bepul matn qismi tugad.