Kitobni o'qish: «Встречи у Серебряной Реки. Поэты эпохи Тан»

Shrift:

В оформлении издания использованы гравюры из старопечатных китайских книг: портрет Ли Бо из «У шуан пу» («Таблица несравненных героев», художник и составитель Цзинь Гулян); портрет Ван Вэя из «Го шэнсянь сян юнь люэ» («Биографии древних святых и мудрецов», художник и составитель Гу Юань); портрет Ду Фу из «Вэньюань инхуа» («Прекраснейшие цветы в саду литературы», авторство гравюры не установлено)

Издательство Азбука^®

Ли Бо
701–762

I

Смотрю на водопад в горах Лушань

За сизой дымкою вдали
Горит закат,

Гляжу на горные хребты,
На водопад.

Летит он с облачных высот
Сквозь горный лес —

И кажется: то Млечный Путь
Упал с небес.

В горах Лушань смотрю на юго-восток, на пик Пяти Стариков

Смотрю на пик Пяти Стариков,
На Лушань, на юго-восток.

Он поднимается в небеса,
Как золотой цветок.

С него я видел бы все кругом
И всем любоваться мог.

Вот тут бы жить и окончить мне
Последнюю из дорог.

Храм на вершине горы

На горной вершине
Ночую в покинутом храме.

К мерцающим звездам
Могу прикоснуться рукой.

Боюсь разговаривать громко:
Земными словами

Я жителей неба
Не смею тревожить покой.

Летним днем в горах

Так жарко мне —
Лень веером взмахнуть.

Но дотяну до ночи
Как-нибудь.

Давно я сбросил
Все свои одежды —

Сосновый ветер
Льется мне на грудь.

Навещаю отшельника на горе Дайтянь, но не застаю его

Собаки лают,
И шумит вода,

И персики
Дождем орошены.

В лесу
Оленей встретишь иногда,

А колокол
Не слышен с вышины.

За сизой дымкой
Высится бамбук,

И водопад
Повис среди вершин…

Кто скажет мне,
Куда ушел мой друг?

У старых сосен
Я стою один.

О том, как Юань Дань-цю жил отшельником в горах

В восточных горах
Он выстроил дом

Крошечный —
Среди скал.

С весны он лежал
В лесу пустом

И даже днем
Не вставал.

И ручейка
Он слышал звон

И песенки
Ветерка.

Ни дрязг и ни ссор
Не ведал он —

И жить бы ему
Века.

Слушаю, как монах Цзюнь из Шу играет на лютне

С дивной лютней
Меня навещает мой друг,

Вот с вершины Эмэя
Спускается он.

И услышал я первый
Томительный звук —

Словно дальних деревьев
Таинственный стон.

И звенел,
По камням пробегая, ручей,

И покрытые инеем
Колокола

Мне звучали
В тумане осенних ночей…

Я, старик, не заметил,
Как ночь подошла.

Весенним днем брожу у ручья Лофутань

Один, в горах,
Я напеваю песню,

Здесь наконец
Не встречу я людей.

Все круче склоны,
Скалы все отвесней,

Бреду в ущелье,
Где течет ручей.

И облака
Над кручами клубятся,

Цветы сияют
В дымке золотой.

Я долго мог бы
Ими любоваться —

Но скоро вечер,
И пора домой.

Зимним днем возвращаюсь к своему старому жилищу в горах

С глаз моих утомленных
Еще не смахнул я слезы,

Еще не смахнул я пыли
С чиновничьего убора.

Единственную тропинку
Давно опутали лозы,

В высоком и чистом небе
Сияют снежные горы.

Листья уже опали,
Земля звенит под ногою,

И облака застыли
Так же, как вся природа.

Густо бамбук разросся
Порослью молодою,

А старое дерево сгнило —
Свалилось в речную воду.

Откуда-то из деревни
Собака бежит и лает,

Мох покрывает стены,
Пыльный, пепельно-рыжий.

Из развалившейся кухни —
Гляжу – фазан вылетает,

И старая обезьяна
Плачет на ветхой крыше.

На оголенных ветках
Молча расселись птицы,

Легла звериная тропка
Возле знакомой ели.

Книги перебираю —
Моль на них шевелится,

Седая мышь выбегает
Из-под моей постели.

Надо правильно жить мне —
Может быть, мудрым буду?

Думаю о природе,
Жизни и человеке.

Если опять придется
Мне уходить отсюда —

Лучше уйду в могилу,
Сгину в земле навеки.

Одиноко сижу в горах Цзинтиншань

Плывут облака
Отдыхать после знойного дня,

Стремительных птиц
Улетела последняя стая.

Гляжу я на горы,
И горы глядят на меня,

И долго глядим мы,
Друг другу не надоедая.

Глядя на гору Айвы

Едва проснусь —
И вижу я уже:

Гора Айвы.
И так – весь день-деньской.

Немудрено,
Что «кисло» на душе:

Гора Айвы
Всегда передо мной.

Рано утром выезжаю из замка Боди

Я покинул Боди́,
Что стоит средь цветных облаков,

Проплывем по реке мы
До вечера тысячу ли.

Не успел отзвучать еще
Крик обезьян с берегов —

А уж челн миновал
Сотни гор, что темнели вдали.

Ночью, причалив у скалы Нючжу, вспоминаю древнее

У скалы Нючжу я оставил челн,
Ночь блистает во всей красе.

И любуюсь я лунным сиянием волн,
Только нет генерала Се.

Ведь и я бы мог стихи прочитать, —
Да меня не услышит он…

И попусту ночь проходит опять,
И листья роняет клен.

Белая цапля

Вижу белую цаплю
На тихой осенней реке;

Словно иней, слетела
И плавает там, вдалеке.

Загрустила душа моя,
Сердце – в глубокой тоске.

Одиноко стою
На песчаном пустом островке.

Стихи о Чистой реке

Очищается сердце мое
Здесь, на Чистой реке;

Цвет воды ее дивной —
Иной, чем у тысячи рек.

Разрешите спросить
Про Синьань, что течет вдалеке:

Так ли камешек каждый
Там видит на дне человек?

Отраженья людей,
Словно в зеркале светлом, видны,

Отражения птиц —
Как на ширме рисунок цветной.

И лишь крик обезьян
Вечерами, среди тишины,

Угнетает прохожих,
Бредущих под ясной луной.

Брожу у родника Цинлэнцзюань у Наньяна

Мне жаль, что солнце
В дымке золотой

Уже склонилось
Низко над водой.

И свет его
Течет за родником,

И путник
Снова вспоминает дом.

Напрасно
Песни распевал я тут —

Умолкнув, слышу:
Тополя поют.

Струящиеся воды

В струящейся воде
Осенняя луна.

На южном озере
Покой и тишина.

И лотос хочет мне
Сказать о чем-то грустном,

Чтоб грустью и моя
Душа была полна.

Осенью поднимаюсь на северную башню Се Тяо в Сюаньчэне

Как на картине,
Громоздятся горы

И в небо лучезарное
Глядят.

И два потока
Окружают город,

И два моста,
Как радуги, висят.

Платан застыл,
От холода тоскуя,

Листва горит
Во всей своей красе.

Те, кто взойдут
На башню городскую, —

Се Тяо вспомнят
Неизбежно все.

Лиловая глициния

Цветы лиловой дымкой обвивают
Ствол дерева, достигшего небес,

Они особо хороши весною —
И дерево украсило весь лес.

Листва скрывает птиц поющих стаю,
И ароматный легкий ветерок

Красавицу внезапно остановит,
Хотя б на миг – на самый краткий срок.

Сосна у южной веранды

У южной веранды
Растет молодая сосна,

Крепки ее ветки
И хвоя густая пышна.

Вершина ее
Под летящим звенит ветерком,

Звенит непрерывно,
Как музыка, ночью и днем.

В тени, на корнях,
Зеленеет, курчавится мох,

И цвет ее игл —
Словно темно-лиловый дымок.

Расти ей, красавице,
Годы расти и века,

Покамест вершиной
Она не пронзит облака.

II

Жду

За кувшином вина
Я послал в деревенский кабак,
Но слуга почему-то
Пропал – задержался в пути.

На холмах на закате
Горит расцветающий мак,

И уж самое время,
Чтоб рюмку к губам поднести.

Потихоньку б я пил,
У восточного сидя окна,

И вечерняя иволга
Пела бы мне за окном.

Ветерок прилетел бы,
И с ним – захмелев от вина —

Утомленному путнику
Было б нескучно вдвоем.

Среди чужих

Прекрасен крепкий аромат
Ланьлинского вина.

Им чаша яшмовая вновь,
Как янтарем, полна.

И если гостя напоит
Хозяин допьяна —

Не разберу: своя ли здесь,
Чужая ль сторона.

Под луной одиноко пью

I

Среди цветов поставил я
Кувшин в тиши ночной

И одиноко пью вино,
И друга нет со мной.

Но в собутыльники луну
Позвал я в добрый час,

И тень свою я пригласил —
И трое стало нас.

Но разве, спрашиваю я,
Умеет пить луна?

И тень, хотя всегда за мной
Последует она?

А тень с луной не разделить,
И я в тиши ночной

Согласен с ними пировать
Хоть до весны самой.

Я начинаю петь – и в такт
Колышется луна,

Пляшу – и пляшет тень моя,
Бесшумна и длинна.

Нам было весело, пока
Хмелели мы втроем.

А захмелели – разошлись,
Кто как – своим путем.

И снова в жизни одному
Мне предстоит брести

До встречи – той, что между звезд,
У Млечного Пути.

II

О, если б небеса, мой друг,
Не возлюбили бы вино —

Скажи: Созвездье Винных Звезд
Могло ли быть вознесено?

О, если б древняя земля
Вино не стала бы любить —

Скажи: Источник Винный мог
По ней волну свою струить?
А раз и небо, и земля
Так любят честное вино —

То собутыльникам моим
Стыдиться было бы грешно.

Мне говорили, что вино
Святые пили без конца,

Что чарка крепкого вина
Была отрадой мудреца.

Но коль святые мудрецы
Всегда стремились пить вино —

Зачем стремиться в небеса?
Мы здесь напьемся – все равно.

Три кубка дайте мне сейчас —
И я пойду в далекий путь.

А дайте доу выпить мне —
Сольюсь с природой как-нибудь.

И если ты, мой друг, найдешь
Очарование в вине —

Перед ханжами помолчи —
Те не поймут, расскажешь мне.

Развлекаюсь

Я за чашей вина
Не заметил совсем темноты,

Опадая во сне,
Мне осыпали платье цветы.

Захмелевший, бреду
По луне, отраженной в потоке.

Птицы в гнезда летят,
А людей не увидишь здесь ты…

Провожу ночь с другом

Забыли мы
Про старые печали —

Сто чарок
Жажду утолят едва ли,

Ночь благосклонна
К дружеским беседам,

А при такой луне
И сон неведом,

Пока нам не покажутся,
Усталым,

Земля – постелью,
Небо – одеялом.

С отшельником пью в горах

Мы выпиваем вместе —
Я и ты,

Нас окружают
Горные цветы.

Вторая чарка,
И восьмая чарка,

И так мы пьем
До самой темноты.

И, захмелев,
Уже хочу я спать,

А ты – иди.
Потом придешь опять:

Под утро
Лютню принесешь с собою,

А с лютнею —
Приятней выпивать.

С кубком в руке вопрошаю луну

С тех пор как явилась в небе луна —
Сколько прошло лет?

Отставив кубок, спрошу ее —
Может быть, даст ответ.

Никогда не взберешься ты на луну,
Что сияет во тьме ночной.

А луна – куда бы ты ни пошел —
Последует за тобой.

Как летящее зеркало, заблестит
У дворца Бессмертных она.

И сразу тогда исчезает мгла —
Туманная пелена.

Ты увидишь, как восходит луна
На закате, в вечерний час.

А придет рассвет – не заметишь ты,
Что уже ее свет погас.

Белый заяц на ней лекарство толчет,
И сменяет зиму весна.

И Чан Э в одиночестве там живет —
И вечно так жить должна.

Мы не можем теперь увидеть, друзья,
Луну древнейших времен.

Но предкам нашим светила она,
Выплыв на небосклон.

Умирают в мире люди всегда —
Бессмертных нет среди нас, —

Но все они любовались луной,
Как я любуюсь сейчас.

Я хочу, чтобы в эти часы, когда
Я слагаю стихи за вином, —

Отражался сияющий свет луны
В золоченом кубке моем.

За вином

Говорю я тебе:
От вина отказаться нельзя, —

Ветерок прилетел
И смеется над трезвым тобой.

Погляди, как деревья —
Давнишние наши друзья, —

Раскрывая цветы,
Наклонились над теплой травой.

А в кустарнике иволга
Песни лепечет свои,

В золотые бокалы
Глядит золотая луна.

Тем, кто только вчера
Малолетними были детьми,

Тем сегодня, мой друг,
Побелила виски седина.

И терновник растет
В знаменитых покоях дворца.

На Великой террасе
Олени резвятся весь день.

Где цари и вельможи? —
Лишь время не знает конца,

И на пыльные стены
Вечерняя падает тень.

* * *

Все мы смертны. Ужели
Тебя не прельщает вино?

Вспомни, друг мой, о предках —
Их нету на свете давно.

Экспромт

Подымаю меч
И рублю ручей —

Но течет он
Еще быстрей.

Подымаю кубок
И пью до дна —

А тоска
Все так же сильна.

III

Проводы друга

Там, где синие горы
За северной стали стеной,

Воды белой реки
Огибают наш город с востока.

На речном берегу
Предстоит нам расстаться с тобой,

Одинокий твой парус
Умчится далеко-далеко.

Словно легкое облачко,
Ветер тебя понесет.

Для меня ты – как солнце,
Ужели же время заката?

Я рукою машу тебе —
Вот уже лодка плывет.

Конь мой жалобно ржет —
Помнит: ездил на нем ты когда-то.

Прощаюсь с другом у беседки Омовения Ног

У той дороги,
Что ведет в Гушу,

С тобою, друг,
В беседке я сижу.

Колодец
С незапамятных времен

Здесь каменной оградой
Обнесен.

Здесь женщины,
С базара возвратясь,

Смывают с ног своих
И пыль, и грязь.

Отсюда —
Коль на остров поглядишь —

Увидишь:
Белый там растет камыш…

…Я голову
Поспешно отверну,

Чтоб ты не видел
Слов моих волну.

Провожаю друга, отправляющегося путешествовать в ущелья

Любуемся мы,
Как цветы озаряет рассвет.

И все же грустим:
Наступает разлука опять.

Здесь вместе с тобою
Немало мы прожили лет.

Но в разные стороны
Нам суждено уезжать.

Скитаясь в ущельях,
Услышишь ты крик обезьян,

Я стану в горах
Любоваться весенней луной.

Так выпьем по чарке —
Ты молод, мой друг, и не пьян.

Не зря я сравнил тебя
С вечнозеленой сосной.

Провожаю гостя, возвращающегося в У

Тихий дождик окончился.
Выпито наше вино.

И под парусом лодка твоя
По реке полетела.

Много будет тебе на пути
Испытаний дано,

А вернешься домой —
И слоняться там станешь без дела.

Здесь, на острове нашем,
Уже расцветают цветы,

И плакучие ивы
Листву над рекою склонили.

Без тебя мне осталось
Сидеть одному у воды

На речном перекате,
С вечнозеленой сосной.

Провожаю Юань Мин-фу, назначенного начальником в Чанцзян

Ивы зелены —
Мы расстаемся весной,

За вином расстаемся,
За чаркой хмельной.

И по древней дороге
Ты с лютней пойдешь

Через сотни ущелий,
Бросающих в дрожь.

Здесь деревья
Под теплым цветут ветерком,

А туда ты пойдешь
Под осенним дождем.

Но в Чанцзяне
Наступит зато благодать —

И собаки там будут
Не лаять, а спать.

Беседка Лаолао

Здесь душу ранит
Самое названье

И тем, кто провожает,
И гостям.

Но ветер,
Зная горечь расставанья,

Все не дает
Зазеленеть ветвям.

Посвящаю Мэн Хао-жаню

Я учителя Мэн
Почитаю навек.

Будет жить его слава
Во веки веков.

С юных лет
Он карьеру презрел и отверг —

Среди сосен он спит
И среди облаков.

Он бывает
Божественно пьян под луной,

Не желая служить —
Заблудился в цветах.

Он – гора.
Мы склоняемся перед горой.

Перед ликом его —
Мы лишь пепел и прах.

Шутя, преподношу моему другу Ду Фу

На вершине горы,
Где зеленые высятся ели,

В знойный солнечный полдень
Случайно я встретил Ду Фу.

Разрешите спросить:
Почему вы, мой друг, похудели —

Неужели так трудно
Слагать за строфою строфу?

Провожаю Ду Фу на востоке округа Лу у горы Шимэнь

Мы перед разлукой
Хмельны уже несколько дней,

Не раз поднимались
По склонам до горных вершин.

Когда же мы встретимся
Снова, по воле своей,

И снова откупорим
Наш золоченый кувшин?

Осенние волны
Печальная гонит река,

Гора бирюзовою
Кажется издалека.

Нам в разные стороны
Велено ехать судьбой —

Последние кубки
Сейчас осушаем с тобой.

Посылаю Ду Фу из Шацю

В конце концов для чего
Я прибыл, мой друг, сюда?

В безделье слоняюсь здесь,
И некому мне помочь.

Без друга и без семьи
Скучаю, как никогда,

А сосны скрипят, скрипят
По-зимнему день и ночь.

Луское пью вино,
Но пей его хоть весь день —

Не опьяняет оно:
Слабое, милый друг.

И сердце полно тоской.
И, словно река Вэнь,

Безудержно, день и ночь
Стремится к тебе – на юг.

Шутя, посвящаю Чжэн Яню, начальнику уезда Лиян

Тао – начальник уезда —
Изо дня в день был пьян,

Так что не замечал он —
Осень или весна.

Разбитую свою лютню
Слушал, как сквозь туман,

Сквозь головную косынку
Вино он цедил спьяна.

Лежал под окном у дома
Беспечный поэт седой,

Себя называл человеком
Древнейших времен земли.

…Когда я к тебе приеду —
Осенью или весной, —

Надеюсь, что мы напьемся
В славном уезде Ли.

Жене

Весь долгий год
Я пьяный, как обычно.

Так – день за днем.
И все признать должны, —

Что мы, по сути дела,
Не отличны

От Чжоу Цзэ
И от его жены.

Воспеваю гранатовое дерево, растущее под восточным окном моей соседки

У соседки моей
Под восточным окном

Разгорелись гранаты
В луче золотом.

Пусть коралл отразится
В зеленой воде —

Но ему не сравниться с гранатом
Нигде.

Столь душистых ветвей
Не отыщешь вовек —

К ним прелестные птицы
Летят на ночлег.

Как хотел бы я стать
Хоть одной из ветвей,

Чтоб касаться одежды
Соседки моей.

Пусть я знаю,
Что нет мне надежды теперь —

Но я все же гляжу
На закрытую дверь.

Импровизация о хмельной красотке князя У-вана

Ветерок шелестит,
Над ночными ветвями струясь.

На террасе Гусу
Веселится подвыпивший князь.

А красотка Си Ши
Танцевать попыталась, хмельная,

Но уже засмеялась,
На ложе из яшмы склонясь.

Оплакиваю славного сюаньчэнского винодела, старика Цзи

Ты, старый друг,
Ушел в загробный мир,

Где, верно,
Гонишь ты вино опять.

Там – нет Ли Бо,
И кто устроит пир?

Кому вино
Ты станешь продавать?

Торговый гость

Торговый гость
На джонке вдаль умчится.

Шумит под ветром
Быстрая вода.

Его сравню я
С перелетной птицей:

Вот он исчез —
Не видно и следа.

Девушка из Сычуани

Быстрее реки этой
Люди еще не нашли:

По ней не плывут,
А летят, как стрела, корабли.

К десятой луне
Проплывет он три тысячи ли —

И скоро ль вернется
К просторам родимой земли?

IV

Думы тихой ночью

У самой моей постели
Легла от луны дорожка.

А может быть, это иней? —
Я сам хорошо не знаю.

Я голову поднимаю —
Гляжу на луну в окошко,

Я голову опускаю —
И родину вспоминаю.

Весенней ночью в Лояне слышу флейту

Слышу: яшмовой флейты музыка,
Окруженная темнотой.

Пролетая, как ветры вешние,
Наполняет Лоян ночной.

Слышу «Сломанных ив» мелодию,
Грустью полную и тоской…

Как я чувствую в этой песенке
Нашу родину – сад родной!

В Сюаньчэне любуюсь цветами

Как часто я слушал
Кукушек лесных кукованье,

Теперь – в Сюаньчэне —
Гляжу на «кукушкин цветок».

А вскрикнет кукушка —
И рвется душа от страданья,

Я трижды вздыхаю
И молча гляжу на восток.

Вспоминаю горы Востока

В горах Востока
Не был я давно,

Там розовых цветов
Полным-полно.

Луна вдали
Плывет над облаками,

А в чье она
Опустится окно?

Песни «Осеннего берега»

I

Не с осенью ли схож
«Осенний берег»?

Он повергает странника
В печаль, —

И кто ее поймет,
И кто измерит,

Когда с горы
Он долго смотрит вдаль?

Он смотрит
В направлении Чанъаня,

Внизу течет
И пенится вода.

Он спрашивает
В горе и страданье:

«Ты вспомнишь обо мне
Хоть иногда?

Возьми же слез моих волну
С собой

И унеси их к другу —
В край родной».

II

Здесь всю ночь
Тоскуют обезьяны —

Станет белой
Желтая гора.

И река шумит
Во мгле туманной,

Сердце мне
Тревожа до утра.

Я хочу —
И не могу уехать,

Долго ль мне еще
Томиться тут?

Посмеяться бы
Хоть горьким смехом —

Но лишь слезы
Из очей бегут.

III

Я здесь совсем еще
Недолго прожил,

Но в зеркало
Однажды посмотрел —

И вижу:
Волосы мои похожи

На белый снег
Или на белый мел.

Посмеяться бы
Хоть горьким смехом —

IV

Здесь обезьянки
В заводи речной,

Похожие
На белые снежинки,

Играют
С отраженною луной

И корчат ей
Гримасы и ужимки.

Долго ль мне еще
Томиться тут?

V

Гостем я проживаю —
А мысли мои как в тумане.

Через силу гляжу на цветы —
А болеет душа.

Хоть и горы, и реки
Здесь выглядят словно в Яньсяне,

Но подуют ветра́ —
И как будто я снова в Чанша.

Я хочу —
И не могу уехать,

VI

Зажгло и землю, и небо
Горнов жаркое пламя,

Красные искры смешались
С темно-лиловым дымом.

Поет меднолицый парень —
И песня летит над нами,

Сердце мне
Тревожа до утра.

И ветер ее разносит
По далям необозримым.