Kitobni o'qish: «Подарок князя, или Интервью»
Встала из-за стола, заложила руки на затылок и потянулась всем телом. Спина выгнулась и позвонки хрустнули. Она закрыла тетрадь, подготовка закончена.
«Готовься, не готовься, нельзя с уверенностью сказать, что всё пройдет на ура.
Как там, сказал старый адвокат, выпей валерьянки и успокойся. Я спокойна».
Но нервы, как струны скрипки подрагивали, издавая странные и едкие звуки.
«Нервничаешь, а зачем согласилась, спрашивала она у себя, в который раз.
Вот у него задача, повысить рейтинг, заполнить эфир, показать какой он правдоруб и крутой интервьюер. А я, что получу я?»
Если бы она, только знала ответ, на свой вопрос.
«Просмотрела я его интервью.
Все собеседники, рассчитывая на масштабы своих знаний и практичность, пытались бравировать успехами и достижениями, умом и способностями им владеть, но не выдерживали его натиска.
Вопросы, которые он готовил заранее, имели двойное и даже тройное дно. Требуя четкий ответ на поставленный вопрос, он доставал «из рукава» следующий, ещё более курьёзный.
Интервьюер не стеснялся в выражениях и интонациях, полностью освободив себя от цензуры. И это был его конёк.
Интервью для него, как дуэль. Укол, ещё укол и вот собеседник светиться насквозь. Всё, что было приукрашено и не по праву присвоено, выливалось через это решето и выставляло собеседника в неприглядном свете, а когда тот был поражён, начиналось самое интересное…
Редко, кого он мог пощадить.
Отказаться я не могла, возможно, именно на это он и рассчитывал. Сочинил бы потом историю, как храбрая и законопослушная писательница, на деле, оказалась редкой трусихой. Да ладно трусихой, извалял бы в паутине своих выдумок и оскорблений, желая судов и на этом, ох, как по пиарился.
Нет, шпагу к бою».
Рената посмотрела в зеркало. Белая рубашка, жилет, юбка карандаш, всё как на экзамен, никакой свободной формы.
Волосы, которые она так жестоко и коротко удалила год назад, отросли. Упав на плечи и задрав концы вверх, создали хозяйке её новый образ.
«Да скифы мы, да азиаты мы с раскосыми и жадными очами», процитировала она Блока, поправляя чёлку на глаза.
«Добавлю загадочности типа, о чём это вы?
По закону имею право не свидетельствовать против себя и своих близких, а значит и отвечать. Достану свой «конёк» и посмотрим кто кого».
Кот Чижик, лежал на своем любимом подоконнике и смотрел на хозяйку с интересом. Он наблюдал, не мешая процессу и наверняка, чувствовал её волнение.
Вызвала такси. Получив приглашение, пошла на встречу новым ощущениям.
Глава 1
Прошёл год, с того дня, как Рената вступила в свою новую жизнь. Она оказалась для неё сложной и тяжёлой. Не задумываясь, выбрала незнакомый и не лёгкий путь.
Как бы, извиняясь, за непредумышленный удар, судьба подбрасывала ей знаки, с помощью которых, она узнала правду. Правду о трагедии, которая забрала у неё счастливую жизнь.
В новой жизни, не было тех ярких красок, эмоций и чувств, но новые ощущения, стали серьёзнее и осмысленнее.
После гибели мужа, внезапной и странной, она и сама на какое-то время, стала не живой, не мёртвой, просто впала, в комму.
Ответы, на поставленные вопросы, что произошло и кто виноват, разбудили в ней упорство, терпение, умение считывать знаки судьбы и слушать внутренний голос. Логика и интуиция стали её лучшими подругами, они шли с ней до конца, а твёрдость и уверенность, привели к победе.
Пройдя весь путь, она стала сильней и выносливей. Потребность в общении, пробудила в ней желание писать.
Заменив общение с близким человеком на общение с героями своего романа, она постепенно раскрасила свой мир, пусть пока не всеми красками жизни, но семь цветов радуги, стала видеть.
Черно-белые воспоминания, теперь являлись ей реже и только в исключительных случаях.
Клара Сергеевна встретила Ренату во дворе дома.
– Это куда, мы так нарядились в субботний день?
Спросила она, с иронией в голосе.
– Смешно сказать, еду на телевидение, хочу стать звездой голубого экрана, – начала репетировать Рената.
– Да, ну?
Не скрывая, полного удивления, воскликнула Клара.
– Пригласили, а с какой целью? Уже без особых эмоций спросила та.
– Просят интервью, а я вот думаю дать или отказать, – продолжила удивлять она соседку.
– Это ты не к Иванову случайно едешь?
– К нему красавцу, к нему…
– Я смотрю его « Беседу», каждый четверг. Ой, завидую тебе.
Поставь его на место. Пусть, знает наших, – восторженно, сказала Клара.
– Ещё бы знать, где это место, – ответила Рената и показала рукой в сторону ожидавшего её такси.
– Вечером зайду, расскажешь, как всё прошло.
Клара Сергеевна в свои семьдесят выглядела на шестьдесят.
Ни килограмма лишнего веса, ни какого второго подбородка. Стройна и подтянута, она была активна телом и душой.
Красивая в молодости, Клара не утратила, своей привлекательности в возрасте.
По образованию она финансист, но большую часть жизни, как сама говорила, просидела в профкоме. Вела общественную приемную, выбивала квартиры для работников, места в детских садах, путевки…
Социальная активность, продолжилась и на пенсии. Ей до всего было дело. Свою жизнь она вела так, как её чувствовала. В отличие от других пенсионеров, которые целый день проводили сидя на лавочке, она была в постоянном движении.
Политика, соседку Ренаты по лестничной площадке, не интересовала. «Политика, серьезная штука, пусть они сами там разбираются, зачем мне тратить время и нервы на то, чего я не могу изменить, его и так не много осталось», утверждала Клара.
Такси подъехало прямо к воротам телекомпании.
Передав паспорт для оформления пропуска, она осмотрелась. Всё не так, как она себе представляла. Получив разрешение, пошла по длинному коридору.
Проход был заставлен ящиками, стеллажами, нагромождением стульев и какой-то аппаратуры.
На встречу ей бежала девушка и только, Рената намерилась узнать, как пройти в нужный ей павильон, та спросила:
– Рената Андреевна? Пойдемте со мной.
Она развернулась и поспешила туда, откуда пришла. Девушка была одета в джинсы, плотно обтягивавшие её хорошенькую фигурку и кофточку с глубоким декольте.
Вошли в маленькую, но слабо освещенную комнату. Большое зеркало в горящих лампочках и мягкое кресло с высокой спинкой.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – сказала девушка, вооружившись кисточками.
– Меня Саша зовут.
– Очень приятно Саша,– сказала Рената и села в кресло.
Когда Саша подошла к ней вплотную, она отшатнулась.
– Поясните, что это?
Глаза девушки и без того маленькие, от улыбки совсем скрылись из виду.
– Подготовлю вас к эфиру.
Рената резко поднялась.
– Я готова, мне этого не нужно.
В это время, дверь открылась и в комнату вошёл Иванов.
– Эдуард Аркадьевич, – она посмотрела на него в недоумении.
Он всё понял. Подошёл к Ренате, подал руку и поздоровался.
Это была их первая встреча. Все переговоры по вопросам интервью велись через его помощника Андрея.
– Это конечно не обязательно, но так положено. Вы думаете мне нравиться? Увы, но ведь мы законопослушные граждане и не станем нарушать порядки, ни нами установленные.
Он смотрел на неё, завлекая своей открытой, почти невинной улыбкой.
Рената улыбнулась, но не ему, а его обаятельной улыбке.
– Если таковы правила, нарушать не будем,– ответила она и села в кресло.
Мягкая ворса кисточки, побежала, по её лбу, скулам, подбородку и она прикрыла глаза.
– У тебя пять минут, – сказал Эдуард Аркадьевич и вышел.
Павильон или его малая часть, была подготовлена под программу «Беседа». Войдя, нужно было постараться, в полутьме не зацепиться за провода под ногами или аппаратуру. Три молодых человека, обернулись и осмотрели новую собеседницу, с большим любопытством.
Иванов стоял в хорошо освещенной части павильона. В руках он держал бумаги и о чем-то говорил с помощником. Андрей махнул в её сторону рукой, в знак приветствия.
Андрею было около тридцати. Достаточно симпатичный молодой человек, сложен с соблюдением всех пропорций и норм моделирования. За время их общения, Ренате так и не удалось отследить его внутренний мир. Единственный вывод, который успела она сделать это то, что взросление и просветление проходили в нём параллельно, не пересекаясь.
Иванов стоял спиной к Ренате. Заметив действия своего помощника, передал ему бумаги и пошёл ей на встречу. Подал руку и любезно сказал:
– Осторожно, я помогу вам.
Кресло, в которое он усадил Ренату, стояло в двух шагах от кресла, в которое он позже сел сам.
Интерьер прост, стеллажи с книгами и журналами. Ничего лишнего, что могло отвлечь от беседы.
Иванов взял с полки её книгу и положил перед собой на колени. Защёлкали клавиши аппаратуры, загорелся яркий свет, всё ожило и зашевелилось. Когда над ними повис огромный микрофон, он спросил:
– Готовы? Тогда начнём.
В эфир, его программа выходила раз в неделю и всего на пятнадцать минут, в записи это время составило, вдвое дольше.
Беседа закончилась. Яркий свет погас. Иванов поднялся, сияя, как месяц в полнолуние, подошёл к собеседнице.
– Как-то в этом ракурсе, я и представлял нашу беседу. Хочу сказать, мне понравилось, а вам?
–Я, в последнее время, привыкла испытывать новые ощущения, но не привыкла обсуждать их публично.
Разумеется, он понял, о чём она говорила, но виду не подал.
Всеми мышцами лица и тела, Эдуард старался показать, как он хорош, умён и привлекателен.
«Не старайся я знаю о тебе больше, чем ты думаешь», скользнула в её голове мысль.
Сразу, как только ей поступило предложение об участии в программе, Рената поручила подруге собрать о нём все слухи и сплетни. Инна постаралась на славу.
К своим тридцати пяти годам, крутой журналист был дважды официально женат. Имел двоих малолетних детей. Каждый развод сопровождался большим скандалом местного значения.
Жёны, уличали его в изменах и рукоприкладстве. Он выливал на них свой ушат грязи. Обжалуя решения, скандалил с правосудием и порядками.
Пиарился так Иванов, или это стиль его жизни, до конца не ясно, только местные газеты обсуждали каждую новость из зала суда, как свою личную.
Сегодня Эдуард, с мамой и младшей сестрой, проживал в трехкомнатной квартире в центре города и, как сказала подруга, был «в свободном доступе».
Ренате было ясно только одно, ему хотелось в столицу. Такие примеры, имели место и по всему, все его старания были посвящены этой цели. Надо, чтобы чаще говорили, заметили и отметили и он, выбрал этот инструмент для достижения успеха.
Вышли в коридор. Прощаясь, Иванов сказал:
– Хочу заметить, что я знаю о вас больше, чем вы думаете. Я был готов, задать вам пару едких вопросов, но ваша искренность и независимость погасили во мне чувство желчи.
– Не поверите, но я о вас тоже не плохо осведомлена. Правда, в общении с людьми, я не пользуюсь секрецией внутренних органов, а обращаюсь к разуму.
– Тогда, вы должны были заметить, что я в общении, люблю остроту, которая возбуждает моих собеседников и вынуждает работать их органы пищеварения на меня.
В уголках её губ спряталась скромная, ироничная улыбка.
– В благодарность, я лишь могу пообещать вам скидку на свои услуги в случае вашего следующего бракоразводного процесса.
Не дожидаясь продолжения беседы, она пошла по коридору на выход.
Глава 2
Снова осень, её первые дни. Лето надежно удерживает ключи от природы и совсем не планирует их передавать осени, поэтому признаков её почти не наблюдается. Только один признак осени, лету скрыть не удаётся, его всегда видно явно.
Смешные первоклашки в белых рубашках с огромными ранцами за спиной, за руку с мамами и бабушками спешат в школу. Старшеклассники, мечтающие о взрослой жизни, в нарядных блузках и костюмах стараются выглядеть по взрослому.
Сегодня, седьмое сентября. Татьяна в школе.
В отличие от прошлого выпуска, который достался её сестре на три года, она приняла пятиклассников. Также как и директриса школы, все думали, что после первого выпуска она уйдет из школы, того маленького провинциального городка, в котором работала после института, но она ни на секунду об этом не задумалась.
Рената никаких советов младшей сестре не давала и без неё, советчиков было достаточно.
Сима Матвеевна давила на мужа, но Михал Соломонович отшучивался, «я старый адвокат и советы мои устарели, пускай молодые решают сами».
Со временем, он перестал винить Ренату, в том, что причиной, по которой Татьяна и их племянник Сёма до сих пор не вмести, является она.
Прошёл год, со дня смерти её мужа и по православным канонам можно было играть свадьбу, но пока о ней никто не говорил.
Старик тяжко вздыхал и повторял слова сказанные, когда-то ею, «главное в нашей жизни не опоздать». «Что же, есть повод пожить», успокаивала старика Рената.
Все рассчитывали на Сёму, он давно ходил в женихах и имел, как им казалось, влияние на Татьяну. В прочем, Сёма, заняв место своего дяди в юридической конторе, где работала Рената, утратил то свободное время, что было у него раньше. Он не мог больше ссылаться на те обстоятельства, что «будим больше времени проводить вместе», этого времени у него уже не было. Время для встреч больше не зависело от удаленности работы Татьяны.
Татьяна не ушла в свою квартиру, а продолжила жить с Ренатой.
Свою однокомнатную квартиру, она отдала Насте и Кате. По примеру своей классной, они решили посвятить жизнь просвещению и поступили в педагогический университет. Так вот, чтобы девчонки не мотались каждый день из города в город, она и предложила им, этот вариант.
Сегодня суббота, но Татьяна в школе. Отмывает остатки летнего ремонта, и знакомиться с родителями, своих новых учеников.
Рената покинула здание телекомпании и осмотрелась.
Не знакомые дома, здания, другие строения и улицы, как будто попала в чужой город.
Разве можно и нужно, быть знакомой со всеми уголками своего города. Нет, это даже не возможно. Всегда найдётся, совершенно не знакомая, чужая и потому интересная к обзору улица или переулок
Теперь понятно, почему город поделен на сектора, которые называют районами. Так устанавливаются границы одного «общежития».
В своём районе с детства знаешь, названия улиц и переулков, где открылся новый магазин, аптека, построен новый дом. В каком из домов проходной подъезд, пройдя через который можно оказаться на другой улице, а в каком, сохранился чёрный ход, при наличии парадного. Каждый день встречаешь знакомые лица.
В малознакомом районе, можно и заблудиться.
«Пройдусь, погода хорошая, все улицы ведут к большому проспекту, заблудиться, не получиться», решила она.
Вечером, пришла Клара Сергеевна, приехала Инна, а как без Инны, без Инны никуда.
Подруга выглядела, как всегда ослепительно. У неё наметился новый роман. На время влюбленности, в ней оживала каждая клеточка и не только души, но и тела.
Включая школьные годы, их дружба отметила юбилей, 20 лет из 33, со дня их первого знакомства.
– Ну, как он, понравился? Рассказывай, как прошло? Торопила она Ренату. Инна была и по жизни торопливой и не усидчивой, веселой хохотушкой. Она как будто спешила жить. За плечами два юридических брака и короткие знакомства.
Рената тянула паузу, заставляя присутствующих вздрагивать от нетерпения.
– Сказал, что пожалел меня.
Она загадочно улыбнулась.
– А на самом деле?
Спросила Татьяна, чувствуя игривый настрой сестры.
– Спасибо деду за терпение, с которым он учил меня игре в шахматы.
Помню, как после очередного проигрыша, я схватила коня и швырнула его. Ударившись о стену, конь потерял голову.
Дед достал столярный клей и заставил меня склеить фигуру. Он не поругал меня, но слова, которые произнес, я запомнила на всю жизнь. «Не научишься владеть собой, не научишься выигрывать и не только в шахматы».
Мне тогда было лет восемь, но каждый раз, когда мы играли, я смотрела на раненого коня, стискивала зубы и сдерживала свой гнев. Позже, это вошло в привычку. Самым сложным для меня, был «Каро-кан».
– Это, что ещё за таракан такой?
Вполне серьезно, спросила Клара, внимательно слушая Ренату.
– Каро-кан, это шахматная стратегия, когда твой противник думает, что именно он ведёт игру, а на самом деле, играет по твоим правилам.
Она улыбнулась и посмотрела на сестру, это был ответ на её вопрос.
Когда теплые беседы закончились, чай был выпит, а Инна, получив звонок, удалилась, Клара заявила:
– У меня к тебе, очень серьезный разговор.
Заметив, как соседка нервно поглаживает ладонью скатерть, Рената обратилась к сестре:
– Завари-ка, мне кофейку, чувствую разговор серьезный.
Разговор и впрямь, выглядел серьезно.
Клара Сергеевна, рассказала о странном происшествии, которое произошло в доме её приятельницы.
Дело выглядело с её слов, следующим образом.
Зинаида Петровна, так звали приятельницу Клары, жила в коммунальной квартире, где на одном этаже в семи комнатах, пять хозяев.
Она занимала одну комнату, как и её соседка через стену Пелагея Григорьевна. Пелагея проживала одна.
Агея, как она себя называла, была достаточно пожилой дамой, ей исполнилось восемьдесят девять лет. Прожила она в этом доме, всю жизнь, как и её родители.
Зинаида Петровна, была моложе Агеи на двадцать лет и жила в этой квартире не так долго, как остальные, срок их совместного проживания составил 25 лет и послужил основой к добрым отношениям, сложившимся на основе общего быта.
Учитывая все обстоятельства, Пелагея передала Зинаиде ключи от своей комнаты, мало ли что, возраст.
– Так вот, сегодня утром, перед прогулкой, Зинаида постучала к Агее, чтобы спросить, может надо, что купить. Соседка не ответила. Зинаида решила, что она спит, не стала возвращаться за ключом, ушла гулять с собакой.
Вернувшись, обратила внимание, что соседка ещё не выходила, её чайник стоял на кухне и был холодным.
Она открыла дверь своим ключом. Пелагея лежала на полу лицом вниз, она была мертва. Зинаида вызвала милицию,– выдохнула Клара.
– Полицию, – уточнила Рената.
– Хоть милицию, хоть полицию, ничего не меняется, – нервно заявила соседка.
– Ну, что же вы так категорично, сами сказали пожилая дама, – закончив слушать рассказ, сказала Татьяна.
– Вот-вот. Полицейские такой же вывод сделали, а Зинаиду слушать не стали. Я тоже пожилая, но если меня по затылку тюкнут, получиться от старости умерла, – рассердилась Клара.
– А, что смущает вашу приятельницу в данном деле? Спросила Рената.
– Да всё смущает.
Она посмотрела на неё со скорбным видом, сложила руки на груди и жалобно попросила:
– Завтра выходной, прошу тебя, пойдём со мной к Зинаиде, послушай, успокой и объясни её сомнения.
Рената посмотрела на сестру.
– Мы завтра планировали на дачу поехать, яблоки собрать.
– Рано ещё, пусть повисят, а на той недели, я с вами поеду и помогу.
– Придётся согласиться, пусть повисят или поезжайте сами, думаю, Сёма не будет возражать.
– Поезжай с Сёмой, пусть сестра отдохнет, – радостно и уже забыв о своём обещании, сказала Клара.
Татьяна кивнула, давая согласие на выбранный вариант.
Утром выходного дня, Клара уже ожидала Ренату, стоя на лестничной площадке.
– Зинаида ждёт нас, – деловито сообщила она и пошла по ступеням вниз, как на важное дело.
Погода замечательная. На природе красота, а в городе серо и грустно. В какую-то минуту, Рената пожалела, что отказалась от поездки за город.
Дом, в котором произошло странное происшествие, был построен в 1854 году и являлся памятником архитектуры. Всего два этажа. Первый уже был полностью выкуплен у прежних жильцов и в нем расположились магазин одежды и магазин часы.
Широкие ступени парадной лестницы, выложены серым мрамором. Под поручнем, литая решетка с причудливым рисунком, а потолок в лепнине.
Коридор квартиры имел форму буквы П, начинался от входа, повернув дважды, выходил на большую общую кухню. На кухне стояло три газовых плиты и пять рабочих столов. Два больших окна, были на распашку открыты, но запах пищи, стойко держался в комнате.
Коридор, хоть и был широк, но утратил свой простор за счёт стоявших у входа в каждую из квартир, шкафов и других предметов быта, которым в комнате, не место.
По рассказу Зинаиды, жили не очень дружно, но как одна семья. Общая кухня, ванная, туалет, всё на пять семей.
Зинаида Петровна нервничала. Она показывала на комнаты и поясняла, кто и каким составом семьи проживает в данной квартире.
Дверь Пелагеи Григорьевны была опечатана, но Зинаида Петровна, поманив Ренату рукой, указала на едва заметный разрез на бумажной печати.
– Кто-то, приходил?
Спросила Рената, внимательно осматривая печать.
– Получается, что приходил, но я никого не видела.
– А когда заметили?
– Сегодня утром, после прогулки и заметила.
– Ты входила?
Вдруг, спросила Клара.
– Бог с тобой, вас ждала, что я не понимаю, – испуганно, в пол голоса, сказала Зинаида.
– Надо в полицию звонить,– сказала Рената.
– Какая полиция, им оно нужно, они и дело не открывали. Я думала, придётся печать срывать, а тут кто-то до нас постарался – сказала Клара.
Затем, обратившись к Зинаиде, добавила:
– Неси ключи!
Зинаида Петровна порылась в кармане, достала ключ, повернув им два раза, открыла дверь.
Комната Пелагеи Григорьевны имела форму прямоугольника площадью 20 квадратных метров. Два, высоких и узких окна, выходили во двор и не были зашторены. Картины, напольные часы с тяжелыми гирями, старая мебель хорошего качества, говорили о том, что дама жила в состоятельной и хорошо обеспеченной, в своё время, семье.
– Посмотрите, видно же, что-то искали, – тихо возмутилась Зинаида Петровна.
Рената осмотрелась, проведя взглядом по незнакомой комнате.
Зинаида подошла к шкафу. Он был закрыт, но между дверцами торчали полы платья. Она ткнула в него пальцем.
– Говорю полицейским, что-то искали, а они, разберемся. Разберутся они…
Она указала на тумбочку с открытой дверцей и выдвинутым ящиком.
– Может обыск?
Спросила Клара.
– Обыска не было, всё так было до прихода полиции. Меня попросили найти её паспорт, а что его искать я знала, где он лежит, а тумбочка была открыта и все бумаги перевёрнуты, – продолжала возмущаться Зинаида.
– Наверное, это убийца что-то искал, – с лицом полным таинственности, произнесла Клара.
– А вы не заметили, может, что-то пропало?
Рената пошла по комнате, внимательно осматривая обстановку.
При входе, стоял старый импортный холодильник, на котором разместилось большое фарфоровое блюдо с лекарствами в таблетках и пузырьках. Посудный шкаф, был забит разными приборами от сервизов. Круглый стол, покрыт льняной скатертью с голубой вышивкой по краям. На столе, заварочный чайник и графин с водой.
Рената вспомнила привычку своей бабушки Тони, прятать бумаги под скатерть. Она подошла к столу, подняла край скатерти. Под ней лежал, сложенный вдвое лист бумаги и квитанция. Рената взяла бумаги, чтобы прочесть и вдруг услышала за спиной.
– Тише, кто-то идёт, – прошипела Клара.
Зинаида на носочках, подошла к двери. Голоса стихли.
– Пора уходить. Сказала Рената и спрятала бумаги в сумку.
Зинаида выглянула в коридор и позвала их за собой.
Комната Зинаиды Петровны, была зеркальна комнате Пелагеи Григорьевны. Интерьер, более современный и делил комнату на две, столовую и спальню, оставляя каждой по окну.
В «спальне», диван, телевизор и платяной шкаф. В столовой всё, что в ней должно быть, холодильник, посудный шкаф, вешалка для одежды и тумбочка.
Мопсиха, по имени Катя, а хозяйка звала её Кэт, доброжелательно обнюхала пришедших и вновь улеглась на свою кушетку.
Усадив гостей за квадратный стол, на котором стояло блюдо с фруктами, Зинаида начала свой рассказ, основанный на воспоминаниях Пелагеи. Если выбросить лишние мизансцены, он выглядел так.
Пелагея Григорьевна родилась в начале двадцатого века, в семье дорожного инженера Григория и Степаниды Карбитовых, но особого внимания заслуживала её бабушка Ефросинья Степановна.
Фрося была единственной дочерью сотника донского казачьего войска Степана Кулиша. После смерти отца, а умер он в 1913 году, Ефросинья Степановна унаследовала всё, оставленное отцом состояние.
Пелагее Григорьевне было двадцать шест, когда её бабушка Фрося рассказала внучке тайну и передала реликвию, которая хранилась в их семье более восьмидесяти пяти лет.
Реликвией этой, по словам Ефросиньи, была брошь, подаренная князем Николаем Александровичем её отцу Степану, в день венчания в храме на её матери Елизавете. Именно в тот день, станицу Старочеркасскую посетил будущий император.
– Сама я ту брошь не видела, да и на осмотре не настаивала, какой мне интерес, а Пелагея, вдруг заладила, хочу музею передать. Просила меня сходить в музей, чтобы человека прислали, дар её, как положено, оформить.
Род мой прервался, сказала она мне, а племянник пьянь, как и его дядя. Это она про мужа своего, так отозвалась.
– А ты мне говорила, что нет у неё родственников, – заявила Клара.
– Так он и не родственник. Мишка сын сестры её мужа, это Александру Михайловичу он был родной племянник, а ей никто. Правда, называл Агею тётей, а приходил только денег клянчить. Вот мать его Наташа, добрая душа, помогала Агее по хозяйству, окна помыть, в комнате прибраться, но умерла.
Не успела Зинаида договорить, как дверь резко открылась и на пороге, возник очень странный персонаж.
Крупный мужчина с большой лысиной на голове и рыжими остатками волос. Красный нос в форме картошки и пухлые, как запечённая булочка, щёки.
Он был в семейных трусах и майке. Майка серого цвета, в темных пятнах на груди, была явно ему мала. От выпиравшего вперед брюшка, она задралась, демонстрируя оголенную и не симпатичную часть его тела. Лицо лоснилось, а маленькие, едва видневшиеся сквозь узкий разрез глазки, зло улыбались.
– Ничего у вас не выйдет Зинаида Петровна. Я был у юриста и знаю, что у меня прав на комнату больше, чем у вас. Делайте, что хотите, а комната моя. Одна, на двадцати метрах живёт и ещё комнату хочет. Не выйдет. Комиссию она вызвала, да хоть сто комиссий, моя комната и точка.
Рената поняла, о чем говорил мужчина, достала из сумки свое красное удостоверение и мельком показала незнакомцу.
– Я из полиции, по вопросу убийства Пелагеи Григорьевны, а вы решили, что из жилищной комиссии. Придётся с вами побеседовать, я смотрю, мотив у вас был. Хотели комнатой завладеть, не стали дожидаться, когда старушка сама умрёт и подвинули стрелки часов.
Мужчина сделался бурачного цвета, он даже не понял смысл её слов, сказанных шутливым тоном.
– А разве она не сама, какое убийство? Нет, вы меня не путайте, ни о каком убийстве я не знаю.
Он потянул майку за края вниз, пытаясь прикрыть свой стыд.
– Убил, убил! Он давно на комнату глаз положил. Прописал к себе, бог весть кого, чтобы и мою комнату загрести. Только вот, дудки тебе, я на внука всё оформила.
Ошарашенный, неожиданной новостью, сосед выскочил за дверь.
– А что и впрямь мотив,– сказала Клара.
– Мотив есть, только на роль убийцу он не подходит, от страха, чуть инфаркт не случился.
– А кто ещё знал о ценностях?
Продолжила разговор Рената.
– Я отнесла в музей письмо, а через два дня к ней пришёл парень, сказал, представитель. Я его лично впустила и провела к Агеи.
– А Пелагея Григорьевна не сказала, как решился вопрос?
– Сказала, что дело сложное, нужны документы и экспертиза, а денег у музея на это нет. Расстроилась она очень, а через день, как будто, парень тот ей позвонил и сообщил, что нашёлся спонсор и он берёт оформление на себя.
– Не спросили, как прошли переговоры со спонсором, может ещё, кто приходил?
– Приходили, я с ними на лестнице встретилась.
Я к дочери уезжала, правнучку нянчить. Спускаюсь утром в пятницу, смотрю, идут. Парень из музея и с ним мужик. Мужик меня увидел, голову опустил, я тогда ещё подумала, тёмная личность.
– Агея рассказала, как всё прошло?
Не выдержала Клара.
– Говорю же, дома не было, вернулась в субботу утром, скорей собаку гулять. Решила, надо что будет, сама зайдёт, а позже пообщаемся. Вот и пообщались, – тихо закончила Зинаида Петровна.
– А кто с собакой гулял, когда вас дома не было?
– Внук, после работы заезжал, меня только одну ночь и не было, – тихо ответила Зинаида и настороженно посмотрела на Ренату.
– Кроме соседа, с которым мы познакомились, кто ещё на комнату мог претендовать?
Спросила Рената и отвела взгляд.
– Больше, как будто и никто.
Сосед напротив, давно живёт у дочери, в Аксае. Приезжает один раз в месяц, чтобы квитанцию за квартиру забрать. У Ниночки две комнаты и она одна.
Голос у Зинаиды, был удрученный
– Так может, сосед приезжал?
Прозвучал голос Клары.
– Может и приезжал, только я никого не видела.
– А он с Пелагеей, общался?
– Не знаю. Я не спрашивала, а она не говорила. Слышала, у них какой-то конфликт был, правда, очень давно, ещё до моего вселения.
– А что за Ниночка? Продолжила разговор Клара.
– Очень интеллигентная дама, в Университете преподает. Всё лето в экспедициях, не замужем и детей нет.
– А она, в каких отношениях с Пелагеей Григорьевной была?
– В нормальных, соседских. Вот её мать, Катерина Ивановна дружила с Агеей. Они в этом доме с детства жили, подругами были. Только пять лет назад, она умерла, так Пелагея со мной стала больше общаться.
– Надо поговорить с ней, может она, что видела?
Продолжила опрос Клара.
– Так нет её, тишина, не вернулась ещё, – грустным и уставшим голосом, сказала Зинаида Петровна.
– Мы пойдём, пожалуй.
Рената внушительно глянула на Клару, призывая на выход.
– А, что же будет дальше?
Зинаида смотрела на Ренату, вяло, но добродушно.
– Не волнуйтесь, если убийство то будет расследование. Постараюсь в понедельник узнать, что известно следствию.
Она достала ручку и записала свой номер телефона на газете, что лежала на тумбочке у двери.
– Если, что вспомните или узнаете нового, позвоните мне. Хорошо?
В конец расстроенная Зинаида Петровна, кивнула головой.
– Ух, прямо гора с плеч, – сказала Клара, когда они покинули старый дом.
– Ты, как думаешь, убийство или сама?
– Похоже на убийство.
Если ушиб на затылке и лежала она лицом вниз, следовательно, били со спины. Если бы сама упала, тогда ушиб был на лице. При свободном падении, чаще падают на спину или на бок, но не факт. Надо смотреть заключение эксперта, вдруг сердечный приступ. А вот то, что искали что-то, факт. Схожу завтра к Валерию, послушаю, что скажет, потом видно будет.
Кум, думаю, не откажет.
Рената широко и светло улыбнулась.
– Это сколько Ромочке?
Спросила Клара и принялась на пальцах считать возраст.
– Семь месяцев. Там такой, бутуз растёт, весь в отца, – сообщила Рената, не дожидаясь её подсчетов.
Заметив, как на лице у Ренаты проскочила грустная улыбка, соседка спросила:
– А на счёт броши, что думаешь, была?
– Эта версия мне больше нравиться, чем захват квартиры.
Князь Николай Александрович, наследник престола, был в станице Старочеркасской, если мне память не изменяет, в августе 1863 года. Вполне мог встретиться с прадедом Пелагеи Григорьевны и за особые заслуги перед отечеством, наградить его. Возможно, это был орден, а не брошь.
