Kitobni o'qish: «Девственница»

Вечер окутал землю.

Пауль поднялся на холм. Прохладный воздух бодрил. Легкий ветерок обдувал лицо. Отсюда открывался прекрасный вид: домики, как игрушечные, разбросаны среди холмов. Сколько воспоминаний было связано с этим лесом и деревней, уютно устроившейся в лощине! Во многих домах горел свет… А на площади у церкви люди заканчивали последние приготовления: несколько дородных женщин украшали центральную улицу, мужчины мели площадь, к центральному столу несли всякую снедь. Как-ни-как дети двух самых богатых семей должны соединить свои судьбы. Завтра свадьба. В общем-то ради этого Пауль и вернулся домой. На свадьбу хотели пригласить лучших священников, чтобы церемония была незабываема…

Пауль много лет не был дома, а тут это послание с просьбой привезти священников для проведения церемонии. О вознаграждении просили не заботиться, обещали не обидеть. Пауль работал при церкви: переписывал книги, разбирал и сортировал записи и документы, вел дела. Он был одним из многих, хотя когда-то стремился стать самым ярким. Но жизнь поставила его на место. В своей деревне он был действительно лучшим. Все восхищались им, хвалили его и искренне любили. Он хотел пойти дальше. Родители поддержали его. Родители… Он был далеко, погружен в свои дела и мысли. Последние годы их жизни пролетели без него. В начале – мать, затем – отец. А он все стремился к чему-то. Он долго считал себе избранным. Но оказалось, что все его окружение состояло из избранных. Пауль прозрел… Прозрел поздно и с болью. Но прозрел. Он был оторван от родных, да и слишком далеко в своих мыслях и суждениях он ушел от деревенских. Своим среди церковников не стал. Стал одиночкой, зависшим между корнями и призрачным, фантастическим будущим, которое никогда не настанет. Завис в мрачном переписывании книг и ведении документов. В конце концов, в этом тоже была своя прелесть.

– Братья собрались, – раздалось за спиной.

Пауль обернулся. В тени деревьев стоял Рих.

– Да, – Пауль окинул взглядом погрузившуюся в темноту деревню и спустился к Риху. Они прошли между деревьями к месту стоянки. Ван, Игр, Кристоф и Ироз грелись у костра, но, увидев Пауля с Рихом, поднялись, и все вместе, не говоря ни слова, двинулись вглубь леса, к поляне у родника. Мрачные, сосредоточенные лица. Они настраивались на ежедневный ритуал. У каждого при себе была плеть. Церковники приметили поляну еще днем: мягкая низкая трава, деревья вокруг и тихое журчание родника…

До деревни рукой подать, но церковники не хотели пугать местных жителей предстоящим ритуалом.

– Они люди серые, – рассуждал Пауль. – Им не понять.

Деревья расступились, и церковники вышли на поляну.

– Смирим плоть нашу от пагубных желаний! – объявил Рих.

И все разом опустились на колени. Пауль был рад, что они остановились в лесу, в дали от любопытных глаз… Он внутренне готовился вернуться домой. То, к чему он стремился когда-то, было связано с деревенской жизнью: наивные мечты и представления. И чем больше Пауль думал о доме, тем сильнее ощущал контраст между прошлым и настоящим. Пауль оторвался от собственных мыслей, посмотрел на сосредоточенные лица братьев и глубоко вдохнул. Братья обнажили спины. В их руках – плети. Пауль поднял голову: наверху звездное небо с легкими дымчатыми облаками. Пауль зашептал молитву. Ладони его вспотели. Он сильнее сжал плеть. Все его тело в напряжении ожидало ударов. Он размахнулся, стиснул зубы и, не переставая молиться, ударил. Плеть с силой резанула спину. Удар за ударом. Кровь прилила к голове. Глаза заслезились. Пауль презирал себя за слабость, за желание отступить, за то, что так кривится от боли. И с двойной силой обрушивал удары на спину. И горячо молился. Пауль почувствовал, как от очередного удара лопнула кожа, кровь теплой струей потекла по спине. Но Пауль и не думал останавливаться. С каждым ударом он доказывал себе, что сильнее… Внутри – агония. Пауль довел себя до изнеможения. Но остановился только, когда сознание стало покидать тело. В глазах потемнело. Руки ослабли. И окровавленная плеть выпала из них. Пауль повалился на землю. Зрение медленно прояснилось. Он видел очертания травинок перед лицом, размытые силуэты братьев… Пауль захрипел и перевернулся на спину. Он старался не обращать внимания на жгучую, разъедающую боль. Звезды смотрели на него, и, как перышки, плыли по небу облака.

***

Кайра долго ворочалась в постели – ей было душно. Ее душило ожидание. Внутри бурлил неиссякаемый поток энергии. И чем больше Кайра пыталась успокоиться, тем сильнее разгорался этот огонь. Кайре казалось еще чуть-чуть и энергия, вместо того чтобы заряжать силами, обернется против нее. Девушка поднялась с постели. Прислушалась. Тишина… Значит, все спят. Завтрашний день распланирован как по нотам. Он не сильно беспокоил Кайру. Она уже считала завтрашний день свершившимся событием и покоренной вершиной. Но чувство ускользающего времени беспокоило ее. Пустая ночь – без событий, без мыслей и планов, непригодная даже для сна. Впервые в ней было столько энергии, и совершенно некуда эту энергию направить.

Тонкой иголочкой всплыл в памяти вечерний разговор о церковниках – они должны будут прийти на рассвете. А ночью – точно спят – ни один путник не станет бродить по обманчивому лесу в потемках – слишком рискованно. Кайра прикинула, что от рассвета до момента церемонии не так уж много времени, а значит, остановились церковники недалеко. Возможно, сумерки застали их недалеко от деревни. Мысли о церковниках – это дерзкое именование священнослужителей веселило Кайру – все больше затягивали ее. Они уже представлялись ей существами из другого мира, оттуда, где за чащами лесов раскинулись владения цивилизации. Ночь…

Кайра в своей уютной комнате, а они затеряны в чаще лесов. Какие они? Как ведут себя, когда никто не видит, когда прихожане не смотрят на них, как на глашатаев Святого слова? В конце концов они живые люди. Должны же они шутить, ошибаться, грешить? Любопытство все больше овладевало девушкой. И все четче прорисовывалась цель нового приключения. Сегодня последняя ночь ее свободы. Впереди свадьба. Когда, если не сегодня, бросать вызов судьбе? А ей уже не терпелось увидеть их. Она непременно должна стать первой, кто увидит их. Не может же она уступить первенство кому-то из деревенских?! Она выскользнула через окно. Направилась в сторону леса. Грунтовая тропка бежала вдоль родника.

«Церковники точно идут по этой тропе, – думала Кайра. – Это единственный надежный ориентир, к тому же пресная вода всегда под рукой».

Заходить ночью в лес одной рискованно. Кайра испытывала волнение, хотя и не подумала отступиться от своей взбалмошной затеи. Наоборот, она решила во что бы то ни стало найти церковников. За спиной оставался дом. Кайре не хотелось, что бы ее отсутствие обнаружилось. А значит, нужно действовать быстро. Да и ночь не вечна. Кайра торопилась, чередуя бег и быстрый шаг, она двигалась к призрачной цели. Воображение рисовало ей то строгих пожилых мужчин с четками и плотными, привыкшими быть сложенными лодочкой ладонями, то огромных мощных титанов, готовых взвалить на свои плечи небо, то щуплых морщинистых стариков, пропитанных пылью книг. Кайра знала, что один из церковников когда-то жил в деревне. Она не помнила его. Поговаривали, что он странный: много читал, говорил о Боге и вере. В конце концов подался в город и осел там при каком-то храме. Еще поговаривали, что он был монахом, но сбежал…