Kitobni o'qish: «Грешник. Я не знал о сыне»

Shrift:

Глава 1

– Волнуешься, милая? – мама появляется за моей спиной, я вижу ее отражение в зеркале.

– Немного, – пожимаю плечами.

Хотя нет… Я очень волнуюсь. По сути, я впервые иду на собеседование в очень серьезную контору. До этого я работала удаленно, все было просто. А сейчас надо будет сидеть в офисе, стараться не злоупотреблять больничными, хотя сын не болеет часто. Так, сезонные простуды, ветрянка в садике не прошла мимо нас, но в общем и целом у меня ребенок с отличным иммунитетом.

– Ты отличный специалист, – мама разворачивает меня к себе и берет за плечи, стараясь подбодрить. – Ангелина, – называет полным именем, – у тебя отличные рекомендации, ты столько лет уже проработала, пусть и из дома. Уверена, ты пройдешь собеседование.

Улыбаюсь маме. Так странно… Сама столько персонала подобрала, пусть и удаленно, а сейчас волнуюсь насчёт собственного трудоустройства. Все же делать все онлайн намного проще. У меня, по сути, только общение в интернете и с мамочками на детской площадке было последние годы, поэтому очень страшно.

Фирма, в которую я хочу устроиться, зарекомендовала себя на рынке хорошо – явно не шарашкина контора. Уж в чем, но в вакансиях и условиях я разбираюсь отлично, как умею и потенциальных работодателей рассматривать, так и искателей работы. И все кажется таким простым, пока не касается тебя лично.

– Спасибо, мам, – обнимаю ее. – Если я вдруг задержусь, то в часов пять иди за Максимом в садик. Я там приготовила…

– Лина, – отстраняется мама, – не первый день замужем. Я знаю, когда забирать и чем кормить внука. А ты думай только о работе.

Я не хотела выходить на постоянку в офис. Из дома работать удобнее, да и сын всегда на виду. Всегда могу сорваться в детский сад, хотя мне ни разу не звонили и не просили срочно забрать ребенка. И маме помочь всегда могу приготовить или убрать. Пусть она и не показывает, но я знаю, что ноги у нее в последнее время сильно болят. А операция по замене суставов… Я перестала считать нули после пятого, понимая, что не потянем мы.

Но я нашла эту вакансию и подумала, что при такой зарплате можно начать откладывать на операцию. Осталось самое сложное – устроиться. Я же все знаю, не один год занималась подбором персонала. Должна справиться, тем более и мама, и сын так верят в меня. Не подведу…

Я одна работаю на нас троих. Мамина пенсия – это… Покрыть коммуналку, купить лекарства и немного на продукты.

Родила меня мама поздно, отца я совсем не знала, поэтому только мы есть друг у друга. Правда, несколько лет назад появился в нашей семье мужчина – мой сын. Когда мать узнала, что я беременна, то села на диван и заплакала, сказав, что я повторяю ее судьбу. Может, это не так и плохо? Главное – не терять надежду и позитивно мыслить.

Тогда я испугалась маминых слов, потому что аборт делать не собиралась. Если эта жизнь зародилась во мне, то так надо было. Значит, этот ребенок должен был появиться на свет.

– О чем задумалась? – мама гладит меня по щеке, а потом смахивает невидимую пылинку с моей блузки.

– Не знаю, – делюсь с ней, как и всегда. – Что-то в груди ноет. Но это от предстоящего собеседования наверняка. Правда… Не знаю, мам, как будто что-то случиться должно.

– Не игнорируй свои предчувствия, Лина, – качает указательным пальцем мама. – А хорошее или плохое случится?

Прислушиваюсь к своим внутренним ощущениям. А вот тут не знаю…

– Может, это предчувствие перемен? И я уверена, что в лучшую сторону, – стараюсь держаться бодро.

– Вот тебе на такси, чтобы приехала при полном параде, а не после тряски в метро, – мама достает из кармана халата купюру и вкладывает мне в руку. – И не спорь, – сразу же предупреждает, понимая, что я хочу возразить.

Если меня возьмут на работу, то я все возмещу. И ещё сверху добавлю.

– Спасибо, – снова обнимаю маму. – Мне пора.

– Беги, доченька, – напутствует она меня. – За Максима не беспокойся.

Я знаю, как сильно она любит внука. А ведь так боялась когда-то, но теперь эти страхи кажутся безосновательными. Мама не спрашивала об отце Максима, а я старалась о нем и не вспоминать. И на это были причины…

По совету мамы вызываю такси и через полчаса стою у офисного здания, закусив губу. Черт, помаду же съем, если так продолжу!

Сердце сильнее начинает отбивать чечётку о ребра, когда поднимаю голову на возвышенность из стекла и металла. Красиво, дорого… А я привыкла к панельным домам и старым детским площадкам.

На входе вижу турникеты и немного теряюсь. Но охранник, просканировав мой паспорт, выдает временный пропуск и говорит, куда подниматься. У меня уже стресс… Что же дальше будет?

Нахожу начальника отдела по подбору персонала – таблички на двери мне в помощь. Женщина лет сорока оказывается милой, даже не задаёт каверзные вопросы, и я немного расслабляюсь.

– Вам осталось только поговорить с Тимофеем Олеговичем, – говорит мне Любовь Андреевна. – Кабинет директора дальше по коридору.

Я наводила справки об этой фирме, поэтому не удивлена. И имя владельца мне тоже известно. Остался последний шаг – встретиться с ним. Думаю, если я проделала весь этот путь, то завершающий штрих не так уж и страшен.

– А он на месте? – уточняю я.

Любовь Андреевна нажимает на кнопку селектора и, как я понимаю, связывается с секретарем Тимофея Олеговича. Фотографий на сайте фирмы я не нашла, но это и не важно. Последний этап… Остался последний этап.

– Да, ждёт вас, – заканчивает Любовь Андреевна разговор. – Вы так не волнуйтесь, у нас самый лучший директор. У него тоже есть дети, он все понимает. И вы мне понравились больше всех, так что рекомендации за мной.

Повезло, наверное, его жене. Если он женат, конечно. Понимающий… Что ещё пожелать матери-одиночке, которая пытается устроиться на работу?

– Я буду рада с вами работать, если все сложится, – поднимаясь, пожимаю руку, возможно, своей будущей начальнице.

Кабинет нахожу без проблем. Захожу в просторную приемную и улыбаюсь девушке, которая сразу же спрашивает:

– Вы Ангелина Петровна?

– Да, – отвечаю чуть сдавленно.

Все же меня не отпускает. С Любовью Андреевной было проще, а сейчас опять меня немного начинает трясти.

– Проходите, – указывает она на дверь.

“Генеральный директор Загорский Тимофей Олегович”.

Загорский… Знакомая фамилия. Точно! Олег Юрьевич наверняка его отец. А ему я подбирала пару кандидатов.

Кивнув симпатичной секретарше, открываю дверь и оказываюсь в просторном кабинете. Его владелец поднимает голову, и я…

Да у меня земля из-под ног уходит!

Не может быть!

Жена, дети, Тимофей…

Все было ложью? Тот месяц был пропитан ложью?

Он смотрит на меня так, будто не узнает. А сколько таких было? Неудивительно, что он не запомнил мое лицо. Да и те слова, которые сказал мне на прощание…

– С вами все в порядке? – голос бьёт по ушам, но…

Это другой голос!

Снова смотрю на своего потенциального работодателя, практически пожираю его взглядом.

Мне кажется, что я схожу с ума.

Это его лицо!

Но передо мной другой человек. Он точно другой. И он меня не знает, не понимаю макет, что сейчас происходит со мной. А внутри меня будто все разлетается на части.

Как? Ну как?

– Ты… – произношу, оседая на пол.

Ноги совсем не держат. Упираюсь в кожаный диванчик, положив голову на подлокотник.

– Не помню, чтобы мы переходили на такое общение, но вы, судя по всему, переволновались, – говорит с беспокойством… Тимофей Олегович?

Он оказывается рядом со мной и помогает подняться. Я смотрю в его глаза, но не вижу узнавания или хоть какого-то намека на него.

Но это же он… Это же…

Дотрагиваюсь рукой до таких знакомых губ, и директор отшатывается.

– Простите, но это не очень удачный способ устроиться на работу, – усмехается он.

– Матвей… – вырывается у меня, прежде чем я отключаюсь от переизбытка эмоций.

Глава 2

– У нас есть нашатырь? Или чем приводят в чувства впечатлительных барышень? – прорывается голос в сознание.

– Тимофей Олегович, я поспрашиваю, – теперь говорит женщина.

Боже… Вместе с голосами приходят и воспоминания. Матвей…

Открываю глаза – передо мной потолок. Я пришла устраиваться на работу и встретила Матвея. То есть не его… Слышала когда-то, что у каждого человека есть двойник, но не настолько же идентичный!

– Ничего не надо, – хрипло произношу, садясь на диване.

Работы мне теперь явно не видать. Да и не очень-то я и сама горю желанием. Работать на человека, который как две капли воды похож на моего… А кем мы с Матвеем друг другу были? Я не задумывалась никогда об этом, и сейчас точно не самое лучшее время.

– Какая ирония судьбы, – мой потенциальный начальник останавливается в нескольких шагах от меня, но на его лицо я не могу поднять глаза. – Вы где-то пересекались с моим братом, а сейчас пришли устраиваться ко мне в фирму на работу. Совпадение? Жизнь любит иногда так пошутить.

– Братом… – эхом повторяю и наконец поднимаю голову. – Матвей ваш брат?

Неуместный вопрос, кажется. Мы смотрим друг на друга, и теперь я чётко вижу, нет, скорее даже чувствую, что передо мной не Матвей.

Они на одно лицо, но… разные. Тимофей Олегович похож на тихую гавань, а его брат… Матвей был ураганом, штормом, цунами. И этой стихии невозможно было противостоять. И страшно, и прекрасно. Боишься, но отдаешь себя во власть, потому что бежать невозможно. Некуда.

– Да уж, – Тимофей Олегович возвращается за стол. – Матвей умеет оставить неизгладимое впечатление.

– Я, наверное, пойду, – неуверенно поднимаюсь и переминаюсь с ноги на ногу.

– А работа вам уже не нужна, Ангелина Петровна?

– Что? – ещё больше теряюсь. – Вы хотите после всего… – закусываю губу, не зная, как правильно подобрать слова.

– После чего? – с интересом спрашивает Тимофей Олегович. – Послушайте… Нет, сначала присядьте, – указывает на стул. – Кофе хотите?

Он ничего обо мне не знает. О нас с Матвеем. Правда, сейчас, когда я задумалась о том, кем были друг другу, уже и сама не уверена, были ли “мы”.

Видимо, моя подруга была тогда, пять лет назад, права. Матвей – обычный бабник, который, возможно, и не вспомнит мое лицо, не узнает меня при новой встрече. Конечно, о таких эпизодах близким не рассказывают. Это же замучаешь родных разговорами о своих похождениях.

– Кофе, – постучав, в кабинет входит секретарша.

Видимо, начальник успел отменить нашатырь и заказал кофе.

– Спасибо, – кивает Тимофей Олегович. – Вы можете быть свободны. Хотя подождите, – останавливает ее. – Ангелина Петровна, у вас документы с собой? Отдайте их Валентине, она отсканирует и передаст с отдел кадров.

– О… – только могу выдать и ищу взглядом свою сумку.

Она на кожаном диванчике, где недавно лежала и я. Достаю файл с подготовленными документами и отдаю секретарше.

– Оригиналы заберёте у меня, когда будете уходить, – деловито произносит Валентина и выходит.

– Итак, Ангелина Петровна, присаживайтесь, – повторяет Тимофей Олегович и быстро пробегает глазами по экрану ноутбука. – У вас успешное закрытие вакансий, процент достаточно высок. Хм… А почему высшее неоконченное? Вам оставалось учиться всего ничего, но вы ушли. И хорошая специальность у вас была. Финансовая аналитика.

Сердце замирает в груди на несколько секунд, а потом начинает бешено колотиться, едва не ломая ребра. Почему он об этом спрашивает?

– Я… – делаю глоток кофе, который едва не проливается на блузку, потому что руки дрожат. – Я… Моя мама болеет, ей нужна помощь.

Безбожно лгу. Ушла я из института по другой причине, но так страшно ее озвучивать перед братом Матвея. А если сразу после нашего собеседования Тимофей Олегович позвонит и расскажет, что теперь у него работает девушка, которая в обморок упала, перепутав братьев?

Нет, вряд ли Матвей меня вспомнит. Не стоит об этом беспокоиться. И Тимофей Олегович, кажется, интересуется всем исключительно с профессиональной точки зрения.

Но ведь мне все равно придется заполнять анкету, и тогда станет понятна истинная причина моего ухода из института.

– Сочувствую, – произносит Тимофей Олегович. – Но вы успешно прошли онлайн-курсы по HR, начали работать.

– Ещё я родила ребенка, это тоже причина, – выпаливаю, решив ничего не скрывать.

Он же не знает, что это ребенок его брата, его родной племянник.

– Вы указали, что не замужем, – Тимофей Олегович снова смотрит на экран. – Впрочем, меня это не касается.

– Я, честное слово, не стану злоупотреблять больничными, – обещаю. – Мама всегда сможет присмотреть за сыном. И он не болеет почти, я тоже. И в другой декретный я не собираюсь.

– Чем черт не шутит, – улыбается мой новый начальник, и в этот момент я едва не выдаю протяжный стон. – Не зарекайтесь, Ангелина Петровна.

Когда Тимофей Олегович улыбается, их сходство с Матвеем становится для меня невыносимым. И мне бы, конечно, спросить, как часто один брат появляется в офисе другого, но я не знаю… После разрешения ситуации Тимофей Олегович ни разу больше не упомянул брата, не спрашивал меня, откуда я его знаю. Значит, боссу все равно.

– А это только ваша фирма? – интересуюсь вроде бы невзначай, но мой фортель не удается.

– Если вы хотите спросить о моем брате, то я с ним не общался пятнадцать лет, только недавно мы встретились и кое-как наладили общение, – безразлично отвечает Тимофей Олегович. – Сейчас Матвей, скорее всего, на очередном турнире. И меня не волнует, что у вас было в прошлом. Если вы готовы работать, то работайте. Здесь он никогда не появлялся и вряд ли появится.

Кажется, я густо краснею – чувствую, как щеки вспыхивают. Но Тимофею Олеговичу на самом деле все равно. Сам же сказал, что с братом не общался столько времени. Значит, отношения у них не очень. Но самое главное, что мне не грозит встреча с Матвеем.

А эта работа мне нужна. И если я смогу ещё и подрабатывать, то мы с мамой и Максимом вообще ни в чем не будем нуждаться. И маме операцию сделаем.

– У нас ничего не было, – говорю я. – Точнее… – надо же как-то пояснить свое поведение. – Я влюбилась, а он не обращал на меня внимания.

– Я вам сказал, Ангелина Петровна, что меня это не интересует, – перебивает меня новый шеф. – Главное, чтобы вам ничего не мешало работать.

– Не помешает, Тимофей Олегович, честное слово, – я даже руку к груди прижимаю.

Пусть все складывается не так, как я планировала, но все же складывается. У меня будет постоянная работа, наверняка есть и привилегии, которых нет на удалёнке. И плевать, что работать придется на брата человека, которого я любила. Пусть недолго, но ярко. Настолько ярко, что я до сих пор помню все в подробностях. Каждое прикосновение, каждый поцелуй…

Не думать об этом. Не думать! Только работа.

– Любовь Андреевна вас введёт… – кивает Тимофей Олегович, но замолкает, потому что за дверью слышится возня и голоса.

– Нельзя! – громко говорит секретарша.

– Валечка, мне можно, – игривый мужской голос возражает. – Меня в коридоре пару раз уже назвали Тимофеем Олеговичем. Это так забавно.

Нет… Ну нет! Почему именно сегодня? Я видела, что брат Матвея не лгал, когда говорил, что он здесь не появляется. Ну почему сегодня?

Ладони потеют. Дыхание становится частым и почти свистящим. Он ведь меня не узнает. Не должен. Пять лет прошло, а мы провели вместе всего лишь месяц. Ничего особенного.

Дверь открывается, и я замираю статуей, уже чувствуя, как этот шторм заполняет кабинет.

– Оу, – звук голоса меня почти убивает, режет наживую.

– Пошел вон отсюда, – произносит спокойно Тимофей Олегович. – И без разрешения не входи.

– Я на диванчике подожду, – от этих слов зажмуриваюсь, не представляя, как выйду отсюда.

Слишком много потрясений за один день…

Глава 3

– Я работаю, – сдержанно говорит Тимофей Олегович. – И ты сейчас мне мне мешаешь, Матвей.

– Такая симпатичная со спины работа у тебя, – понимаю, что говорит обо мне и напрягаюсь ещё больше.

Вот зачем он здесь?

Пришел к брату – понятно.

И, как обычно, правила не для Матвея. Его не волнует, что люди заняты, что в офисе есть определенная дисциплина. Есть только он и его желания. Хочу – получу любой ценой.

– Ангелина Петровна, – доносится до меня голос Тимофея Олеговича, – заберите свои документы у Валентины и возвращайтесь к Любови Андреевне. Она вас введёт в курс дела.

– Конечно, – поднимаюсь, но повернуться к двери не могу.

Пусть я уверена, что Матвей меня не узнает, но мне самой придется взглянуть в лицо своему прошлому. Такому болезненному, но и такому сладостному. С ним все на контрасте. Все на пределе. Чувства будто стократно усиливаются. Нервы обнажены. Поэтому с ним можно вознестись в рай или упасть в самую темную бездну, в самое пекло. Я была в обоих состояниях. Но в то же время была готова к этим качелям, готова идти с ним по жизни.

Влюбленная идиотка… Была. И если была, то смогу сейчас обернуться и пройти мимо. Он все равно меня не узнает. Месяц мы провели вместе пять лет назад. Слишком долгий срок и слишком короткий. Все же контрасты – это про Матвея.

– До свидания, – произношу и, стараясь не смотреть в лицо своему прошлому, иду к двери.

– А с мордашки твоя работа ещё симпатичнее, – присвистывает Матвей, но я упорно его игнорирую.

Могу дышать, только когда выхожу в приемную. Вот и все. Ничего не случилось. Как я и предполагала, он меня не узнал. И это, наверное, к лучшему.

Забираю документы, иду снова к начальнице отдела по подбору персонала. Надо думать только о работе. Я не должна снова позволить Матвею отравлять мои мысли.

– Поздравляю вас, Ангелина Петровна, – улыбается мне Любовь Андреевна.

– Лина, просто Лина, – говорю я. – Очень рада буду с вами работать.

– Хорошо, Лина, – кивает она. – На сегодня вы можете быть свободны. Завтра к девяти жду вас здесь, будем знакомиться с фронтом работы. А пока возьмите с собой дома вот это, – нажимает на кнопку, и начинает работать принтер. – Это трудовой договор, соглашение о неразглашении коммерческой тайны. Ознакомьтесь, завтра подпишете в отделе кадров.

– То есть я могу быть свободна? – беру ещё теплые листы и протянутый файлик.

– Завтра к девяти, – напоминает Любовь Андреевна.

Все, у меня получилось. И я справлюсь, пойду на повышение, может, через время. Или перейду в другую контору. По крайней мере, у меня будет стаж не только в онлайне, а это большой плюс.

– Тогда до завтра, – произношу с улыбкой, но, оказавшись в коридоре, снова паникую.

А если я с ним столкнусь сейчас?

А если он меня всё-таки узнает?

А если?..

Нет, хватит! Я больше не та старшекурсница, которой можно запудрить мозги. Я взрослая женщина. Я мать, и думать мне надо о ребенке, а не о его… отце.

До лифта дохожу без проблем, прикладываю к турникету свой временный пропуск, чтобы выйти, и прощаюсь с охранником. Вот они – стеклянные двери, ведущие на улицу. Вот она – свобода, по крайней мере, на сегодня. А завтра будет новый день, и он сотрёт все, что сегодня произошло.

Хотя ведь… Ничего же и не произошло. Для Матвея. А мне, видимо, надо было пройти через это, чтобы окончательно понять, что я Матвея ничего не значила.

Несмотря на все тяготы и перипетии, влюбленная дурочка все ещё живёт где-то во мне.

Первое время мне казалось, что он вернётся, я искренне верила, что одумается и поймет, что зря меня обвинял во лжи. Но шло время, ничего не происходило, и с появлением Максима я поняла, что мне надо стать взрослее, а не грезить о несбыточном.

Я справилась, жила своей жизнью, в которой появился маленький человечек. И ему нужна была не мама, витающая в облаках, а мама, сосредоточенная только на нем.

Двери разъезжаются в стороны, когда я к ним подхожу, и тут же… Едва я делаю шаг на улицу, как кто-то меня за талию притягивает к себе.

– Ты… – выдыхаю я.

Его руки снова касаются меня. Я вижу перед собой лицо, которое мне столько снилось. И этот запах… Я реагирую, как самка самого озабоченного животного на земле. Кажется, это енотовидная собака. Недавно сын смотрел передачу про них, и я слушала.

Боже, о чем я вообще думаю?

– Я, – кивает Матвей. – Неужели ты думала, что я тебя не узнаю? Такого ангелочка сложно забыть.

– Не надо, – я повышаю голос, выпутываясь из этих отравляющих объятий. – И да, я надеялась, что ты меня не узнаешь. Сколько женских лиц было после меня. Я рассчитывала, что они все… мы все превратились в сплошное пятно, – понимаю, что старая обида выплёскивается наружу, пора бы прикусить язык, пока не сказала лишнего. – Матвей…

– И то есть ты просто по случайности пришла устраиваться к моему брату? – усмехается он, останавливая меня, притянув к себе за локоть. – Лина, я не верю в такие совпадения.

– Иди к черту, – собрав остатки воли в кулак, стараюсь держать лицо. – Я не обязана перед тобой отчитываться.

Мы слишком близко, и я понимаю, что этот наркотик снова проникает в меня. Будет сложно, но я справилась один раз – справлюсь и во второй.

– Конечно, – Матвей притягивает меня ещё ближе. – Мы всего лишь несколько раз переспали.

Его слова – пощёчина для меня. Но они отрезвляют. Вот, значит, как он расценивал наши… отношения?

– Действительно, – соглашаюсь, хотя собственные слова обжигают горло. – И не весь мир крутится вокруг тебя. Я просто хочу работать.

Он не верит мне. Я помню это выражение лица, когда Матвей смотрит, прищурившись. Не верит… Ну и ладно. Мне плевать. Хотя нет, я все ещё хочу, чтобы он поверил.

Та неопределенность, недосказанность, что осталась между нами, камнем висит на моем сердце. Как он мог меня обвинить?

– Работать… – тянет Матвей. – Удачи, ангелочек. Только ты здесь долго не задержишься.

Звучит как угроза. А я не хочу, чтобы наше общее недолгое прошлое влияло на мое настоящее.

– Что тебе нужно от меня? – отступая все дальше, качаю головой.

Я не понимаю его. Неужели девушкам, с которыми, как Матвей сам сказал, пару раз переспал, в Москве не устроиться. Или только я удостоилась такой чести?

– От тебя, Лина? – его бровь выгибается.

Я где-то читала, что только маленький процент людей умеет делать подобное с бровями. Но, конечно, в них входит. Он особенный.

– Оставим друг друга в покое, – прошу я, хотя понимаю, что эту просьбу Матвей не удовлетворит.

Ему захочется поиграть со мной, загнать в угол. Наша встреча не сулит ничего хорошего.

– Нет, мышка, – улыбается Матвей, но эта улыбка обещает мне все круги ада. – Мы с тобой скоро встретимся снова.

Я ведь всего лишь шла на собеседование! Ну почему? Почему снова он?

– Не думаю, – вскидываю голову. – Иначе мой муж… – начинаю выдумывать на ходу, хотя сама не понимаю зачем. – Мой муж не оставит это просто так.

– Уже боюсь, – улыбка так и не сходит с его лица. – А где обручальное кольцо, ангелочек?

Черт!

О его внимательности я забыла.

– У ювелира на чистке, хотя это не твое дело, – произношу с нажимом. – Прощай.

– До встречи, Ангелина, – слышу со смешком.