Kitobni o'qish: «Краткое изложение книги «Тысячеликий герой». Автор оригинала Джозеф Кэмпбелл»

Джозеф Кэмпбелл утверждает, что в мифологическом наследии существует истина, однако для современного человека она завуалирована, и чтобы ее извлечь, требуется инструмент. Для выявления универсальных закономерностей мифа автор поставил задачу свести воедино сюжеты историй со всего света. В книге рассмотрены мифологические сюжеты и соответствующие им ритуалы, сны, психологические процессы индивида и метафизические концепции. Итогом стала концепция мономифа – универсального сюжета для человечества. Это вечная история о духовном развитии человека и всего мира.

Пролог
Мономиф

1. Миф и сновидение

В традиционных текстах разных народов и авторских произведениях можно найти черты одной постоянной истории. Она намекает на некий больший смысл, стоящий за вариациями сюжета.

Мифотворчество не завершилось в древности. И сегодня миф присутствует в культуре, искусстве, философии и социальной жизни. А когда мы отдыхаем, он врывается в наши сны.

Автор находит характерным, что самая простая сказка может затронуть в человеке глубинные переживания. Это связано с тем, что она несет в себе мифологические символы, понятные нашей психике. Связь мифа с психологией любопытна, как и вопрос, чему же символы призваны научить человека.

Среди всех наук, касающихся мифологического наследия, автор выделяет психологию. Фрейд и Юнг отмечали, что логика мифа в сознании людей актуальна и в XX веке. Каждый человек интерпретирует универсальные образы по-своему и создает персональный пантеон сновидений.

В качестве наиболее очевидной связи мифа, психики и сновидения автор приводит пример Эдипова комплекса и ссылается на клиническую практику Фрейда. В мифе царь Эдип убивает своего отца Лая и по незнанию женится на своей матери Иокасте. По Фрейду, в раннем детстве ребенок переносит на мать сексуальные желания, а к отцу испытывает ревность и агрессию. Сновидения, с которыми пациенты обращались к психиатру, представляют вариацию мифа и свидетельствуют о том, что пациент не вполне освободился от детского восприятия реальности.

Бессознательное человека самостоятельно формирует мифы и посылает их в сознание человека через сны, фантазии и иллюзии. Они могут быть страшными или притягательными, однако угрожают не нам самим, а нашему обыденному существованию, и подталкивают к развитию новой жизни. Так миф неизменно оказывается приглашением к личностному росту.

Таким образом, толкующий сновидения психоаналитик принимает древнюю роль мудреца-наставника. Он знает тайны сокрытого мира и помогает в инициации путника, давая советы и указывая на смысл тех или иных образов.

Опираясь на эти выводы, автор обращает внимание на древние ритуалы инициации: человека проводят через этапы преобразования, которые изменяют сознательную и бессознательную жизнь. Обряды перехода на новую стадию жизни (ритуал рождения, присвоения имени, достижения зрелости, бракосочетания, погребения) в примитивном обществе были крайне важны. Они отличаются актом разрыва с прежней жизнью, после чего следует социальная изоляция и обучение человека новым правилам. Пройдя ритуалы, посвященный возвращается в мир словно заново родившимся.

Примечательно, что символы из этих ритуалов имеют обыкновение проявляться в сновидениях пациентов, которые после курса лечения отказываются от детских комплексов и взрослеют. Например, у аборигенов Австралии обряд мужского взросления связан с ритуалом обрезания, и мальчика уводят от женщин к Большому Змею-Отцу. Одному из пациентов, начавшему под руководством Юнга преодолевать зависимость от матери, приснился сон, в котором из пещеры на него набросилась змея и укусила в область гениталий.

Обряды инициации настолько необходимы психике, что, если их не проводить, они напоминают о себе образами сновидений. Символика мифа призвана подтолкнуть человека к развитию и преодолеть обманчивый комфорт стагнации. Рост – всегда тяжелый процесс, а иногда и болезненный. Не каждый человек самостоятельно на это решится, поэтому и нужны наставники извне. Автор отмечает, что высокий уровень невротических расстройств и частая инфантильность в наше время связаны с утратой институтов духовного наставничества.

Мифологические переходы на новый этап мировосприятия и соответствующие им психологические кризисы сопутствуют личности на всех этапах жизни. От начала пути, когда человек бросает вызов жизни, до конца, когда испытанием становится смерть, человек проходит ряд метаморфозов. Так было у всех народов во все времена.

При этом нарушение обряда перехода и умышленный обман в угоду собственной выгоде караются проклятием. Эту закономерность иллюстрирует миф о Минотавре. Истоком бед, обрушившихся на Критскую империю, становится даже не преступление Пасифаи, которая вступила в связь с быком и породила чудовище, а поступок самого царя Миноса. Он принял от Посейдона благословение на царствование, но отказался принести в жертву божественного быка и присвоил животное себе. Автор указывает, что как ритуал перехода подразумевает обновление личности, так и введение в сан подразумевает новый статус с соответствующими правами и обязанностями. Минос как царь поддался страсти личного обогащения и присвоил быка, что и повлекло каскад бедствий личных и общественных. Таким образом, при нарушении ритуала индивид отрезает себя от общества и раскалывает его.

В культивировании подобных эгоистических мотивов автор прослеживает появление образа тирана-чудовища. Такой персонаж одержим алчностью и вызывает опустошение и разорение земель. Боясь упустить добытое, он становится агрессивным.

В противовес появляется герой, первое качество которого – смирение, а миссия – не допустить гибели цивилизации. Ссылаясь на работы профессора Арнольда Д. Тойнби, автор говорит, что очевидные способы не сработают. Невозможен прямолинейный возврат к добрым старым временам или методичное построение будущего общества – распадающиеся элементы нельзя просто сплотить воедино. Победить смерть может только рождение нового. Вводится понятие «постоянного рождения», которое противостоит непрерывному повторению смерти. В контексте рассмотренного мифа Тесей, сразивший Минотавра, становится символом становления греческой цивилизации.

Для того чтобы совершить подвиг и изменить мир, герой должен обладать высоким духовным уровнем. Первый шаг к этому – отрешенность (уход) от мира, чтобы в противовес внешней суете сосредоточиться на внутренних ресурсах.

Внутренний мир является бессознательным, царством сна, которое всегда при нас. В нем находятся не только фантастические образы, но и все потенциальные возможности личности. Если извлечь этот потенциал, то последует яркое обновление жизни. Если же человек выведет наружу не только личные скрытые возможности, но и утерянные обществом, то станет настоящим культурным героем.

Герой удаляется с мировой сцены, сражается с внутренними демонами и затем прорывается к глубинам подсознания, к чистому восприятию мировых образов, которые Юнг назвал архетипами. Именно из этих областей психики к нам взывают мифы посредством знаковых сновидений. Автор приравнивает миф к сновидению лишь с тем отличием, что сновидение окрашено спецификой личности сновидца, а известные в культуре мифы однозначны для всего человечества.

Таким образом, для оздоровления общества герой находит решение не во внешнем уже разрушающемся мире, а в пространстве первоистоков человеческой жизни и мысли. Для обыденности мира герой умирает и возрождается человеком вечности. Вторая задача героя – принести полученные знания об обновленной жизни обществу и возродить его.

Путь героя представляет собой добровольное приключение. Когда в обществе накопились проблемы, он слышит зов и отправляется в путь. Преодолевая препятствия и рискуя, он стремится к своей духовной цели. Этим путем суждено пройти далеко не всем, но и жизни обычных людей налаживаются, когда деяния героя возрождают мир и возвращают утерянные смыслы.

Автор отмечает, что сегодня люди нуждаются и в героях, и в руководстве. Пользуясь образами рассмотренного мифа о Минотавре, он приводит в пример нить Ариадны, которая помогла выбраться Тесею из лабиринта. Современная цивилизация стала запутанным лабиринтом, однако беспристрастный создатель лабиринта художник-ученый Дедал создал также и путеводную нить, которой автор предлагает воспользоваться и проследить извечный путь героя.

2. Трагедия и комедия

Начиная разговор о трагедии, автор вспоминает роман Льва Толстого «Анна Каренина» в качестве примера истории о разрушительной страсти, напоминающей порок Пасифаи. Трагедии повествуют о расчленении человеческой души под напором демонов. Счастливый конец противоречит известному мировому закону: все рано или поздно придет к разрушению и смерти.

Само нахождение у истока человеческих страданий приобщает очевидца к страдающему человеку, а смысл этих страданий вызывает ужас и позволяет взглянуть в глубь сути жизни. Такова природа трагического катарсиса, который призван оказывать очищающее воздействие на человеческую душу. Автор сопоставляет это с ритуальным катарсисом (очищением общины от пороков прошедшего года), который присущ мистериям с расчленением бога-быка Диониса.

Парадоксальным образом искупающее таинство смерти позволяет прочувствовать суть жизни, и в этом состоит искусство трагедии. Современная литература воздействует еще сильнее, прибегая к реалистичной откровенности, отказывая читателю в блаженной жизни после смерти. Горечь таких сюжетов заставляет скептически смотреть на мелочи жизни.

В сравнении с этим комедия кажется пустой забавой и временным укрытием от тягот реальности. Люди отказываются принимать всерьез сказку о счастье и оставляют ее где-то за пределами взрослой жизни. Однако это поверхностное понимание жанра божественной комедии спасения, которая в древнем Риме по статусу стояла выше трагедии, считалась более сложной для понимания и несла в себе глубокие откровения.

Счастливый конец сказки, мифа или комедии демонстрирует превосходство над трагедией человека. Объективно мир может оставаться таким же драматичным, однако при изменении его восприятия в глазах героя комедии мир предстает другим. Если трагедия призвана разрушить нашу привязанность к формам, то комедия воспевает непобедимую радость жизни. Так оба жанра объединяются в выражении единого мифологического опыта откровения жизни.

Задачей мифологии и сказки является откровение о темном внутреннем переходе от трагедии к комедии. Происходящее может выглядеть фантастическим и условным, поскольку оно отражает психологические победы, а не физические. По сюжету герой путешествует по земле, однако его дорога ведет в глубь личности, через метафорический лабиринт. Как счастливые семьи, по словам Толстого, похожи друг на друга, так же похожи и мифы спасения.

3. Герой и бог

Сформированная выше формула перехода «уединение – инициация – возвращение» является центральным блоком мономифа, а мифологические приключения героя детализируют ее. Герой отправляется из обыденного мира в область сверхъестественного, где в противоборстве с фантастическими силами одерживает победу, и затем возвращается с неким благом для соплеменников. Таковы истории Прометея, Ясона и Энея.

Далее автор с этой позиции рассматривает сюжеты мировых религий. Будда после странствий, отшельничества и медитаций успешно преодолевает искушения, после чего обретает сокровенные знания, и Брахма поручает ему стать учителем богов и людей. В Ветхом Завете Моисей, приведя свой народ в Синайскую пустыню, на горе получает от Господа Скрижали Закона и возвращается к людям с миссией обучать их религии. Все перечисленные события описываются в источниках красочно и в невероятных масштабах, что призвано подчеркнуть их значимость для общества.

Автор отмечает, что формула повторяется независимо от сферы жизни, будь то религиозное событие, политическое или личное. Герой человечества сначала уходит в небытие, получает сокровенный опыт, а затем возвращается исполненный созидательной силы для преобразования общества в своей сфере. Это демонстрирует единство человеческого духа в его стремлениях и подтверждает актуальность авторской теории для современной жизни.

Сохраняя основную формулу, приключения героя в вариациях разных времен и народов наделены дополнительными этапами. Если какой-то этап отсутствует, то обычно подразумевается. На основе обширного материала автор берется выявить все устойчивые этапы странствия героя и последовательно их описать в виде одного собирательного приключения.

Объективная суть героического пути в возобновлении духовной энергии мира, что происходит при возвращении героя. Однако для героя этап возврата становится самым трудным испытанием.

Во-первых, просветленный герой, сам находясь в гармонии с реальностью, способен просто позабыть о горестях мира и упованиях людей. Во-вторых, он может отказаться от непосильной задачи поднимать людей до своего уровня, ужаснувшись духовной пропасти между собой и ими. Кроме того, если герой овладел сокровенным благом, не пройдя положенные личные испытания, то мировые силы покарают его, как Прометея. В конце концов, герой может банально не справиться со своей миссией донести откровение до людей.

Как правило, в мифе герой отправляется не за благом как таковым, а за символическим предметом, который необходим ему или обществу. В сказке, как в упрощенной вариации мифа, герой чаще отправляется за незначительной вещью для себя лично и добивается локальной победы. Миф повествует о событиях народного масштаба, а герои религий несут послание всему миру. Соответственно и характер полученных героем знаний различается по значимости и масштабу от тайны имени своего родителя до знаний о космогонии.

Опираясь на факт, что герой может принести религиозное знание, автор приводит цитаты мистиков о переживании единства человека с Богом, в процессе которого человек получает искомые знания. Так герой находит Бога, познавая самого себя.

4. Центр Мироздания

Если приключение героя было успешным, в мир вливается поток жизни.

Это чудесное событие может принимать разные формы, в том числе физическую в виде живительной субстанции, форму потока энергии или духовной благости. Все это проявления одного и того же, без чего жизнь останавливается и уступает смерти.

Источник этого потока – центр вселенной, представленный Покоящимся Местом в легенде о Будде, истоком Древа жизни или главным божеством. Это своего рода Пуп Земли, тогда как герой становится пуповиной, через которую в мир вливается энергия непрерывного сотворения.

Автор упоминает о строительстве храмов, символизирующих подобный источник сотворения. Они строятся на святых местах, которые стали таковыми, имея собственный миф происхождения. Как правило, храмы ориентированы по четырем направлениям горизонта, а их центр символизирует Точку Неистощимости. Посетитель храма имитирует подвиг героя, достигшего своей цели, он приобщается к универсальному ритуалу возрождения, что становится средством вдохновения и пробуждения.

Если уменьшить масштаб воображаемой карты, то можно увидеть, как древние города строились наподобие храмов, с воротами по четырем сторонам света, со святилищем божества в центре. Подобно расширяющимся концентрическим кругам, центром религии становится уже город, как Иерусалим или Мекка, верующие со всего мира обращаются к ним во время молитвы, и так весь мир становится храмом, Центр Мироздания оказывается повсеместным.

Однако образы, которые можно найти в храмах мира, не всегда прекрасны или наделены праведностью, поскольку источник всего сущего наполняет мир добром и злом, которые в глазах божества равнозначны и едины. Так же и мифологический герой находится вне дуальности добра и зла, поскольку добродетель – мирское качество, а герою предстоит познать глубины личности и мира вне всяких критериев.

Для демонстрации этого принципа автор приводит характерный миф о боге-нечестивце Эдшу племени йоруба из Западной Африки. Прогуливаясь среди полей, бог надел шляпу, которая была разных цветов с каждой из четырех сторон. Крестьяне, которые увидели его с разных полей, не смогли сойтись во мнении, какого цвета была шляпа, и подрались.

Так мифология представляет жизнь великой и ужасной Божественной Комедией. На ее фоне позиция трагика истерична, а моральная оценка ограниченна. Безжалостность мифа компенсируется тем, что все есть единая вечная сила, которой чуждо страдание.

Часть I. Странствия героя

Глава I. Исход

1. Зов к странствиям

В качестве примера, как может начинаться приключение, автор приводит сказочный сюжет. Принцесса играла золотым шариком и случайно уронила его в глубокий родник. Вернуть игрушку ей помог лягушонок, попросив взамен, чтобы принцесса взяла его к себе домой. Принцесса согласилась, получила шарик, но сбежала от страшного лягушонка, который был вынужден вернуться в родник.

Падение шарика в родник не рассматривается как случайность. Ссылаясь на Фрейда, автор напоминает, что ошибки – это результат подавленных желаний. Такое событие приводит к началу новой судьбы.

Второе ключевое событие – появление лягушонка. Его можно назвать «предвестником», и он открывает этап «зов к приключениям». Призыв может быть к чему угодно: к взрослению, смерти, историческому свершению и так далее. В любом случае это таинство преображения и духовного перехода, смерть старого и рождение нового жизненного шаблона. Принцессу же лягушонок призывает к переходу в период юности.

Новый этап всегда связан с пугающими обстоятельствами и неизвестностью, что может быть выражено темным лесом и отталкивающим внешним видом предвестника. Лягушка в сказке является детской версией дракона и змея преисподней, а золотой шарик – это поглощенное солнце.

Переход сопровождается состоянием стресса и тревоги, подобно кризису рождения. На пороге нового активизируются архетипичные образы, символизирующие одновременно опасность и утешение, испытание и таинство рождения. На этой стадии тяжело как принцессе, так и Еве или Будде.

Продолжая психоаналитическую трактовку, автор пишет, что отвергнутое отвратительное существо символизирует непризнанные и неопределившиеся черты личности и законы бытия, находящиеся в глубинах бессознательного так же, как лягушонок обитает в бездонном роднике.

Это содержимое одновременно является искомым сокровищем, и если последовать за предвестником, то сквозь пелену отвратительного и мрачного откроется путь к светлому обновлению. В такой роли образ зверя используется в мифах разных народов, зачастую преследование удивительного зверя приводит героя в другой мир. Аналогично образ проявляется и в сновидениях.

Новые образы кажутся сознанию чуждыми и отталкивающими, однако бессознательному они хорошо знакомы, и оно требует обновления. После зова к приключениям герой так или иначе утрачивает интерес к прежней жизни, даже если решает к ней вернуться. В последнем случае возникают судьбоносные знаки.

Нагляднее всего это продемонстрировано в легенде о «Четырех знаках». Отец принца Гаутамы Шакьямуни (Будущего Будды) оградил сына от всего, что может дать понятие о старости, болезни, смерти и монашестве, чтобы тот не вздумал встать на путь уединения от мира. Однако, несмотря на все старания царя, боги показали Будде старика, больного, мертвеца и монаха, что и подтолкнуло Гаутаму к выбору духовного пути.

Первую стадию мифологического пути героя автор называет «зов к странствиям». Судьба переносит центр духовного тяготения героя за пределы его обыденности в область неизвестного. Этой областью может быть лес, иная страна, волшебный мир или глубокий сон. Это место фантастических событий, полиморфных созданий, свершений, мучений и восторгов.