Kitobni o'qish: «Я квартиру снимал у вдовы»

Валерий Кучеров

Поэтические сочинения для тех, кто ещё не разучился улыбаться Валерий Кучеров – не профессиональный сочинитель. Автор нескольких книжек самиздата.

Работал в проектных и научно-исследовательских учреждениях, увлекаясь проблемами создания диалоговых информационных систем и компьютерным синтезом речи, кандидат технических наук.

«Баловством сочинительства в стол» занимается со студенческих лет. Его главный лирический герой весьма своеобразно воспринимает окружающий живой и неживой мир. Заметим, что и автор как сочинитель, и его герои – люди простоватые и добрые, даже если сильно злятся.

В предлагаемом сборнике автор, с присущим ему чувством самоиронии, делится с читателем впечатлениями от случившихся с ним жизненных историй.

Желание пофилософствовать легко заводит автора в дебри доморощенных рассуждений и так же легко выводит его оттуда.

В сборник, из обилия написанного, вошли только некоторые сочинения, отличающиеся доступностью восприятия читателем мыслей автора.

Почитайте… Гарантируем, улыбнётесь не одну пару раз!

Из цикла «Салат Оливье»

Ну какая тут, к чёрту, поэзия…

 
Что-то рано сегодня весна!
Только март, а уж линька закончена.
Вот и липа глядит озабоченно,
Да и клён озабочен весьма.
 
 
Им поддаться б беспечности грёз!
Ну хоть чуть распуститься!
Так хочется…
Ну а что, если холод воротится,
Ну а что, если завтра – мороз?!
 
 
У маркетингов бабки сидят.
Под пальтишками – старые платьица…
Подают нынче лучше на паперти,
Здесь прохожие мимо глядят…
 
 
А в оврагах питательный грунт
Замешался с остатком магнезии…
Ну какая тут, к чёрту, поэзия,
Если грязи потоки бегут!
 
 
Но!
Но орут на душе петухи!
То как горны, а то как соловушки…
Щурит глазки котяра на солнышке,
И латают кнуты пастухи.
 
 
Все прощаю: и нищенский вид,
Грязь и слякоть —
прощаю природе я
За надежду на то плодородие,
Что нам осень весною сулит.
 
 
Все прощаю за губ твоих плен,
За искрящихся глаз твоих радость,
Теплоту и нездешнюю яркость
Вновь горящих на солнце полен,
 
 
И за запахи, как от ухи,
И за шорохи семечка в почве,
И за то, что в душе днём и ночью
Соловьями орут петухи!
 

Умойся, друг!

 
Прохожий, погоди!
Вот здесь, под древом диким,
Ручьём из родника,
сверкая, словно мёд,
Не дале как вчера,
являя Бога лики,
Поэзия текла.
А нынче не течёт…
 
 
И путникам дневным,
ночным или вечерним
Нельзя напиться здесь,
услышать птичек гвалт…
Под гнилостной листвой
теперь гнездятся черви,
А средь унылых древ —
лишь тишины вокал.
 
 
Но полный чайник я
подвешу на сучочек…
Пусть путнику в ночи,
будь он кацап иль жид,
На выю и чело,
по сердцу и средь почек
Бесхитростный мой стих
из носика бежит.
 
 
Прохожий, погоди!
В блужданьях к водопою,
Иронией тебя
из чайника
умою!
 

Вселенское

 
Кромсая небо струями форсажа,
То грохая, то в полной тишине,
Летун спокойно, без ажиотажа
Рисует график жизни на Земле.
 
 
Вот вбок качнулся с Запада на Север,
Вот вверх поднялся, словно аппетит,
Но вдруг дугою изогнулся леер,
И вниз кривая штопором летит!
 
 
Жить на Земле… Ужели не везенье?
Ужель не счастье – видеть капли рос?!
Пусть жизнь людская только дуновенье,
Но жизнь Земли – совсем другой вопрос.
 
 
Ведь рубим сук… Порой готов заплакать…
Тревожно так, как будто взял кредит…
Вот я смотрю на градусник и слякоть
И верю: Солнце завтра догорит!
 
 
Торнадо, смерчи – словно камикадзе
Дома сметают, стены развалюг…
Нет, ни Венеры не спасут, ни Марсы…
Каюк нам всем, и жизни всей – каюк!
 
 
Возьмите нефть. Ведь сами дырки точим!
А сланцы, блин! А тот же антрацит!
А вес Земли?! Толкни её чуточек,
И все! Она ж с орбиты улетит!
 
 
Во тьму! Во мрак! В крутой мороз ползучий!
В густой набор планетных ассорти!
Нет, просто так, надеясь лишь на случай,
Земле другого Солнца не найти.
 
 
Найди попробуй в метеорных тучах
Хотя б намёк на рубленую гать…
А может, к Солнцу, нынешнего круче,
Заранее тропинку протоптать?!
 
 
Определить тот пункт, где быть хотите,
Дорогу, время хорошо бы знать,
К какой звезде, какой там быть орбите —
Заранее, быть может, просчитать!
 
 
И где ты, РАН? Учёные – что дети!
Все плачут только, что мала казна…
Им что, не видно, что верёвки эти
Лет двадцать вьёт поганец-Сатана!
За ним игра! Планета будет бита
Подобно волейбольному мячу!
……………………………………………..
Знать надо путь…
Вот я, сойдя с орбиты,
Всегда в тепло, к любовнице лечу…
 

В Новом году не будем в заду!

 
Сижу, дремлю, склонив лицо на руку.
Устал от нервов, споров, передряг…
И снится мне, что выловил я щуку.
Совсем, как тот… То бишь, Иван-дурак.
 
 
Я говорю: «По щучьему веленью —
Уж так мне надоела эта падь —
Прошу тебя, создай венец творенья,
Чтоб за Россию гордость испытать.
 
 
Вожди поют… И что нам эти трели?!
Ведь дел-то нет! А есть, так – ерунда…
Мне эти птицы с клювом – надоели,
Хочу на ге́рбе – символы труда!»
 
 
Вот это – щука! К радости народа
Избытком тока вспухли провода,
Прут из земли картошки корнеплоды,
И каждый плод – размером с полведра!
 
 
Живёт пол-литра в каждом русском доме,
Витает дух селёдки иваси…
А я лежу на печке в томной дрёме
И говорю: «Маманя, поднеси…»
 
 
Бомжи идут… Крупны все, как атланты!
Несут мешки… В них золота руда!
На всех знамёнах больше не мутанты,
А ложка с вилкой – символы труда.
 
 
В ручьях отводных нефти по колену.
Текут в Китай, в Европу… хоть куда.
Завод гудит: пора, пора на смену,
А то исчезнут символы труда!
 
 
Я просыпаюсь, чуя зуд на коже…
Пора, пора заправиться чайком!
На плитке чайник, что меня тревожил,
Уже заткнулся со своим гудком.
 
 
Мелькнула мысль, как флаттер снять при крене:
Эпюры в точках, уравнений нить…
………………………………………………….
Ой, некогда, пора идти на смену:
Мне на Казанском – переходы мыть…
 

Casta Diva

 
…Пьянея звуком голоса,
похожего на твой.
 

А. Ахматова, «Белой ночью».

 
…Скоро девять… Я раньше с работы удрал.
Эти выборы – нервы скосили!
Да… Напрасно на площадь тянул меня трал,
В беспокойствах за судьбы России.
 
 
Я собаку поглажу за радостный визг,
Я «Хеннесси» пригублю с устатку,
И закрутит лениво виниловый диск
«Вега» – лучшая в мире приставка.
 
 
Успокоились мысли, не ноют бока…
Распростёртый в диване и лени,
Потихоньку пьянею я от коньяка
И от трепетных звуков Беллини.
 
 
Casta Diva сверкает жемчужным колье…
Я готов бы отдать пол-лимона,
Чтобы Нормы признанье летело ко мне,
А не к консулу, блин, Поллиону!
 
 
Эта Беверли! Боже! Как будто со мной
Бестелесная дива из сказки!
Ну зачем мне Болотная?! Просто земной
Мне любви не хватает и ласки!
 
 
Вдруг хлопок из прихожей: «Ау! Это – ты?
Я сегодня пораньше с работы…
А то все разбиваются наши мечты
О готовку, усталость, заботы…
 
 
Разложи-ка диван! Не сиди на краю!
Альма, брысь! Ну, чего разыгралась?!
Я и в норме и тоже сопрано пою…
Выключай, выключай свою Каллас!»
 
 
Не готовый к дуэту любимой и Силс,
Я сначала поник, словно парус…
Только голос любимой, надежный как пирс,
Звал сильнее, чем Силс или Каллас!
 
 
Casta Diva затихла. Лишь скрип в тишине
Да сопрано любовного стона…
……………………………………………..
Все же славно, что Норма призналась не мне:
А то где бы я взял пол-лимона?..
 

Просыпайся, мой хороший!

 
Меркнут знаки Зодиака
Над просторами полей…
 

Н. Заболоцкий.

 
Грезит утро цветом мака,
И сквозь щель грядущих лет
Снова знаки Зодиака
Появляются на свет.
 
 
Зашуршав внутри сарая,
Подал голос чей-то мул,
Людоед, вовсю зевая,
Неприличность отрыгнул.
 
 
В сгустках бежевого лака
Растворяется луна,
Чу, залаяла собака,
Обозначилась жена.
 
 
Сморщил Леший ряски ткани:
Жжёт! Напился из горла…
Почесав живот о камень,
Пробудилась Камбала.
 
 
У соседа со второго
Молоточек тук-тук-тук…
Просыпается корова,
Просыпается паук.
 
 
Воробей, почистив клювик,
Начинает свой полёт,
С просьбой срочных поцелуев
Громко радио поёт.
 
 
Кот пришёл с ночной победой,
Подтверждая раной факт,
Чу, проснулись моджахеды
И готовят нам теракт.
 
 
Наш щенок проснулся – Бобик…
Да, кроватка-то мала…
Как прекрасен светлый лобик
И реснички в два крыла!
 
 
У тебя – моя харизма,
Мы с тобой, как два рубля…
Светлых дней капитализма
Разгорается заря.
 
 
«Иго-го, – пропела лошадь, —
Хватит спать, вставай, малыш!»
Просыпайся, мой хороший,
Интересное проспишь!
 

Ностальгия по грузинским винам

 
Люблю я «Хванчкару», «Су-Псех», «Киндзмараули»,
«Гурджаани», «Алькадор», «Кахети», «Каберне»…
Но что же вы, друзья, так качеством прогнулись,
Что виноградный хмель, увы, не светит мне?!
 
 
Эх, были времена, когда в гостях у Важи,
У дома во дворе, среди берёз и туй,
С кувшинных берегов в стекло бокалов важных
Струился винопад бодрящих душу струй.
 
 
Торжественно, при нас хозяин трогал кверви,
Он тряпочкой сухой по горлу проводил,
Он открывал вину в святое братство двери,
И нежный дух хмельной в нас чувства бередил.
 
 
Рождалась песня вдруг, свежей, чем утром росы.
В ней клёкот гордых птиц, в нем горных рек поток…
…………………………………………………………….…………………
Вернутся ль времена, чтоб в хор многоголосый
Ручьём вписался мой настырный тенорок?!
 

В обнимку с Бахусом

 
Дождливый день, деревня, лето…
Я пыжусь, но в мозгах – ни зги!
«О, Муза, Муза… Где ты, где ты…
Приди, родная, помоги!
 
 
Сними печаль такой непрухи!
Яви мне мысли хоть о чем!» —
И Муза, в виде крупной мухи,
Ко мне садится на плечо.
 
 
«Я жду… Приди…» Одно и то же!
Скулишь, как будто день не ел…
Чего опять меня тревожишь?!
О боже, как ты надоел…
 
 
Небось попросишь урожаю
Сюжетов, мыслей, красоты?!
Пойми, не я ведь стих рожаю,
Творения рождаешь – ТЫ!
 
 
Я ж не Создатель, чтоб в пробирке
Мысль, как Гомункула, явить,
Могу лишь только акушеркой
Тебе помочь её родить!
 
 
Не я ли бабкой-повитухой
Лечу стремглав к тебе домой,
Шепчу, шепчу тебе на ухо…
Но ты – как будто бы глухой!
 
 
Но ты, мой друг, подобно Ною,
Глаза закрывши, как в бреду,
Что без меня ли, что со мною
Несёшь такую ерунду!
 
 
И из какого же колодца
Напиться хочешь без труда?
Ведь золото ручьём не льётся,
Коль в домне медная руда!
 
 
Извилин мало, нету слуха…
Я не могу тебе помочь!» —
И в форточку все той же мухой
Из дома вылетела прочь.
 
 
Ну вот, раскрыла весь мой статус…
Но вдруг, жужжаньем тишь дробя,
Влетает шмель… Так это ж – Бахус!
Привет, дружок! Я ждал тебя!
 
 
Вот друг, совсем с другого clubа!
Ему претит словесный шик…
Что Муза? – Ветреная баба!
Вот Бахус – стóящий мужик!
 
 
Мохнат: забыл побриться снова…
На гениталиях – броня!
Ни одного плохого слова
Не скажет Бахус про меня.
 
 
– Постой, дружок, не надо гонки!
Я знаю, что пора налить…
Тебе ведь тоже самогонки?
Дешевле – просто не купить…
 
 
Сюда бы Музу? Пусть летает.
Её я звать не стану вновь:
В таком аспекте вдохновляет
И однополая любовь!
 
 
Ну, за поэзию! По полной!
Где там тетрадь? Где карандаш?
Несутся строки, словно волны,
Здесь и без Музы есть форсаж!
 
 
Родился стих! Горит напалмом!
Хоть пусть немножечко кулём…
………………………………………………
В обнимку с Бахусом, на па́ру
Теперь поэзию куём!
 

Я квартиру снимал у вдовы…

 
«Ну, хватит! Мне всё это так надоело!
К чертям твой «любовный простор»!
С тобой я как будто пять раз овдовела!
Ключи и квартплату – на стол!»
 
 
Такая квартира… Такая хозяйка…
Бесплатные щи и крюшон…
И «паркер» дарёный, и чистая майка…
Я бросил ключи и ушёл…
 
 
………………………………………………..
 
 
В мозгах суетилось орущее вето,
Вёл арию мартовский кот…
А в воздухе пахло несчастным поэтом,
Лишённым любви и забот.
 

Что у вас за пазухой, ребята?!

 
Вот валун. Он лежит, неподвижен и сер,
На развилке безвестных дорог.
Словно толстый гаишник, накушавшись скверн,
Он в истоме бессилья прилёг.
 
 
Если путника видит валун на пути,
Обещает он буквами с «ять»
По дороге налево – невесту найти,
А направо – башку потерять.
 
 
Пилигримом святым мимо речек и скал
Шёл я тропами призрачных лун,
Как Колумб, Магеллан, новых встреч я искал
И наткнулся на этот валун.
 
 
Справа вижу просторы, деревню и дол,
Вижу слева надгорную синь…
«Здоровеньки булы!» – машет флагом хохол,
«Гамарджоба!» – кричит мне грузин.
 
 
Только крикам приветным боюсь доверять:
(Как доверчивость нынче горька!)
Там обреза лесного торчит рукоять,
Здесь топорщатся ножны клинка…
 
 
Заночую-ка здесь… Жалко стоптанных ног…
В ухо – плейер, включаю Варум…
Не, ребята, сегодня я к вам не ходок!
И кладу автомат на валун.
 

Портрет отца

Папы давно нет… В комнате, напротив дивана,

висит его большая фотография.

 
Здесь за сорок ему, здесь он только с войны,
Чуть блестит светлой проседи дым.
Три медали в строю на груди сведены
И два ордена Красной Звезды.
 
 
Я встречаюсь с ним взглядом и днём и во сне,
Я тот взгляд все пытаюсь понять.
Взгляд спокойный и строгий, но кажется мне:
Что-то хочет мне папа сказать.
 
 
Я теперь уже старше, чем папа тогда…
Я учу не хамить и не врать,
В честных драках за правду я спуску не дам
И могу за себя постоять.
 
 
Но когда, словно голую ветвь на ветру,
Лихорадит от мерзостной лжи,
Я с последней надеждой на фото смотрю:
«Что мне делать, отец, подскажи?»
 
 
И я вижу: из фото является плоть,
И я слышу знакомую речь:
«Выше голову, сын. Нас не выдал Господь,
Сможет он и тебя уберечь».
 

Памяти Елены Образцовой

Je crains de lui parler la nuit…

 
Je crains… Свеча слезою тает…
Спит графиня, сон над ней кружит.
Вещий голос отзвуком порхает:
– О, как тесен деревянный скит!
 
 
Как противно мыслей затуханье…
Тело есть и нет: уже не факт…
Ах, не надо плача и рыданий:
Час пришёл, закончен третий акт.
 
 
Смертны люди… Ни к чему стенанья.
Слушай и другому завещай:
Если есть ТАМ что-то —
До свиданья!
Если нет… Ну что ж, тогда —
Прощай…
 

Незнакомка

 
И каждый вечер, в час
назначенный
(Иль это только
снится мне?)
Девичий стан,
шелками схваченный,
В туманном движется окне.
 

А. Блок, «Незнакомка».

 
Где-то окрики пьяные слышатся,
Вопреки моему терпежу…
Попишу, попишу… Но не пишется —
Все в окошко с надеждой гляжу.
 
 
Что-то движется? Да. Но по-прежнему
Ни намёка на нужную тень:
То зелёная ветка, то снежная,
То вдруг – ливень, а то вдруг – метель.
 
 
Третий год неустанно, без лени я
Незнакомку к окошку зову…
Но вчера слышу вдруг с изумлением:
– Эй, поэт! Обернитесь! Ау!
 
 
Незнакомка! В шелках и при талии,
Вся в туманах и запахах трав…
Ну, как будто Лорен… Из Италии…
Снизошла, Мастроянни предав.
 
 
Ну, сюрприз! Только весь я в прострации:
Как вошла?! Без ключа, без звонка,
Без шуршанья портьер, без овации…
Элегантно, как бывший ЗК.
 
 
От окна развернувшись, я скомкаю
Лист тетрадный… Да, знаю теперь:
Ждать напрасно окно с Незнакомкою —
Незнакомка войдёт через дверь!
 
 
Тень от шторы – дорожкой неловкою…
Напрягаю я дальше свой взгляд:
Два амбала (один – с монтировкою)
За спиной у мамзели стоят!
 
 
Три картины, сберкнижку и марочки,
Деньги, паспорт, ноутбук дорогой…
Лишь осталась бутылка кизлярочки,
Что за книжками прятал порой.
 
 
Ложь под сердце мне – пьяною ломкою…
Я полицию ждал до зари…
Друг-поэт! Не болей Незнакомкою!
Даже в мыслях её не зови!
 

Попутчица

 
– Проходите, проходите…
Сумку? Вот сюда, в диван!
В тесноте, да не в обиде…
Осторожней! Там стоп-кран!
 
 
– Ваш попутчик… Из поэтов…
Ну, а Вас, простите, как?
Лайза? Правда? Ну, как эта…
Да, Минелли! Вот чудак…
 
 
– Отпуск? Да… Я – тоже дачник…
Потный, словно под дождём…
Вот откроют ресторанчик,
И поужинать пойдём.
 
 
– Фармацевт? И бизнес громкий?
Филиал? Не может быть…
О, с такою Незнакомкой
Можно года два прожить…
 
 
Лен струился ей на плечи
Водопадом ацетил…
Нет, не может быть и речи,
Чтоб такую упустил!
 
 
…………………………….
 
 
После тостов ресторанных
От душевной от жары
Мы купалися в нирванах
Бесконечной сансары.
 
 
Я стихи читал и пел ей
Под шатром Пегаса крыл…
А как только захрапела,
Тихо сумочку открыл.
 
 
Ого-го… Ей тридцать восемь!
Пенза… Я совсем обмяк…
И не Лайза это вовсе,
А Варвара Березняк!
 
 
Визажистка… Пища Гойи!
То Лаура, то Катри…
То-то личико такое…
Я-то думал – тридцать три…
 
 
Ну, с доходом – все понятно…
Но вот Пенза… Брать – не брать?
Жить два года и приятно…
Но я начал вспоминать,
 
 
Как в дорожном ресторане
Рыбу резала ножом…
Первый раз о Караяне…
Нет, чего я в ней нашёл?!
 
 
Губы, пышные, как тесто,
Плечи, словно буква Пэ…
…………………………………………….
– Проводник! А нет ли места
Где-нибудь в другом купе?!
 

На «Чёрный квадрат» супремата…

 
Чтобы с классикой видеться лично,
Чтоб побыть с ней хоть час тет-а-тет,
Регулярно в музеях столичных
Посещаю картинный проспект…
 
 
В пиджачке, элегантней рапиры,
Что недавно у Славы пошил,
Почему-то в лицо Казимира
Я вглядеться сегодня решил.
 
 
Вот в насмешливой позе Сатира,
Чуть расслабив изящную стать,
Проникаю я в суть Казимира
И брезгливо пытаюсь понять:
 
 
Кто мазюкал? Маляр из-под Тулы,
Позабывший про тени и свет?
Или это – рисунок с натуры?
Иль видений таинственных след?
 
 
Понедельник Шнурá? С перепою…
Лужа тýши? Иль старая ржа?
Негр с Уганды, сидевший спиною?
Или, может, Чубайса душа?
 
 
Или сочные мысли убийцы?
Беспредметная Мира тоска?
Иль подкрылок от ворона-птицы?
Или чёрная в классе доска?
 
 
А вообще-то картинка – без правил:
Форма рамки здесь словно пила…
Коль багетчик иную б доставил,
Не квадратом, а кругом была!
 
 
Стиль придумал… И сам же без правил!
Беспредметность какая-то… Тьфу!
Хоть бы буквы какие расставил,
Чтобы фарами резали тьму…
 
 
По какой непонятной причине
Оказался здесь тел дефицит?
Может, некогда было мужчине…
Может, ныл воспалённый отит…
 
 
Пообшарив себя, словно Чарли,
Словно некий рачительный Ной,
Я мелок обнаружил случайный,
Что оставил в кармашке портной.
 
 
И как только смотритель Людмила
На минутку покинула зал,
На чернющей доске Казимира
Я три буквы мелком дописал…
ЛОХ
 

Десант

 
В фюзеляже автобуса нет больше мест:
Не войти и не выйти без прыти…
Парашютный проезд… Парашютный проезд —
Остановка, где нужно мне выйти.
 
 
Животами соседей сдавило мне пресс.
Я кондуктора голосу внемлю.
Со ступенек автобуса, словно с небес,
Спрыгну вниз я на грешную землю.
 
 
Кто бы знал, но мой папа полвека назад,
Сжатый страхами пойманной мышки,
Здесь шагал боязливо раз двадцать подряд
С тренировочной мачтовой вышки.
 
 
Чтоб в желудочной тьме без единой свечи,
Фюзеляж самолёта покинув,
В двадцать первый шагнуть, и растаять в ночи,
И проникнуть десантом под Киев.
 
 
А сегодня от вышки здесь нет и следа…
Запеклась лишь на уровне генов
Тромбом памяти лётная эта среда
У оставшихся аборигенов.
 
 
Только я все равно эту вышку найду!
А потом, превратившись в парнишку,
Задохнусь, но сто сорок ступенек пройду
И откину площадную крышку.
 
 
Я как те… Буду с телом своим не в ладу,
«Отче наш» прошепчу без запинки,
И шагну… И как те
без вестей пропаду,
Растворившись в подкиевской дымке.
 
 
Я последний из них с этой вышки шагал —
Самый старший в десантовом братстве…
Я, скорее всего, как наивный Шагал,
Поплыву в разряженном пространстве…
 
 
Над распятой страной понесу я свой крест…
Мне не нужно в обратном автобусе мест.
 
 
…………………………………………………………….
 
 
Парашютный проезд…
Часто видят окрест,
Когда сумрак снежинкою тает:
Взвод десантников,
руки раскинув, как крест,
Мимо тусклой луны пролетает…
 

О запахе хлеба

 
… Где тот хлеб? Где те хлебные лавки?
Уж не знает сегодня пострел,
Как волнительно, смачно и мягко
Запах хлеба над лавкой висел.
 
 
Словно истина – сочно и ярко,
Чуть волнуя предчувствием грудь,
Раскрывалась российским подарком
Ноздреватая хлебная суть.
 
 
Знал, конечно, что надо отрезать…
Но, эстетам стола вопреки,
Чтоб почувствовать Родины свежесть,
Я буханку ломал от руки.
 
 
Что там и́кры и всякие сýши!
Надломив запеканье хрустел,
Я душистую хлебную душу
Выпускал из поджаристых стен.
 
 
И душа от земли и до неба,
Будь то холод, метель иль жара,
Вместе с булкой печёного хлеба
Девять суток над лавкой жила.
 
 
А теперь – конкурентные танцы.
Все мельчает гурманный уют…
Да чего там! Лихие китайцы
Нам пластмассовый рис продают!
 
 
Я сегодня старательно нюхал
В супермаркете взятый батон,
Разломил его, словно краюху,
Весь в надежде почуять sharmant.
 
 
Тщетно! Было и так это ясно…
Крошки сыпались вниз, словно в трюм,
И лишь запах машинного масла
Чуть тревожил сухую ноздрю…
 
 
……………………………………………..
 
 
Где вы, прежние хлебные лавки!
Уж не знает сегодня пострел,
Как волнительно, смачно и мягко
Запах хлеба над лавкой висел…
 

Эльдорадо

Вольный перевод Э. По

 
Словно трепетный вьюн, храбр, галантен и юн,
При оружии, как для парада,
Боевым петухом ехал рыцарь верхом
Отыскать дивный край – Эльдорадо.
 
 
По пути он слагал то стихи, то слоган,
Песни пел про любовь и про клады.
Был весёлым поход… Думал, что через год
Он отыщет своё Эльдорадо.
 
 
Его вид поражал, когда в город въезжал,
И все жители так были рады,
Что сдвигали столы, и гремели балы
В честь его и его Эльдорадо.
 
 
Но, объехав сто стран, он ужасно устал,
Уж ни песням, ни встречам не рад он…
Резво годы бегут, но ни там и ни тут
Нет прекрасной страны – Эльдорадо.
 
 
Раз пред ним вдруг возник седовласый старик,
Лёгкой тенью от лунной лампады.
Этой тени в ночи бедный рыцарь кричит:
«Эй! Ты знаешь, где есть Эльдорадо?!»
 
 
И, поднявши свой лик, отвечает старик:
«Здесь тебе не прогулка по саду.
Край ты ищешь, чудак, и не там, и не так —
Вот и нет твоего Эльдорадо!
 
 
Лишь пройдя через крах, через грязь, через страх,
Позабыв про балы и услады,
Черту душу продав, ты почувствуешь драйв,
И появится край Эльдорадо!
 
 
Ведь и я, как и ты, жил порывом мечты,
Грезил блеском мадридского Prado…
Лишь вчера был мой крах, но, пройдя через страх,
Я сегодня нашёл Эльдорадо.
 
 
В бескозырную масть моя жизнь пронеслась…
В чем же завтра найду я отраду?
Без души, без креста – посмотри, кем я стал…
И зачем мне теперь Эльдорадо?!
 
 
Кистью памяти лет напиши мой портрет
Ты на фоне цветущего сада,
Чтобы каждый юнец осознал, наконец,
Что получит взамен Эльдорадо…»