Kitobni o'qish: «Юность длиною в сто лет. Читаем про себя. Молодежь в литературе XX-XXI вв.»

Shrift:

* * *

Предисловие

Сама специфика молодежного чтения, молодежной литературы некоторыми ставится под сомнение. Странно, что эти люди не сомневаются в существовании самой молодежи… Но что уж греха таить: количественно молодых читателей и впрямь стало меньше в 90-е годы. У них тогда появились другие интересы. Однако наступили 00-е, и ныне читать у юных и молодых стало не просто модным, но и сделалось в их среде своего рода маркером серьезных социальных амбиций.

Если понимать под чтением потребление информации в учебных целях, то молодежь – пожалуй, самая читающая группа населения. Но чтение это, так сказать, вынужденное, «подневольное», социально и профессионально обусловленное. Однако наши исследования показывают: чтение для души тоже весьма популярно в годы, когда эта самая душа формируется и осознает себя. При этом круг чтения весьма (а то и пугающе) делается разнообразным.

Вот мы и решили посильно помочь читателю как-то определиться в этом круге и сориентировать его в произведениях последних ста лет, в центре которых – молодой (от 15 до 30 лет) герой. Тема книги выбрана с тем «хитрым» расчетом, что так или иначе проблемы молодежи разных поколений и стран в главном схожи. А читать о себе подобных всегда интересней, не так ли?.. В компании сверстников неизбежно получившийся урок «истории с географией» вряд ли покажется скучным…

Надо признать, пособие В. Бондаренко имеет некоторые новаторские черты. Жанр его комплексный. Он сочетает в себе беседу о книгах (точнее, это одна такая в шестьсот страниц «беседища», плюс внутри каждой главы материал расположен в логике непринужденного разговора на тему), презентацию отдельного произведения (аннотации и минидайджест из знаковых цитат) и Предметно-тематический и именной указатель.

Этот последний требует дополнительного пояснения. В ваших руках – своеобразный «ключ» ко всем без малого двумстам произведениям, к которым мы советуем обратиться. Он является для читателей и специалистов по молодежному чтению хорошим методическим подспорьем. Указатель имен позволяет вычленить все произведения того или иного автора. С помощью предметно-тематического указателя легко ориентироваться в произведениях, объединенных одной темой, социальной, нравственной проблемой (антигерой времени, битники, демократия, героизм ложный и истинный, социальный протест и т. д.). Пользуясь им, преподаватели, библиотекари, критики смогут составить обзор, беседу, подготовить лекцию или занятие, а учащиеся – написать реферат или сочинение.

Фактически перед нами – «золотая полка» или ядро молодежного чтения, пусть в отдельно взятом, но важном сегменте (молодой герой в произведениях 20 –21 вв.). В. Бондаренко удалось избежать строго формального подхода, ведь в непринужденном разговоре важны суть, смысл, поэтому кроме произведений крупной формы в книгу включены несколько рассказов и даже пьес. И все это именно произведения, а не книги, поскольку за редкими исключениями они имели много переизданий и все существуют как в бумажной, так и в электронной версии.

Книга В. Бондаренко «Юность длиною в сто лет» имеет подзаголовок, поясняющий и содержание, и смысл ее: Читаем про себя. Молодежь в литературе 20 – 21 вв. Уверена: книга будет полезной и для молодых читателей, и для руководителей чтения, которым, в первую очередь и предназначен его замечательный «ключ».

И. Михнова, директор Российской государственной библиотеки для молодежи, вице-президент Российской библиотечной ассоциации, член Совета при Президенте РФ по русскому языку, кандидат педагогических наук

От автора

Эта книжка – о книгах. О книгах, посвященных молодежи, и, в общем, молодыми чаще всего написанных. Гёте сказал: «Молодежи трудно, мир развивается, а она каждый раз начинает все заново». И какая же она разная, эта молодежь! Встреться нынешний обайфоненный товарищ с «комиссаром в пыльном шлеме» из 1920-х, – пожалуй, перепугали б друг друга. И нашли бы общий язык, отдышавшись?

Мне почему-то кажется, нашли бы. Проблемы перед ними не такие уж разные стоят. Так российская история устроена: любит бегать по кругу, и многое, казавшееся лет тридцать назад безвозвратно ушедшим, ожило вдруг сейчас или оживет на днях.

Говорят, в России надо долго жить, чтобы что-то увидеть. Вот мы и предлагаем вам с помощью этой книжки прожить этак лет девяносто, сто – и не только в России, но и на Западе.

Мы отобрали лишь лучшее и самое живое, на наш взгляд, из литературного наследия 20 века и самое «знаковое» из первых десяти – пятнадцати лет века нынешнего. Рассказ о каждой книге сопровождается цитатами из нее (чтобы сразу понять, насколько это ваше), а также справкой об экранизации.

Наша книга состоит из двух больших разделов: «Мы», то есть Россия, и «Они», то есть ясно, кто. Внутри этих разделов материал разведен по эпохам – конечно же, приблизительно, и эпохи эти у нас и у «них» не слишком-то совпадают. Но с хронометром и на этом не покончено! Книги обычно следуют по времени написания, но не везде, ведь эпоха, слава богу, не всегда убивала автора на пороге зрелости. Иные и в старости вдруг острее острого вспоминали свою юность, и этот взгляд назад, с высоты прожитого, быть может, еще интересней горячего репортажа с места события… Кроме того, мы не слишком уж держались за определенный жанр. В нашем разговоре порой рассказ или пьеса кажутся более значимыми, чем повесть или роман.

Самые придирчивые из вас обратят внимание на краткий девиз в заголовке каждой рекомендации. Это так, тематический маячок, ведь наша книжка – только приглашение открыть настоящие книги или скачать их. Короче, в них погрузиться.

Ну, и уж совсем для полного серьеза мы сопроводили наше издание предметно-тематическим и именным указателем в конце книги.

В путь?..

Мы

20 век в нашей стране начинался, как минимум, раз пять. Сперва, как и положено, с боем курантов в 1900 году. (Хотя многие журналисты доказывали тогда, что первый год нового века – следующий, 1901-й). Потом, летом 1914 года, наступил «некалендарный двадцатый век» (А. Ахматова) – началась первая мировая война, так много изменившая в сознании миллионов. В феврале 1917 года русские люди довольно дружно пели «Марсельезу», отмечая начало демократической эры в истории России – свержение самодержавия. Но войти в семью европейских демократий так и не удалось, зато в октябре 1917 года страна и впрямь вступила в совершенно вроде бы новую для всего человечества эпоху – мы стали страной победившей социалистической революции. 20 век во многом можно назвать «русским» или, точнее, «советским», поскольку первое «государство рабочих и крестьян» (так декларировалось) уже самим фактом своего существования изменило ландшафт мировой политики и неустанно перепахивало его аж до начала 90-х.

Но в 1991 году ладья истории в очередной раз перевернулась, и вот мы снова строим капитализм и вроде как демократию – теперь уже суверенную…

Нечего говорить, что многие из этих переворотов сопровождались трагедиями для миллионов и миллионов. И наша литература, иной раз в условиях жесточайшей цензуры, отразила эти трагедии. Но не только: и надежду дарила своим читателям, и даже улыбку.

А вам будут ли интересны эти книги сейчас?

Мы: 1920-30-е годы

«Перед революцией Россия стояла на краю пропасти, а после нее страна сделала шаг вперед». Этот анекдот возник уже на исходе Советской власти, он устало пародирует клише советской пропаганды. Между тем, парадоксальна вся наша история 20 века. С одной стороны, революция и гражданская война были катастрофой для массы людей, с другой – отдаленным их результатом стало то, что в середине 20 века страна первой шагнула в космос и превратилась во вторую сверхдержаву мира. Итоги революции 1917 года подводить еще рано. Поэтому книги о событиях тех лет, о жизни наших дедов и прадедов в 20-е и 30-е гг. кажутся порой тревожно актуальными или необычайно живыми. Да объективно если – это и лучшее, что создали наши писатели в 20 веке. Это и эпопея М. Шолохова, и полное голосов эпохи повествование Артема Веселого, и героическая по существу и модернистская по форме драматургия Вс. Вишневского.

Вот почему мы решили дать выговориться здесь не только непримиримым врагам, таким, как пламенный комиссар А. Фадеев и столь же убежденный ненавистник революции М. Булгаков, но и тем, чьи взгляды с течением лет менялись (А. Платонов, В. Катаев).

Молодому нашему современнику трудно представить, что значил миф о Великом Октябре для советского человека 20 века, причем на протяжении почти столетия! Он был частью сознания нескольких поколений. Это так заметно, например, в произведениях П. Нилина и Б. Васильева. Впрочем, как и всякий миф, он прошел путь от героических песен до скабрезных анекдотов, что блестяще использовал В. Пелевин на излете этого мифа, уже в 90-е.

Между концом гражданской войны и первыми залпами Великой Отечественной – как раз 18 лет, возраст совершеннолетия для отдельно взятого советского гражданина. И он, этот новый советский человек со всеми своими плюсами и минусами, был выкован! Таковы молодые герои В. Каверина и Л. Леонова, А. Макаренко и Н. Огнева. Ну, а антигерои эпохи (впрочем, порой обаятельнейшие) представлены в бессмертной дилогии И. Ильфа и Е. Петрова, а также в романах А. Толстого и того же Леонова.

В СССР эпоху 20 –30-х героизировали. Лишь в начале перестройки, в 80-е, к читателю стали приходить книги о том, чем отметились 30-е годы в народной памяти негласно, но довольно стойко – о репрессиях Сталина. Этой теме посвящены произведения как участников и свидетелей тех событий (А. Рыбакова, Ю. Домбровского), так и потомков, для которых, похоже, эта тема и не изжита (З. Прилепин).

Все проблемы, которые щедро оставил нам 20 век, изживать вам, дорогие читатели!

Революция и жизнь «обывателя»
М. А. Булгаков «Записки юного врача», «Морфий»

Мы начнем, так сказать, «от противного», потому что противней Булгакова литератора для Советской власти в 20-е и 30-е гг., кажется, не было. Официоз называл его типичным представителем внутренней эмиграции и классово враждебным советской действительности, что, между прочим, было абсолютнейшей правдой – хотя сейчас в позиции писателя нам видится, скорее, здравый смысл, а не обывательская «бескрылость». Цикл очерков «Записки юного врача» и тематически примыкающий к ним рассказ «Морфий» повествуют о том, как события осени 1917 года еще НЕ отразились в жизни простого российского обывателя.

Итак, дождливым сентябрьским деньком 1917 года в дальнюю земскую больницу приезжает практиковать юный выпускник медицинского факультета. Больница отлично оснащена, ее еще не коснулась разруха, но для вчерашнего студента это слабое утешение. Опыта никакого, а начинать приходится с тяжелейшей операции… Его ждет много необычайных приключений на ниве врачевания, много смешного и страшного, масса лиц пройдет перед ним. Большинству он поможет, потеряв за год только шестерых больных, а ведь в день к нему являлось до ста пациентов! О революционных событиях ни полслова… И вдруг понимаешь скрытый пафос этих увлекательных очерков: настоящая жизнь не в кровавой междоусобице, в которой, как показал опыт, у нас не было победивших. Настоящий подвиг и смысл – вот в этой каждодневной потной, каторжной борьбе со смертью за жизни конкретных людей. Юный герой «Записок» – по сути, питомец прежней культуры и прежних интеллигентских норм и идеалов, рядом с которыми новые революционные веяния времени выглядят (по Булгакову) отступлением от элементарной человечности.

Но возле «Записок…», удивительно добрых и бодрых, человечных и «жизненных», тенью ложится рассказ «Морфий». Те же здесь люди (с другими именами), те же время и место действия, но… История юного врача Полякова, гробящего себя наркотиками, – это ведь тоже из личного опыта автора, едва не сгубившего себя морфием. Словно чуяли люди его круга: прежнее изжито, а воздух новой эпохи сожжет их легкие…

Цитаты

«…Ну а если привезут женщину, а у нее неправильные роды? Или, предположим, больного, а у него ущемленная грыжа? Что я буду делать? Посоветуйте, будьте добры. Сорок восемь дней тому назад я кончил факультет с отличием, но отличие само по себе, а грыжа сама по себе».

«Горло поднялось из раны, фельдшер, как мелькнуло у меня в голове, сошел с ума: он стал вдруг выдирать его вон… Я поднял глаза и понял, в чем дело: фельдшер, оказывается, стал падать в обморок от духоты и, не выпуская крючка, рвал дыхательное горло».

«Они, доктор, ведь как делают. Съездит такая артистка в больницу, выпишут ей лекарство, а она приедет в деревню и всех баб угостит».

«Ах, я убедился в том, что здесь сифилис тем и был страшен, что он не был страшен».

«Смерть от жажды райская, блаженная смерть по сравнению с жаждой морфия».

Экран откликнулся

По этим двум произведениям Булгакова снят в 2008 г. один из лучших фильмов Алексея Балабанова «Морфий» (сценарий С. Бодрова-младшего). В главных ролях: Л. Бичевин, И. Дапкунайте, А. Панин, С. Гармаш.

«Морфий», 2008 г.

Пекло гражданской войны
Артем Веселый «Россия, кровью умытая»

«Сотрясаемый ураганом войны, шатался мир, от крови пьян». Так начинается бравурный и, возможно, лучше всех прочих выразивший дух времени, этот роман (1927-28 гг.) Кажется, он написан не человеком, а сложен тысячеустой молвой, навеян шквалами «эпохи перемен». Автор его – Артем Веселый (Николай Кочкуров). Он активный участник гражданской войны, причем и от чекистов сбегал, и от белых, и от «зеленых» (лютых крестьянских партизан). С марта 17-го года большевик, Николай Кочкуров в душе носил ту стихию вольной воли, которая, раз вырвавшись на свободу в год революции, так и не погасла в нем, чем, конечно, его и сгубила.

Главных героев в романе двое: солдатик Максим Кужель, которому поручено отвезти в центр урну с бюллетенями (его полк участвовал в выборах в Учредительное собрание), и анархист Иван Чернояров, который ух погулял, да и повешен был беляками. Но это лишь векторы смыслов, а главный герой – вал революции, прорвавшийся на страницы со своей божбой, руганью, мечтами и лозунгами, свирепой жестокостью, голодом, жаждой справедливости, лихостью, отвагой, похотью и корыстью. «Горы, леса, битые дороги… По хоженым дорогам, по козьим тропам несло солдат, будто мусор весенними ручьями… Поезда катились на север, гремя песнями, уханьем, свистом… Дребезжащие теплушки были насыпаны людями под завязку, как мешки зерном».

Фронт, бунтующая деревня, глухой провинциальный городок, митинги и склоки, бои и казни… В этой кровавой каше автор чувствует себя, как рыба в воде: азартно, весело, вот что значит пассионарий! Кочкуров-Веселый расскажет, а точнее, покажет, как Кужель понял: екнулось Учредительное собрание, екнулась еще и не изведанная Россией парламентская демократия, почему и отдаст он торговке драгоценную урну с голосами, чтобы селедку в бумажки заворачивала, а сам примкнет к главной правде (по его теперь думке), к главной железной силе – к большевикам.

Судьбой Кужеля и Черноярова сюжет не исчерпывается: в книге есть замечательно страшные и бодрые очерки, где другие герои, другие эпизоды, другие судьбы. Чудовищная молодая мощь закипает в них, но бескрайней воли и ярости разрушения здесь больше, чем созидания. О такой литературе, где слились сила поэзии и сила жизненной правды, мечтал гениальный поэт-будетлянин Велимир Хлебников – литературный учитель Веселого.

Веселый не пережил сталинского террора (расстрелян в 1938 году), оставшись певцом дерзкой молодости, которая творит, не ведая страха, стыда и последствий…

Цитаты

«– Расея без власти сирота.

– Не горюй, землячок, были бы бока, а палка найдется…»

«В России революция, вся Россия на ножах».

«В вокзальном садике три толпы. В одной – играли в орлянку, в другой – убивали начальника станции, и в третьей, самой большой толпе, китайчонок показывал фокусы…»

«– Наша большевицкая партия, товарищи, дорогого стоит. У нас в партии ни одного толсторожего нет; партия без фокусов; партия рабочих, солдат и беднейших крестьян. Я вас призываю, товарищи…

– Выходит, зря голосовали мы?

– Зря, землячок.

– Как так? Не мог же целый полк маху дать?

– Вся Россия, брат, маху дала…»

«Взяли его той же ночью, вывезли на базарную площадь и повесили. До самой последней смертной минуты он обносил палачей каленым матом и харкал им в глаза. На грудь ему нацепили фанерную дощечку с жирно намалеванной надписью:

«ИВАН ЧЕРНОЯРОВ. БАНДИТ И ВРАГ РУССКОГО НАРОДА»… – Да, почудили! – искорно вырвался у Максима вздох. – Удалая голова перестала баловать… Приподымем, братцы, наши чарки да помянем казака!»

«– Партии – говорит, – все к революции клонятся, да у каждой своя ухватка и выпляс свой… Эсеры, лярвы, хорошая партия; меньшевики, гады, не плохи; ну а большевики, стервы, всех лучше…»

Разлом эпох – надлом судьбы
М. А. Шолохов «Тихий Дон»

Пути явления к нам гениального произведения предугадать невозможно. Кто бы мог допустить, что главную книгу о гражданской войне в России напишет скромный «казачок» (правда, побывавший в гимназии), да еще засядет за нее в 20 лет! Понадобились кропотливые экспертизы, чтобы доказать: да, автор «Тихого Дона» – житель станицы Вёшенская Михаил Шолохов.

И собственно, этот молодой тогда, невысокий человек, любитель побалагурить и выпить, совместил в своем шедевре историческую эпопею сродни «Войне и миру» и любовную драму, накалом чувств не уступающую «Анне Карениной». А главное, доказал, что простые люди, крестьяне и казаки, ничуть не меньше способны на глубокие душевные переживания и масштабные духовные поиски, чем рафинированные герои русской классики 19-го столетия. Именно в этом было главное открытие Шолохова.

В литературу явился новый герой – причем герой, для Советской власти не слишком удобный, ведь центральный персонаж романа Григорий Мелехов мечется между красными и белыми, не примкнув, по сути, ни к кому. Человек не может быть исчерпан доктриной – важнейший негласный вывод, который делают читатели «Тихого Дона». Вывод столь же очевидный, сколь и опасный в те времена, когда роман создавался (1926 –39 гг.) Недаром «вожак» советских писателей А. Фадеев заявлял: Григорий должен или стать «нашим», или произведение нельзя печатать. Сталин рассудил тоньше, защитив роман и обласкав его автора: для блеска его империи нужны были подлинные гении и бесспорные шедевры. Впрочем, издания 1953 – 85 гг. подверглись жесточайшей цензуре. Неудобные и неприятные для Советской власти моменты в них были безжалостно вырублены, а значит, утратилась глубина и масштаб произведения, его сложность.

Восстановить свою авторскую волю Шолохову при жизни не удалось. Так что главный наш совет вам: ищите издания после 1985 года!

Итак, кратко о романе. Большая часть действия разворачивается в хуторе Татарском станицы Вёшенской примерно между 1912 и 1922 годами. Начинается книга как семейная сага: молодой казак Гришка Мелехов крутит роман с замужней казачкой Аксиньей. Жизнь ее тяжела: в детстве ее изнасиловал отец, над Аксиньей издевается муж. Григорий не до конца пока способен понять глубину чувства исстрадавшейся женщины.

Родные насильно женят Григория, а после он идет служить. Начавшаяся первая мировая война, затем революция будут разлучать и снова сводить главных героев. Григорий побывает и царским офицером, и красным командиром, и вожаком белых повстанцев, и членом банды. Он растеряет почти всех родных, его дети будут воспитываться в доме сестры – жены злейшего врага Мелехова. На последних страницах романа Григорий потеряет свою Аксинью и вернется в родной дом, так и не дождавшись обещанной к Первому Мая амнистии. Иллюзий насчет будущего ни он, ни его автор не питают: скорей всего, Григория ждет расстрел.

Шолохов уместил в два тома не менее 883 персонажей, из них около 251 – подлинные исторические лица.

Великий роман, великие страсти, великие характеры! А вывод? Сталин посчитал в свое время, что вывод один: Советская власть побеждает даже самых ярких и сильных своих противников. Но этот вывод вовремя подсказал ему лукавый Шолохов. Мы же свободней от идеологических клише – и, наверно, ближе к истинному мнению автора и к объективному смыслу романа: см. в начале абзаца наш пассаж о сложности человека и плоскости всякой доктрины…

Цитаты

«А было так: столкнулись на поле смерти люди, еще не успевшие наломать рук на уничтожение себе подобных, в объявшем их животном ужасе натыкались, сшибались, наносили слепые удары, уродовали себя и лошадей и разбежались; вспугнутые выстрелом, убившим человека, разъехались, нравственно искалеченные. Это называли подвигом».

«И вот сроду люди так, – думал Григорий, выходя из горенки. – Смолоду бесются, водку жрут и к другим грехам прикладываются, а под старость, что ни лютей смолоду был, то больше начинает за бога хорониться».

«Жил и все испытал я за отжитое время. Баб и девок перелюбил, на хороших конях эх!.. потоптал степя, отцовством радовался и людей убивал, сам на смерть ходил, на синее небо красовался. Что же новое покажет мне жизнь? Нету нового! Можно и помереть. Не страшно. И в войну можно играть без риску, как богатому. Невелик проигрыш!»

«Зачем металась душа, – как зафлаженный на облаве волк, – в поисках выхода, в разрешении противоречий? Жизнь оказалась усмешливой, мудро-простой. Теперь ему уже казалось, что извечно не было в ней такой правды, под крылом которой мог бы посогреться всякий, и, до края озлобленный, он думал: у каждого своя правда, своя борозда. За кусок хлеба, за делянку земли, за право на жизнь всегда боролись люди и будут бороться, пока светит им солнце, пока теплая сочится по жилам кровь».

«Хоронил он свою Аксинью при ярком утреннем свете… Он попрощался с нею, твердо веря, что расстаются они ненадолго…

В дымной мгле суховея вставало над яром солнце. Лучи его серебрили густую седину на непокрытой голове Григория, скользили по бледному и страшному в своей неподвижности лицу. Словно пробудившись от тяжкого сна, он поднял голову и увидел над собой черное небо и ослепительно сияющий черный диск солнца».

Экран откликнулся

Первая экранизация – немой кинофильм 1930 года «Тихий Дон» производства СССР. Фильм озвучен в 1933 г. Режиссеры Ольга Преображенская, Иван Правов. В главных ролях А. Абрикосов, Э. Цесарская. В основе – первые две книги романа.

Классическая советская версия – «Тихий Дон», 1958 г. 4-серийный фильм Сергея Герасимова. В главных ролях: П. Глебов, Э. Быстрицкая. Фильм заслуженно популярен, хотя сам Шолохов считал, что смысл романа упрощен в нем в угоду советской идеологии.

«Тихий Дон» – телевизионный фильм (7 серий) 2006 г., экранизация одноименного романа М. Шолохова, режиссер Сергей Бондарчук (монтаж Федора Бондарчука). Совместная работа СССР (России), Великобритании и Италии. Существует также кинотеатральная версия, принадлежащая компании International Cinema Company, которая вышла в европейский прокат. В главных ролях: Р. Эверетт, Д. Форест. Большого признания эта версия у наших телезрителей не получила из-за образов двух главных героев, органически чуждых исполнителям этих ролей (признание самого Р. Эверетта).

В конце 2015 года вышел ТВ-сериал «Тихий Дон» Сергея Урсуляка, который сосредоточился, главным образом, на семейной линии романа. В главных ролях: Е. Ткачук, П. Чернышова, С. Маковецкий и др.