Kitobni o'qish: «Ангелы и птицы»

Произнеси мое имя без грусти, играючи.

Меня не видно, но это ли причина меня забыть?

Я здесь, я рядом!

Тадано Масайе посвещается!

Доктор включил диктофон и пододвинулся ближе к столу. Он молча и напряженно смотрел, как пациентка крутила в руках подаренный ему много лет назад чилийский портсигар.

– Вы курите? – наконец, заговорил он.

– Нет. Никогда этого не понимала. А он очень любил сигареты. Всегда курил одни и те же. Голубая пачка с красивой надписью «София».

– Он курил их, потому что вас так зовут?

– Нет. Но нам нравилось это совпадение.

Девушка положила портсигар на полку высокого стеллажного шкафа.

– Я люблю всякие винтажные вещицы. Особенно шкатулки. Мне кажется, они хранят много историй.

– Как и люди. Я в этом плане тоже, знаете ли, антиквар. Вот вы, например, как могли бы описать содержимое вашей шкатулки?

Молодая женщина задумалась. Несколько минут она накручивала белокурый локон себе на палец, глядя вдаль. Наконец произнесла:

– Любовь, страсть, ложь, смерть.

Доктор откинулся на спинку стула.

– С чего бы вы хотели начать?

– Я не знаю.

Она уселась в кресло, скинула кеды и крепко прижала к себе колени.

– Мне кажется, обычно такие истории начинают с любви. Но мне хочется начать с другого места. Только, если вы не против, я буду рассказывать эту историю в третьем лице.

Доктор пожал плечами.

– Как хотите.

Она замерла, устремившись взглядом куда-то в окно.

– Знаете, в Японии, в городе Йокогаме есть набережная. Она называется Минато Мирай парк. Наверное, это одно из моих самых любимых мест. Мы любили сидеть там на ступеньках недалеко от причала и смотреть на ветряные мельницы, что вращались медленно, словно вне времени, на другом берегу залива. Он курил каждые двадцать минут, а я ругалась, я считала, что это вредит его здоровью.

Она горько усмехнулась. Доктор удивленно посмотрел на нее.

– Он жил в Японии?

– Да, он был японцем.

– Как вы оказались там?

– Пожалуй, это и будет начало моей истории.

Глава первая

Страсть

Дождь лил глухой стеной, заставляя прохожих прятаться под навесами. Промокший велосипедист подсвечивал тусклой фарой мокрый тротуар. Он бесполезно держал одной рукой зонт, другой выруливал вправо, на улицу, освещенную фонарями различных заведений, когда проезжающее такси окатило его с ног до головы водой из лужи. Заднее окно автомобиля приоткрылось и мужчина лет пятидесяти, в дорогом пиджаке и с хорошо уложенными волосами, молча кивнул ему «извините».

Такси проехало вдоль скукоженных под ливнем зазывал в темных дождевых плащах.

– Здесь, остановите мне здесь.

Мужчина вложил десять тысяч йен в протянутую руку в белой перчатке и вышел. Он занырнул в одно из зданий, что горело неоновыми вывесками, приглашая к разного рода увеселениям.

Доктор приподнялся и подошел к графину с водой.

– Вы хотите воды?

София отрицательно покачала головой.

– Так вы работали в каком-то из заведений, я правильно понял?

– Пожалуйста, не прерывайте меня. Я не хочу упустить никаких деталей.

Это был небольшой уютный бар на 13 столиков. Когда-то он выглядел дорого: мебель, оббитая шкурами зебр, хрустальные виноградные гроздья, свисающие с дорогих люстр, и золотые львы на сцене для танцев на пилоне. Сейчас же он утратил былой лоск и выглядел просто.

Мужчина занял столик в левом углу. Глядя по сторонам, он налил себе воды. Почти все столики были заняты, и когда темноволосая худощавая европейка выделывала очередной трюк на шесте, бар восторженно гудел и золотые львы выпускали порцию белого дыма из раскрытых пастей.

Хозяйка заведения суетливо торопила пожилого тенчо* поспешить к уважаемому гостю. Официант подошел, то и дело кланяясь, спросил, как его здоровье, посетовал, что тот давно к ним не заходил, и протянул свежую теплую салфетку для рук.

– Что желаете сегодня?

– Мне нужна собеседница. Русская или румынка.

– Конечно. Я понял.

Через пару минут рядом с ним уже сидела молодая девушка и

оживленно расспрашивала его о чем-то. Он же оставался практически безучастным и напряженным.

*официант

Девушки сменяли друг друга. Каждая старательно пыталась завлечь гостя беседой. Наконец, спустя полтора часа, официант подошел к нему снова. Гость показал знаком, что хочет уйти. Однако официант не спешил рассчитать его.

– Я понял, что никто из них вас не привлек. Но сейчас я хочу познакомить вас кое с кем еще. Я уверен, эта девушка вас заинтересует. Она как раз закончила танцевать.

Из гримерки в дальнем углу бара вышла хрупкая девушка со светлыми волосами до плеч в красном обтягивающем платье.

– София!

Официант махнул ей рукой. Та робко подошла и присела рядом с гостем. Она протянула ему тонкую, почти детскую, бледную руку.

– Меня зовут София. Приятно познакомиться. Могу я узнать ваше имя?

– Мне тоже приятно, София. Ты выглядишь слишком юной, сколько тебе лет?

– 26.

– Тогда тебе следует назвать меня Дедди. Я гожусь тебе в отцы, – мне 49.

– Дадди, я буду назвать тебя Дадди, мне так больше нравится.

Он усмехнулся.

София впервые посмотрела на доктора.

– На самом деле его звали Масая, но для меня он всегда был Дадди, мой Дадди.

Они просидели вместе два часа, и в ту ночь он, внезапно для себя, рассказал ей все, что обычно доверяют только самым близким. Словно они просто снова встретились после долгой

разлуки.

Наконец он дал знать официанту, что готов рассчитаться. Но что-то совсем другое появилось в его взгляде, живое, мальчишеское.

– Я должен идти, София. Но я хочу увидеть тебя снова.

– Приходи, когда захочешь.

Она проводила его до лифта, поклонилась, как требовал этикет, и поблагодарила за визит.

Хозяйка заведения ждала ее за дверью в нетерпении.

– Тебе повезло. Это очень хороший гость. Я надеюсь, ты взяла его номер?

София смутилась. Впервые она совершила подобную ошибку.

– Нет, простите. Я не…

– Как ты могла?

Девушка застенчиво улыбнулась.

– Простите, я забыла, что я на работе… Но он обещал вернуться.

И он вернулся.

Сначала он приходил раз в три дня, затем каждые два. Всякий раз, пожимая его горячую руку, София чувствовала, как что-то наполняет ее изнутри. Какая-то мощная и в тоже время нежная энергия.

– Вот это звездопад…А это Эйфелева башня…

– Зачем ты хранишь эти картинки в телефоне?

– Я так мечтаю, смотрю и представляю… А в Париже я и вправду была, с бывшим. Мы катались на лифте в Эйфелевой башне. Вверх и вниз. Она провела рукой по его груди сверху до ремня на брюках.

– Почему ты до сих пор не поцеловал меня?

– Потому что ты для меня как дочка, милая маленькая девочка, а я просто твой Дадди.

– Дочка? Ребенок? Хочешь сказать, если я сделаю вот так, – она провела указательным пальцем по его ширинке, – ты ничего не почувствуешь?

Он замер, все его лицо напряглось, он сглотнул.

– Ничего.

Она разочарованно сложила руки на груди, показательно надула губы. Но в ту же минуту подскочила в восторге от собственной идеи.

– Давай устроим французский вечер. Закажем бутылку вина, я надену длинное платье, а ты костюм.

– Все что ты пожелаешь. София, в этот понедельник выходной, хочешь съездить куда-нибудь со мной?

– Хочу. Если ты купишь мне мороженое.

– Тонну мороженого и всего, чего только пожелаешь.

В тот вечер у лифта она, будучи в меру азартным человеком, поцеловала его в губы.

– Ну как? Снова ничего?

Он стоял растерянный. Затем процедил сквозь смущенную улыбку.

– Совсем ничего.

Доктор подошел к окну. Прохладный осенний ветер шумно теребил жалюзи.

– Простите, я прикрою. Вы хотели поехать с ним или это было частью вашей работы?

София закусила губу.

– Трудно представить, как сильно я ждала этого воскресенья. Знаете, его все время мучил тот же вопрос. Однажды он сказал: «Я опытный, взрослый мужчина, но я никак не могу понять: ты правда ангел, спустившийся с небес, или профессионал?» Я ответила, что, возможно, я просто очень хорошо делаю свою работу. Я сказала: «Пусть это будет для тебя загадкой».

– Он успел ее разгадать?

– Я уверена, что да, я надеюсь.

После полудня в воскресенье он ждал ее в машине напротив крыльца. Она впервые села в его авто. Он взял ее за руку, и это стало их традицией. С тех пор всегда в машине он держал ее руку.

Они проезжали шумные разноцветные токийские улочки. Многочисленные здания, снизу доверху были обвешаны вывесками и рекламными щитами. И это создавало ощущение, что, войдя внутрь, непременно попадешь в параллельный мир, где сможешь удовлетворить любые свои потребности. Вдоль дороги то и дело мелькали молодые рикши с туристами в повозке. В открытое окно автомобиля доносился запах тайяки.

– Видишь башню? Это Skytree. Ты была там?

Вдалеке из-за домов выглядывал серебристый шпиль и утыкался в голубое чистое небо.

– Да, когда-то давно.

– Я живу недалеко от нее. И работаю рядом.

София занервничала.

– Ты хочешь, чтобы мы пошли к тебе?

– Нет, глупая. Исключено. Смотри вперед. Это Сэнсо-дзи – один из самых популярных буддийских храмов в Токио. Ты говорила, что тебе это интересно.

Дадди припарковал машину на небольшой платной парковке.

– Идем.

Они вошли на узкую, полную народа улицу, которая, словно тоннель из торговых лавочек, вела к большому храму.

По пути она увидела мороженое и умоляюще потыкала в него пальцем. Он, конечно же, сразу купил… два. Продавец предупредил, что есть можно только возле его лавочки, так как двигаться по территории храма с мороженым нельзя. София вытащила жвачку изо рта и совершенно непосредственно приклеила ее ему на руку. Через пару минут она сказала, что наелась и хочет идти дальше. Все, что могло взбесить любого среднестатистического мужчину в ее поведении, ему казалось милым и симпатичным. Вот и сейчас, с трудом доедая ее порцию мороженого, он смотрел на Софию, как на нечто прекрасное.

Они подошли к храму. Купили свечи-благовония, воткнули их во что-то, напоминающее большую металлическую вазу с отверстием посередине. Он зачерпнул рукой дым от свечей и размазал его по ее голове. Она засмеялась.

– Что ты делаешь?

– В Японии мы окуриваем этим дымом головы детей, чтобы они были умными. Должны же в этой милой голове быть еще и светлые мысли, – усмехнулся он.

– Эй, я умная, если ты не знал. Очень умная.

– Я знаю, знаю. Я шучу.

Внезапно он почувствовал что-то липкое на его руке. Они оба посмотрели вниз и обнаружили, что приклеенная Софией жвачка размазалась по его пиджаку.

– О Боже, прости, я не хотела. Прости.

Он засмеялся.

– По-моему, кого-то мало окуривать, его нужно окунуть туда с головой, – он указал на чашу с благовониями.

– Я не думала, правда, извини. Я надеюсь, это не очень дорогой пиджак?

– Нет, не волнуйся, всего лишь Off-White, – он снова по-доброму усмехнулся. – Не нужно волноваться, я завтра отдам в химчистку.

Они направились к главному зданию храма. Людей вокруг было настолько много, что приходилось буквально пробиваться через этот человеческий лес, чтобы дойти до нужного места. Кто-то торопился сфотографироваться со всеми достопримечательностями. Кто-то спешил к лавочке с сувенирами. Ведь побывать в Сенсо-дзи и не повесить дощечку с желанием у главного храма – считалось, что и вовсе не побывать. Другие тут же торговали шоколадными бананами на палочке. Вся эта суета вскоре утомила Софию.

– Дадди, пойдем уже куда-нибудь еще.

– Тебе не интересно? Ты ведь говорила, что любишь такие места.

– Если честно, этот храм скорее похож на радость для туристов. В нем, как бы сказать… нет души. Нет особой тишины, которая доходит до сердца и возвышает. Все эти торговцы и иностранцы…

– Я понимаю, о чем ты говоришь. Идем отсюда.

Он взял ее за руку, и они поспешили к выходу.

– Голодная? Что ты хочешь покушать?

– Я не знаю, можно сходить в Хард рок кафе или куда-нибудь, где я не была прежде.

– Хм… хорошо, у меня есть идея.

В машине София приставала к нему с расспросами.

– Расскажи, какая у тебя мечта?

– У меня нет никакой особой мечты.

– Неправда, пока человек жив, он мечтает о чем-то.

– Ну, вообще, я бы хотел путешествовать. Раньше мечтал, как буду менять страны и города, жить в каждом новом месте какое-то время и снова отправляться в путь. Потом, конечно, забыл все эти глупости. Но по-прежнему я думаю, что не хотел бы умереть в Японии.

– Ты никогда не был за границей?

– Был в Румынии несколько раз по работе. И жил несколько месяцев в Америке, но это было давно.

– Это странно, почему ты не путешествовал раньше?

– София, я небогатый человек. И мне было не до путешествий.

Они поужинали в дорогом ресторане. Это было что-то типа шведского стола, где ты брал салаты и закуски, а потом официант подходил к каждому столику с разным видом запеченного на шампуре мяса и нарезал тебе в тарелочку небольшие сочные кусочки. Это напоминало целое представление. Антураж и еда были роскошны. София не смогла встать с места.

– Пожалуйста, принеси сам. Я попробую все, что ты положишь.

Она чувствовала себя очень смущенной.

Время тянулось медленно и расслабленно. София пила красное вино и рассуждала о современном искусстве. Он же сидел практически молча, периодически искоса поглядывая на нее, потому что так нистагм не мешал ему хорошо ее видеть.

– Иногда мне кажется, что ты должна быть гораздо старше, так много ты знаешь. Твоя внешность и содержание вызывают у меня диссонанс.

– Я говорила, что умная. Кем ты работаешь?

– Я дизайнер интерьеров. Проектирую офисы, банкетные залы, рестораны.

– Ого, так ты крутой. Ты должен быть богат.

– Нет, к сожалению. Дизайнеры не самые богатые люди в Японии.

– Покажешь мне ресторан, который ты спроектировал?

– Да, у меня есть фото на сайте.

– Нет. Давай как-нибудь сходим туда?

– Хорошо. Сходим однажды.

После они поехали гулять на Одайба. Это искусственный насыпной остров в Токио с красивой набережной и Радужным мостом пролегающем через северный токийский залив. Всюду вдоль берега прогуливались молодые пары. Дети махали крошечными ручками вслед медленно проплывающим маломерным судам. Пахло свежестью и морем. Загорались вечерние огни. В небе высоко над заливом пролетал небольшой гражданский вертолет. София замерла, глядя вверх. Дадди едва заметно погладил ее пальцы.

– Хочешь тоже увидеть Токио с высоты? – спросил он.

– Конечно! Разве можно не хотеть?!

– Тогда дай мне время, и я обещаю, что подарю тебе небо!

Они бродили по берегу дотемна. София крепко держала его за руку.

– Я устала, давай сядем вон на ту скамейку.

Она потянула его в сторону густого кустарника, где стояла деревянная скамейка.

– Ты очень устала? Садись.

– Нет, она холодная, а у меня короткая юбка. Ты садись.

Он удивленно опустился на скамейку. Она тихонько присела к нему на колени, обняла за шею крепко, словно пыталась его задушить, даже слегка стиснула зубы.

– Ты только посмотри, какой красивый вид на мост и залив. Можно умереть от такой красоты.

Внезапно София поцеловала его, и он, впервые за все это время, ответил на ее поцелуй. Они целовались страстно и нежно, пока она наконец не отодвинулась.

– Забери меня отсюда. Давай уедем, сбежим. Я ужасно от них от всех устала.

– Куда ты хочешь поехать?

– Давай уедем в Камакуру, точнее, нет – в Эносиму. И останемся там на всю ночь.

– Ты хочешь остаться со мной? На всю ночь?

– Да. Разве ты не хочешь этого?

– Я… конечно. Хочу.

Он был растерян. В тот вечер и всю следующую неделю. Он приезжал к ней каждые два дня и всякий раз был ужасно растерян.

Софию это забавляло. Она обнимала его с каким-то особым умилением.

– Ты похож на большого медведя.

Дадди засмеялся.

– София, ты не можешь прожить день, чтобы ничего не придумать.

– А я говорю, похож. Вот, смотри: ты высокий, и твои руки и грудь покрыты волосами. А у других японцев нет. Иногда я буду называть тебя кумачан*. Боже, как же я люблю твой запах.

Она зарылась носом в его воротник, чмокнула его в шею и закрыла глаза от удовольствия.

– Скажи, ты что-нибудь чувствуешь ко мне?

– Я не знаю, что будет дальше, София, но я чувствую, что ты мне очень нравишься.

– Нравлюсь как ребенок? Маленькая девочка? Или твоя женщина?

– Все вместе.

София взглянула на часы, что стояли на шкафу и мерно тикали.

*медвежонок

– У меня были такие в детстве. «Отстают?» – спросила она.

Доктор смахнул со стола еле живую муху и, не глядя на часы кивнул, – «Да, немного».

– Вы же знаете этот парадокс со временем…

– Какой парадокс?

– Когда опаздываешь, время несется, как японский Синкансен. И еле тянется, когда ждешь чего-то.

– Почему вы подумали сейчас об этом?

– Так, вспомнила кое-что…

Кажется, именно тогда София стала замечать, что последнюю неделю ждала его приходов с какой-то сладкой одержимостью. И ровно пропорционально этому чувству росло желание рассказать ему правду о себе. Все, что обычно скрывается от гостей и поклонников в ее профессии.

Это случилось в один из дождливых вечеров. Лило как из ведра, и она спешила скорее домой, чтобы разогреть купленный в «7/11» ужин. София открыла дверь и вошла в коридор большой двухэтажной квартиры, где она жила с другими девушками. Впервые дома никого не было. София разулась, включила телевизор и положила еду в микроволновку. Внезапно на втором этаже хлопнула дверь. Девушка замерла.

– Эй, кто-нибудь есть дома?

Она поднялась на второй этаж, но в комнатах было пусто.

София снова спустилась вниз. Какое-то странное неприятное ощущение было у нее внутри, словно в квартире она была не одна.

– Когда же они все придут!

Дверь снова хлопнула и выключился телевизор. Девушка схватила зонт, телефон, кеды и выбежала из квартиры.

Так и получилось, что этот вечер она проводила в «7/11» с кофе и сандвичем, вместо горячего ужина. София достала телефон и стала набирать сообщение.