Kitobni o'qish: «Флора-травница»

Примечание

Алька Солнцева – студентка, героиня романа «Страгглеры», попав в параллельную реальность, она пишет повесть «Флора-травница».

Флора Фёдоровна Корсакова – студентка, героиня повести «Флора-травница»

Флор Валерианович – дедушка Флоры по материнской линии,Маг

Сергей Сергеевич – ветврач в зоопарке

Хитар – шер-оборотень (волк)

Филис – бер-оборотень (пантера)

Фриг и Фейга – фрайи-оборотни (волшебная птица)

Хлис – шер-оборотень (волк альбинос)

Апоне – Хранительница Рек и Озёр, Элементаль, Волшебное Существо

Мара – жена стражника

Умка – рейтар (медвежонок)

харлуг – лошадь

страгглеры – Алька, Андрей, Пашка, Света, Нина и Галя – попаданцы

Боже, помоги мне смириться с тем, что я не в силах уразуметь.

Боже, помоги мне уразуметь то, с чем я не в силах смириться.

Упаси меня, Боже, перепутать одно с другим.

Старинная испанская молитва

Глава 1. Туманная история

Все сказки от были.

Н.К. Рерих

В сказочно сладкие минуты в Алькиной голове рождалась забавная история о девушке, которая, как и она сама, попала в необычный мир. «Кому же ещё сочинять романтическую повесть о человеке, заброшенном неизвестно куда, как не мне, находящейся неизвестно где», – думала девушка.

Однажды Алька сказала страгглерам, что пойдёт за хворостом, а на самом деле она отправилась в Солнечную долину, чтобы побыть в одиночестве и поразмышлять. Девушке нравилось рассуждать вслух, поэтому сначала она проговаривала свои мысли, а потом записывала их мелким аккуратным почерком в тетрадь. История, которую она придумала, будет о магии, средневековье и о её современнице. «А имя? Может быть, Флора? Пускай её зовут Флора-травница», – подумала Алька, удобно устроившись у тихо журчащего ручья. И на первой странице тетради шариковой ручкой она написала: «Приключения Флоры-травницы и её друзей».

***

– Так вот ты какая! – воскликнула девушка с редким именем Флора, глядя в зеркало. – Но что уж тут поделаешь, если твои родители ботаники! Не в смысле зануды и неудачники, нет! Мои мама и папа успешные ландшафтные дизайнеры, что считается престижной профессией.

Закончив «Тимирязевку», родители Флоры организовали семейную фирму по приведению в цивилизованный вид дачных участков людей, не имеющих ни желания, ни таланта работать на земле. Когда родилась дочь, имя выбрали единодушно – Флора.

– Меня вот только забыли спросить, – ворчал иногда их отпрыск. – Вам самим бы такое имя, на котором все оттачивают остроумие: «Милочка, а где твоя сестрица Фауна, что-то её не видно».

Время шло. К своему имени она привыкла – прожила с ним почти двадцать лет – и не позволяла сокращать. Теперь имя стало предметом её гордости, она не отзывалась ни на Леру, ни на Лору, ни на Фло; этому способствовали рассказы о дедушке Флоре Валерьяновиче.

Внучка составила представление о нём со слов матери: невысокий, худой, очень весёлый и жизнерадостный человек с длинной бородой, густыми светло-русыми волосами, мудрыми голубыми глазами. Флора неоднократно слышала, что похожа на дедушку.

Флор Валерианович был профессором, он преподавал в университете ботанику и считался известным травником, способным распознать и вылечить многие болезни, потому что, как утверждали злые языки, был колдуном. Его заметки с описанием лекарственных трав и рецептов давно перекочевали на рабочий стол внучки. Как и деду, ей нравилось заниматься фармакологией.

Флора Фёдоровна Корсакова уверенно стояла на ногах. Так считала она, так считали её родители. За плечами три курса ветеринарной академии, всё свободное время она проводила в зоопарке, где с удовольствием совмещала и должность помощника главного ветеринара, и конюха, и обслуживающего персонала. Героические попытки родителей привить дочери любовь к садоводству не увенчались успехом, её интересовало создание лекарств и воздействие их на животных.

Сергей Сергеевич – главный ветеринарный врач зоопарка, по совместительству ангел-хранитель и работодатель – не одобрял её увлечения фармакологией. Бубнил, что уже есть разработанные и давно апробированные алгоритмы лечения, есть лицензированные лаборатории, где изготавливают лекарства опытные провизоры, что нечего фантазировать. Флора старательно избегала споров на эту тему, но продолжала собирать травы, составлять микстуры и испытывать их действие на себе, что тщательно скрывала от родителей и от Сергея Сергеевича.

Несмотря на то, что жизнь Флоры насыщенная и разнообразная – учёба, работа, научная деятельность – родители постоянно о ней беспокоились.

В то весеннее солнечное утро, когда все собрались в столовой за завтраком, начался традиционный разговор о планах на предстоящий день.

– Дочь, куда собралась? Каникулы ведь, – спросил отец.

– Флора, поедем с нами. У нас замечательный проект: заказали японский садик, – предложила мама.

– Это сад камней, что ли? Как в храме Рёандзи?

– Нет. Каре-сансун – сад из песка и камней – сейчас в России не востребован, – с сожалением вздохнул отец. – Кстати, у хозяев есть два добермана и сын. Уверен, ты найдешь с ними общий язык.

– Понятно, – вздохнула Флора, опять матримониальные планы. – Нет, так дело не пойдёт! Я сама найду того, кто мне нужен. Не опекайте. Не маленькая. Справлюсь.

– И куда ты хочешь сегодня пойти?

– Забыли? Я же говорила. У Фроськи молоко пропало, лисята ещё глаза не открыли, а смеси составлять это та ещё морока: то калорийная, то жидкая. Вот я, полистав дедушкины записи, обнаружила рецептик, надо только несколько травок найти.

– Так сделай пробежку по аптекам, – посоветовала мать.

– Да ну! Я им не доверяю: коробочки красивые, а содержимое…. У дедушки такая травка описана, но её нет ни в одном определителе. Вот и прогуляюсь в лесок.

– Одна!? Забыла? Дедушка ушел в лес за редкими растениями и не вернулся.

– Когда это было! Чего вы боитесь? Я с собой электрошокер возьму.

– Надолго?

– К вечеру вернусь.

– Оденься потеплее, возьми бутерброды, компас и… – начала перечислять мать.

– Не беспокойтесь. Вы меня столько лет таскали за собой по всяким экспедициям: то на Кавказ, то на Алтай, – остановила её Флора.

– Дочур, звони чаще, чтобы мы не волновались. Хорошо? – попросил отец.

– Не переживайте!

– Когда ты повзрослеешь и перестанешь отгораживаться от окружающего мира? – спросила мама.

– Годы летят быстро, надо создать семью, а не прятаться в вольерах и клетках за спинами непарнокопытных и млекопитающих, – с усмешкой добавил отец.

На что Флора с улыбкой ответила родителям:

– Вам хорошо! Вы – счастливые люди. Любите друг друга, в восторге от своей работы и почему-то считаете, что так должно быть у всех. Я тоже хочу быть счастливой. Любимое дело я уже нашла, осталось только встретить человека, которому буду интересна я и моя работа.

– Поэтому ты никуда не ходишь и ни с кем не встречаешься? – спросила мама.

– Какие мои годы! Вы уже записали меня в старые девы?

– Посмотри на себя! Ты маленькая, хрупкая, тебе нужен человек, который будет тебя защищать и оберегать, – с тревогой сказал отец.

– От чего оберегать? От кого защищать? Ну, маленькая. И что? Вы тоже не гулливеры. Не так ли, мамуль?

– Сергей Сергеевич недавно звонил, сообщил, что ваш новый провизор – очень приятный молодой человек – на тебя с интересом поглядывает.

– Это тот, который руки не знает куда девать? Думаю, он теперь будет смотреть в противоположную сторону, – усмехнулась девушка.

– Ты дала ему пощёчину?

– Нет. Я дала ему подержаться за электрошокер, – ухмыльнулась Флора.

– Боже, в кого ты такая уродилась?

– Это вы меня спрашиваете? Ладно, не скучайте! Мне пора. Увидимся вечером. К вечеру вернусь.

– Оденься потеплее, возьми бутерброды, компас и… – начала перечислять мать.

– Не беспокойтесь, вы сами меня столько лет таскали за собой по всяким экспедициям: то на Кавказ, то на Алтай, – остановила её Флора.

– Дочур, звони чаще, чтобы мы не волновались. Хорошо? – попросил отец.

– Не переживайте! До вечера. Я побежала.

Девушка поцеловала родителей и ушла к себе. Она положила в рюкзак бутерброды, воду, соль и сахар, а затем поспешно надела армейский комбинезон и высокие ботинки. С особой тщательностью Флора упаковала в пластиковый пакет чёрную кожаную рукопись своего дедушки. Привычным движением Флора собрала свои длинные светлые волосы в тугой узел и спрятала их под панаму защитного цвета. В этом наряде она выглядела как маленький худенький солдатик, что создавало комичный эффект.

Посмотрев на себя в зеркало, Флора улыбнулась отражению и сказала:

– То, что надо! Проблем меньше.

Она доехала на автобусе до железнодорожной станции и взяла билет. Было десять часов, когда села в пустой вагон и открыла дедову записную книжку – так она называла толстенный фолиант. Но почему-то захотела спать. Осторожно уложила рукопись в рюкзак и закрыла глаза.

Флора проснулась через два часа. За окном мелькали поля, заросшие васильками и ромашками, светлые берёзовые рощицы и перелески.

Поезд остановился у деревянной платформы, она подхватила рюкзак и выскочила из вагона. Электричка ушла, а девушка остановилась у деревянного стенда, на котором от руки было написано название остановки.

– Странные люди, такому живописному месту названия не нашли, какие-то километры написали. Нет, пусть будет как в мультике, – она чёрным фломастером написала «Ромашково»: – надо посмотреть расписание в обратном направлении. Ого, у меня целых пять часов с хвостиком до ближайшей электрички. Ничего не скажешь, движение на этой ветке очень интенсивное.

Для прогулки девушка выбрала ближайшую берёзовую рощицу. Забросив за плечи рюкзак, спустилась по ступенькам с платформы и с наслаждением вздохнула. В траве громко стрекотали кузнечики, над цветами порхали яркие бабочки. Флора, напевая забавную детскую песенку про зелёного кузнечика, пошла в выбранном направлении.

Шла не торопясь, наслаждаясь чистым воздухом. После городских запахов аромат разнотравья пьянил. Время не имело над ней никакой власти, не надо было расставлять приоритеты, привычный цейтнот отступил. Редкое ощущение. И она безмятежно улыбалась, не зная чему. Заблудиться не боялась, по словам отца, у неё врождённое чувство направления, а компас брала, чтобы мама не волновалась.

Побродив безрезультатно по лесу часа три, сказала:

– Дедуля явно пошутил или напутал. Такой травы здесь нет. Может, он имел в виду тропический лес, а не среднюю полосу России?

Ответа на вопрос она, разумеется, не получила и повернула обратно. На лесной опушке, откуда виднелась остановка поезда, девушка села на пенёк.

– Буду настоящим туристом, берущим с собой много еды и всё съедающим во время первого привала. Возможно, потом что-либо стоящее придёт в голову.

Она достала из рюкзака чистую льняную салфетку, разложила бутерброды с сыром, которые с удовольствием съела, запивая минеральной водой из горлышка. Ярко светило солнце. Флора сидела, наслаждаясь звонкими птичьими трелями и покоем, смирившись с мыслью, что сегодня ей не повезло: необходимое растение не попалось.

Внезапно внимание привлёк небольшой овражек, расположенный в метрах десяти: узкий извилистый, окружённый густой порослью орешника, круто спускающийся вниз. В самом овраге ничего примечательного не было, но над ним клубился плотный зеленоватый туман. Это очень заинтересовало Флору.

– Странно, даже ветерок его не разгоняет, – удивилась девушка, рассматривая необычный феномен.

Посмотрев на часы, отметила, что до электрички ещё два часа. Она свернула остатки трапезы, собрала рюкзак и, держась за гибкие ветви орешника, стала спускаться в овраг.

Правая нога зацепилась за корень, выступающий из земли и, потеряв опору, Флора кубарем скатилась вниз. Ей повезло: дно оврага сухое и густо устлано прошлогодней опавшей листвой.

Потрогав лицо, оцарапанное веткой, поднялась на ноги и огляделась. В овраге царил полумрак, а тумана не было: «Наверное, померещилось», – грустно подумала Флора и стала энергично выбираться обратно. По выступающим корням можно идти, как по лестнице, перилами служили всё те же ветки орешника.

– Хватит приключений на мою голову. Хорошо хоть не ушиблась и ничего не сломала, кроме часов, вздохнула она, посмотрев на треснувшее стекло на циферблате. Поправив за спиной рюкзак, отряхнулась и … застыла.

– Головой ни обо что не ударялась, а местность не узнаю, – прошептала девушка, растерянно оглядываясь и удивляясь тому, что спускалась в светлом березняке, а вылезла в тёмном ельнике. – Может, опять спуститься в овраг, а затем выбраться с другой стороны? Да нет, овраг крошечный! Я никак не могла проглядеть такой ельник, да и берёз здесь нет, а туман пропал. Вот наваждение! Что же мне делать?

Постояв минутку, Флора сказала себе:

– Надо брать ноги в руки и мчаться на электричку, а то родители начнут беспокоиться. Идея! Посмотрю время на мобильнике. До электрички больше часа. Осталось только понять, куда же мне идти.

Она подняла голову, пытаясь определить направление по Солнцу, но небо затянули мрачные тёмные тучи, неизвестно откуда взявшиеся.

– Как странно! Я спускалась в овраг, когда ярко светило солнце и вокруг были берёзы, прошло минут пять, стало пасмурно, а кругом одни ёлки. Будем опираться на логику: когда я обедала, овраг находился впереди меня, значит, пойду в противоположную сторону.

Подул пронизывающий холодный ветер, девушка поёжилась.

– Надо добраться до станции, гроза собирается. Видно придётся обращаться к отцу за помощью. Вот уже с полчаса иду, а местность по-прежнему незнакомая, – с отчаянием прошептала Флора; ей очень хотелось услышать родной голос.

После нескольких безуспешных попыток дозвониться родителям и звонков всем, кто был в памяти её Nokia, расстроенная девушка с раздражением затолкала мобильник в карман штормовки.

– Раз помощи из зала ждать не приходиться, буду выкручиваться самостоятельно. Может, влезть на сосну? Сверху видно лучше.

Она подняла голову, выбирая перспективное для подъема дерево, но отказалась от этой идеи: ближайшие ветви начинались метрах в двух, чтобы добраться до них, нужна лестница.

– Придётся идти наугад. Буду искать речку. У воды всегда живут люди, – с волнением говорила она себе.

Флора прислушалась, но ветер сильно раскачивал верхушки деревьев. Услышать плеск воды никакой возможности. Решив держаться прежнего направления, девушка вздохнула и пошла дальше.

Лес стал дремучим, ёлки и сосны сменились могучими деревьями с толстыми стволами, таких она прежде не видела.

– Надо же, сошла с электрички, побродила с часок по полянкам и заблудилась в трёх соснах. Может, меня леший крутит? Или я сошла с ума? Мне всегда казалось, что с ума сходят постепенно, а я вот так сразу. Да, быстро у меня крыша поехала. И без всякого предупреждения. Обидно.

Грустно-ироничный монолог был прерван, когда деревья расступились, и она вышла на крошечную лесную полянку, в центре которой стояла маленькая бревенчатая избушка. Крыша сооружения не из привычных материалов, а из сухой травы и веток. Девушка глазам своим не поверила.

– Хорошо хоть не на курьих ножках. Хотя в моём положении выбирать не приходится. Вот-вот начнется гроза, – с тревогой посмотрев на небо, вздохнула она.

Подойдя к избушке, постучала в дверь.

– Скорее всего, здесь никто не живёт. Избушка заброшена, – вслух сказала она и толкнула толстенную дверь, которая со скрипом отворилась.

Флора попыталась войти внутрь, но дверной проём загородил высокий – на целую голову выше – худощавый парень, одетый в длинную рубаху до колен, овчинную безрукавку и какие-то странные мешковатые штаны. Хозяин дома босой ногой придерживал дверь.

Насторожённо, не мигая, он смотрел медового цвета глазами, хмуря густые сросшиеся на переносице тёмные брови, которые необычно выглядели в сочетании с совершенно седой шевелюрой. Длинные густые волосы парня достигали плеч и перехвачены кожаным ремешком, образуя некое подобие конского хвоста.

«Теперь я понимаю, что означает косая сажень в плечах. Это когда плечи человека полностью совпадают с дверным проёмом», – удивилась Флора странному в этих обстоятельствах приступу остроумия.

Парень в свою очередь внимательно разглядывал её, загораживая вход. Он ни о чём не спрашивал, не предлагал ей ни пройти в дом, ни проваливать подобру-поздорову.

Мысленно окрестив незнакомца Седым, девушка подумала: «Какой странный тип!» Конечно, при других обстоятельствах она не навязывала бы своё общество столь оригинально выглядящей личности, но выбирать не приходилось. Блеснул ярчайший зигзаг молнии, раздался оглушительный гром. Это решило исход их молчаливого противостояния. Флора проскользнула внутрь, рассудив, что в такую погоду выталкивать одинокого путника не будет даже самый отъявленный злодей.

Она оказалась в единственной комнатке, самой большой достопримечательностью которой была огромная печь. Остальное пространство занимали грубо сколоченный деревянный стол и две лавки, расположенные напротив друг друга. Обстановку жилища девушка с трудом разглядела в тусклом свете, проникающем из крошечного окошка. Других источников освещения нет.

Флора вдохнула запах жилья. Она знала, если ей понравится запах дома, то понравятся и хозяева, потому что души людей, долго живущих вместе, проявляются запахом, который совершенно невозможно ни выветрить, ни заменить каким-либо искусственным ароматом. Отец, знакомый с её теорией, называл Флору неисправимым кинестетиком.

Отметив, что запах, присущий жилищу, ей нравится, решила выяснить, где оказалась. Не торопясь прошла в комнату, сняла оттянувший плечи рюкзак и села на ближайшую к двери лавку, с интересом поглядывая на хозяина домика.

Незнакомый человек сел напротив, глядя на неё со смесью тревоги и удивления. Несмотря на глаза странного цвета и сросшиеся на переносице брови, высокие скулы и чётко очерченный подбородок делали его привлекательным. Флору это успокоило, тем более, что понравился запах жилища.

Молчание затянулось. Девушка ожидала начала разговора, считая, что первым должен заговорить хозяин. Комнатку на миг осветила яркая вспышка молнии, сразу же раздался громкий раскат грома.

– Ты кто? – отрывисто низким хриплым голосом спросил Седой.

– Человек, – вызывающе ответила девушка.

– Кто?

– Человек!

– Обыкновенный человек? – допытывался незнакомец.

– Нет, необыкновенный. Очень голодный, усталый и заблудившийся.

Флора сняла панамку и вытащила заколку из волос, которые рассыпались по плечам густой волной.

– Девушка?! – удивлённым голосом спросил незнакомец.

– А что, разве не видно? – сухо ответила вопросом на вопрос Флора, которую раздражала игра в вопросы и ответы.

– Как ты сюда попала?

– Ногами. Как же ещё?

– Что делаешь в лесу?

– Траву ищу, – устало пояснила Флора.

– Так ты травница?

– Я пережду у тебя грозу? А завтра ты покажешь, в каком направлении электричка. И я уйду.

– Кого ты хочешь найти?

– Электричку.

– А кто это?

– Как кто? Ну, это такое средство передвижения. Ездят на ней, – удивляясь вопросу, пояснила девушка.

– Ты потеряла харлуга по имени Электричка? Могу поискать. Какой он масти?

Флора на миг потеряла дар речи, с испугом глядя на незнакомца, но тот был абсолютно серьезен.

– У меня нет никакого… харлуга, а электричка – это машина, которая ездит по рельсам, ну, такая длинная… зелёная…

– Она плавает по воде? – спросил Седой.

– Не по воде, а по железной дороге, – осторожно поправила его девушка.

– Дорога из железа? Никогда о такой не слышал.

– А ты кто? Куда я попала?

– Я тоже хочу знать, кто ты и куда направляешься?

– Опять мочало начинай сначала, – вздохнула Флора. – Человек я. Заблудилась я. Домой попасть хочу. Что не ясно-то? – тоскливым тоном перечисляла девушка.

Порывшись в кармашке камуфляжа, достала железнодорожный билет. Этот маленький клочок бумаги почему-то успокоил: «Наверное, как всякое дитя цивилизации, я сразу лезу за документом. Всё-таки, похоже, что это не я сошла с ума, а кто-то другой», – подумала девушка.

– Вот мой обратный билет! – и протянула мятую бумажку незнакомцу.

Тот осторожно взял из её рук билет, понюхал его, затем вернул обратно и спросил:

– Ты не назовёшь имя мастера, который так искусен в написании рун? Он работает у короля?

– Мастер? Король? – поразилась Флора.

Вспомнилась фраза из известного армянского мультфильма: «Какой заяц? Какой орёл? Какая блоха?» Девушка с трудом сдержала смех, испытывая странную смесь мыслей и чувств. Совершенно не хотелось вести абсурдный, с её точки зрения, диалог с незнакомым человеком.

– Я – Флора, а тебя как зовут?

– Хитар.

– Вот так имечко! И что оно означает? – изумилась девушка.

– Ну, это такая ягода, её сушат и добавляют в еду. Мама считала, что у меня глаза такого же цвета, – смущённо ответил Седой.

– Ягода? Никогда не слышала о такой, может, изобразишь? – заинтересовалась Флора, доставая из кармашка рюкзака блокнот и зелёный фломастер.

Парень взял фломастер и с недоумением повертел его в руках.

– Такое ощущение, что ты никогда не видел принадлежностей для рисования. Она взяла фломастер и, сняв колпачок, крупными штрихами нарисовала в блокноте листик клёна.

– Здорово! – с восхищением сказал Хитар. – У меня так не получится.

Он осторожно взял в свою большую ладонь фломастер, сжал его в кулаке и коряво изобразил несколько ягод, собранных в гроздь.

– Так это же виноград, – догадалась девушка, – а в сушёном виде – изюм! Слушай, у тебя и глаза такого же цвета, как изюм. Можно я буду тебя так называть?

– Изюм? Но это же чужое имя! Зачем оно мне? – растерялся парень.

– Не хочешь, как хочешь, – покладисто согласилась Флора, но про себя тихо добавила: – для меня ты всё равно Изюм.

– А твоё имя, что означает? Я никогда такого не слышал.

– У меня редкое имя! Так зовут богиню – покровительницу растений.

– Ты – богиня? – приподнялся с места Хитар, с изумлением глядя на девушку.

– Ты что? Какая из меня богиня, – устало отмахнулась от него Флора. – Меня назвали в её честь. Родители – ландшафтные дизайнеры. Вот и приходится отдуваться из-за их богатой фантазии.

– Кто твои родители?

– Садовники, – упростив название, пояснила Флора. – Сады разбивают, цветы и деревья выращивают.

– У короля?

– Какого короля? В лесу монархия?

– Король не в лесу, король в столице, – как маленькой поучающим тоном произнёс новый знакомый.

– А как столица называется? – поинтересовалась Флора, надеясь услышать знакомое название. – Мало ли, кого этот странный человек называет королём? Может, местного мафиози.

– Ритарха.

– А короля как зовут?

– Так же как и раньше – Йолис III.

– Так, очень интересно! И какая это страна?

– Зерания, а рядом Нилагия и Кегония. Откуда ты пришла, если этого не знаешь?

– Из Москвы – это столица России, – в свою очередь озадачила собеседника Флора.

– А это где?

– Слушай, я устала от бестолкового разговора. Кто я? Что это? Где это? Утро вечера мудренее. Завтра я попробую связаться с родителями, они заберут меня и ответят на все твои вопросы.

– Если они придут сюда, то, конечно, ты можешь идти, а если нет, то одну я тебя не отпущу. Мало ли что? Я удивлён, как ты без оружия добралась до моего жилья! Здесь вокруг много кого…. Люди сюда не заходят…

– Это я заметила, – усмехнулась Флора. – Если я не смогу дозвониться родителям, тогда ты меня проводишь до ближайшего к Москве населенного пункта?

– Но я не знаю, где это…

Девушке показалось, что Хитар искренне огорчился, что не может помочь.

– Тогда проводи до ближайшего посёлка, а там я сама разберусь.

– Есть хочешь?

За неё ответил громким урчанием желудок. Парень с улыбкой посмотрел на порозовевшую девушку.

– Ну, что смотришь, я же ясно выразила согласие поужинать, – за нарочитой грубостью попыталась скрыть смущение Флора.

– Ты любишь сырую или жареную? – спросил Хитар, ставя на стол деревянное блюдо с мелкой рыбешкой золотистого цвета.

– Я суши не люблю.

– Это не суши, это фрякса.

– Давай свою фряксу.

Она решила, когда вернётся в Москву, то купит книги по психиатрии, чтобы точно знать с какой патологией в этой глуши столкнулась. Может, в научной литературе есть описание таких случаев, когда человек, живущий в одиночестве в лесу, сходит с ума таким образом, что придумывает не только новые названия хорошо известным вещам, растениям, животным, но и даёт собственное описание мира.

«Самое главное правило при общении со странными людьми: во всем с ними соглашаться», – вспомнила Флора избитую истину.

Она поискала глазами вилку, но не нашла. Откинув церемонии, взяла крошечную золотистую рыбку рукой и, проглотив, восхищённо воскликнула:

– Ой, как вкусно! – и потянулась за следующей.

– Ешь, я ещё принесу! Я сегодня много их наловил. Как знал, что ко мне явится такой прожорливый гость, – добродушно улыбнулся Хитар; с его лица спало напряжение.

Когда блюдо опустело, девушка поискала глазами рукомойник, не найдя ничего похожего, спросила:

– Спасибо за ужин, Хитар. Где можно помыть руки?

– Зачем мыть, когда можно облизать, – удивился тот.

– Ладно, обойдусь своими средствами, – вздохнула Флора, и, достав пачку бумажных салфеток, вытерла измазанные рыбой руки.

Затем вытащила мобильник. Связь отсутствовала. Хозяин домика зорко наблюдал за её действиями.

Перестав нажимать на кнопки и убрав телефон в рюкзак, спросила:

– А ты с кем живешь?

– Один.

Девушка задумалась, слишком много вопросов ей хотелось задать, но она боялась вызвать его недовольство: «Интересно, почему он здесь живёт? Либо скрывается от правосудия, либо сектант. Надо выяснить».

– Почему ты поседел? У тебя что-то случилось? Ты здесь раны залечиваешь… душевные?

– Ничего у меня не случилось. И я не седой. Я серебристый! – обиженно засопел Хитар. – У нас в роду все такие.

– А тогда почему один живёшь, а не с родичами? Скрываешься от кого-то?

– Почему скрываюсь? Это мой лес. Я здесь живу.

Про себя девушка решила, что он сектант-отшельник.

– А твои родичи живут рядом?

– Нет. Наш род предпочитает уединение.

– А ты не знаешь, когда конец света? – спросила она в надежде прояснить ситуацию.

– Я не пророк, откуда мне это знать, – ответил Хитар.

Флора решила, что ошиблась: «Изюм не имеет никакого отношения ни к криминалу, ни к религии. Хочется надеяться, что он живёт один только из-за своей природной нелюдимости».

За окном завывал ветер и хлестал ливень, в домике тепло и уютно, царил полумрак, глаза у девушки слипались.

– Я очень устала и хочу спать.

Несколько мгновений непонятный знакомый смотрел на неё, после чего спросил:

– А ты совсем меня не боишься?

– А надо? – сонным голосом поинтересовалась Флора. – Ты – каннибал? Людей ешь?

Её вопрос вывел Хитара из себя, он возмущённо вскочил на ноги.

– Да ты что?

– Тогда зачем бояться! У тебя глаза добрые.

– А как же ты ходишь по лесу без оружия? Не страшно?

Флора покопалась в рюкзаке.

– Я ношу с собой электрошокер от бешеных собак и нехороших людей.

– А шеров этим тоже можно успокоить, – хмуро поинтересовался парень.

– Не пробовала. Если на меня нападёт этот самый шер, обязательно скажу тебе о результате, – беспечно улыбнулась девушка.

– Ну, если так, забирайся на лежанку, – Хитар указал на печь, – там есть шкуры силов, не замёрзнешь.

– Хорошо, – согласилась Флора.

Она расшнуровала ботинки, сняла камуфляжную куртку, осталась в брюках и мужской рубашке. Встав на лавку, смело полезла на печь, захватив с собой рюкзак с электрошокером.

Её разбирало любопытство: очень хотелось знать, кто такие силы. Оказавшись на лежанке, обнаружила обыкновенные овечьи шкуры, правда очень хорошей выделки, и зарылась в них. Запах овчины не сильный, а усталость – большая.

Выкинув все пессимистичные мысли, Флора пробормотала под нос:

– Вот приеду домой и всё расскажу родителям. Скорее всего, они мне не поверят. Да я бы и сама не поверила, услышав такую историю. Ладно, последую замечательному совету незабвенной Скарлет О,Хара: «Я подумаю об этом завтра».

***

Посмотрев на заходящее солнце, Алька с сожалением закрыла тетрадь. Времени как раз оставалось только на то, чтобы набрать охапку хвороста и бежать в лагерь страгглеров.

Самой себе она сказала:

– Представляю, как раскричатся девчонки! Громче всех будет визжать Светка: «Где тебя носило весь день, если ты собрала столько, что не хватит даже на то, чтобы вскипятить канн?»

Всю дорогу до лагеря Алька придумывала себе оправдания:

– Что бы мне такое сказать? Может, соврать, что плохо себя чувствую? Тогда из лагеря не уйдёшь. Буду молчать и делать вид, что купалась и загорала у озера. Какое они имеют право на меня орать? И почему они не оставят меня в покое?