Kitobni o'qish: «Возвращение к жизни. Как один человек может изменить судьбу семьи»

Shrift:

От автора

Семья – главная человеческая система, к которой принадлежит каждый из нас, а система – это группа людей, которые соединены в единое целое. Поскольку все ее члены тесно связаны друг с другом, улучшение/ ухудшение состояния одного из них неизбежно отражается на самочувствии другого.

Мы расскажем о психологии зависимости и созависимости – разрушительном состоянии родных больного – как о семейной проблеме. Это значит, что мы уже не спрашиваем: «Почему муж (сын) так себя ведет?» Мы думаем: «Что происходит в семье, в которой страдает один из членов?»

Чтобы вся семья в целом могла жить лучше, не обязательно ждать, когда «проблемный» родной возьмется за ум. Уклад семьи может измениться и в том случае, если хотя бы один созависимый ее член начнет выздоравливать. Родные могут начать с себя. Созависимости подвержены все члены проблемной семьи. А еще, жены, матери, братья, сестры, взрослые дети и даже внуки больного алкоголизмом или наркоманией. Они не только страдают сами, но и строят такие взаимоотношения в семье, которые не помогают выздоровлению больного.

Но созависимость излечима, в этой книге вы найдете программу ее преодоления. Исцеление приводит к более гармоничным взаимоотношениям в семье, уберегает детей от появления у них зависимости. Вот почему эта книга адресована еще матерям, женам, детям и внукам зависимых людей. А еще всем тем, кто хотел бы изменить напряженную атмосферу в семье, избавиться от частых ссор и конфликтов.

Часть 1. Семья как система

Созависимость возникает не в браке, а в родительском доме. Созависимые растут в семьях, где в ходу была либо зависимость от психоактивных веществ, либо холодные отношения, лишенные доверия и уважения, оскорбления, насилие.

Естественное выражение чувств в родительской семье запрещалось («Не реви», «Что-то ты развеселился очень, как бы плакать не пришлось», «Мальчикам плакать нельзя»). Если все эти перечисленные особенности встречаются в одной семье, а такое бывает часто, ее называют дисфункциональной (проблемной), то есть неправильно выполняющей свои задачи, функции.

Проблемная семья

Ее отличают такие признаки:

1. Отрицание проблем и поддержание иллюзий.

2. Вакуум интимности.

3. Замороженные правила и роли.

4. Конфликтные отношения.

5. Обязательное единство чувств («Если мама сердится, то сердятся все»).

6. Либо границы между ее членами смешаны, либо они наглухо разделены невидимыми стенами.

7. Все хранят секрет семьи, все поддерживают фасад псевдоблагополучия.

8. Склонность к полярным чувствам и суждениям.

9. Закрытость системы.

10. Особое значение воли и контроля, с их помощью регулируются отношения между членами семьи, родителями и детьми.

Воспитание в проблемной семье подчиняется определенным правилам. Вот некоторые из них:

1. Взрослые – хозяева ребенка.

2. Только взрослые определяют, что правильно, а что неправильно.

3. Подразумевается, что ребенок отвечает за то, что взрослый сердится.

4. Родители держат эмоциональную дистанцию с детьми.

5. Воля ребенка, которая расценивается как упрямство, должна быть сломлена, и как можно скорее.

Если следовать этим правилам, в семье образуются две группы людей – угнетатели (родители), наделенные властью и абсолютным контролем, и угнетаемые (дети).

Угнетаемые не имеют права голоса. В них превыше всего ценится послушание. Задавать вопросы о том, почему надо слушаться всех взрослых, было бы нарушением правил семьи, посягательством на авторитет власти родителей.

Пристрастие к власти и силе – болезненная черта проблемной семьи. Дети, перенесшие физическое или сексуальное насилие, выучили урок беспомощности. Рана психической травмы будет беспокоить их всю жизнь. У них может развиться болезненное неосознанное стремление попадать в положение жертвы (см. описанные дальше типы «Избиваемая жена», «Жена-угодница»).

Чтобы выжить и чувствовать себя в безопасности, ребенок до подросткового возраста верит, что родители хорошие, все их правила и предписания он принимает без критики. Ничто не может разубедить его в том, что они правы.

Психолог Клаудиа Блэк в книге «Это никогда со мной не случится» сформулировала правила проблемной семьи предельно кратко: «Не говори, не чувствуй, не доверяй».

Дети в таких семьях приучаются защищать себя с помощью врожденных механизмов психологической защиты: они подавляют свои чувства, как радостные, так и тяжелые, отрицают то, что с ними происходит, приписывают свой гнев и ненависть друзьям или даже предметам, создают иллюзию любви и привязанности. Дети идеализируют и сводят к минимуму свои чувства и их проявления, затуманивают переживания и свое сознание и в конце концов могут вообще потерять чувствительность. Эти же механизмы защиты работают у взрослых зависимых и созависимых людей.

Правила и заявления, распространенные в проблемных семьях

♦ Не выражай своих чувств.

♦ Постыдился бы.

♦ Не злись.

♦ Ты недостаточно хорош(а).

♦ Не будь печальным.

♦ Лучше бы тебя у меня не было.

♦ Не реви.

♦ То, в чем ты нуждаешься, – неправильно.

♦ Делай так, как я говорю, а не так, как я делаю. (Например, не кричи, но я буду кричать.)

♦ Торопись стать взрослым.

♦ Будь хорошим, милым, безупречным.

♦ Будь послушным, не будь самостоятельным.

♦ Избегай конфликтов.

♦ Будь мужчиной.

♦ Не думай, не разговаривай, а выполняй мои приказы.

♦ Большие мальчики не плачут. / Веди себя так, как ведут хорошие девочки.

♦ Хорошо веди себя в школе.

♦ Не будь таким.

♦ Не задавай вопросов.

♦ У тебя не может быть таких чувств.

♦ Не предавай семью.

♦ Ты такой глупый (плохой).

♦ Не выноси сор из избы, не выдавай секретов семьи.

♦ Это все из-за тебя.

♦ Чтобы тебя не было слышно!

♦ Ты нам всем обязан.

♦ Никаких разговоров за спиной!

♦ Конечно, мы тебя любим.

♦ Не возражай мне.

♦ Я жизнью (карьерой) пожертвовала ради тебя. Если бы не ты (вы – дети), я была бы счастлива.

♦ Ты всегда должен хорошо выглядеть.

♦ Как ты мог так поступить со мной?

♦ Я всегда права, ты всегда неправ.

♦ Мы не будем любить тебя, если ты…

♦ Всегда контролируй себя.

♦ Ты меня с ума сведешь!

♦ Подумай о родителях.

♦ Ты никогда не доводишь дело до конца.

♦ Не пьянство причина несчастий нашей семьи.

♦ Ты такой эгоист.

♦ Не раскачивай лодку (сохраняй существующее положение вещей).

♦ Нет, я из-за тебя скоро умру.

♦ Это неправда.

♦ Я тебе точно обещаю (но обещания не выполняются).

Здоровая семья

Перечень признаков благополучной семьи выглядит так:

1. Проблемы признаются и решаются.

2. Поощряется свобода (восприятия, мысли и обсуждения, свобода иметь свои чувства, желания, свобода творчества).

3. Каждый член семьи имеет свою уникальную ценность, различия между людьми высоко ценятся.

4. Члены семьи умеют заботиться о себе.

5. Родители делают то, что говорят.

6. Роли в семье выбираются, а не навязываются.

7. В семье есть место развлечениям.

8. Ошибки прощаются, на них учатся.

9. Семейная система существует для человека, а не наоборот.

10. Правила и законы семьи гибкие, их можно обсуждать.

Такая система живет по таким принципам:

1. Целое больше, чем сумма частей.

2. Система постоянно стремится к росту, приспосабливаясь к стрессам, и принимает во внимание обратную связь.

3. Правила, существующие в семье, всегда открытые и обсуждаются.

4. Есть баланс взаимного уважения: «мы вместе» – «каждый особенный».

5. Члены семьи не склонны к излишней тревоге, в том числе по поводу отношений друг с другом, что помогает им принять уникальную особенность каждого из них, творчески подходить к своему собственному развитию и выстраиванию отношений. Этот подход дает замечательный пример детям, и в будущем они смогут строить собственную семью по этому образцу.

Проблемная система воплощает такие принципы:

1. Высокий уровень постоянной тревоги.

2. Слитность границ.

3. Неясные и скрытые правила.

4. Закостенелость и неизменность системы и ролей в ней.

5. Неразличимость каждого из членов семьи.

6. Утрата свобод.

7. Псевдовзаимность и псевдосплоченность.

Для проблемной семьи характерны:

1. Высокий уровень тревоги.

2. Застывшие роли и границы.

3. Утрата свобод (спонтанности).

4. Отсутствие взаимности.

5. Одиночество и излишняя рациональность.

Корни и ветви зависимостей

Воспитание в проблемной семье формирует психологические особенности, которые составляют почву созависимости. Стресс, который испытывает ребенок, становится пусковым механизмом ее развития.

На одном из семинаров, где я рассказывала об алкоголизме как о семейной болезни, одна женщина спросила:
– У нас в семье, насколько я знаю, не было алкоголиков. Но я нахожу у себя многие признаки созависимости, о которых вы говорите. Так может быть?
– Да, это бывает очень часто. Возможно, вы выросли в эмоционально репрессивной семье, где были приняты ядовитые педагогические правила.

Мой опыт психотерапевта подтверждает возможность появления созависимости в проблемных семьях не только алкогольного типа. Главный источник созависимости человека – определенный характер, который сформировался под влиянием родительской семьи. Выбор партнера, страдающего какой-нибудь зависимостью, происходит позже, и к этому времени почва для появления созависимости или сама созависимость уже имеются. Поэтому истоки созависимости стоит искать в раннем детстве.

На многих семинарах по зависимости ведущие демонстрируют рисунок «Корни и ветви зависимостей». На нем показано, что все разнообразие зависимостей – от алкоголя, наркотиков, пищи, работы, от людей (созависимость), азартных игр, секса – имеют одни и те же корни. Если «почва зависимостей» – это родительская семья, то «корни» – это травмы детства, которые выражались в любом насилии и вызывали определенные чувства, главным из которых был стыд. Особое место занимает наследственность, важное значение которой в происхождении зависимости уже никем не оспаривается.

Отношения между родителями и детьми в семье созависимых

«Отношения между родителями и детьми столь же трудны и столь же драматичны, как отношения между любящими», – писал А. Моруа. Рассмотрим разные типы отношений внутри семьи.

Матери – сыновья

Женщина жалуется на трудности в отношениях со взрослым сыном.

– Что для вас значит ваш сын?
– О, это трудно выразить словами. Это что-то большее, чем моя жизнь. Нет, я не могу этого объяснить.

Как и многие женщины, к пятой годовщине своего брака эта женщина несколько разочаровалась в муже. Пылкие ухаживания остались в прошлом, равно как и совместные интересы, мечты и то внимание, которое он ей уделял.

Мужа подолгу не бывало дома. Он работал, а выходные проводил в гараже или ездил на охоту, ему нужно было встречаться с друзьями. А ей? Она твердо усвоила: надо хранить домашний очаг. Чего ей хотелось? Душевной близости, внимания к себе, любви.

К пятому – седьмому году брака муж почти исчезает с портрета ее семьи. Физически он иногда бывает дома, а эмоционально… его нет. Образовавшуюся пустоту кто-то должен заполнить, и вот у моей клиентки появился сын.

Привязанность к нему столь сильна и продолжительна (это на всю жизнь!), что не сравнится с чувствами ни к одному мужчине. С сыном ей было комфортно, их душевная близость очевидна.

Супруг этой близости как раз не жаждал. Для многих мужчин просто непонятно, как можно интересоваться внутренним миром жены и делиться своим собственным.

Утешение давал сын, он позволял строить с ним теплые и прочные отношения. Вот уж кому она всегда нужна, так это сыну. Дочь не могла бы настолько соответствовать ее ожиданиям, ведь она вырастет и станет такой же, как она. А сын завоюет мир, он превратится в сильного мужчину. Он будет делать то, что она сама бы делала, если бы была мужчиной. Уровень притязаний у нее высок, и сын будет восполнять то, чего не хватает ей, женщине.

Не исключено, что сын в будущем будет иметь другое мнение о своем предназначении, но это не мешает тому, чтобы мать идеализировала его. Представляете, какая прочная у них эмоциональная связь? Попробуй отделись от матери! Не выйдет. Крепкая привязанность к сыну дает матери возможность ощутить себя женщиной. Это важная потребность – быть любимой, ценной, уважаемой.

Женщина, имеющая тесную привязанность к мужу и хорошие отношения с ним, подсознательно сообщит сыну, что ее отношение к нему естественно, наполнено радостью, а не является заменой чему-то, в чем она испытывает нужду. Сыну передается спокойное осознание своего места в мире.

Неудовлетворенная женщина привяжет к себе сына мощными цепями. Она просто не в состоянии перерезать пуповину. Почему? Он необходим ей для удовлетворения насущных нужд, для утверждения себя как женщины.

Женщина, несчастливая в браке с эмоционально недоступным мужем, чувствует себя примерно так: у меня нет мужчины, я нуждаюсь в мужчине как в дополнении своей женской слабости, поэтому я не могу позволить себе потерять сына. Сын – это все, что у меня есть. Она будет идеализировать, чрезмерно опекать его.

Частично ее поведение мотивируется страхом потерять сына, особенно в пользу другой женщины. Она будет подчеркивать чистоту своей любви в сравнении с коварством всех женщин, которые хотят завладеть им. В сущности, она сообщает ему, что не существует в мире большей любви, чем ее любовь. Теперь вы понимаете, почему маменькины сынки – плохие мужья?

В поисках себя, в поисках ответа на вопрос «Кто я такой?» сын обращается к отцу. И если мать принижает отца, насмехается над ним, сын не захочет быть похожим на него. А как он может восхищаться матерью, если она принижает отца? И много ли на свете таких умных женщин, которые не говорили дома при детях: «Посмотрите, что учинил на прошлой неделе ваш непутевый отец!» У меня в кабинете жены называют своих супругов «недоразвитыми», «алкашами», «оно», «что-то жалкое», «тот, кто без меня пропадет».

Допустим, сорвалось с языка, нервы не железные. А что, если женщина унижает мужа постоянно? Если взаимоотношения между супругами холодные, отчужденные? Тогда сын «не узнает» в себе отца. Так начинается процесс, который психологи называют «демаскулинизацией». Да, мать лишает сына признаков мужественности.

Пока сын не отождествляет себя с отцом, он вынужден идентифицировать себя с матерью – воплощением реальной правящей силы в доме. Сын будет доказывать, что он не слабый человек, каким считается в доме отец. У него может появиться внутренний конфликт – одновременное сопротивление и отцу, и матери. Сын может бороться против матери за право стать мужчиной, но по факту мужчины становятся теми, кому они сопротивляются. В этой ситуации он станет таким, как мать, но в полноценного мужчину ему превратиться не по силам. Связанный прочной пуповиной с матерью, он не сможет стать самостоятельным.

С наступлением зрелого возраста внутренний конфликт сына может усилиться. Он одновременно отвергает мать и желает ее присутствия, ему ведь всегда комфортно с ней. Он не желает брать в жены женщину, напоминающую мать, но часто выбирает именно такую. Он хочет, чтобы другая женщина ухаживала за ним именно так, как это делала мама. В то же время он желает, чтобы забота жены была не столь удушающей.

У сына легко возникает чувство вины перед матерью, может быть, потому, что он, действительно, не удовлетворил всех ее притязаний, ведь она ожидала от него слишком многого. Чувство вины может проецироваться на жену в виде агрессии чувств, слов, отношения. Что-то мстительное есть в его позиции по отношению ко всему женскому племени.

Мать тоже испытывает противоречивые чувства. Она желает сыну взросления, роста и в то же время желает заботиться о нем как о маленьком мальчике. Наслаждение от этого ни с чем не сравнить, и материнство не только жертвенно, но и эгоистично. В конце концов, у нее было так мало радостей в отношениях с мужем.

Она знает, что сын уйдет к другой женщине, и злится на эти импульсы, которые отторгнут от нее ее мальчика. Именно это чувство диктовало ей желание критиковать его девочек, не подзывать его к телефону, когда они ему звонили. А теперь она очень критически относится к его жене.

Татьяна вышла замуж за мужчину, который был и все еще остается центром вселенной для своей матери. Даже теперь, через десять лет после свадьбы, Алексей срывается с места с радостным энтузиазмом, услышав звонок мамы. Все эти годы он сравнивает Татьяну с мамой – и, конечно же, не в пользу жены. А что Татьяна? Она каждый раз спрашивает: «Может быть, Алеша прав? Может быть, я действительно плохая хозяйка? Может быть, я действительно плохая мать?»
Алексей раз в неделю навещает маму и обедает у нее. Обед проходит под ее комментарии: «Пусть хотя бы раз в неделю мальчик прилично поест». Когда свекровь приезжает в семью сына, она заглядывает в шкафы и проверяет: лежат ли простыни с простынями, а скатерти со скатертями. Татьяна изредка жалуется мужу на беспардонное поведение его матери, но Алексей всегда говорит: «Этого не может быть, ты преувеличиваешь».

Когда Татьяна выходила замуж, то надеялась, что Алексей будет заботиться о ней. Он представлялся ей сильным, любящим, отзывчивым. Вскоре Таня обнаружила, что он сам от нее ждет заботы, причем как о ребенке. Все, что раньше делала для него мама, теперь должна делать жена – так он хочет. Таня не понимает, почему муж остается глухим к ее потребностям.

Алексею трудно. Он находится между двух огней. В воздухе витает вопрос мамы: «Кого ты больше любишь, ее или меня?»

В Библии говорится: И сказал: посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает (Мф. 19: 5–6). Речь в этом отрывке идет не о том, чтобы оставить отца и мать и буквально перестать заботиться о них. Нужно перерезать эмоциональную пуповину и решить, кто ты в первую очередь – муж своей жены или сын своей матери. Обе роли важны, но какая-то из них должна быть первой. Не решив этот вопрос, трудно «прилепиться» к жене и образовать новую эмоциональную связь.

Разумная мать знает, что, когда сын создает свою семью, его первейшая обязанность – заботиться о жене. Он взял на себя эти обязательства перед государством, когда расписывался в загсе, и перед Богом, когда венчался. Некоторые матери не хотят это признать, а их сыновья не хотят менять правила игры.

«Маменькины сынки» любят то радостное возбуждение, которое мать создает вокруг них. Что бы они ни сделали, они любимы. Сын получает безусловную любовь без всяких усилий, а часто еще и без условий и какой-либо ответственности. Она необходима маленькому ребенку, но неуместна теперь.

Резкая критика в адрес сына может служить той же цели – подкреплению сильнейшей эмоциональной привязанности между ним и матерью.

Сын захотел устроиться на работу в компанию, которая находится далеко от дома. Что сделала его мама? Раскритиковала за это решение: «Ты и на этой работе хорошо зарабатываешь, оставайся с тем, что имеешь, не высовывайся и не рискуй, довольствуйся меньшим». Но главное и тайное желание матери осталось не озвученным: будь при мне, нуждайся во мне, оставайся зависимым от меня. Объяснение простое: эта женщина давно в разводе с мужем.

Ее сыну по паспорту 37 лет, а по уровню зрелости и зависимости от матери – всего лишь семь. В конце концов, жена не может дать ему столько безусловной любви, сколько дает мама. Если жена делает для него что-то хорошее, он чувствует себя обязанным платить тем же. Это уже обязательства, ответственность – закон взрослой жизни. А мама ничего не требует взамен, лишь бы был при ней ее вечно маленький мальчик.

Некоторые мужчины, воспитанные одинокими женщинами, не женятся совсем или женятся поздно. Они не могут решиться порвать с атмосферой восхищения, которую создала вокруг них мама.

Полина Ивановна, мать 40-летнего сына, на словах выражает желание, чтобы Юра женился. И тут же восхищается тем, какой он заботливый сын, еще ни разу не ездил в отпуск без мамы. Примечательно, что Юра страдает ожирением. Мать сделала его не мужчиной даже по форме тела. Она демаскулинизировала его, и слой жира как будто надежно защищает его от посягательств женщин.

Хорошей матерью быть легко, если у женщины сложились хорошие отношения с мужем. Она видит в сыне хотя и близкого, но отдельного человека, другого, а не продолжение себя. Часто «маменькины сынки» становятся зависимыми от алкоголя или наркотиков.

Отношение матери к сыну носит характер сильной привязанности, и что-то изменить в таких отношениях очень трудно. Однако это возможно. У меня в группе была женщина, которая осознала свое болезненное отношение к сыну, и ей удалось в какой-то степени изменить себя. Вот как она сама об этом рассказывает:

– Сыну сейчас 27 лет. Когда он был юношей, я была к нему так сильно привязана, что не помню минуты, чтобы я о нем не думала. Если к 23 часам он не возвращался домой, я места себе не находила. Однажды он мне сказал: «Мам, я, конечно, могу приходить домой даже в 22 часа, но неужели ты не понимаешь, что отравляешь мне жизнь?» Эти слова потрясли меня, я долго над ними думала. Постепенно я начала осознавать, что любовь и моя чрезмерная привязанность – это не одно и то же. В группе (имеется в виду психотерапевтическая группа) я окончательно убедилась, что мне нужно «отвязывать» себя от сына.
Моя любовь к нему никак не уменьшилась. Как ни мучительно это было для меня, я перерезала связывавшую нас пуповину и увидела, как он начал дышать самостоятельно.
Сейчас сын женат. Я запрещаю себе вмешиваться в его жизнь. Я напоминаю себе, что он не глупее меня и сам разберется, что ему лучше делать. И знаете, что я замечаю? Теперь мы стали намного ближе и роднее. И еще у меня появилось много сил, которые я трачу на свои дела. Я дала сыну свободу и неожиданно обрела свою собственную.

А вот взгляд с другой стороны. Этот рассказ я услышала от 29-летнего мужчины.

Позвонила его мама и очень настойчиво просила срочно приехать к ней. Речь шла о какой-то мелочи, кажется, надо было прибить полку. А герой этой истории женат, его собственному сыну пять лет. К тому же он занят на работе, возглавляет социальный центр. Я была потрясена тем, что он ответил матери:
– Мама, ты же знаешь, что я женат. И моя первая обязанность – заботиться о жене и своей семье, а вторая – заботиться о маме. Приеду в конце недели.

Мне показалось, что в этих словах сформулированы правила социальной гигиены – расстановки приоритетов в отношениях. Жена – на первом месте, мать – на втором. Однако это отношение, конечно, не распространяется на особые ситуации – болезни, немощи матери.