Kitobni o'qish: «Даишига»

Глава 1. Легенда

Правитель Квантона Видон ехал впереди отряда. Он хотел вернуться в свой город как можно быстрее. В кровопролитном бою его войско потеряло почти половину людей. Хотя враг и отступил, правитель понимал – эту битву он проиграл, ибо для дальнейшего сопротивления сил не осталось. В следующий раз с дикарями Харимода ему уже не справиться.

Древний город Дарвиоз шестой год находился в осаде. Столько же времени колдунья Даишига и повелитель Харимод опустошали остальные селения. В борьбе за свои земли ни один человек не остался в стороне. Много крови пролилось, много горя натерпелись жители Квантона. Сейчас враг тоже понес большие потери и ему долго придется зализывать свои раны. Но колдунья точно не ограничится совершенным злом, она не преминет довести до конца свои черные замыслы. Вопрос только в том, сколько времени потребуется Харимоду, чтобы оправиться от понесенных потерь и вновь обрушиться всей накопленной мощью на его владения.

От тяжких размышлений сердце стонало, сжималось от невыносимой боли. Еще совсем недавно Видон гордился собой. Мудрый правитель, удачливый воин, он считал установленные им в Квантоне порядки, обеспечивающие богатую и счастливую жизнь простолюдинов, непоколебимыми. Теперь же, после нападения Харимода, обладающего необъяснимой силой, его не оставляли тяжелые мысли о постигших бедах, о напастях, приведших страну к разорению и, возможно, к полному истреблению всего населения.

«Где же моя мудрость, мой дар находить единственно правильное решение в безвыходной ситуации? – думал Видон. – Как справиться с мистической силой?» В минуты этих размышлений он ощущал свое бессилие и просто ненавидел себя. Вдруг на какое-то мгновение он ощутил в своей голове присутствие чужого разума, который возник не сам по себе, а явился сверху, из космоса. И пришло прозрение. Видон осознал, как справиться с Харимодом. По хмурому обветренному лицу скользнула улыбка надежды, опущенные плечи поднялись, расправились.

Конный отряд шел всю ночь, все утро и только в полдень следующего дня выбрался из леса. В глаза ударил яркий солнечный свет, разлившийся над зеленым лугом и голубыми и розовыми стенами города, издалека казавшимися белыми. Видон дернул удила, ударил стременами. Конь почувствовал волю хозяина, встряхнул гривой и понесся рысью. Отряд устремился вслед.

Народ встретил воинов с ликованием, но Видон лишь ненадолго удостоил своим присутствием толпу торжествующих. Он удалился во дворец и приказал немедленно созвать всех магов Квантона. Пришедшая во время пути мысль вселяла надежду и торопила действовать. Видон окончательно поверил – если удастся осуществить свою идею, станет возможным достижение цели, ради которой вынужденно принесены огромные жертвы. Сотни и тысячи воинов сложили свои головы в боях с варварами. Враг продолжает нападать, но эти жертвы не напрасны: Харимоду до сих пор не удалось сломить сопротивление защитников своей земли.

Сколько бессонных ночей Видон провел в тяжких раздумьях, но по какой-то странной причине любая возникшая мысль немедленно подвергалась сомнениям. И сомнения эти терзали и мучили. Теперь же он убежден в правильности выбранного решения. Поверил в свой выбор. Сама по себе идея очень важна, но вера в нее еще важнее. Вера – большая сила.

К пяти часам вечера все чародеи, кроме старого Экупа, были в сборе. Вскоре в зале, где они собрались, появился и он. Перед тем, как занять свое место, обособленное от остальных, старик кивнул всем, молча опустился на скамью, несколько раз размеренно приложил одну ладонь к другой. Лицо его было бесстрастным, спокойным. Он прикрыл глаза и остался неподвижен. Все эти, казалось бы, ничего не значащие жесты свидетельствовали о его безусловном предвидении сути предстоящего совета. Отворилась тяжелая дубовая дверь. Двое, одетые во все черное, расторопно задвинули темные шторы перед большим серебряным зеркалом, и исчезли в глубине коридора. Через пару минут стремительной поступью вошел Видон. Обвел собравшихся взглядом и властно спросил:

– Все?

Собравшиеся не ответили ни слова, в полной тишине они пристально смотрели на правителя. В этих взглядах читалось напряжение мыслей, сосредоточенных на мучительном поиске способа выполнить экстремальную миссию, которую намерен возложить на них правитель Видон.

– Не подвергая сомнению вашу прозорливость, считаю необходимым подтвердить факт плачевного исхода сражения, – произнес Видон.

Видно было, с каким трудом дались правителю эти слова. Он повернул голову к окну и долго смотрел на представившуюся взору широкую улицу с разноцветными домами, утопающими среди высоких деревьев, сквозь ветки которых проникали лучи заходящего солнца. «Мы победим… – прошептал он едва слышно. – Обязат ельно победим!» Перевел взгляд на собравшихся и продолжил:

– Магическая сила Даишиги непостижима. Мои воины бессильны перед ней. Нам грозит полное уничтожение. Я вижу спасение только в одном – в концентрировании вашей энергии. Нужно сосредоточить ее в едином существе. Но прежде чем выслушать ваши суждения, хочу узнать, в чем заключается тайна могущественной мистической силы Даишиги? Почему невозможно ее одолеть?

Сидящие на скамейках маги пришли в некоторое замешательство. Воцарившаяся тишина нарушилась шуршанием одежды, вызванным их непроизвольными движениями. Казалось, этого вопроса они не ожидали. Только Экуп остался неподвижным. Он сидел с прежним спокойствием, прикрыв глаза. В такой позе чародей обычно сосредоточивался, доводя концентрацию до абсолютного состояния, и мог видеть то, что скрыто от других. Выдержав паузу, Экуп неоднократно приложил одну ладонь к другой и уверенным голосом произнес:

– Книга центавров. Магическая книга заклинаний и пророчеств. Та самая, о которой рассказывается в древних легендах. Она существует. Я уверен, Даишига завладела этим сокровищем.

Сидящий в самом центре Тимусток вздрогнул. Смело направил свой взгляд на Видона и проговорил:

– Да, магическая книга центавров у Даишиги. Это так. Я узнал из видения. До сего дня мне не представлялось возможным рассказать о своем прорицании. Страшно было раскрыть свою тайну, но теперь, когда об этом сказал сам Экуп, бояться больше нечего. Уже никто не сможет уличить меня в ложности провидения. Это книга самых могущественных заклинаний и невообразимых пророчеств. Многие слышали древнюю легенду о книге центавров, да не все в подлинном изложении. А мне ту легенду еще в детстве поведал мой дед, великий ясновидец Горостон. Признайтесь, – обратился он к притихшим магам, – известно ли вам, когда и откуда она взялась?

Никто не ответил. А Экуп, словно одобряя речь Тимустока, лишь молча кивнул. В глазах Тимустока появилась еще большая уверенность в своевременности и необходимости донести до всех сведения о магической книге, и он продолжил:

– Появилась она более десяти тысяч лет тому назад. Доставили ее на землю пришельцы из созвездия Центавра. Не в качестве подарка землянам, а сугубо для личного пользования. Но во время войны с армией Князя Тьмы Гагтунгра они утратили свое сокровище. Кто похитил книгу, и у кого она находилась около трехсот лет – никто не знает. Известно лишь то, что ее нашел один пастух и отдал своему фараону. К счастью, текст книги был написан на языке пришельцев, поэтому прочитать его тогда не удалось.

– Почему, «к счастью»? – спросил один из магов.

– Потому что всяк, понявший смысл, овладел бы властью над всем миром.

– Но ведь книга не обязательно должна была попасть в руки злодея.

– Да, не обязательно. Однако такое не исключено. Так вот. Многие века люди пытались расшифровать мистические знаки, но никому не удавалось. До тех пор не удавалось, пока одному из мудрецов не пришла в голову мысль воскресить погибшего в войне пришельца. И это случилось. Дело оказалось несложным. При теле воина был обнаружен амулет. Мудрец отнес мертвого центавра на вершину горы, а амулет каждое утро орошал кровью жертвенных животных. Через тридцать три дня он снова поднялся на гору и поднес амулет к груди погибшего воина. И тот воскрес. Да-да, ожил и выглядел совершенно как человек. Единственное, что отличало его от обычного юноши, это голова. Она была несколько больше, чем у людей… Так вот. Целый год служанка мудреца кормила его и обучала своему языку. Когда ее старания дали свои результаты, мудрец показал воскресшему книгу. Пришелец переводил текст, а мудрец записывал значения знаков. Затем он составил словарь, записал его на пергамент, а пергамент вклеил в страницы книги. Когда же мудрец занялся углубленным изучением текста, то понял, какую опасность представляет эта книга для людей. И он решил сжечь ее на костре. С этой целью вышел в сад и сложил костер из сухих сучьев. Когда же поднес к дровам огонь, за спиной послышался ужасный вой. Оглянулся мудрец, а перед ним стоит воскрешенный воин. Не успел он что-либо сообразить, как воин превратился в дракона. Схватил он своего воскресителя и унес в небо. Служанка не видела, как все произошло. Ближе к вечеру центавр возвратился и попросил служанку принести книгу. Служанка, привыкшая доверять ему, пошла в дом, но книги на месте не оказалось. Они вдвоем перевернули весь дом верх дном – книги нигде не было. Исчезла таинственным образом. Потом пришелец появлялся в саду еще несколько раз. Однажды служанка хотела поговорить с ним, но только подошла поближе, как тот опять превратился в дракона, взмахнул крыльями и улетел. С тех пор его больше никто никогда не видел.

Тимусток замолк. Встретился взглядом с Экупом и добавил последнюю фразу:

– О дальнейшей судьбе этой книги ничего не известно.

– В том-то все и дело, – мотнул головой Экуп.

Видон подошел к зеркалу, поправил закрывающие его шторки и задумался. С ним происходило что-то странное. Несмотря на безусловное доверие своим магам, он совершенно не верил, что Даишига завладела книгой центавров. «Почему сомневаюсь, не верю? – думал он. – Потому что не хочу поверить. Поэтому отрицаю очевидное. Нет, надо реально смотреть на вещи, сомнения могут навредить. Ничего не поделаешь. Хотя, чего я так тревожусь? Осведомлен – значит вооружен».

Пока Видон размышлял, собравшиеся уже приступили к обсуждению его идеи.

– Ну что я вам скажу? ¬– говорил молодой маг Югсон. – Объединить всю нашу энергию в одном человеке – мысль хорошая.

– Хорошая мысль, но кто из нас сможет ее впитать? – спросил сосед по скамейке.

– Ты сам-то понял, что сказал? – участливо отозвался кто-то сзади. – Речь совсем не об этом.

Все обернулись.

– Как это не об этом? А о чем же тогда.

– Не знаю, думайте. Я полагаю, этот вопрос куда сложнее, чем мы считаем. При всем уважении к вам скажу одно: среди нас таких нет. Если бы кто-то обладал сверхспособностями, он бы их развил, самостоятельно, без посторонней помощи.

– Все набросились на говорившего. Поднялся шум.

– Прекратите, упокойтесь, не уподобляетесь базарным торговкам, – прервал спорящих Тимусток. – В его словах есть рациональное зерно.

Экуп, до сего времени наблюдавший за всеми молча, проронил:

– Вот именно. – Он сделал паузу и начал говорить. – Среди нас подобных не найдется. Это верно. Но мы создадим такого мага.

Молодой Югсон оказался остряком. От подтолкнул локтем в бок сидящего рядом, и с вполне серьезным видом изрек:

– Создание маленьких магов – дело хорошее.

Экуп, не обратив на его реплику внимания, продолжил:

– Создадим того, кто будет обладать сверхспособностями. На это уйдет много времени, Ну что же, других вариантов нет. Отныне вся наша энергия должна быть направлена только для достижения этой цели. Каждый из нас с утра до ночи должен нашептывать заклинания, чтобы вызвать энергию для рождения ребенка с небывалыми способностями. И он появится. Я уверен. Мне уже было озарение, и я уже знаю женщину, которой суждено родить младенца-спасителя. И это еще не все. – Экуп повернулся лицом к Видону и уже обращался больше к нему, чем ко всем остальным. – Необходимо использовать еще один путь. Как я уже сказал, создание коллеги со сверхспобностями займет много времени. Ведь ему нужно не только родиться, а еще и вырасти. Но не исключено, что Даишиге станет известно об этом. В главе предсказаний книги центавров наверняка имеются сведения о наших намерениях. Поэтому надо использовать все средства, чтобы выкрасть у нее эту книгу. Сложно решить данную задачу? Да, очень сложно. Сложнее еще никогда ничего не было. Большой риск. Но у нас нет выбора.

– Не рискнешь – не украдешь, – опять выскочил Югсон. И добавил: – Чувствую, мне первому придется испытать удачу.

¬Выслушав речь Экупа с большим вниманием, Видон произнес:

– Всем вам выражаю свою благодарность и надеюсь на успешное осуществление вашей миссии. Экуп, я всегда полагался на твою мудрость. Но меня смущает один вопрос: как бы не получилось так, что новый маг захочет использовать свою энергию во зло.

– Я лично позабочусь, чтобы не допустить этого, – ответил Экуп. – Его сила не сможет проявляться до нужного момента.

Видон облегченно вздохнул.

– Надеюсь на тебя. Я согласен и со вторым предложением – похитить книгу. Даишига ждать не станет. Хорошо, если она еще не прочитала предсказание и даст нам хотя бы небольшую передышку, Ведь сейчас в неравном бою с повелителем дикарей Харимодом, которого она использует для достижения своих черных замыслов, у нас нет шансов победить.

С утра следующего дня все двадцать восемь магов приступили к исполнению своей миссии. Они шептали заклинания беспрерывно. Никто из них, кроме Экупа, не знал, когда и кто родит того младенца, который вберет в себя всю их энергию. Все маги проявляли небывалое доселе старание. Они, будто отрешенные, не прекращали свои действия ни на минуту. Особенно усердно взялся за дело молодой Югсон. Он чародействовал почти круглыми сутками, пока не забывался сном. Иногда даже и в забытьи его губы продолжали шевелиться и неразборчиво произносить отдельные отрывки заклинания. Но в последние дни с ним стали происходить странные вещи. Он не мог длительное время находиться в определенном месте, постоянно прятался то в одном, то в другом углу и при этом настороженно озирался по сторонам. Следовательно, сосредоточиться на своем занятии не получалось. Однажды утром, поспав всего пару часов, Югсон вышел из своей комнаты и отправился к Экупу.

В крошечной коморке Экупа царил полумрак. Вдоль стен стояли фигуры с едва различимыми формами, напоминающие одеревеневших истуканов. Напротив подслеповатого окошка, на низком столе лежали пожелтевшие клочки бумаги, испещренные выцветшими от времени знаками. Старик сидел в своей обычной позе с прикрытыми глазами и шептал заклинания. Когда Югсон вошел, Экуп заметил его, но еще некоторое время оставался неподвижным, чтобы неслышимым голосом завершить начатую фразу. По тонкому восковому лицу старика пролегли глубокие морщины. Опущенные брови, укрытые поредевшими седыми волосами, разрозненными пучками нависали над прищуренными глазами.

Завершив фразу, Экуп повернулся к гостю, приветливо кивнул и сказал:

– Я ждал тебя.

– Мое почтение, – произнес Югсон. – Экуп, я прилагаю все усилия для выполнения нашей миссии. Но в последнее время видения и кошмары не дают мне сосредоточиться. Я чувствую, будто кто-то следит за мной. Наблюдает одновременно отовсюду, со всех сторон. И укрыться от этих взглядов невозможно.

Старик помрачнел, посмотрел на Югсона, как на приговоренного к казни, и огорченно вздохнул.

– Это должно было произойти… Зеркало… Оно отражает эфир. Ты сидел точно напротив. Я заметил щелку среди штор, но уже поздно. Только в тот момент, когда правитель поправлял их.

– Я обречен? – печально и коротко спросил Югсон.

– Нет, – покачал головой Экуп.

– И все-таки… – Югсон посмотрел прямо в глаза старику.

– Ты не можешь продолжать участие в миссии.

– Значит ли это, что наша миссия будет провалена?

– О нет, Югсон. Энергии двадцати семи магов достаточно. Мы завершим ее успешно и без тебя. Только не подумай, что ты больше не имеешь перспективы. Много и других дел.

– Но я не хочу заниматься ничем другим в тот момент, когда правитель ждет от нас решения самой важной задачи.

Экуп покачал головой.

– Можно подумать, у тебя есть выбор. Такова твоя судьба, с этим уже ничего не поделаешь. – Голос Экупа был грустен. – Даишиге стало известно о твоих намерениях, она обнаружила отражение энергии большого количества магов, но нашла только тебя. Почему, тебе уже известно. Твоя жизнь стала чем-то вроде громоотвода. Возможно, она нащупает и всех нас. Но сейчас речь не об этом. Теперь понимаешь? Твоя жизнь в ее руках. Чтобы не умереть, впредь не произноси ни одного заклинания. Это твой шанс выжить.

С этими словами Экуп прикрыл глаза и замер.

– Да, никогда не произноси заклинания, – повторился он, выйдя из транса. Тебе уготовано другое.

– Что именно?

– Югсон, ты любишь пошутить. Но шутки иногда бывают пророческими. Я помню фразу, которую ты произнес на совете, когда мы решили выкрасть у Даишиги книгу центавров. – Экуп улыбнулся. – «Чувствую, мне первому придется испытать удачу». Так ты сказал, верно? Так вот, с этой задачей придется справиться именно тебе. Попытаться справиться. Потому что шанс выжить – один из тысячи.

– Экуп, я же действительно только пошутил.

– Нет, Югсон, это судьба, Ты избранный. Завладение книгой центавров – чрезвычайно важный путь спасения Квантона. Мало того, от успеха или неудачи будет зависеть не только будущее Квантона, это окажет влияние на будущее всего мира. Ты молодой, сильный. Справишься. Справишься или умрешь. Другого не дано… Но не будем о грустном. Всегда надо верить в лучшее.

Югсон поклонился Экупу и попятился к двери. Старик поднял руку, дав понять, что разговор еще не окончен.

– Подожди. Теперь, когда твоя судьба определена, я должен посвятить тебя в большую тайну, о которой известно только двоим – мне и Тимустоку.

Экуп встал, отодвинул одного из истуканов, и в его руках появилась небольшая черная коробка, похожая на ларец для хранения драгоценностей. Он поставил коробку на стол, поднял крышку и извлек амулет в виде мерцающего кристалла.

Югсон не удержался и воскликнул от удивления:

– Амулет центавра?! Я не верю своим глазам!

Экуп снисходительно улыбнулся.

– Но это именно он, амулет центавров, при помощи которого древнему мудрецу когда-то удалось оживить погибшего пришельца. Я взял его сегодня у Суривады, чтобы показать тебе. Что мне известно о его свойствах? Кроме воскрешения после смерти, может исцелить раненого, безнадежно больное тело. Может быть, обладает и другими свойствами? Возможно, но я этого не знаю.

– Экуп, как он оказался у Суривады? – все с тем же выражением крайнего удивления спросил просевшим от спазма в горле голосом Югсон.

– Как оказался? – повторил старик вопрос. – Хорошо, я тебе расскажу. Эта история непростая. Знаешь, жизнь мага измеряется не годами, а энергией, которой он овладел, силой заклинаний, умением в своих видениях узнавать о прошлом, будущем. А главное – умением воздействовать на реальность, менять ее. Иной маг всю жизнь творит заклинания, а толку никакого. А другой изменяет целый мир. – Экуп помолчал, перевел взгляд с Югсона на кристалл и начал свой рассказ: – О существовании этого амулета знал один единственный человек – дед Тимустока, великий ясновидец Горостон. Ибо только ему удалось постичь подлинную историю о происхождении книги центавров и об ее расшифровке. И тогда он занялся поиском книги и этого амулета, чему посвятил половину своей жизни.

В первую очередь надо было найти дом, в котором когда-то жил мудрец. Больше всего его беспокоил вопрос: сохранилось ли здание? И эта мысль не давала Горостону покоя ни днем, ни ночью. Но однажды ему было видение, в котором ясновидец прекрасно разглядел его. Дом был построен из камня, поэтому простоял многие века, почти не потеряв первоначального вида. Лишь медная крыша окислилась от дождей, влажных ветров и туманов. Местами позеленела или заросла мхом. В сновидении указывалось и место его нахождения – в юго-западном направлении от Квантона.

И тогда, конечно, Горостон отправился в путь, взяв с собой отважного юношу по имени Друилз. Рано утром они вооружились, оседлали лошадей и поскакали к горам, в направлении, указанном в видении, без всякой надежды когда-то возвратится обратно. Больше недели ехали без всяких приключений. А потом, когда уже закончились припасы, они наткнулись в лесу на деревню. Уставшие и голодные еще издали уловили запах дыма и жареного мяса. В надежде, что смогут передохнуть и досыта наестся, пришпорили своих коней. Но тут же Горостона что-то предупредило об опасности. Он остановился и свернул за деревья. То же самое велел сделать и Друилзу.

– Чувствую что-то неладное, надо быть осторожнее, – сказал Горостон своему попутчику. – Давай немного понаблюдаем. Мне кажется, тут нам не слишком рады.

Друилз послушался, но бросил на Горостона недовольный взгляд.

– С твоей осторожностью умрем с голоду.

Горостон усмехнулся.

– Первым делом сохранить голову, а набить желудок потом. Но обязательно.

В деревне не удавалось обнаружить хоть какие-то признаки жизни. Все вокруг безмолвствовало.

– Надо привязать коней и подобраться поближе, – через довольно значительную паузу добавил Горостон.

Путники спешились, привязали поводья к сучьям и пошли. Через несколько шагов заметили хорошо протоптанную тропу, ведущую от деревни вглубь леса. Остановившись рядом с ней, спрятались за деревья и продолжили наблюдение. Наконец, появилась первая живая душа. Это был сутулый, даже сгорбленный мужчина неопределенного возраста. Он вышел на середину улицы и начал как оглоушенный притоптывать ногой и кружиться на одном месте. Через некоторое время к нему подошел другой, потом третий, четвертый. Вскоре образовалась толпа. Все мужчины были сутулыми и вели себя одинаково: притоптывали и кружились. Тут стали появляться и девушки. Они были не сгорбленными, зато с муравьиными талиями, невероятно большими бедрами и длинными носами. «Ничего, с лица воды не пить», – утешил сам себя Друилз.

Девушки не кружились, только с достоинством выстраивались в ряд, изображая из себя зрителей. От представления притоптывающих мужчин и неподражаемых поклонниц их искусства Друилз расплылся в улыбке. Очевидно, в тот момент он забыл о голоде, и ему хотелось уже не хлеба, а только зрелищ. А Горостон наблюдал за происходящим с самым серьезным выражением на лице, время от времени озирался по сторонам и напряженно пытался найти объяснение выходкам сутулых актеров.

Танцы продолжались долго, и, казалось, конца им никогда не будет. К Друилзу вернулось ощущение голода, он все чаще и чаще стал отвлекаться от зрелища и вопросительно поглядывать на Горостона. Мол, сколько еще наслаждаться искусством? Пора что-то предпринимать. Его нарастающее нетерпение немного улеглось лишь тогда, когда однообразие представления нарушилось. Девушки зашевелились, собрались в кучку. Пообщавшись, они вернулись на свои места. Но не все. Одна из них легкой походкой прошлась по внешней стороне круга танцующих, а затем стала каждого разглядывать в упор. Судя по всему, дело пошло к развязке. На последнего она смотрела так долго, что тот обеспокоенно завертел головой. Девушка тут же вцепилась в него, притянула в центр круга, а сама отошла в сторону. До наблюдавших за всем этим Горостона и Друилза донесся радостный вопль.

И вот круг сутулых танцоров начал сжиматься. Вдруг тот, кто находился внутри круга, прорвался через надвигающееся на него оцепление, с истошным визгом пронесся между домов и побежал по тропе в лес. От неожиданности Горостон и Друилз только переглянулись.

– Давай остановим, разузнаем, что там у них на уме, – сказал Друилз и выскочил на середину тропы прямо перед беглецом. Тот, словно ничего не видя своими обезумевшими глазами, не свернул, а набросился на Друилза и, изгибаясь как дикая кошка, готов был вцепиться зубами в горло. Все произошло так неожиданно, что Друилз отпрянул в испуге. Не ожидая подобного реверанса, он не сразу понял, что случилось, и, как мог, увертывался от зубов напавшего, Но быстро пришел в себя и прокричал:

– Извини! Я только хотел спросить! – Напавший его не слышал, продолжал рваться к горлу и чуть не достиг своей цели. Друилз резко отдернулся, ударился головой о ствол дерева и опять выкрикнул: – Сдаюсь! Прекрати, придурок! Сдаюсь!

Горостон некоторое время не вмешивался, позволив своему молодому другу подольше потренироваться в рукопашной борьбе. Затем сделал два шага вперед, взмахнул мечом и резко с оттяжкой резанул беглеца немного пониже горба. Тот, на мгновение оцепенев, соскользнул на землю.

– Что это было? – недоуменно спросил Друилз, посмотрев на лежавший в луже крови разрубленный на две части труп, из которого медленно растекались кишки. – Придурок, Но все равно жалко.

– Не скорби, не стоит. Ты не убьешь – съедят тебя. По-другому никак.

– А ведь он, наверное, мог бы действительно перегрызть горло. Мне аж страшно стало. – Друилз тяжко выдохнул и добавил. – Зря я выскочил на тропу.

– Да не переживай ты так. Этот бесноватый все равно был обречен. Они же проводили ритуал жертвоприношения. Выбрали его. А раз выбрали, уже никуда не денешься. Возможно, даже и побег – не попытка спасения, а всего лишь часть ритуала. Это ему еще повезло, что такая легкая смерть, а то пришлось бы живьем на костре поджариваться или несколько дней висеть вниз головой. Надо будет пройтись по этой тропинке, посмотреть, куда он бежал.

Сказав так, Горостон повернул голову к деревне: в их сторону бежал другой танцор.

– Вот у тебя и появилась возможность проиллюстрировать образец вежливости. Уступай дорогу.

Друилз отступил в сторону, но подбежавший мужчина точно так же, как и первый, набросился на него и оскаленными зубами изо всех сил начал прорываться к горлу. На этот раз Горостон не стал ждать, разрубил сутулого пополам таким же способом, что и предыдущего. Тем временем в деревне начался переполох. Танцоры засуетились, заметались, потом выстроились на линии старта и одновременно ринулись на тропу.

– Готовься! – скомандовал Горостон.

Друилз схватился за рукоятку меча и, отбежав подальше от дерева, забрался в невысокие заросли кустов. В этот момент самые ретивые уже достигли финиша и с налету начали атаку. Горостон выбрал позицию для обороны на ровной поляне, где не было никаких естественных препятствий. Поэтому вначале все скопом пытались напасть на него, но встретили отчаянное сопротивление. Горостон размахивал мечом проворно и уверенно, не делая ни одного лишнего движения. Раздавались визги, вопли, крики. Нападающих прибавлялось и, казалось, им не будет конца.

Чтобы быстро не выдохнуться, Горостон поражал врагов самым надежным способом, отсекая головы, для чего сил требовалось не так много. Вскоре вокруг Горостона образовался рубеж из обезглавленных трупов и отдельно валявшихся черепов, через которые враги один за другим начали спотыкаться. По этой причине, или вообще без какого-либо обоснования, новое пополнение сконцентрировалось вокруг Друилза. В зарослях их движения замедлялись и Друилз, в отличие от Горостона, свою энергию не экономил. Он не только рубил головы, но, словно потешаясь, вонзал свой меч во все части тела, которые находились выше кустов. Местами заросли были столь плотные, что застряв в них, некоторые танцоры оставались в вертикальном положении даже и тогда, когда уже ничего не напоминало об их былой удали. То есть когда этого никак не могло быть. Человек уже обезглавлен, из горла его хлещет, пенясь, черная кровь, а он продолжает стоять как ни в чем не бывало. Трудно поверить в такое, но происходило все именно так.

Битва закончилась так же внезапно, как и началась. Друилз отрубил голову последнему застрявшему в кустах сутулому и вернул меч в ножны. Горостон осматривал поле боя, представляющее собой месиво из человеческих тел. При виде такого зрелища лицо его становилось все мрачнее и мрачнее. От голода и усталости маг едва держался на ногах. Тем не менее, шатаясь, он подошел к молодому воину, с удовлетворением пожал ему руку.

– Теперь нам надо подумать, где раздобыть еду.

– Как это где? – удивился Друилз. – Пойдем в деревню. – При этом обернулся к вновь опустевшей улице. Не увидев ни одной девушки, недовольно нахмурился и добавил: – Ведь никакой опасности там больше нет.

– Ты тоже захотел поплясать с притопом? – спросил Горостон.

Друилз занервничал.

– Не понял! Там же остались одни девушки.

– Эти девушки могут оказаться ужасными людьми. Да и люди ли они. Возможно, как раз это те самые колдуньи, которые и сотворили над бедолагами заклятье. Пока я махался, мне открылось. Эта деревня заколдована. На ее землю нельзя даже ногой ступать.

– Расколдуй.

– Друилз, я великий прорицатель, а не всемогущий маг. Мне незнакома та темная сила, которая сотворила колдовство. Подобного проявления энергии чернокнижников мне не случалось видеть еще никогда. Я, конечно, попытаюсь. Хочу это сделать. Только не теперь. Сейчас у меня нет сил.

Друилз еще раз взглянул на деревню и спросил:

– Какие же наши планы?

Горостон показал рукой в противоположную от деревни сторону.

– Пойдем туда.

Ему не терпелось быстрее узнать, куда ведет тропа. Сколько сутулых танцоров осталось лежать на траве и торчать среди зарослей кустарников, подсчитывать путешественники не стали. Они отвязали лошадей, оседлали их, и тихим шагом направились вглубь леса.