Kitobni o'qish: «Княжеское правило»
Глава первая
В которой ищут яблоки, объясняют правила боев без правил и соревнуются за приглашение.
Пыль была повсюду: в палатках, на дорогах, в волосах, в кольчугах, в воде и в еде. Тысячи ног, копыт и колес поднимали целые бури, в которых смешивались песок и пыльца. Эта смесь взлетала, летела на легком ветре и оседала даже в самых дальних и темных углах.
Олег жил в лагере под Боголюбово уже третий день, но так и не привык к этому воздуху. Вдохнув слишком глубоко, он зашелся громким кашлем.
– Ты чего, захворал? – спросил Еремей.
– Здоровее всех, – ответил Олег, прочистив горло. – Но после вчерашней каши думал, что душу отдам.
– Опять началось нытье.
– Это разве еда? Они воинов кормят или скот?
– А ты разве воин?
Еремей толкнул Олега в плечо и гоготнул, довольный своей шуткой. У сорокалетнего сотника такие простые хохмы получались особенно душевными.
Олег потер плечо и нахмурился. С другими дружинниками Еремей так не шутил. Звание у него было высокое, но с бойцами он все равно говорил как с равными, с уважением.. Оно и понятно – остальные это уважение заслужили по-честному, в настоящих боях. Животом рискнули, оружием поиграли, все как нужно.
Везет им. Олег за два года в дружине так ни разу в сражении и не побывал. Какое ему уважение?
Но это ничего. Скоро будет где разгуляться, это любому понятно.
Вокруг гудело владимирское войско. Не просто полк, не просто дружина, а настоящее войско. Бойцы съехались из десятков разных городов, деревень и крепостей по всему Залесью и за его пределами. Такой большой компанией они не собирались уже давно. Тут и там гремели радостные приветствия, старые знакомые обнимались и обменивались новостями.
Каждые несколько часов лагерь вырастал, становился шире. С юга, с запада и с востока приходили новые отряды. Вели их бояре и малые князья, которые стояли за Владимир. Одни приводили по десять человек, другие – по тридцать, а некоторые и по сотне. Долго такая толпа на одном месте стоять не может. Так даже травы коням не хватит, не то что еды людям. Значит, скоро куда-то пойдут.
Только вот куда? Этого им никто не говорил. Пока.
Командиры объявили день свободным, дружинники с удовольствием этим воспользовались. Одни лениво нежились на солнце, другие пошли купаться в реке Нерли, третьи отправились искать дичь в лесу.
Гости поважнее – бояре и князья – ждали вечера, когда начнется пир в палатах владимирского князя – Андрея Боголюбского. Там им должны были наконец объяснить, зачем их собрали. Всех на пир, конечно, не позовут – даже огромные княжеские палаты столько народу не вместят. Простым воинам придется остаться у костров под открытым небом. Но и в лагере можно хорошо разгуляться, скучать будет некогда.
Уставшему сначала от похода, а потом от работы на стоянке Олегу хотелось, чтобы веселье началось побыстрее. Но в то же время что-то его тревожило, как будто иногда кололи иголкой в спину.
– Не слышно из дворца чего-нибудь? – спросил Олег.
– Ни слова. Вчера видел ключника княжеского, попытался его разговорить. Шиш там, он как воды в рот набрал!
– Но начальники ведь что-то знать должны. Война или не война?
– Понятное дело, что война, – Еремей глубокомысленно хмыкнул. – Войско созывают не чтобы цветочки собирать.
Олег поежился. Если правда война – это хорошо, наконец-то. Покажет себя, сможет в глаза отцу без стыда смотреть, пепред девицами хвастать и все остальное. Боязно немного. Но как иначе?
Они прошли мимо пышущего жаром костра, над которым бурлил большой котел с супом, повернули у высокой груды дров и вышли к синему шатру расшитому серебряными нитями – ставке их хозяина, Михаила Юрьевича. Еремей оправил рубаху и пригладил волосы, мелко перекрестился.
– Дурака там не валяй, пока с тобой не заговорят – молчи.
– Да знаю я все, хватит, – буркнул Олег, стараясь скрыть свое беспокойство. Так близко с важными людьми он еще не общался. – Чего позвали хоть?
– Сейчас тебе все объяснят, пойдем.
Они вошли в шатер. Внутри было душно и пахло жаренным мясом. В углу стояла простая деревянная кровать, а посередине шатра – низкий стол и два табурета.
На одном сидел сам Михаил – мужчина среднего возраста и среднего роста, с покатыми плечами, квадратной челюстью и кустистыми бровями. Одет он был в простое темное платье, но рядом лежали его пластинчатые доспехи. Князь ведь должен быть всегда готовым к бою.
Михаил был братом Боголюбского, но с уделом ему не повезло – он правил небольшим городком Торческом на юге и мог содержать лишь маленькую дружину. А если у князя ни города большого, ни воинства – то на него и внимания никто не обратит. Так и жил он долгое время, неприметной частью большой недружной семьи Рюриковичей.
Но недавно все начало меняться. Михала все чаще звали во Владимир на разговоры со старшим братом. О чем они беседовали – никто не знал, но встреча с великим князем и сама по себе много значит. Кто-то даже поговаривал, что обсуждают они там наследство и судьбу всего княжества.
Напротив Михаила, закинув ногу на ногу, расположился смуглый мужчина лет тридцати. Олег видел его с Михаилом и раньше, но лично не знакомился.
Все в этом человеке было каким-то странным, непонятным: зачесанные назад темные кудрявые волосы, коротко стриженная борода, ярко-красная длинная рубаха со строгими узорами, золотые кольца на пальцах. Пришлый, наверное. Латинянин или грек?
На столе перед ними стояла пузатая бутылка вина и два стакана.
– Точно тебе говорю: яблоко тут! – возбужденно закричал князь, тыкая пальцем в собеседника.
– Господин, при всем моем почтении – никакого яблока тут нет, это глупость, – ответил незнакомец с мягким греческим говором.
– Брешешь! Еремей, иди сюда!
Сотник быстро подошел ко столу. Михаил протянул ему стакан.
– Вот, выпей, и скажи, какой вкус чувствуешь.
Еремей кивнул и одним махом опустошил стакан. Князь всплеснул руками.
– Куда так сразу! Это же дорогое, из Царьграда, его тянуть надо! Ладно, Бог с тобой – яблоко на вкус чувствуешь? Честно говори!
– Ну, как сказать… Надо побольше, чтобы распробовать…
Еремей растерянно почесал затылок и уставился на князя. Михаил насупился, вздохнул и забрал стакан обратно.
– Понятно все, нету никаких яблок там.
– С вас пять гривен, господин, – с довольной улыбкой сказал грек.
– Да помню я, не ухмыляйся! Рожа хитрая…. Потом отдам, от тебя не убежишь. Еремей, чего пришел?
– Князь, ты сказал самого сильного из моих молодцов привести. Вот, это Олег. Сын Костея Прыгуна. В осаду у нас на стенах стоял, целыми днями, глаз не смыкал. Умный, проворный. Даже грамотный!
– Помню Костея, хороший мужик был. Сына, наверное, такого же вырастил, – Михаил внимательно осмотрел Олега. – Молодой совсем. Но плечи широкие, руки длинные. Все по-богатырски, в отца. Сколько лет?
– Осенью двадцать два будет, – выпятив грудь ответил Олег.
– Значит ты еще больше вымахать можешь? Страх какой. А драться умеешь?
– Пробовал, вроде получается.
– Неуверенно говоришь. Нехорошо, – князь прищурился, еще раз осмотрел Олега, – но раз тебя выбрали – значит ты и пойдешь. Василий, объясни ему что да как.
Грек встал и чуть поклонился дружиннику. От него пахло чем-то странным, совсем непотребным. Цветами, что ли? От какого мужчины пахнет цветами?
– Видишь ли, воин, – начал Василий, – твой князь и другие благородные люди в лагере решили насладиться древним и гордым развлечением – панкратионом.
– Это чего такое?
– Кулачный бой у них так называется, – объяснил Михаил. – Представляете, греки тоже дерутся! Но не как мы, по-своему, Вася нам так объяснил красиво, что мы захотели посмотреть.
– Главное отличие от ваших бое – в панкратионе меньше правил. Можно бить ногами, можно душить, можно хватать за волосы, – Василий пожал плечами. – А дальше все то же самое. Бьются до первой крови или до того, как один из участников сдастся.
– Ага, понятно, – Олег пожевал губу. – И я драться в этом самом состязании буду?
– Конечно будешь, тебя же твой сотник выбрал, – заявил Михаил. – Ты не боись, не за просто так Я денег на тебя поставлю, если выиграешь – поделюсь. А еще на пир с собой возьму.
Олег так удивился, что не смог удержать челюсть на месте.
Пир Боголюбского был не просто богатым ужином на богатом доме. Это было собрание самых важных людей в княжестве, может и во всей Руси. Обычных бойцов на такие праздники не приглашали.
– А ведь… А можно?
– Мне можно. Андрей сказал с собой двух людей позвать. Василий пиры не любит, отказался. Еремея возьму, он же старший. Только он еще и страшный как грех, смотреть жутко. Так что хоть твое молодое лицо покажу, если в драке не расквасят. Пусть не думают, что у нас все криворожие ходят.
Еремей обиженно хмыкнул, но ничего не сказал. По правде говоря, он действительно не был красавцем. Толстый, с квадратным лицом, редеющими рыжими волосами и веснушками – прилично для лагеря и поля битвы, но во дворце, наверное, не совсем то.
Олег, тоже не был писаным красавцем: роста среднего, волосами русый, лицо не противное, но обычное, квадратное. Еще и щетина неровная отрасла, синяки под глазами, руки грязные… Но, если отмыться да причесаться, да рубаху хорошую надеть, то может и пустят в палаты. А там уж такое может быть…
– Раз надо – значит буду драться, – решился дружинник.
– Отлично! Храбрый и решительный, таким и нужно быть воину, – Василий довольно кивнул. – Начинаем в полдень у реки. Там особое место будет, не пропустите. А пока советую выпить красного вина, оно хорошо на победу настраивает.
– Смотри там, не оплошай, – Михаил предупреждающе погрозил дружиннику пальцем. – Жду победы, да не какой-нибудь, а красивой.
Еремей и Олег поклонились и вышли из шатра. Яркое летнее солнце ударило их по глазам и заставило зажмуриться. Жара крепчала.
Мимо прошел насупленный пастух, подгоняя отару овцами криками и хворостиной. Скот на убой бесконечным потоком стекался к дворцу князя из ближайших деревень. На таких пирах много мяса не бывает.
– Что за грек? – спросил Олег
– Бес его знает. Недавно появился, везде за князем таскается, – ответил Еремей. Сотник посмотрел на Олега с неожиданно серьезным лицом. – Не боязно тебе на драку ижти?
– А чего тут бояться? Я и у себя в деревне, и на ярмарках дрался. Ничего, так ни разу и не положили.
– Так это не ярмарочная драка, а особенная. Без правил. В такой могут кости поломать, а могут и убить нечаянно. Я сам видел, как одному парню в ухо ногой со всей силы зарядили: он упал и об забор ударился. Потом всю жизнь дураком ходил.
– Но ведь тут так не будет…
– Да может и хуже будет! – Еремей мрачно покачал головой. – С этими греческими штуками вообще непонятно. Ту думаешь, почему они такие странные все? Потому что пинают друг друга и душат.
– Ну не разрешат же они убивать?! – неуверенно возразил Олег.
– А чего тут разрешать? Стукнут неаккуратно, и все.
Олег глубоко расстроился и уже начал думать, как бы избежать боя. Но потом он заметил озорной блеск в глазах десятника.
– Ты меня дразнишь, что ли?
Еремей захохотал. Смех у него был приятный: низкий, раскатистый, заразительный. Олег невольно улыбнулся.
– Не пугайся, молодой! Ничего с тобой не будет. Князь за своими присматривает, это раз. А пойдут против тебя такие же зеленые, которые разве что на площадях руками махали. Убивать там никто не умеет. Это два.
– А если кто-нибудь бывалый будет?
– Не будет. Им такое неинтересно. Да и мало нас, бывалых, осталось. Почти все либо в Булгарии полегли, либо под Вышгородом утонули! Будешь одногодок-неумех бить. А чтобы хорошо бил, пойдем поищем тебе вина, как грек советовал.
****
Любой большой лагерь, который стоял на месте больше двух дней, быстро превращался в базар. К стоянке съезжались купцы, ремесленники и крестьяне. Они знали, что дружинники всегда готовы потратить жалование на еду и удобную одежду. Особенно щедрыми они становились перед войной – зачем экономить, если скоро выходить в поле?
Торговали и сами дружинники. Одни хотели обменять старую броню на новые сапоги, другие продавали трофеи, а самые опытные выставляли на прилавки привезенные из дома припасы.
Были там и гулящие женщины, врачеватели, кузнецы и много кто еще. Даже заговоры и обереги предлагали на отшибе.
На базаре было тесно, громко, грязно и весело. Все торговались, но без злобы, не из жадности, а больше для забавы. Виляя между толпами покупателей и продавцов, Еремей и Олег быстро нашли торговца вином.
Пухлый мужик в покрытой пятнами рубахе, насвистывая, большим черпаком разливал красное в деревянные стаканы. Вино было по-настоящему воинским – кислым и водянистым. В таком нет ни яблока, ни груши, ни других приятных вкусов. Такое вообще пьют не для вкуса.
Олег осушил стакан одним махом и поморщился.
– Да уж, вкус победы.
– Олежа, ты вечером на пир во дворец пойдешь. В настоящий дворец, княжеский! – Еремей постучал себя по лбу. – Дурень, радуйся! Там такое попробуешь, что внукам рассказывать будешь!
– Да нас посадят где-нибудь со слугами и объедки кидать будут.
– Тамошние объедки лучше, чем все тутошние обеды. Не пойму тебя – такое счастье, так свезло, а ты все недовольный. Драться боишься?
– Ничего не боюсь! – выпятив грудь торопливо ответил Олег. – Просто как-то странно. Зачем начальникам смотреть, как мужики друг другу рожи бьют? Неужели им такое интересно?
– Так, слушай меня, – Еремей назидательно поднял палец. – У вас в глуши, наверное, думают, что князья с неба спустились. Запомни – они такие же, как мы, из мяса и крови. И нравятся им такие же мужицкие вещи, как и нам. Только у них власть и деньги есть, поэтому могут себе больше позволить. Смекаешь?
– Смекаю.
– Ну вот. Это еще и греческий бой, царьградский, – сотник многозначительно пошевелил бровями. – А князья у нас все греческое уважают, как княжны все франкское. Так что ты их в этой свистопляске повесели, а они тебя наградят.
– А потом что?
– Не знаю. Повезет – заметят, пригреют. Не повезет – хоть живот набьешь.
Олег усмехнулся. Все это было непонятно, но раз ему наконец дают показать себя, и не кому-то там, а большим людям… Кто знает, может на пиру его увидит сам Боголюбский?
С таких счастливых случаев ведь и начинается настоящая служба. Сначала внимание получаешь, потом тебе особые поручения дают, затем десятником делают, дальше – сотником. Может даже свой маленький надел подарят.
Зачем еще идти в дружину, если не за этим?
Еремей ободряюще хлопнул Олега по спине.
– Пойдем уже, начинают скоро. Может тебе по голове дадут и дурь вышибут.
Они направились к Нерли. На берегу речки было так же людно, как и в торговых рядах. Солнце стояло в зените, погода была безоблачная и безветренная, поэтому дружинники и гости лагеря спасались от давящей жары у воды. Несколько торговцев потянулись за ними и громко предлагали закуски и холодную брагу.
Вдалеке можно было разглядеть шпиль церкви Покрова. Олегу рассказывали, что ее там поставили недавно, в память о погибшем в походе старшем сыне великого князя – Изяславе. Церковь была маленькая, аккуратная, приятно смотрелась между покатистыми холмами и широкой дорогой.
Олег подумал, что с радостью зашел бы туда помолиться или просто посидеть в тишине, но Еремей неумолимо тащил его к собравшейся у небольшой рощи толпы. Там, между возбужденных зрителей, развевались стяги разных отрядов. Шумели свиристели и барабаны, кто–то горланил похабную песню.
Чуть поодаль стояло само место для боя: круг, огороженный длинными бревнами. Там же стояла скамья для самых почтенных зрителей: малых князей и бояр. Михаил сидел там и разговаривал с мужчиной в пыльном плаще.
– Смотри, наш с Кучковичем болтает. Небось затеяли что-то, – заметил Еремей.
Боярин Петр Кучкович был зятем Боголюбского. Лет сорока с небольшим, крепко сложенный, с коротко стриженными черными волосами и красивым лицом. Выглядел по-молодецки, как лихой, но мудрый воин из былин. Рядом с ним со скучающим видом сидел его младший брат Яким – такой же, как старший, только толще и некрасивый.
Олег не интересовался, делами хозяев, но слышал, что у Кучковичей есть много земель на юге Залесья. Лет двадцать назад сестра Петра и Якима – Улита Кучковна – стала женой князя. Тогда на семью посыпались подарки и почести. У бояр даже была своя грозная дружина, которую боялись все их соседи.
Вроде бы была еще какая-то мрачная история между отцом Петра и отцом Боголюбского – князем Юрием Долгоруким. Но что там случилось – того Олег уже не помнил. В этих чащах черт ногу сломит.
Михаил и Петр закончили разговор, пожали друг другу руки и повернулись к арене.
– Давай, парень, с Богом, – Еремей хлопнул Олега по спине и отошел к своим знакомцам в толпе.
Олег протолкался сквозь зрителей и увидел группу молодых дружинников, перед которыми стоял Василий. Грек что-то говорил, показывая то на зрителей, то на круг.
Заметив Олега, он улыбнулся и помахал ему:
– А вот и наш последний боец. Я как раз объяснял правила, повторю еще раз: драться можно как угодно, но без оружия. Выходить за пределы арены нельзя. Бой заканчивается, когда один из участников сдается или больше не может драться. Все понятно?
Олег кивнул и оценивающе осмотрел других бойцов. Они были молодыми, где-то тех же лет, что и он. Одни выглядели беспокойными, другие дерзко улыбались и смотрели на остальных свысока. Под рубахами у них виднелись кресты, колдовские обереги и талисманы, а у некоторых и все сразу. Все, похоже, были сильными и проворными.
Василий вышел на арену и несколько раз громко хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание. Грек начал говорить – что-то про героизм, величественное состязание и честь. Олег его не слушал.
Перед кулачными боями в родной деревне он чувствовал себя иначе. Волновался, понятное дело, иногда даже боялся. Но куда сильнее в нем тогда были азарт, возбуждение, желание поиграть силой на радость зрительницам.
Теперь все было по-другому. Будто старую забаву превратили в серьезную работу, за которую его будут строго судить. Олег нервно передернул плечами. С первого дня в дружине ему хотелось выслужиться, заслужить похвалу кого-нибудь важного. Оставаться простым бойцом до старости он не собирался, но не боевым же скоморохом ради этого становиться!
Вскоре Олег услышал свое имя – грек приглашал его войти в круг. Зрители шумели и делали ставки, другой боец уже разминался. Олег покосился в сторону скамьи для господ и поймал взгляд Михаила: внимательный, цепкий. И будто подбадривающий.
Ладно, ради такого внимания можно и боевым скоморохом побыть.
Два боя Олег выиграл быстро и без особого труда. Его первый соперник сразу ушел в глухую оборону, закрывая тело и голову и надеясь измотать Олега. Он ответил по-простому: начал метелить плотно и с большим замахом. Сила против упорства.
В конце сила выиграла. Олег занес кулак для удара справа, затем вильнул вбок и положил соперника на землю метким ударом в челюсть. Парень попытался встать, но не смог.
Зрители зашумели, закричали, захлопали в ладоши. Кто-то из толпы протянул Олегу кружку с брагой. Он осушил ее двумя жадными глотками.
Второй противник оказался опаснее. Юркий парень из Суздаля не переставал двигаться из стороны в сторону, легко уворачивался от атак. Сам он предпочитал бить ногами – Олег к таким дракам не привык и пропустил два неприятных пинка в живот.
Но затем ему крупно повезло. Суздалец споткнулся и на мгновение отвлекся. Олегу этого хватило, чтобы подобраться ближе, наступить парню на ногу и тут же ударить в живот. Суздалец ухнул, медленно опустился на землю и ударил пятерней по песку. Сдался.
Зрители закричали еще громче.
Переводя дыхание, Олег вышел из кргуа и присел, притворяясь что не устал. Кто-то обнял его сзади мясистыми волосатыми руками.
– Молодец, Олежа, отлично идешь! – прокричал Еремей. – Последний остался!
– Как последний? Уже?
– Да, сейчас Кучковский парень с Мякинским помахаются, а потом ты с победителем. Отделаешь его и все, пойдем гулять во дворец!
Олег растерянно посмотрел на Еремея. Разве такой приз можно выиграть так быстро, за три сходки?
– Сразу драться будем? Без перерыва?
– Передохнуть дадут, но недолго. Так что бодрись давай, князь ждет!
В следующем бою быстро победил воин Кучковичей. Широкоплечий парень бил ловко и неожиданно, а в конце просто напрыгнул на противника, повалил его на землю и начал душить, пока тот он не сдался.
Победителям дали несколько минут. Олег заметил, что на скамейке для благородных вдруг стало тихо. Малые князья и бояре подсчитывали выигрыши и проигрыши от ставок. Михаил поймал взгляд дружинника и кивнул ему с теплой улыбкой.
Олег кивнул в ответ и понадеялся, что никто не заметил смущенный румянец на его щеках.
Когда перерыв закончился, в круг снова вышел Василий. Грек хлопнул в ладоши, привлекая внимание зрителей, и неожиданно громко заголосил.
– Князья, бояре, воины! – крикнул он, разводя руками. – Мы увидели прекрасные бои мужественных воинов. Кто-то выиграл, кто-то проиграл, но мы воздаем хвалу храбрости и силе всех бойцов!
Пара бояр вяло прогудели что-то одобрительное, остальные промолчали. Простые дружинники проигравших не особо уважали. Да и говорил грек сложно, непонятно.
– Теперь мы узрим поединок двух лучших мужей, героев, которые доказали свою силу, – продолжал грек. – От боярина Петра Кучковича выйдет достойный Ивка!
Черноволосый парень с большим кривым носом вышел на арену и воинственно ударил себя в грудь. Олег закатил глаза. Перед боем так обычно хвастаются те, кто потом быстрее всех убегают. Ну или те, кто действительно хорош.
– А от князя Михаил Торческого выходит могучий Олег!
Под ободряющие крики и улюлюканье зрителей Олег перешагнул через бревна. Его ноги и руки начали зудеть от усталости, в голове стоял неприятный шум. Но он твердо решил, что доведет дело до конца. Не бежать же от славы, когда она сама в руки идет.
Василий вышел за пределы арены, подержал тишину и крикнул:
– Начинайте!
Мир Олега сжался. Он не слышал шума толпы, не видел палящего солнца. Остались только арена, соперник и стук крови в ушах. Хорошо, бодряще.
Ивка не стал терять времени и с ревом бросился в атаку. Олег еле успел принять стойку, как на него обрушился град ударов. Не ожидавшие такого натиска зрители притихли.
Кулаки Ивки летали из стороны в сторону, каждый удар прилетал с силой маленького молота. Олегу оставалось лишь защищаться и ждать.
Не сумев проломить защиту противника с первой попытки, Ивка сделал два быстрых шага назад. Олег увидел возможность для ответа и бросился вперед.
Коренастый и широкоплечий парень оказался проворным. Ивка отскочил в сторону так быстро, что Олег не успел остановиться. Он пролетел мимо и получил резкий удар в бедро.
Олег скрипнул зубами. Больно, еще и выглядит неуклюжим. Обидно.
Ивка вновь насел на него с острыми, хлесткими ударами. Бойцы рычали и кружили вокруг друг друга, будто танцующая на деревенском празднике. Небольшой круг стал казаться совсем тесным.
Олег уставал, двигался все медленнее и тяжелее. Ивка наоборот выглядел бодрым и полным сил. Если так продолжится и дальше, то кучковскому бойцу даже драться не придется – Олег упадет сам по себе. Нужно побеждать сейчас.
Олег вильнул в сторону, схватил руку соперника за запястье и дернул его к себе. Ивка не сопротивлялся – оказавшись ближе, он просто ударил Олега в висок свободной рукой и толкнул его вперед.
Олег покачнулся и упал.
В глазах поплыло, тело отказывалось двигаться. Олег моргал и смотрел на смазанные силуэты оживившихся зрителей, которые что-то кричали бойцам и махали руками. Ивка демонстративно повернулся к нему спиной и снова начал бить себя в грудь. Солнце все так же беспощадно жарило всех под собой.
Олег с трудом приподнял голову. На душе было мерзко, но боль тела была намного хуже. Пора сдаваться.
Затем дружинник увидел вставшего со скамьи Михаила. Князь смотрел на него со смесью жалости и осуждения.
Как ему объяснить поражение? Как он может такое простить?
Олег сплюнул набившийся в рот песок и медленно встал. Ивка обернулся и недовольно скривилися. Уже надеялся, что продолжать драку не придется.
– До конца, значит,? Давай тогда! – крикнул он.
Олег присел и широко расставил руки. Выглядел он смешно, как шут на ярмарке. Но это было не важно.
Ивка усмехнулся и двинулся вперед. Он не торопился, готовился отбить любую атаку снизу. Но когда он оказался достаточно близко, Олег подпрыгнул и изо всех сил ударил противника по ушам.
Ивка вздрогнул, оглушенный внезапной болью. Первый удар ногой заставил его пошатнуться, а второй отправил на землю.
Олег не стал заигрывать со зрителями и сразу же придавил грудь противника коленом и начал бить его сверху. Ивка безуспешно пытался вывернуться из захвата, но только открывался для новых ударов.
Вскоре, хрипя от удушья, боец Кучковичей стал бить ладонью по земле.
Дружинники, торговцы и другие зрители взревели. Кто-то прыгал и обнимался с соседями, радуясь выигрышу. Другие ругались и плевали под ноги. Все смотрели на Олега с уважением.
Дружинник встал, рассеянно пожал протянутые руки. Он смутно понимал, что должен радоваться и принимать поздравления. Но ему хотелось только заползти в свою палатку и проспать несколько лет.
Еремей подлетел к нему и смял в медвежьих объятиях:
– Я же говорил! Я же говорил, а?! Витязь, настоящий витязь, молодчина! Ух, сейчас отмечать пойдем…
Михаил был занят разговором с соседями на лавке и подсчетом полученных денег. Но потом он бросил взгляд на Олега и широко улыбнулся.
Князь Торческа был господином строгим и требовательным. Слуг своих не баловал, просто так милости не раздавал. Поэтому эта улыбка Олегу запомнилась надолго.
От радости и напряжения у дружинника закружилась голова. Присев на землю, он посмотрел на возвышавшийся над лагерем холм. Там на солнце блестели дворцовые башни. Там их ждал Андрей Боголюбский.
Глава вторая
В которой рассказывают удивительные истории, принимают нового наследника и носят бочки.
– А в середине города того стоит круглый дом без крыши – Колосей называется. Стоят там скамьи на тысячи людей, и яма большая между ними. И живет там колдун по имени Вергилий, что мертвых воскрешает и командует ими как рабами своими…
Старик-рассказчик вещал со страстью. Размахивал руками, стучал по столу, топал ногами, корчил рожи. То ли искренне переживал от своих историй, то ли просто решил, что так зрителям будет интереснее. Таким бродячим умельцам приходилось всегда бороться за слушателей, у каждого были свои хитрости.
Олег слушал старика вполуха. Сказки его веселили, но куда больше его занимали люди вокруг.
В большом зале стояли три широких и очень длинных стола. Слева, на удобных скамьях с подушками, расположились бояре, тысяцкие, тиуны и другие старшие слуги великого князя. Все были красивые, разодетые с холеными лицами. Они слушали старика со снисходительными ухмылками, почесывая бороды и отхлебывая вина из кубков. Кто-то с аппетитом поглощал мясо кабана и куриц, другие тихо переговаривались.
Справа, на скамьях попроще, в тесноте сидели сотники, десятники и простые дружинники, которых хозяева великодушно взяли с собой. Они завороженно внимали рассказчику, изредка прикладываясь к глубоким братинам с брагой. Бойцы чаще всего были людьми неискушенными. Про дальние земли, тамошних правителей и колдунов они не знали почти ничего, поэтому слушать про все это им было интересно, даже если врут.
А за главным столом восседали приближенные великого князя: бояре, важные церковники и малые князья. Среди них был и Михаил. Там все выглядели по-разному: одни вертелись и перешептывались с соседями, другие сидели неподвижно, полные тихого достоинства.
Сам князь Боголюбский, сидевший посередине, рассеянно перебирал четки. На рассказчика он смотрел со скептической ухмылкой.
– Красиво говоришь, дед, – сказал он глубоким голосом с приятной хрипотцой. – Про воскрешения ты это, конечно, заливаешь, но красиво.
Старик улыбнулся и повернулся к князю.
– Что, господин, в ворожбу не веришь?
– Не верю. Глупость это, ничего больше.
– Много я таких мудрецов неверующих видел, – старик вдруг схватил со стола кусок мяса и бросил его в рот. – Все гордые были, все на свете знали, все понимали… Передумали все.
– Ты переубедил, что ли?
– Не я, а жизнь, – чавкая, ответил рассказчик. – Вот, например, был у меня сват, Филя. Построил себе баню, а баннику подарков не занес. Не верил он в него, говорил: «И без того семью кормлю и полдеревни, не хватало еще на выдумки тратиться». Ну и, понятное дело, обозлились на него духи. Пошел он однажды купаться, а потом как заорет, как выбежит весь перепуганный…
Князь фыркнул и махнул рукой.
– Все, дед, утомил. Садись есть. Переночуешь в погребе, утром пойдешь других веселить.
– Храни тебя Господь, владыка!
Старик откланялся, сел на свободное место среди дружинников и начал уплетать за обе щеки. Не каждому выпадает счастье побывать за княжеским столом, нужно пользоваться возможностью.
– Дед-то молодец, бодрый, – шепнул Еремей. – Смотри, как не в себя жрет…
– Да ладно, он заслужил, – Олег пожал плечами. – Хоть какое-то развлечение.
Кроме рассказчика, на пиру не было ничего веселого. Ни музыки, ни шутов, ни дрессированных животных. Без старческих криков и кривляний зал быстро погрузился в тоскливое молчание.
Вечер оказался совсем не таким, каким его представлял Олег. Дворец и гридница для гостей были большими, красивыми, но какими-то пустыми. Хозяин не потратился даже на простые цветные ленты, не то что на украшения поярче.
Гости за боярским столом, явившиеся в золотых цепях, шелковых рубахах и толстых перстнях с большими камнями в этом странном пустом зале смотрелись не на своем месте, как роскошные вещи, которые зачем-то поставили в сарае.
Еда была добротной. Но ничего удивительного Олег на столе не нашел. Ни запеченных лебедей в перьях, ни поросей, сшитых с петухами, ни заморских фруктов. Все угощениями были обычными, просто большим и на позолоченных блюдах.
Одним словом, рассказывать внукам было не о чем. Даже перед другими мужиками в дружине особенно не похвастаешься.
Сам князь тоже был невесел. Он не трогал ни еду, ни вино. Только гладил короткую седую бороду и изредка что-то говорил Прокопию, своему любимому слуге. Тот молча кивал, как и положено хорошему дворовому.
Еще несколько лет назад слава владимирского князя Андрея Юрьевича гремела по всему свету. Он бил булгар, брал Киев и Новгород, приструнил родственников-бунтарей, строил дворцы, церкви и целые города. А еще водил за собой такое войско, что земля от их шагов тряслась.
Его любили и боялись, почитали как храброго воина, как мудрого книжника и как щедрого господина. Когда-то никто не мог идти против его воли, несколько лет на Руси его власть стояла.
