Kitobni o'qish: «Игра»

* * *

Юрик уже с полчаса сидел, упершись локтями в подоконник, и рассматривал замысловатые ледяные завитки на стекле. Причудливые узоры покрыли все окно. Они тянулись от углов, создавая нереальные образы, переплетаясь и закручиваясь в странные фигуры. Каждая линия, каждый штрих были идеально вырисованы на оконном стекле. На улице выглянуло солнце и яркие блестки запрыгали по причудливых цветах и странных листьях, делая их еще более сказочными и фантастическими.

– Красиво, правда? – спросила мама, остановившись позади

– Угу, – хмыкнул Юрик, не отрывая глаз от удивительной картины.

– Что с тобой? Ты не заболел случайно?

Юрик глубоко вздохнул и тихо ответил:

– Нет.

Мать коснулась горячими губами холодного лба сына.

– Странно. Обычно ты носишься как вихрь по комнате, а сейчас уже полдня сидишь у окна и смотришь на замерзшие стекла. Что случилось?

Юрик пожал плечами и продолжал смотреть в окно.

– Ничего не случилось, так, грустно что-то.

– Ну вот, – всплеснула руками мама – на носу веселый и сказочный праздник, а он скучает. Если будешь горевать, Новый год не наступит, Дед Мороз не придет и не принесет подарки.

– Мама, какой Дед Мороз? Это детские сказки. Я уже большой, чтобы в них верить. А подарки папа под елку кладет ночью.

– Ой прости, я и забыла, что тебе уже двенадцать и ты у нас взрослый, – сказала мать и потрепала сына по голове. Тот сердито отпрянул от руки и чуть не ударился лбом о стекло.

– А я всё равно верю в новогоднюю сказку и верю в Деда Мороза, – сказала женщина. – Ты грустишь и Мороз с тобой печалится, вот видишь даже заплакал.

Прямо посреди стекла причудливые цветы начали расплываться и образовалось темное пятно, от которого вниз потекло два ручейка.

– Ты вместо того, чтобы скучать, пошел бы прогулялся. Вот какая погода замечательная на улице.

– Не хочу.

– Странно, – сказала снова мать, – то тебя в дом не загонишь, а то сидит скучает. Ну сиди, а я иду, у меня еще полно работы.

Вдруг задрожал подоконник и по нему пополз телефон. Мальчик от неожиданности вздрогнул. На экране высветилась веснушчатая ушастая физиономия его одноклассника и друга Сергея.

– Слушаю, – безразличным тоном сказал Юрик.

– Чем занимаешься? – спросил Сергей.

– Ничем.

– Мы с ребятами едем за елками в лес. Не хочешь с нами?

– У нас уже есть елка, папа принес, – сказал Юрий, смотря в темное пятно среди морозных цветов. Оно быстро расползалось.

– Так проедешься с нами, вон погода какая замечательная стоит. Давай, доставай лыжи и встречаемся через полчаса на берёзовом мосту.

Ребята пулей слетели с горки у моста и, перекрикивая друг друга, помчались в лес, что темнел вдали. Юрик задержался немного на спуске и отстал от друзей. Они время от времени оглядывались и кричали:

– Эй, давай догоняй!

– На опушке, выехав на горку, лыжники остановились, подождали Юрика.

– Ну, – сказал Сергей, чуток отдышавшись. – Кто последний к кривой березе, тот и будет разжигать костер. На счет три – стартуем. И-и-и три! Э-эх!

Разбрасывая палками хлопья снега, ребята бросились вперед, таща за собой небольшие санки.

Юрик последним вылетел на холм и оглянулся. Лес утопал в снежных сугробах, все сверкало под ярким солнцем, где-то в верхушках деревьев шумел легкий ветер. Что-то невероятно белое с тихим треском пулей пролетело перед самым носом мальчика и плюхнулось в снег между двумя гигантскими елями. Юра свернул с дороги и пошел посмотреть, что это было. В сугробе между елями была круглая дырка величиной с кулак. Парень вонзил палки в снег и, наклонившись, заглянул в дыру. Вдруг снег под ногами поехал и Юрик провалился вместе с лыжами.

Парень пришел в себя на дне большой долины, по краю которой нависал заснеженный дремучий лес. Он встал, снял лыжи и оглянулся. В центре котловины возвышался причудливый ледяной дворец с невероятным количеством башен, на вершинах которых блестели звезды. Густые облака затянули небо. Дворец выглядел мрачным и неприветливым.

Со стороны послышалось тихое всхлипывание. Юра обернулся и увидел маленького, с кулак величиной, мальчика, одетого в белый короткий кафтан, на ногах мягкие ботиночки с загнутыми вверх носками, на которых были большие пушистые помпончики, он низко склонил голову так, что конец колпака с большим снежно-белым шариком болтался перед носом. За спиной мальчика виднелись белые прозрачные крылышки, похожие на крылья стрекозы. По необычно бледным щекам катились слезы.

– Эй, ты кто? – спросил Юрик.

– Я Эль, слуга Мороза, – ответил крылатый мальчик.

– Деда Мороза? – переспросил Юрий.

– Ну почему все говорят: «Дед Мороз»? – сказал Эль, вытирая нос. – Он обычный молодой человек. Ему только четыреста лет. И Снегурочка не его внучка, а сестра, так же, как и Метель.

– Во как, – удивился Юрик. – Почему же ты плачешь?

– Сумм со своей ватагой захватил наш дворец. Мороза и других отправили в подземелье. Если не изгнать их и не уволить Мороза, все растает и наступит хаос. Ведь Весна еще далеко. Нарушится мировой порядок, а Сум любит беспорядок и человеческие страдания. Вот уже некоторые башни начинают оплывать – Эль ткнул пальцем в долину.

И действительно несколько башен уменьшились, по их стенах тянулись большие сосульки. На покрытых морозными узорами стенах появились большие темные проталины.

– Я хотел бы взглянуть на все ближе, покажешь? – Обратился Юрий к Эля.

Тот весь задрожал и начал еще больше всхлипывать.

– Печаль очень страшная. Когда к ней приблизишься – на тебя находит волна грусти и отчаяния.

– И все же я хотел бы посмотреть на все это.

Эль вытер нос, громко всхлипнул и сказал:

– Пойдем.

Башни дворца быстро приближались, они увеличивались и стремились в затянутое тяжелыми облаками небо. Тягостное чувство грусти окутало парня, безмерная печаль сжала его сердце, когда он ступил на ледяной двор замка. Эль затрепетал как былинка на ветру. Вытирая слезы, он прошептал, всхлипывая:

– Дальше я не пойду, если хочешь – иди сам.

Юрик воткнул в снег лыжи и осторожно, будто боялся провалиться, пошел по ледяной аллее. Причудливые ледовые скульптуры стояли вдоль всего пути. Здесь были и сказочные феи, и крылатые драконы, и веселые гномы. И все фигуры заметно подтаяли, у кое-кого отвалились руки, на некоторых свисали огромные сосульки.

Мальчик подошел к окну и заглянул в большую проталину на оконном стекле. Во дворце царил полумрак. Зловеще сновали какие-то тени. На высоком, украшенном фантастическими фигурками и узорами, ледяном троне сидела мохнатая лилипутка. Она маленькой уродливой точкой темнел среди белой красоты. Это, пожалуй, и была Печаль. Длинные волосы лилипутки рассыпались по плечам, огромные темные глаза прикрыты длинными ресницами. По обе стороны широкого носа застыли капли слез, толстые губы время от времени открывались и изо рта слышались громкие всхлипывания. Коротенькие ручки тормошили какое-то мохнатое животное, что свернулось в клубок на коленях. Карликовые ножки болтались над снежным ковром, который тянулся от трона до выхода. Вокруг своей госпожи крутились другие члены этого печального общества. Здесь были и муж Печали Сумрак, и сестра Тоска с подругой Скукой. Все присутствующие были совсем не страшные, а довольно забавные. Слуги Хандра и Грусть пытались обуть на маленькие босые ноги госпожи мягкие ботиночки. Но она капризничала, смешно дрыгала ножками, не позволяя сделать это. Слуги же уговаривали её и хотели всё-таки обуть Печаль. Она еще больше замолотила ногами, не удержалась на троне и покатилась по ледяному полу. Она треснулась носом об лед и тот сразу же примерз к нему. Все бросились спасать госпожу. Сумрак схватил Печаль за уши и начала отрывать её от пола. Та громко кричала от боли, брыкалась и отбивалась. Такое смешное зрелище хорошо позабавило Юрия, и он громко расхохотался.

Все присутствующие во дворце вздрогнули от звонкого смеха. Их темные глаза наполнились ужасом. Страшные рожи скривились и начали расплываться. Через мгновение на их месте осталась только темная туча пыли, которая медленно рассеивалась. Яркие искры заиграли на стенах. Башни вздрогнули. С крыши посыпались сосульки. Одна из них ударила Юру по голове. Парень упал и его засыпало снегом.

– Юра! Эй Юрик! – будто сквозь сон послышались крики ребят. – А, вот где он.

Сергей и Витек помогли Юрию вылезти из сугроба.

– Как тебя сюда занесло? – спросил Сергей, доставая лыжи из снега.

Юрий пощупал большую шишку на голове и поморщился от боли.

– С тобой все в порядке? – спросил Витек, помогая выкарабкаться на гору, где стояли ребята.

Юрик выпрямился и обернулся. Большой песчаный карьер, куда он упал, был засыпан снегом и окружен со всех сторон лесом. Облака рассеялись и красное солнце зацепилось за верхушки сосен.

– Эй, ты меня слышишь? – потрепал его Витек.

– Да, – сказал Юра и взглянул на санки друзей, где уже были привязаны елки.

– Все в порядке, – улыбнулся парень, становясь на лыжи. – Кто первый к берёзовому мосту?

Друзья переглянулись и схватили веревки саней.

Юрик еще раз оглянулся на карьер, пощупал шишку под шапкой и схватил палки.

Ребята, перекрикивая друг друга, погнали из леса.

Юра сидел, упершись локтями в подоконник, и смотрел в темное пятно на стекле. Оно заметно уменьшилось. Новые причудливые узоры покрыли стекло. Вдруг в проталине он увидел белое лицо Эля. Он держал в одной руке маленькое ведерко, второй же рисовал странный лист на стекле. Прозрачные крылышки безумно мелькали, держа его в воздухе.

Эль увидел Юрика и весело подмигнул.

– Мама! – крикнул парень. – Иди посмотри, кто рисует зимой на стекле.

Подошла мать, вытирая руки в фартук.

– И кто же? – спросила она, заглядывая в окно.

– Это Эль, помощник Мороза, я его видел в лесу.

Юра рассказал об увлекательном лесном приключении. Женщина погладила сына по голове и сказала.

– Вот видишь, я же говорила, не нужно грустить. Ты своей печалью едва не испортил всем праздник. Иди мой руки, будем ужинать.

Юрий еще раз взглянул на окно. Эль весело помахал ему рукой и улетел в другое окно.

* * *

Еще раз звякнули струны, и последний аккорд пронесся над темной гладью озера, только тихий плеск воды, едва слышное кваканье сонных лягушек и потрескивание дров в костре нарушали тишину.

– Ну все, хватит на сегодня, – сказал инструктор, поднимаясь с земли, – пора отдыхать.

– Так на рассвете будет соревнование по рыбалке? – спросил Сергей.

– Да, а сейчас все по палаткам, и чтобы мне без глупостей там, – рявкнул инструктор, вешая гитару на сучке стройной сосны.

– А можно еще немного посидеть у огня? – спросил Юра.

Мужчина посмотрел на парня и ответил, улыбаясь:

Ну, посиди, только недолго, потому что утром будешь сонный и червя не сможешь натянуть на крючок. И не забудь потушить костер.

– Зачем? – удивился Юрик. – Он же окопан и обложен камнями. Все, как вы учили.

– Для беды много не надо, – сказал инструктор и ушел в свою палатку.

Дети с криком ринулись следом. Еще некоторое время из палаток слышались приглушенные разговоры и хихиканье, которое даже раз переросло в громкий хохот. Сердитый голос инструктора прервал веселье.

Юра сидел, обхватив ноги руками и упершись подбородком в колени. Он наблюдал за веселым танцем пламени. Багровые отблески бегали по лицу и прыгали в темных зрачках. Все затихло. Только иногда слышался тихий всплеск где-то посреди озера, негромкий крик какой-то сонной птицы и легкое потрескивание дров в костре. Танец языков пламени очаровывал, привлекал взгляд, приятное тепло ласкало босые ноги. Розовые огоньки весело прыгали по сухому хворосту. Толстая ветвь перегорела и упала. Рой мелких искр взлетел в темное, усеянное яркими звездами небо. Искорки показались Юрию милыми крылатыми девочками, которые, медленно вальсируя, поднимались вверх между темных ветвей сосен и там исчезали. С тихим треском обрушились другие дрова, и еще большая группа красивых розовых девочек полетела в высоту.

Юрик почувствовал, как легкий ветерок подул с озера. Столб искр отклонился от вертикали, и они осели на пушистых ветвях сосен. Вдруг красивые розовые девочки превратились в ужасных маленьких монстров со страшными красными глазами и большими острыми зубами, которыми они стали жадно вгрызаться в свежую хвою. Чудовища жадно ели ветки и быстро росли. Став размером со шмеля, чудовища с диким шипением перебрасывались на другие ветви. Ветер дунул сильнее и уже не мелкие искры, а целые куски огня полетели на затихшие под деревьями палатки. Багровые монстры, как голодные гиены, набросились на ткань и с громким треском и шипением начали пожирать ее. Одна такая уродина подлетела к Юре и яростно укусила за ногу…

Парень громко вскрикнул и проснулся. Юрик с ужасом оглянулся вокруг. Все тихо. Лагерь, как и лес вокруг, сладко спал. Костёр выгорел, только кучка красных углей едва освещала камни и котелок, который стоял рядом. Время от времени по углях пробегали яркие блестки и с тихим треском разлетались вокруг искры. Одна из них и попала Юрию на ногу.

Парень облегченно вздохнул, схватил котелок, зачерпнул им воды из озера и залил огонь. Костер хищно зашипел и потемнел, выбросив вверх темное облако пара.

– Вот тебе, – сказал Юрик.

Мальчик бросил котелок, забрался в свою палатку и, растолкав спящих товарищей, лег и тут же заснул.

Солнце уже поднялось высоко и сильно припекало. Утренний птичий хор медленно стихал. Комары, что на рассвете так беспощадно кусали, немного успокоились. Черными метеорами над поплавками пролетали, резко вскрикивая, ласточки. Хороший утренний клев исчез, и Юрик дремал, разморенный палящими лучами. Вдруг один из поплавков весело заплясал. Парень встрепенулся, напрягся. Рука зажала удилище. Большая зеленая лягушка, которая мгновение назад надувала крупные пузыри на щеках и громко скрипела, направилась к красному перу. Поплавок еще раз дернулся. Лягушка прыгнула и накрыла его.

– Ах ты дрянь, – пробормотал Юра и дернул удилище.

Лягушка нырнула, рыба сорвалась. Рядом послышался громкий хохот. В нескольких метрах друзья Юрия повесили на крючок кусок листа аира и водили ним над лягушкой. Она подпрыгивала, пытаясь схватить его. Вот ей это удалось, и несчастная повисла на крючке, бессильно свесив лапки. Ребята опять захохотали, хватая пленницу. Быстро нашлась соломинка. Лягушку надули и бросили в воду. Дети громко смеялись, глядя, как она неуклюже дергается, пытаясь погрузиться.

– Разве можно так издеваться над живой душой? – послышался низкий голос. – Вы ее убьете.

Ребята внезапно затихли и повернулись. За их спинами, среди густых зарослей ольхи, стоял молодой человек со сложенными удочками в руке.

– Ну и что, – сказал один из парней, – что толку из лягушек. Они только кричат и мешают ловить рыбу. А их головастики едят икру рыб.

– Лягушки играют огромную роль в природе, – сказал человек, – они уничтожают огромное количество кровопийц, таких как мухи, оводы, комары. Головастики, и взрослые водяные лягушки поедают множество личинок насекомых, обитающих в воде, в том числе и личинок комаров. В хозяйствах, где разводят рыбу любят лягушек за то, что они едят водяных жуков, которые являются врагами мальков рыб. Земляные же лягушки помогают людям сохранить урожай. Они любят есть саранчу и гусениц, короедов и долгоносиков. Некоторые лягушки едят не только насекомых, но и мелких грызунов. А еще некоторые производят яд, который используют в медицине для заживления ран и борьбы с грибками.

Хотя лягушки не так уж симпатичны, но польза от них очень велика. Их нужно уважать и ценить. И вообще, любая жизнь на земле бесценна. Просто так убивать это – дикость.

Мальчишки оцепенели, разинув рты. Мужчина исчез в кустах. Юрий поправил червя, плюнул на него и снова забросил. Все замолчали и уставились в свои поплавки. Вдруг совсем рядом Юрик услышал странный писк. Это был незнакомый голос, не похожий ни на птичку, ни на мышь.

«Кто бы это мог быть?» – подумал парень, тихонько вставая.

В невысокой траве подлеска было видно свежую узенькую тропинку. Осторожно ступая, Юрий прокрался на звук. В нескольких шагах он увидел странную картину. Здоровенный уж очень медленно полз от него. Ему на встречу, так же медленно, лезла земляная жаба. Похоже, ей было очень страшно. Она упиралась, жалобно пищала, но продолжала движение к гибели. Вдруг стремительное нападение и несчастная лягушка исчезла в пасти змея. Парень смущенно смотрел, как круглое утолщение в теле пресмыкающегося медленно продвигалось от головы до хвоста.

«Она погибнет, нужно спасти», – мелькнула мысль.

Юрий схватил ужа за хвост и изо всех сил встряхнул его. Лягушка выпала. Парень бросил пресмыкающегося в высокую траву и присел над несчастной, она уже побелела от желудочных соков и была не живая.