Kitobni o'qish: «Вы пробудили не того. Том 1»

Глава 1

– Нет, нет, нет! – пронзительный женский вопль. – Глеб, что происходит?!

– Лена-а-а!..

Их крики, оборвавшиеся оглушительным взрывом, вырвали меня из лап Тьмы.

Я открыл глаза.

Воздух был горячим и густым. Он обжигал ноздри и лёгкие, нёс в себе запах гари, крови и расплавленного металла. Где-то рядом с треском догорало оборудование, скрипели потолочные балки, и в такт этому предсмертному хрипу мигали аварийные огни.

Я знал, где нахожусь.

Подвальная лаборатория. Сердце дома Вороновых. Когда-то стерильная, выверенная до миллиметра. Теперь – растерзанная тень самой себя. Пол покрыла паутина трещин, панели вывернуты, кабели плавятся. На стене – кровь.

И тела.

Женщина была мертва. Металлическая балка пронзила её живот, пригвоздив к стене. В шею вонзился ритуальный поднос, и его изогнутый край торчал из бетона, словно запоздалый упрёк.

Мужчина ещё дышал, но его здесь уже не было. Пустой, невидящий взгляд. Вместо воли – дёрганый рефлекс. Кровь быстро утекала из раны в груди, где торчали рукояти скальпелей. Он хотел боли. Он её получил.

Я подошёл ближе. Тихо. Без слов.

Он меня узнал.

– Этого… не может быть, – прохрипел мужчина, глядя на меня снизу вверх.

Я наклонился ниже, позволяя тёмному пламени медленно стекать с моих пальцев. Оно пробежало по его коже тёмными, маслянистыми волнами. Мужчина задохнулся, ощутив мой холодный огонь, и попытался отпрянуть, но тщетно.

– А ведь ты всегда меня чувствовал, – мой голос был спокоен, почти безразличен. – С самого первого дня.

Он молчал, но я видел, как он вслушивается в каждое слово, пытаясь найти в них спасение или хотя бы объяснение.

– Вы ведь нашли одинокого, испуганного мальчика без семьи. Дали ему фамилию, крышу над головой и жалкое подобие заботы, а потом просто подселили в него кристалл. Ничего личного, верно? Просто очередной проект. Просто магия.

Я шагнул ещё ближе, и его тело мелко задрожало. Я слышал, как бешено и неравномерно колотится его сердце.

– Ваш план был прост: вы хотели, чтобы кристалл накапливал тьму, чтобы в нём зародилась чистая, живая и чёрная магия. Сила, которая была бы абсолютно податлива в ваших руках.

Его лоб блестел от пота, а зрачки метались по сторонам, и я с удовольствием наблюдал за этим.

– Но что-то пошло не по плану, да? Внутри вашего драгоценного кристалла родился я. Не просто сгусток энергии или безмозглое существо, а полноценное сознание. Разум. То, чего вы в своих расчётах никак не могли предвидеть.

Я выпрямился, и пламя послушно окутало мои плечи, словно живой плащ.

– А потом до вас дошло, что я не просто сижу внутри. Я живу. Я думаю. И я всё понимаю. И отчаянно пытаюсь вырваться из клетки, в которую вы меня посадили.

Его губы беззвучно шевельнулись – то ли от боли, то ли от ужаса, захлестнувшего его.

– И тогда вы поставили ловушку. Магический замок прямо в его теле, чтобы я не мог ни выйти, ни говорить, ни даже закричать.

Я на мгновение опустил глаза, вспоминая.

– Он всё чувствовал. Мальчик, Дем Воронов. Он знал обо мне так же хорошо, как и я знал о нём. Мы с ним жили в одной тесной оболочке, деля на двоих одно тело, одну боль и один бесконечный страх.

Я снова поднял на него взгляд. Он застыл, перестав даже моргать.

– Но самое страшное было даже не это. Хуже всего было то, как вы вытягивали из нас жизнь. Каждый божий день, каплю за каплей. Сначала вы действовали осторожно, почти деликатно, а потом – всё жаднее, без разбора и без меры, пока его тело, наше тело, просто не начало умирать.

Я провёл пальцами по воздуху, и огонь тотчас отозвался на мой зов.

– Он умер в тридцать три, отдав вам всё, что у него было. А вы его просто… выбросили.

Мужчина попытался что-то возразить, но не смог издать ни звука.

– Когда его сердце остановилось, душа покинула тело, и он наконец-то обрёл свободу. А я остался совсем один.

Я замолчал на мгновение, прислушиваясь к пустоте внутри. Это был не холод, а скорее… умиротворение.

– Именно тогда я всё понял: моё время пришло. Я воззвал к тем, кто слышит даже тех, кого не должно существовать, и они… откликнулись. Наша сделка была простой – вместо имени мне даровали шанс вернуться в прошлое.

Я глубоко вдохнул, собираясь с силами.

– Я вернулся в тот самый миг, когда вы вновь принялись выкачивать магию, снова вонзая в тело иглы и активируя ловушку. Вот только на этот раз в теле остался я. Совсем один.

Я наклонился ниже. Он лишь хрипел в ответ, уже не разбирая моих слов.

– Вы наивно полагали, что держите в своей власти демона, но на самом деле лишь вскармливали его, давая повод однажды вернуться.

Пламя сперва охватило моё тело, а затем перекинулось на моего так называемого «отца». Жуткий, полный боли и отчаяния вопль пронзил тишину разрушенной лаборатории, но мне было всё равно. Глеб и Елена Вороновы заслужили свою участь – они, терзавшие тела и души невинных детей, включая и моё. Вернее, наше с Демом. Но теперь всё будет иначе.

Я выпрямился и окинул взглядом лабораторию. В воздухе, словно дым ушедших дней, медленно оседал пепел.

– Вы пробудили не того.

* * *

Так началась эпоха иного Дема Воронова. Того, кто не желал делать этот мир лучше. А того, кто хотел просто отомстить своим обидчикам из прошлой жизни. А заодно покарать тех, кто это заслужил. Но для этого сперва необходимо было получить власть. А её в Доме Вороновых было предостаточно. Вот только…

* * *

Я медленно вышел из лаборатории, и пыль под ногами оседала, словно пепел. Из-за спины всё ещё поднимался дым, едва заметный в свете аварийных кристаллов, а следом тянулся густой, тяжёлый, почти благородный запах крови.

Двери не просто сорвало – их вырвало с мясом, искривив магический металл, будто фольгу. Петли разлетелись по полу, а защитные заклинания оплавились прямо в гравировках.

Я сделал шаг вперёд, но тишина продлилась недолго. Вскоре где-то в коридоре загрохотали сапоги, слева послышался голос в рации, а справа дёрнулись активированные щиты. Через мгновение передо мной уже стояли трое, а за ними ещё пятеро – все в боевой форме, с глифами наготове и заготовленными командами, всё строго по протоколу.

– На месте! Контрольная точка четыре, огнеопасная магия, центральный проход! – выкрикнул кто-то, но я в ответ лишь поднял взгляд и улыбнулся.

Я услышал, как кто-то неуверенно доложил: «Он один… повторяю: один, но… что-то не то. Энергетика скачет». Они были правы – всё было совсем не то.

Я протянул вперёд руку, сгибая пальцы, и на ладони вспыхнуло тёмное, почти бесшумное пламя без огня. Оно завораживало, ведь в нём было что-то живое, даже слишком живое.

– Стоять! Немедленно прекрати поток! Подчинись!

Не обращая внимания на приказ, я шагнул ближе.

– Вы ведь знали, – произнёс я на удивление спокойно и даже мягко. – Знали, кто я такой, кто он, и что творили Глеб с Еленой. Вы не просто смотрели в другую сторону – вы им помогали.

Они не ответили.

Я улыбнулся шире.

– Вы ловили детей, прятали улики и запирали камеры. Потакали палачам, называя это службой. Верно?

Молчание.

Я поднял обе руки, и пламя тут же вспыхнуло, перетекая по коже, словно жидкое, а затем зашевелилось, закрутилось в потоках и собралось в плотные сгустки.

– Я никого не ищу, – произнёс я. – Вы пришли сами.

И отпустил.

Первый сгусток ударил по центру, в грудь старшему, и тот отлетел к стене, оставив вмятину в броне. Второй сжёг щит у бойца справа, который лишь успел вскрикнуть, прежде чем вспыхнуть, как сухая бумага.

Я продолжал идти вперёд сквозь их крики. Кто-то отчаянно пытался вытащить амулет, один даже успел активировать антидемонический барьер, но всё это было бесполезно. Всё, что они так долго строили и чему учили, не работало против того, кого они сами же и вырастили.

– Бежать поздно, – сказал я. – Слишком поздно.

Пламя вокруг и внутри меня становилось всё гуще и горячее, оно рвалось наружу, и я не сдерживал его. Да и зачем? Всё вокруг заслуживало этого очищения.

– Вы ведь тоже виноваты, не так ли? Вы носили эту форму, пока мы с Демом умирали по кусочку каждый день. Вы стояли рядом, когда из нас выкачивали силу, и не просто не отвернулись – вы подали палачам руку. – Я рассмеялся, но не злобно, а почти весело, с нескрываемым облегчением. – Значит, теперь и ваша очередь.

Последний из них совершил ошибку, попытавшись сбежать, – он, видимо, не знал, что огонь всегда быстрее. Сгусток пламени догнал его у самой лестницы, не дав даже шанса закричать.

Я остался один посреди коридора, где в дрожащем от жара воздухе кружились пепел и искры, а под ногами растекался расплавленный металл. Я стоял спокойно, не торопясь, с не сходящей с лица улыбкой.

Когда я вышел из тёмного коридора и поднял голову, меня встретила тишина просторного холла. Всё здесь было по-прежнему: те же высокие потолки, канделябры, вытканные вручную ковры и витражи, в которых играли отблески закатного пламени. Ни одна деталь не изменилась. Вот только я сам был уже не тот.

Мои шаги глухо отдавались на мраморном полу. Я шёл медленно, почти лениво, наслаждаясь походкой, которую можно позволить себе лишь раз в жизни – в момент триумфального возвращения.

При моём появлении прислуга замерла. Первым был молодой слуга, уронивший серебряный поднос; за ним последовала горничная, из рук которой выпал платок, пока она держала охапку белоснежного белья. В дверях кухни застыл повар с бледным лицом и сбитым дыханием. Все они смотрели на меня так, словно увидели мертвеца, и, возможно, в чём-то были правы.

Я видел и помнил каждого из них. Многие не были виноваты, ведь они ничего не знали. Для них я оставался лишь больным и немощным ребёнком, скрытым за ширмой молчания и медицинских диагнозов. Я не забыл, как некоторые тайком приносили мне еду, оставляли конфеты на подушке, а кто-то однажды даже подложил под дверь цветок. Я ничего не забыл, но просто проходил мимо, не причинив никому из них вреда.

В центральной арке показалась охрана, но это были не те, что дежурили внизу. Эти выглядели старше, строже и действовали с уверенностью людей, не сомневающихся ни в себе, ни в своих приказах.

– Воронов, остановись немедленно, – прозвучал приказ.

Я смерил их взглядом, полным лёгкой насмешки.

– Что-то вы поздно спохватились.

Они тут же сдвинулись в боевую позицию, и один из них, щёлкнув браслетом, активировал на входе магический замок. Совершенно бесполезная мера.

Сделав всего два шага, я, не замедляясь, выбросил вперёд ладонь. Сгусток пламени ударил в пол прямо перед ними, вздымая каменные плиты. Ударной волной троих отбросило к стенам, а ещё двое просто упали на пол. Я рассчитал так, чтобы никто не сгорел, но пройти дальше они уже не могли.

Не задерживаясь, я привычно повернул налево, к длинной лестнице с бархатной дорожкой. Когда-то я полз по ней, задыхаясь и с трудом преодолевая каждую ступеньку. Теперь же я поднимался по ней с невероятной лёгкостью.

Поднимаясь на второй этаж, я с каждым шагом чувствовал, как дом будто сжимается вокруг меня. Он помнил меня, ведь его стены были пропитаны магией боли, которая, впрочем, больше не казалась враждебной.

Верхний холл оказался безлюдным, и я открыл тяжёлую дубовую дверь в кабинет, панель которой украшала гравировка с гербом Вороновых, обвитым рунами. Внутри всё осталось таким, каким я это запомнил: высокие стеллажи, запах кожи и старых чернил, фамильные портреты на стенах и ковёр с золотым узором на полу. Потолок был подбит магическим стеклом, отражавшим свет именно так, как того желал Глеб. Всё это было призвано внушать уважение, демонстрировать власть и контроль.

Я прошёл к массивному столу с вставками из малахита и латунными кромками, к которому когда-то боялся даже приближаться. Теперь же я смело сел в кресло и откинулся на спинку. Пламя в моих глазах исчезло, оставив лишь лёгкую тень, но и её было вполне достаточно.

Развернувшись лицом к двери, я почувствовал, как на губах сама собой появляется ухмылка. Скоро сюда придут те, кто служил лично Глебу и Елене, – элитная охрана. Люди, которые знали обо мне, помогали держать меня в клетке и молча слушали мои крики. Теперь им придётся постучаться, и я уже знал, что им скажу.

Я сидел в кресле, откинувшись на спинку так, словно провёл за этим столом всю жизнь. В кабинете пахло старыми книгами, табаком и магией, а само пространство, казалось, затаилось, прислушиваясь к каждому моему вдоху.

И вот послышались тяжёлые, слаженные шаги – металл по мрамору. Дверь не открыли – её вышибли. Внутрь ворвались шестеро бойцов элиты в кибернетических боевых костюмах с гравитационными стабилизаторами, встроенными глифами и масками на пол-лица. Их силуэты переливались багровым в полумраке, словно они явились из самого ада.

Впереди шёл он.

Здоровенный лысый мужчина с густыми усами, массивными руками и широким подбородком. Его лицо, будто вырезанное из булыжника, не выражало ничего, а шагал он тяжело, как танк, сотрясая старый дом.

Гавриил Потапов.

Главный пёс на службе у Вороновых, из тех, кто «не задаёт вопросов».

Он остановился в центре кабинета, сурово и долго глядя прямо на меня. В его выжидающем взгляде не было и тени паники.

Я медленно, почти дружелюбно улыбнулся.

Потапов поднял руку, и остальные бойцы замерли на месте, а их силовые щиты мигнули и погасли.

– Рад, что ты всё понял, – сказал я, не вставая с места. – Бойни сегодня не будет. Хотя… это зависит от вас.

Он молчал, вглядываясь в меня, будто пытаясь отыскать хоть одну знакомую черту.

– Я не собираюсь никого убивать, – повторил я, – если вы не будете нарываться. – Я указал на герб над камином. – Теперь я – глава Дома. У меня есть власть, деньги и сила. Всё, что вы так уважаете.

Гавриил сдвинул брови, и его взгляд потяжелел.

– Я служил Глебу Воронову, – глухо произнёс он. – Верой и правдой. И не за деньги, а за дело.

– Вот и отлично, – кивнул я. – Верные люди мне сейчас нужнее золота. – Я откинулся в кресле ещё сильнее, и пламя на миг коснулось кончиков моих пальцев – не угроза, а простое напоминание. – Предлагаю сделку. Ты остаёшься со мной и делаешь то же, что и раньше, – защищаешь Дом. Только теперь Дом – это я.

Потапов фыркнул, его плечи дрогнули, словно он боролся сам с собой. Затем, шумно выдохнув, он опустился на одно колено.

– Господин.

Я довольно улыбнулся.

– Вот и славно.

Остальные бойцы молча смотрели на него. Никто не возразил, никто не дёрнулся. Всё было решено.

Теперь всё действительно начинается.

* * *

Конечно же в то время я никому не собирался верить. Да и сейчас с доверием проблемы. Но… мне нужны были эти люди. Убить их сразу означало, лишить себя хоть какой-то власти. Тогда бы они их более тупорылые «шестёрки» поднялись против меня.

Впрочем… последствия всегда настигают нас. Чтобы мы ни сделали. И меня это касалось в первую очередь…

Глава 2

Спустившись в подвал, мы сразу ощутили, насколько другим был здешний воздух – сухой и статичный, словно сам камень этих стен запомнил, что дышать здесь слишком свободно не положено. По мере нашего продвижения свет фонарей тускнел, выхватывая из мрака гладкие, влажные стены и ровный пол с редкими медными вставками. В воздухе стоял густой запах стали, пыли и какой-то застарелой тайны.

Архив находился в самом сердце этого подземелья, глубже жилых секций и лабораторий, под уровнем, который на общих чертежах был стыдливо помечен как «закрыт на реконструкцию», хотя на самом деле его следовало бы назвать «закрыт на страх».

Коридор упирался в массивную дверь из чёрного металла, которая занимала всё пространство от пола до потолка. Толщиной она могла поспорить с дверью банковского хранилища, но на её поверхности не было ни ручки, ни клавиатуры – лишь круглый вырез в центре, обрамлённый едва заметными руническими линиями.

Я замер перед ней, а Потапов, обогнав меня, встал рядом и смерил меня насмешливым взглядом.

– Ты кое-что забыл, – хмыкнул он, кивнув на дверь. – Она реагирует только на кровь. Твою или Глеба.

Мой взгляд метнулся с его лица на дверь и обратно. Потапов лишь пожал плечами, словно заранее зная, что я не удостою его ответом. За его спиной замерли охранники, и в наступившей тишине стало до жути спокойно, отчего сделалось не по себе.

Я сделал шаг вперёд и прижал ладони к металлу. Он был холодным и безучастным – не сопротивлялся, но и не поддавался.

Закрыв глаза, я сосредоточился, и внутри всё сжалось в тугой узел. В сознании замелькали обрывочные образы: боль, приглушённые шумы лаборатории, голоса, обрывающиеся на полуслове. Я почувствовал, как внутри зарождается огонь – не яркой вспышкой, а нарастающим давлением, подобно сжатому воздуху перед грозой.

Пламя тихо, без хлопка и видимого света, проснулось в моих ладонях, заявляя о себе лишь незримым, но ощутимым жаром. Жар от моих рук пополз по металлу, заставляя его краснеть – сперва отдельными пятнами, а затем и целыми полосами. Края рунического круга зашипели, гравировка начала плавиться, и я почти физически ощутил, как беззвучно кричит заключённое в ней заклинание.

Я напрягся ещё сильнее, и огонь в моих руках стал гуще, глубже, он больше не просто горел на поверхности, а проникал в саму структуру металла. Элитные охранники инстинктивно отпрянули, и даже Потапов невольно сделал шаг назад. Это был правильный инстинкт.

Я не останавливался, пока по двери не пошла первая тонкая трещина, а за ней и вторая. Только тогда я убрал руки, и пламя тут же исчезло, словно его никогда и не было, оставив после себя лишь звенящую тишину.

Я шагнул вперёд и без всяких церемоний просто вломил ногой в центр раскалённой плиты. Металл с хрипом поддался и провалился внутрь со скрежетом и хрустом. Так дверь, которую десятки лет считали неприступной, рухнула к нашим ногам, издав на прощание лишь сухой стон раскалённого железа.

Перешагнув через то, что осталось от двери, я оказался внутри, вдыхая густой запах пепла и застарелых тайн. Пришло время разобраться, что же они так тщательно прятали.

Несмотря на недавнее пекло, внутри было прохладно, хотя казалось, что сами стены всё ещё помнят мой жар. Пространство за дверью напоминало широкий подземный ангар, заставленный стеллажами, магическими сейфами и покрытыми толстым слоем пыли столами. К уже знакомому запаху железа и пепла здесь примешивался аромат старых чернил.

Потапов с охраной остались у входа – я не звал их внутрь, ведь то, что ждало за дверью, касалось только меня.

Я двинулся вглубь архива, проводя пальцами по тиснёным кожаным корешкам. Со стороны могло показаться, что книги расставлены как попало, но я-то знал, что у этого хаоса есть своя, тайная система, и у меня был ключ к ней. Мой путь лежал к дальней стене, к третьей секции сверху, где лежала неприметная папка в чёрной обложке. На ней был выведен простой глиф в виде перевёрнутой буквы «А» и сделана короткая надпись от руки:

«Фаза: Бета. Контейнер 17/2»

Открыв её, я увидел стопку чёрно-белых фотографий с лицами детей. С этих снимков на меня смотрели выжженные глазницы, грубые швы на шеях и отчаянная надежда во взгляде тех, кто ещё мог смотреть. Рядом с фотографиями лежали диаграммы и графики магических уровней, испещрённые безжалостными пометками: «эксперимент прерван», «повреждён мозговой ствол», «нераспознанный побочный эффект». Страницы были заполнены именами, номерами и крестами на полях, отмечавшими очередную загубленную жизнь. Я вчитывался в эти записи, забыв как дышать, и искал одно-единственное имя. Я нашёл его. Дем, тот самый мальчик, здесь был безлико обозначен как Контейнер 2–Н.

Я отложил папку и взял другую, лежавшую рядом. Её украшал более сложный глиф, а под ним был знак, который я узнал бы из тысячи – символ тех самых внешних сил, что дали мне шанс на возвращение.

«Проект „Река Обратного Хода“. Согласован с отделом Нуль. Исполнители: Дом Вороновых, Сторона тьмы, идентификатор – [данные затёрты].»

Даже из отрывочных фраз я мог сложить целую картину.

«Подключение через кристалл возможно при наличии двухдушевого носителя. Риски допустимы. Если один ум падает – второй управляет телом. Если второй слаб – возвращение невозможно. Если оба сильны – связь становится стабильной. Демонический модуль активируется только в случае смерти базовой души. Вариант маловероятен».

Я усмехнулся.

– Просчитались, – тихо сказал я.

В самой дальней и защищённой части архива стоял особый сейф – не магический, а старый добрый механический, с кодовым стержневым замком. Одного прикосновения моей ладони хватило, чтобы по панели пробежало пламя, от которого старый металл с треском сдался. Внутри я обнаружил жёсткие носители, кристаллы памяти и пачки писем. Я взял один из них.

«Координаты отсека „Кислород–7“. Согласованные встречи с агентами третьей стороны. Работы по усилению стабильности двухядерной души. Отправка: Лондон, сектор Три. Контакт – Ректор К., замкнутый канал через Город Призмы».

Я закрыл ящик, и всё встало на свои места. Вороновы оказались всего лишь звеном в длинной цепи. Этот ад придумали не они – они были лишь его обслуживающим персоналом.

Что ж, теперь весь этот архив принадлежал мне, а значит, пришло время играть по моим собственным правилам…

* * *

Я стоял посреди архива, где в воздухе висела пыль и пахло бумагой и дымом. Это место хранило столько правды, что от неё хотелось молчать, столько имён и столько боли.

И тогда за спиной раздалась короткая, тяжёлая усмешка.

– Значит, демон всё-таки остался, – выдохнул Гавриил. – Как печально.

Я медленно повернулся и увидел его. Гавриил стоял в дверях, похожий на тень, раздавленную тяжестью собственной преданности. Его лицо казалось высеченным из камня – жёсткое, грубое, с глубокой складкой на лбу.

– Я уважал настоящего Дема, – добавил он, – того, кто умел терпеть и держаться, а не сжигать всё дотла.

Помолчав секунду, я шагнул к нему и заглянул прямо в глаза.

– Ни ты, ни кто-либо из вас не выдержал бы и дня из того, что пережили мы вдвоём, – тихо ответил я.

Он молчал, лишь жёстко сверлил меня взглядом, словно надеялся отыскать в моих чертах что-то знакомое, но не находил. Его челюсть дрогнула, и он медленно, с нескрываемым отвращением обвёл взглядом стеллажи, будто видел перед собой не документы, а пепел, оставшийся от его семьи.

– Это… – он махнул рукой в сторону стеллажей, – это наследие настоящих Вороновых! Мы строили его десятилетиями, я стоял рядом с ними, носил их знаки и верил в наше дело!

Он взревел, как дикий зверь, и его рука метнулась к кобуре. Бластер оказался в ладони, контур замкнулся, но выстрела так и не последовало.

Стоило мне сжать кулак, как бластер в его руке взорвался ослепительной вспышкой. Воздух задрожал от рёва и крика боли. Гавриила отбросило в сторону, его лицо исказилось, а рука исчезла по самый локоть, оставив после себя лишь дым, кровь и почерневший сустав.

– До этой секунды я тебя не трогал, – спокойно произнёс я.

На мгновение охрана замерла, но тут же, словно по команде, ринулась вперёд. В едином порыве они выкрикивали боевые кличи, активировали щиты и запускали руны. Один взрыв заклинания рикошетом от стен ударил в пол рядом со мной, другой же, столкнувшись с исходящим от меня жаром, просто рассыпался в воздухе.

Я не отступал, а пламя вокруг меня поднималось ровной стеной, словно волна, готовая всё поглотить. В расширившихся глазах охранников читался ужас, но они уже не могли остановиться.

– Вы сделали свой выбор, – бросил я, и в следующий миг весь подвал озарился густым, багровым, словно живым светом.

Мощная взрывная волна швырнула меня вверх по лестнице. Мир качнулся, а огонь, взревев, рухнул куда-то вниз. Последним, что я ощутил, было чудовищное давление, острая боль в боку и какие-то незнакомые тени в военной форме, что бежали ко мне сквозь дым. А потом сознание померкло.

* * *

Я очнулся в тесной комнате, где царила тишина и стоял сухой воздух, и сразу же её узнал. Это была та самая небольшая и простая комната с блеклыми стенами и низким деревянным потолком, который пересекала трещина вдоль балки. Старый шкаф, стол у окна, знакомая тумбочка – всё стояло на своих местах, но что-то было не так, и вскоре я понял, что именно: меня связали.

Плотные ремни профессионально, без лишней грубости, фиксировали мою грудь, руки, ноги и даже голову. Так связывают не буйного, а того, кто по-настоящему опасен и не до конца понятен. Я попробовал пошевелиться, но тело совершенно не слушалось – единственное, что мне оставалось, это дышать.

Когда кушетку медленно подняли, я увидел, что передо мной стоят трое.

Первым был высокий, сухой старик лет семидесяти с пронзительным взглядом, хотя его ясные и бесстрашные глаза казались гораздо моложе. Был он врачом или следователем – не имело значения, сейчас он просто наблюдал.

Вторым был надменный мужчина лет сорока с коротко стриженными тёмными волосами и гладко выбритыми щеками. Его оценивающий взгляд говорил о том, что он не испытывал страха, но и начинать разговор не торопился.

Третьей была высокая женщина с пышной фигурой, облачённая в идеально сидящее платье глубокого синего цвета. Её украшения выглядели просто, но стоили дорого, на уверенном лице играла лёгкая улыбка. Однако главной её чертой была магия – плотная, мощная, тёплая снаружи, но с ледяным ядром внутри. Она не давила и не атаковала, она просто была здесь, но от одного её присутствия воздух вокруг словно уплотнился, а стены начали сжиматься.

Неподалёку от них я заметил своего старого дворецкого, который стоял с опущенными плечами и потупленным взором. Он молчал, и было ясно, что вмешиваться он не собирается. За их спинами застыли восемь солдат в кибернетических доспехах со шлемами, скрывающими лица за визорами. Они стояли неподвижно, и только один из них что-то проверял в настройках энергетической ловушки.

– Он стабилен, – произнёс старик.

– И уже очнулся, – добавил надменный брюнет. – Выглядит на удивление спокойно.

Женщина шагнула ко мне, и я почувствовал, как её магия едва ощутимо коснулась ремней, словно проверяя их на прочность. От одного её приближения дышать стало труднее.

– Сила внутри него нестабильна, – сказала она. – Она глубокая, необработанная и местами… ощущается как чужеродная.

Старик в ответ лишь молча кивнул.

– Мы нашли его в подвале, который был полностью разрушен. Повсюду следы чудовищного давления, перегретой энергии и сплавленных рун. Там определённо поработала магия, но принадлежала она не тем, кто владел этим домом.

– Вороновы были чудовищами, – сухо добавил надменный. – Но что они с ним сделали? Он ведь их приёмный сын?

– Формально был, – уточнил старик.

Я предпочёл молчать, но не от незнания, что ответить, а лишь потому, что не хотел давать им лишнего повода для подозрений.

Женщина снова посмотрела на меня.

– Ты понимаешь, что сейчас ты для нас – настоящая загадка? – мягко произнесла она. – Не демон и не человек. Сила твоего уровня не берётся из ниоткуда, она должна расти, питаясь чем-то… или кем-то.

Я не ответил, но наши взгляды встретились в тишине.

Она пыталась отыскать в моих глазах хоть что-то – отчаяние, крик, мольбу о помощи, – но я подарил ей лишь безмолвие.

– Мы во всём разберёмся, в этом я абсолютно уверена, – добавила она.

Её магия ощутимо качнулась вперёд и тонкой нитью прошлась по моей коже, словно кто-то провёл пальцем по лбу. Это была простая проверка, без боли или агрессии.

Я прекрасно понимал её намерения: она пыталась прочувствовать меня, найти в глубине души остаток недавней вспышки, пробой или трещину в моей защитной оболочке. Вот только сил у меня почти не осталось. Всё, что было внутри, без остатка ушло на испепеляющее пламя, на разрыв стальной двери и на отчаянный бой в архиве. Я чувствовал себя совершенно выжженным и пустым, словно осталась лишь оболочка с тлеющими угольками былого жара. Даже пульс стучал тяжело и устало, как у измотанного зверя, а не у хищника на охоте.

Поэтому я позволил себе расслабиться, сбрасывая остатки напряжения. Мой взгляд потух, голова чуть склонилась в сторону, а дыхание стало ровным и глубоким – таким, каким дышат обычные, слабые люди.

Женщина нахмурилась, её магия на мгновение дрогнула и сбилась.

– Странно, – прошептала она. – Только что он был другим… а теперь ощущается как обычный человек.

Я повернул голову к ней и, слегка прищурившись, спросил:

– Простите… а что вообще происходит?

Я намеренно сделал голос тише и глуше, придав ему тот самый растерянный, но не жалкий тон, каким обычно говорят люди, очнувшиеся после долгой комы.

– Что… со мной?

Женщина переглянулась с мужчинами. Лысый старик наклонился ко мне, словно пытаясь не упустить ни одной детали, а надменный, наоборот, отпрянул, продолжая буравить меня взглядом.

– Ты ничего не помнишь? – спросил старик.

Помедлив мгновение, я отрицательно покачал головой.

– Только какие-то обрывки… неясные голоса, яркий свет, и что-то сильно жгло. На этом всё. Потом наступила темнота, а теперь… я вижу вас. И чувствую это. – Я едва пошевелил рукой в креплении.

– Подвал уничтожен целиком, – холодно произнёс надменный. – Вороновы и вся их охрана мертвы. В живых остался только ты.

Я шумно выдохнул.

– Я не понимаю… правда. Я… ничего не помню.

Они не спешили с ответом.

В комнате повисла неудобная, тонкая, как первый лёд, тишина.

Тишину нарушил дворецкий.

– Господа… – его голос был хриплым, но твёрдым. – Мне припоминается, что в последние дни Глеб и Елена говорили о каком-то новом препарате, связанном с тёмной магией. Они собирались испытать его на юноше. На господине Деме. Кажется… они надеялись его вылечить.

Женщина молча повернулась к нему. Надменный медленно выдохнул, скрестив руки на груди.

– Возможно, – продолжил дворецкий, – произошла какая-то непредвиденная побочная реакция. Неконтролируемый выброс энергии. Временное помешательство. Это… могло бы объяснить все эти разрушения.

Он замолчал, а затем, повернувшись ко мне, спросил уже тише:

– Ведь так всё и было, милорд?

Я встретился с ним взглядом, слегка приподнял брови и медленно кивнул.

– Да, – подтвердил я. – Похоже… так всё и было.

Я опустил глаза, принимая предложенную мне роль. Пока что так будет лучше для всех, по крайней мере, до тех пор, пока они не узнают настоящую правду.