Kitobni o'qish: «Соратник Петра Великого. История жизни и деятельности Томы Кантакузино в письмах и документах»

Введение

Читатель, увлеченный эпохой царствования Петра Великого, не сразу обнаружит в перечне многочисленных соратников и сподвижников российского монарха имя графа Фомы (Томы) Кантакузино. Между тем в документах той поры, особенно в дипломатической корреспонденции российского, османского, австрийского, мунтянского и молдавского дворов, оно упоминается неоднократно. Кем был этот человек, какими судьбами занесло его из размеренной и относительно спокойной жизни провинциального княжества Валахия в круговерть военных и политических событий бурного, стремительно развивающегося и меняющегося Российского государства? Какими деяниями вошел он в летопись российской истории первой четверти XVIII столетия? Чем заслужил он особое расположение российского монарха-реформатора? Об этом и многом другом из биографии великого спатаря (меченосца) Валашского княжества и генерал-майора российской армии, графа Фомы (Томы) Кантакузино повествует настоящая книга.

В последние годы минувшего столетия и первые – века наступившего исследователи молдавской, румынской и российской генеалогии проделали огромную работу. Десятки книг и сотни статей по истории дворянских, купеческих и банкирских фамилий и родов, а также научные и научно-популярные публикации, посвященные отдельным историческим личностям, свидетельствуют о настоящем всплеске всеобщего интереса к прошлому, к историческим корням¹.

Внимание исследователей не обошло стороной и многовековую историю рода Кантакузино, потомков последних византийских императоров². Смею напомнить любопытному читателю, что только в XVI столетии потомки императора Иоанна VI (1337–1356) в девятом поколении обосновались в Валашском княжестве, положив начало боярским и княжеским ветвям рода. Однако при всем интересе и уважении к легендарному прошлому многочисленных представителей этой славной фамилии, каждый из которых достоин отдельного повествования, не все из них стали предметом самостоятельного исторического исследования. К числу таковых на протяжении долгого времени относился и Тома Кантакузино. Лишь в последние годы был издан ряд монографий и статей, проливающих свет на жизнь и деятельность этой незаурядной личности первой четверти XVIII столетия³.

В отличие от предыдущих публикаций, настоящее издание является плодом многолетних изысканий автора в государственных архивах и книгохранилищах Российской Федерации. Основу его составили документы, найденные в фондах Российского архива древних актов (РГАДА). В первую очередь, следует отметить фонд князя А. Д. Меншикова, в котором собрано подавляющее большинство документов и бумаг, относящихся к служебной деятельности и повседневной жизни генерал-майора Томы Кантакузино, а также членов его семейства.

Благодаря сохранившейся корреспонденции между светлейшим князем Российского государства и графом Валашского княжества сложилась уникальная возможность восстановить и описать многие страницы биографии этого неординарного человека и храброго воина. Вместе с тем обнаруженные в указанном фонде документы позволили существенно cкорректировать и дополнить биографии других представителей рода Кантакузино конца XVII – первой четверти XVIII столетия.

Наряду с информацией биографического характера, извлеченные материалы дают возможность пролить свет на незаслуженно забытые, а также слабо освещенные в исторической литературе страницы истории Молдавского и Валашского княжеств и их военно-политических связей с Российским государством. К таковым следует отнести предпосылки и ход Прутской кампании 1711 г. и один из ярчайших ее эпизодов – осаду и штурм Браильской крепости; начало организации военно-поселенных укреплений на южных рубежах России; создание легкоконных формирований в русской армии из молдавских, сербских и валашских переселенцев; строительство Ладожского канала и многое другое.

Несомненную ценность представляют хранящиеся в фонде Петра Великого письма и обращения Томы Кантакузино, адресованные российскому монарху. На их основе удалось документированно определить историю переезда и жизни в России семейства Кантакузино, а также их имущественное и материальное положение в новом отечестве.

Ценную информацию содержат материалы из фонда князя А. Д. Меншикова в Архиве Санкт-Петербургского института истории РАН, а также фонда генерал-адмирала Ф. М. Апраксина в Российском государственном архиве Военно-морского флота. Благодаря им удалось получить новые данные о военно-политических связях России с народами Дунайских княжеств и Балкан, о кампаниях и боевых операциях, в которых принимал участие Тома Кантакузино.

Особую значимость представляют документы, обнаруженные в фондах Военно-ученого архива (ВУА), ныне это фонд № 846 Российского государственного военно-исторического архива, в которых хранится переписка генерал-майора Т. Кантакузино с гетманом Украины И. И. Скоропадским и украинской полковой старшиной. В письмах и донесениях представлена ценная информация о начале строительства Ладожского канала и деятельном участии в этом строительстве украинских слободских и гетманских полков, находившихся под общим командованием Т. Кантакузино.

Наряду с собственноручными письмами и бумагами великого спатаря и генерал-майора, автор посчитал обоснованным представить в данном издании и те материалы, которые имеют с ним непосредственную связь. К таковым относятся послания и записки государственных и военных деятелей петровского времени, адресованные Т. Кантакузино, решения Правительствующего сената и Военной коллегии и т. д. Нам представляется, что их присутствие в настоящей публикации значительно расширит наши представления и знания о месте этого человека в русском обществе, его связях и характере отношений с видными личностями того времени: А. Д. Меншиковым, Б. П. Шереметевым, К.-Э. Ренне, П. П. Шафировым, И. И. Скоропадским и многими другими.

Помимо извлеченных архивных материалов автор данного исследования счел необходимым опубликовать документы и свидетельства о жизни и деятельности графа Т. Кантакузино, которые были опубликованы в XIX – начале XX столетия и давно уже стали библиографической редкостью. К их числу относятся мемуары камер-юнкера Ф. В. Берхгольца, очевидца и участника многих событий, произошедших в России во время царствования Петра I. Благодаря его скрупулезным записям мы получили уникальную возможность выявить ряд важных деталей, относящихся к биографии Т. Кантакузино и истории его семейства.

Несомненную ценность представляет корреспонденция российского генералитета и государственнных сановников как с самим Т. Кантакузино, так и посвященная ему, опубликованная в многотомном издании «Письма и бумаги императора Петра Великого».

Помимо указанных публикаций были приняты во внимание и использованы новые сведения о биографии Томы Кантакузино, изданные в последние время в Румынии и Франции⁴.

Большим подспорьем стали советы и рекомендации, а также откорректированные биографические данные графа, полученные от живущего во Франции известного исследователя и потомка династии Кантакузино – Жана Мишеля Кантакузино. Благодаря его любезным замечаниям и уточнениям удалось не повторить ряд ошибок и неточностей, допущенных автором этих строк в предыдущих работах.

Следует отметить тот факт, что использованные автором и вводимые им в научный оборот документы являются лишь малым отображением той активной деятельности, которую вел в Валашском княжестве и Российском государстве Т. Кантакузино. Помимо интенсивной служебной и личной переписки с российскими политическими и военными деятелями, а также государственными учреждениями петровской эпохи, он поддерживал секретную корреспонденцию с тайными осведомителями из Трансильвании, Молдавского и Валашского княжеств, Речи Посполитой и других стран. Нам представляется, что значительная часть этих материалов, помимо России, хранится в государственных архивохранилищах Польши, Австрии, Турции, ожидая своего исследователя.

Наряду с научной биографией Томы Кантакузино настоящая монография дополнена многочисленными документами, значительная часть которых впервые вводится в научный оборот. Все они расположены в хронологическом порядке и снабжены комментариями и научно-справочным аппаратом. Сохранены стиль и орфография документов. Недостающие слова и буквы заключены в квадратные скобки.

При дворе господаря Валахии

Тома Кантакузино, один из членов знатного боярского рода Валашского княжества, родился в Бухаресте в семье великого аги Матея и Бэлаши Другэнеску, дочери Георгия из Другэнешть⁵. К сожалению, пока не удается установить точную дату его рождения. Однако по косвеннным фактам и свидетельствам современников⁶ мы можем предположить, что он был ровесником Д. Кантемира (1673–1723), возможно, годом или двумя моложе его. Среди знакомых нам публикаций лишь несколько авторов называют точную дату рождения Томы Кантакузино.

Известный румынский историк Константин Резакевич в биографическом очерке, посвященном валашскому великому спатарю, указывает 1670 г., однако без ссылки на какой-либо источник⁷. Молдавский исследователь С. В. Нукэ в статье о российском литераторе ХVIII в. М. Хераскове, упоминая вскользь о родственных отношениях, связывавших обоих представителей древних валашских фамилий, указывает следующие годы жизни и смерти Т. Кантакузино – 1665–1720 гг.⁸ Приведенные им данные заставляют нас усомниться в их достоверности. Так же, как предыдущий автор, он не указывает исходный источник этой информации. Кроме того, совершенно неверна отмеченная им дата смерти графа.

Найденные нами архивные документы свидетельствуют, что Т. Кантакузино скончался 22 декабря 1721 г. в деревне Трухнове, отстоящей в 70 верстах от Устюжны Железопольской. Причиной смерти явилось кровоизлияние в мозг⁹. Таким образом, год, указанный С. В. Нукэ, никак не может быть датой кончины графа.

Столь же далекой от достоверности представляется нам и приведенная дата рождения Т. Кантакузино. Как следует из родословной рода Кантакузино, свою карьеру при дворе валашского господаря Тома начал в 1685–1686 гг., не имея должности, т. е. в самом низшем чине¹⁰, к которому относились бояринаши. Обычно, по установившейся в княжестве традиции, с исполнения этой функции начинали свое продвижение по служебной лестнице сыновья бояр, достигшие 12–14-летнего возраста¹¹. Сомнительно, чтобы племянник валашского господаря, выросший и воспитанный в его семье, начал свою карьеру при дворе в возрасте 20 лет с самой низшей ступени в иерархии государственных чинов.

Уже в юношестве Тома пережил первые потери, лишившись сначала отца, который скоропостижно скончался 23 декабря 1685 г. в возрасте 37 лет¹², а вслед за тем – и матери. Осиротевшего юношу взял к себе на воспитание старший брат отца – Шербан Кантакузино, бывший в ту пору господарем Валахии¹³. В дружной и гостеприимной семье дяди Тома пользовался теми же привилегиями и правами, получал ту же заботу и внимание, что и его двоюродные братья и сестры. Наравне с ними он получил блестящее по тем временам домашнее образование. Помимо родного, Тома свободно владел классическими языками: греческим и латынью, а также церковнославянским, итальянским и русским¹⁴.

Как отмечалось выше, в ХVII столетии в Валашском княжестве сформировалась прочная традиция, принявшая характер неписанного закона, когда великие бояре и сановники отдавали своих сыновей в возрасте 12–14 лет в услужение ко двору господаря. По сути дела, с этого начинали свою служебную карьеру все представители служилого сословия княжества¹⁵.

За редким исключением, каждый служитель из состава господарской администрации, включая тех, кто занимал самые высшие должности, обязан был пройти все ступеньки иерархической лестницы. В соответствии с установившейся традицией Тома Кантакузино в 1685 г., вскоре после кончины отца, был взят на службу при господарском дворе без указания определенной должности¹⁶. Спустя несколько лет, в декабре 1693 г., уже новый господарь Валахии К. Брынковяну¹⁷ возводит его в должность второго логофета¹⁸, каковым Кантакузино числится вплоть до 8 июля 1700 г.¹⁹

Мы склонны предположить, что столь высокая милость валашского гсподаря стала свадебным подарком к бракосочетанию Томы с Марией, дочерью великого вистерника²⁰ Статия Сокотяну²¹. К сожалению, этот брачный союз был непродолжительным: Мария скончалась бездетной в 1696 г.²² По-видимому, в это же время в память о своей супруге Т. Кантакузино закладывает монастырь в Пояна-Прахова, а также возводит церковь в родовом имении Филипешти де Пэдуре.

Несомненные организаторские способности, личные качества, а также прямое родство с К. Брынковяну открывали Томе Кантакузино путь к высшим должностям Валашского княжества. Так, 31 января 1701 г. его назначают великим служером²³, приобщив тем самым к одному из боярских чинов первого ранга. Наряду с этим ему как наиболее доверенному лицу господарь поручает исполнение ряда дипломатических миссий в пределах княжества и за рубежом. Одна из них относится к весне 1702 г.

В 20-х числах апреля господарь К. Брынковяну поручает Т. Кантакузино сопровождать дипломатический поезд лорда Уильяма Пагета²⁴, посла Англии в Константинополе, который следовал через Валашское княжество к себе на родину. В течение трех дней Тома Кантакузино с конвоем из пятидесяти кавалеристов сопутствовал послу в дороге от южных до западных границ княжества. Помимо обеспечения безопасного следования почетного гостя и его свиты, на Т. Кантакузино были возложены обязанности организации их питания, отдыха и ночлега²⁵. Гостеприимство, оказанное графом, было столь радушным и искренним, а яства и напитки столь аппетитными, что это нашло отражение в путевом дневнике пастора²⁶, следовавшего вместе с английским послом²⁷.

Одно из секретных дипломатических поручений за пределами Валашского княжества Т. Кантакузино получил осенью 1703 г. По воле своего двоюродного брата князя К. Брынковяну он должен был отправиться в Константинополь. Основная задача этой миссии состояла в том, чтобы поставить последнюю точку в затянувшейся многолетней вражде и противоборстве между К. Брынковяну и семейством Кантемиров.

Несмотря на то, что миссия Т. Кантакузино в столицу Османской империи описана в многочисленных публикациях и исследованиях о жизни Д. Кантемира²⁸, мы считаем оправданным предложить вниманию историков свою версию причин и итогов этой поездки.

Согласно устоявшейся точке зрения, ставшей, по сути, канонической в исторической литературе, перед Т. Кантакузино была поставлена задача склонить турецкую администрацию к тому, чтобы арестовать и сослать молдавского князя на остров Хиос. При более благоприятном стечении обстоятельств предполагалось похитить Д. Кантемира и доставить его из столицы Османской империи в Бухарест для расправы²⁹. Однако «эмиссар валашского князя, вопреки полученным в Бухаресте инструкциям, начал вести при Порте собственную игру, фактически перейдя на сторону Д. Кантемира, став его единомышленником и союзником»³⁰. Более того, по мнению цитируемых авторов, лишь благодаря благородству и принципиальной позиции Т. Кантакузино, «отказавшегося участвовать в интригах К. Брынковяна», были сорваны планы валашского господаря расправиться со своим молодым соперником³¹.

Дистанцируясь от общепринятой точки зрения на миссию великого служера, рассмотрим ее с другой стороны. Во-первых, вызывает недоумение тот факт, что валашский господарь обращается к высшим сановникам Порты не через посредничество капукехайя (своего полномочного представителя при султанском дворе), а через посланника, который ни разу до этого не бывал в столице Османской империи, не знал этой страны, не имел контактов и личных связей среди родственников или же влиятельных лиц из окружения местного правителя.

Последнее обстоятельство было отнюдь немаловажным, поскольку в те времена наличие знакомств и приятельских отношений среди высших должностных лиц сераля нередко было залогом успеха в решении любых, порой чрезвычайно сложных, проблем.

С другой стороны, трудно себе представить, что подданный князя, связанный с ним узами близкого родства, повел себя не во благо, а во вред интересам своего покровителя и сюзерена. Вместе с тем совершенно лишенным логики выглядит принятое в августе 1704 г. решение К. Брынковяну о награждении Т. Кантакузино чином великого постельника³², если тот якобы «пошел против воли своего господаря». Следует отметить, что этот чин давал право стать членом княжеского совета – высшего административного органа страны, а также управлять двором и личными покоями господаря³³.

На наш взгляд, особая миссия Т. Кантакузино в Константинополе в сентябре 1703 – январе 1704 г. заключалась отнюдь не в физическом устранении Д. Кантемира как основного соперника валашского господаря. Обладая достаточным весом и влиянием при османском дворе, а также давними и прочными связями с сановниками из близкого окружения султана, К. Брынковяну имел несчетное количество других возможностей расправиться со своим недругом.

Одна из них относится к 1703 г., когда по приказанию султана в сопровождении многочисленной свиты К. Брынковяну с 28 мая по 28 июня находился в столице Османской империи³⁴. Кроме того, владея значительными финансовыми ресурсами, он мог без особых трудностей уговорить деньгами «несговорчивых» османских чиновников решить эту проблему в свою пользу. Тем не менее К. Брынковяну предпочел избрать иной способ урегулирования конфликта, который без жертв и кровопролития надолго бы прекратил притязания Д. Кантемира на трон Молдавского или же Валашского княжества.

К. Брынковяну было доподлинно известно, что, после того как молдавский князь поселился с молодой супругой в Стамбуле, материальное и финансовое положение его семьи было далеким от потребностей столичной жизни³⁵. Оно усугублялось и тем, что все родовые имения отца получил во владение старший брат Антиох, в то время как в собственности Димитрия находились лишь несколько домов в Яссах, полученных им в наследство и приобретенных после бракосочетания³⁶.

Нам представляется, что валашский господарь предложил Димитрию Кантемиру сделку: деньги и недвижимость в обмен на отказ от претензий на княжеский престол. Поскольку предмет переговоров носил деликатный, семейный характер, их проведение могло быть поручено только человеку, близкому обеим семьям и пользующемуся полным доверием обеих сторон.

На эту роль как нельзя лучше подходил великий служер Тома Кантакузино, приходившийся близким родственником обоим князьям. Для валашского князя К. Брынковяну он был двоюродным братом. Также двоюродным братом он приходился Кассандре, супруге молдавского князя Д. Кантемира.

Отнюдь не случайным совпадением представляется тот факт, что сразу же после отбытия Т. Кантакузино из Стамбула зимой 1704 г. валашский господарь согласился выплачивать Д. Кантемиру ежегодно по 10 кошелей (кесе) золота (в каждом кесе по 500 курушей) в качестве компенсации за поместья бывшего воеводы князя Шербана Кантакузино, предназначавшиеся в качестве приданого за его дочерью Кассандрой, в замужестве Кантемир³⁷.

В это же время на берегу бухты Золотой Рог, в Фенере, одном из престижнейших районов османской столицы, Д. Кантемир начинает строительство дворца с просторным парком и садом, который по свидетельству современников, «затмевал своей изысканностью и красотой многие близлежащие дворцы и особняки, вызывая зависть и недовольство османских чиновников»³⁸.

Общие расходы на строительство дворца составили 35 тысяч золотых, огромную по тому времени сумму³⁹. В дополнение к перечисленному К. Брынковяну обязался прекратить вражду с Димитрием, а также не противодействовать возведению на престол Молдавского княжества Антиоха, старшего из братьев Кантемиров, который тот и занял в 1705 г.⁴⁰

Анализируя события жизни и деятельности Д. Кантемира в Османской империи с 1704-го по 1710 г., мы не найдем ни одного намека относительно его участия в политической борьбе боярских группировок за власть в Валашском или Молдавском княжествах. Более того, он несколько раз отказывался принять бунчук – символ господарской власти Молдавского княжества, а также стать капукехаем – официальным представителем своего брата Антиоха при султанском дворе во время его второго княжения.

В тот период весь его талант и неуемная энергия проявились вне сферы политики, сосредоточившись, главным образом, в области литературы, философии, истории и музыкальной культуры⁴¹. Вплоть до начала русско-турецкой войны 1710–1713 гг. обе стороны неукоснительно соблюдали условия заключенного договора, ни словом, ни делом не нарушив своих обязательств.

Пребывание Т. Кантакузина в Стамбуле осенью 1703-го – зимой 1704 г. еще больше сблизило его с Д. Кантемиром, сделав их до конца жизни единомышленниками и друзьями.

Успешное завершение миссии Т. Кантакузино в столице Османской империи не осталось без внимания господаря Валахии. Как уже отмечалось выше, 9 августа 1704 г. К. Брынковяну в знак признательности и благодарности за оказанные услуги возвел своего кузена в должность великого постельника⁴². Впоследствии ему неоднократно доверялось выполнение дипломатических миссий и личных поручений господаря в Трансильвании, Турции и Молдавском княжестве⁴³.

Успехи на этом поприще приносили ему новые почести и чины. 1 сентября 1706 г. Т. Кантакузино был возведен в должность великого спатаря, один из высших рангов в иерархии боярских чинов Молдавского и Валашского княжеств⁴⁴.

По-видимому, уже будучи в этом чине, он женился на Марии, дочери боярина Дуки Купарула, владетеля поместья Вай-де-ей в уезде Прахова⁴⁵. Дука был зятем боярина Херескула, род которых именовался Настурел, и обладал графским титулом, пожалованным Шербану Настурелу австрийским императором Леопольдом. Прозвище Хирескулы они получили от названия родового владения – села Хирешты.

Среди многочисленных загадок биографии Т. Кантакузино предстает его семейная жизнь. Абсолютное большинство исследователей и публикаторов его родословной дают противоречивые сведения о семействе графа. К примеру, в своем фундаментальном исследовании румынский историк Н. Йорга отмечает, что у великого спатаря было двое детей: сын Тома, умерший в младенчестве, и дочь Сафта⁴⁶. Эту же информацию предлагают нам авторы последнего издания «Истории румын»⁴⁷. Однако ни в одной из этих публикаций не приводятся данные о месте и датах их рождения и смерти.

Совершенно иные сведения о составе семьи Т. Кантакузино предлагает камер-юнкер Ф.-В. Берхгольц⁴⁸, близко знавший семейство Кантемиров и Кантакузино. В течение многих месяцев пребывания в Санкт-Петербурге он вел ежедневные записи о наиболее важных событиях политической и повседневной жизни, происходивших в новой столице Российского государства. К таковым он причислил церемонию погребения скончавшегося генерал-майора кавалерии Т. Кантакузино, свидетелем и участником которой он был и которую почтил присутствием император Петр I.

Согласно запискам Ф.-В. Берхгольца, после кончины Т. Кантакузино «осталась жена и несколько человек детей, из которых один уже находится на службе»⁴⁹.

Все предпринятые нами попытки обнаружить хоть какие-либо сведения или же упоминания о «нескольких человек детей», оставшихся после кончины Томы Кантакузино, не увенчались успехом. Лишь однажды в поденном журнале И. Ильинского-Ярославца, личного секретаря Д. Кантемира, в повествовании о Персидском походе мы находим упоминание о молодом Кантакузино. Однако здесь речь идет не о сыне Томы, а о его родственнике, участнике кампании, Константине Кантакузино, одном из двух сыновей Пэуны Кантакузино, прибывших в Росиию в 1720 г.⁵⁰

Мы склонны утверждать, что ко времени эмиграции в Россию граф и его супруга были бездетны. В подтверждение сказанному может служить как личная переписка Т. Кантакузино с российскими государственными сановниками, так и официальные документы того времени.

Эмигрировав в Россию, Т. Кантакузино получил письменные заверения о материальной компенсации своих имущественных потерь в Валахии. Однако на протяжении четырех лет, вовлеченный в активную военно-административную деятельность, он не располагал достаточным временем вплотную заняться их получением. Ситуация коренным образом изменилась, когда к Т. Кантакузино дошли известия о скором прибытии в Россию супруги.

Уже в мае 1716 г. он обращается к канцлеру Г. И. Головкину⁵¹ с личной просьбой: посодействовать в получении обещанных владений. В своем письме Т. Кантакузино отмечал: «… не простирался ваше графское сиятельство докучать, за случившимся препятием <препятствием. – В.Ц.> возвращения жены моей. А ныне, понеже паки свободна и конечно сюды будет, к тому есмь принужден, чего для покорно прошу предложить повторным указом, как в Москве для двора и к его вельможности <гетману И. И. Скоропадскому. – В.Ц.> для села, дабы исполнено было, ибо многим как до того моего указу роздано, тако и после того другим села даны. Только в моем указе его вельможность препятие изыскал не дать. А по прибытию сюды жены моей без того <двора в Москве и сел на Украине. – В.Ц.> толиким домом трудно обходитесь мне здесь будет»⁵².

По-видимому, это обращение не принесло ожидаемого результата, и в начале августа Т. Кантакузино вновь пишет канцлеру: «Мню небезизвестно и Ваше Сиятельство, что бывшей господарь Мултянской Стефан и отец его Константин и брат его Михайло Кантакузины по указу султана турского взяти из Мултянской земли и казнены смертию⁵³. Между которым временем жена моя под сохранение десницы Вышняго Бога из Мултянской земли ушла в Седмиградскую землю, толко сама душою, оставя там все имение наше. И по отъезде жены моея оставшие все маетности и пожитки и все имение наше и протчих всех Кантакузиных от нынешнего господаря Николая Скерлета⁵⁴ конфискованы и другим все розданы. А ныне я имею намерение, чтоб жену свою суды препроводить, чего для уже и отправил нарочно людей своих, токмо не имею здесь жадного подлинного места, где б по прибытии помянутой <жены. – В.Ц.> содержаться»⁵⁵.

Как следует из вышеприведенных документов, повествуя о прибытии своей жены в Россию, Т. Кантакузино нигде даже косвенно не упоминает о следующих с нею детях.

Абсолютно ничего не говорится о наследниках графа и в документе на владение недвижимым имением, выданном его вдове Марии Кантакузино командующим войсками на Украине князем М. М. Голицыным⁵⁶ в январе 1725 г.⁵⁷

Исходя из вышеизложенного, мы в полной мере можем утверждать, что ко времении эмиграции в Россию супружеская пара Кантакузино была бездетной.