Очешуеть, какая замечательная книга! Жаль, что у неё так мало читателей, потому что она очень интересная. Семь месяцев день за днем я сопровождала международную команду, состоящую из шести мужчин и от 24 до 36 собак, идущую 6000 километров по Антарктиде (правда для меня эти 7 месяцев уложились в 9 дней новогодних каникул). Погода за окном, держащаяся в диапазоне от - 17 до -36 добавляла атмосферы. Виктор Боярский, переложивший дневник похода в эту книгу, в начале каждого дня добавлял информацию о погоде, а в конце о пройденных милях и координатах стоянки, так что особо любопытные индивиды могут проследить весь путь экспедиции по карте. Описание красот пути, мелких радостей и переживаемых трудностей, немудрящий юмор и стихотворные вставки украшают этот замечательный отчет о путешествии. Рассказ очень подробный за каждый день, когда казалось бы о чем говорить, но автор всегда находил, что интересного рассказать о событиях дня, если событий было немного, он описывал собак, так что к концу путешествия все они уже становятся хорошо знакомы читателю. А еще эта книга не только о путешествии и Антарктиде, но и о еде, Виктор очень подробно описывает своё антарктическое меню, и как путешественники выкручивались, стараясь его разнообразить при изначально невысоком ассортименте обусловленном ограничениями по весу и срокам хранения, а также отсутствием в пешей доступности магазинов. Отметила некоторое самовосхваление автора, но оно ничуть не испортило общее впечатление. Единственным минусом найденной версии книги для меня стало отсутствие описания событий нескольких дней в конце путешествия, с 23 по 28 февраля, хотя с первого марта и до финала описание есть. Тогда же под самый конец произошло и одно из самых драматических событий похода, хотя на всем его протяжении с командой произошло немало всего, даже с учетом того, что почти всё время они были на радиосвязи с базой и в случае необходимости могли попросить помощи, а от Востока до Мирного их сопровождали советские тягачи. Хочу объединить эту книгу в одну группу с двумя другими, написанными авторами советского происхождения и посвященными реальным, разной степени художественности, событиям, которые изрядно проверяют их участников на прочность и стойкость, а также произвели на меня неизгладимое впечатление: Владимир Санин - Большой пожар и Анатолий Букреев - Эверест. Смертельное восхождение
Представители шести стран, люди разных профессий отправились в экспедицию на семь месяцев в Антарктику. Кто-то жаждал научных открытий, кто-то мечтал о приключениях. Сам Виктор Боярский - кандидат физико-математических наук в области радиогляциологии, старший научный сотрудник Арктического и антарктического научно-исследовательского института. Он весьма подробно рассказывает как о самом путешествии в Антарктику, так и о подготовке к экспедиции (читатель узнает все о лагерном снаряжении, продовольственных запасах и т.д.).
Сами путевые заметки весьма интересны, поскольку детально повествуют о превратностях, поджидающих путешественников в мире холода и льдов, раскрывают характеры участников экспедиции (особенно любопытны моменты «притирки» друг к другу, ведь провести более полугода вместе в интернациональном коллективе непросто; минутки юмора автор также зафиксировал в своей книге). Внимание уделено и ездовым собакам, не только тягловой силе, но и просто друзьям путешественников. Казалось, практически неизменный ландшафт перед глазами, снежная белизна, это невероятно скучно, тем более, когда конца и края им нет на протяжении семи месяцев, однако Виктору Боярскому удалось описать в своих дневниковых записях по-настоящему интереснейшее приключение, совершенно не однообразное, а яркое, выразительное.
Удивительная по своей амбициозности (пересечь Антарктиду «на собаках»…6000 километров, 7 месяцев); разнообразная по составу: 6 человек разных профессий, характеров и культур + собаки (тоже очень разные); непредсказуемая (Антарктика все-таки) и не до конца (для меня) понятная по целям и задачам экспедиция!
Насыщенное потрясающими описаниями природы, повседневных событий, испытаний, трудностей и мелких радостей повествование. Довольно простой, легко читаемый стиль изложения, с приличной долей юмора.
На первый взгляд, вот и вся книга…где-то посередине ловишь себя на мысли, что с трудом отличаешь один день от другого… морозная белая пустыня, сани, собаки, бесконечный простор и шестеро отважных путешественников, упорно идущих вперед… Но вот именно в этот момент начинаешь ощущать странную, неуловимую связь с этой командой «безумцев».
Чтобы получить истинное удовольствие от этой книги, ее нужно читать без спешки, отдавшись на волю автора и подстроившись под его ритм.
Путешествие что надо — Приключенья сплошь и рядом, Но не ропщем мы, идем!
Зимой меня тянет читать «холодные» книги, а что может быть холоднее, чем семь месяцев в Антарктиде, проведенных в лыжном походе, с ночевками в небольших палатках? Автор так подробно пишет о трансантарктической экспедиции, объединившей 6 представителей разных стран и 42 собак, запряженных в нарты, что ощущаешь себя в одной упряжке с героями, отчего моментами чтение длится даже слишком неторопливо, рутинно, ведь многие дни похожи один на другой.
Часто именно повествование о лайках, переживания за них разбавляли повествовании, так что описание жизни пушистых «вездеходов» составляет чуть ли не главный плюс книги. Именно с ними происходит масса как забавных, так и трагичных моментов – первые собаки погибают еще в самом начале пути, не вынеся кубинской жары, ведь они оказались заперты в самолете со сломанным кондиционером. Трагично заканчивается и жизнь лайки Тима, да и другие животные мучаются от потрескавшихся подушечек лап, от вмерзшего в шерсть льда, провоцирующего незаживающие раны. Но стоит отметить, что путешественники старались заботиться о своих животных, брали их в палатки, ухаживали и избавляли от работы, предоставляли место на нартах: одни из любви к животным, другие же больше волновались о мнении прессы и Общества по охране животных.
Уилла волновал еще один весьма важный, с его точки зрения, вопрос: «Как объяснить все происшедшее… нет, не родителям Тима, не его близкой подруге, а… прессе?» Сказать, что Тим погиб из-за нашего, а точнее, его недосмотра (Тим был собакой из упряжки Уилла, и тот отвечал за его жизнь), Уилл, понятно, не мог и не хотел. Он заботился о своей репутации в Штатах как о профессиональном погонщике и знатоке собак, хотя я лично, зная Уилла и видя его отношение к собакам вот уже в течение полутора лет, имел о нем как о каюре свое собственное мнение, причем, кажется, не совпадающее с официальным.
Автор достаточно много внимания уделяет принципам воспитания собак, сетует на то, что не все каюры отличаются выдержанностью и часто животным достается палкой из-за вспыльчивого нрава их владельца
Уилл был вне себя. Как так! Его собаки на глазах у всех продемонстрировали полное неуважение к их хозяину! Наказать немедля! Сбрасывая на ходу лыжи и путаясь в собственных ногах, Уилл, чертыхаясь, бросился к собакам и, оттолкнувшись обеими ногами, как с берега в воду, плюхнулся животом на лохматые, мягкие, прижавшиеся друг к другу в ожидании неминуемой кары спины. И естественно, весь гнев Уилла тут же иссяк, как только он зарылся лицом в чью-то теплую густую шерсть. Собаки это моментально почувствовали и стали в несколько языков облизывать своего нервного хозяина. Инцидент был исчерпан.
Этьенн сказал мне, что сегодня перед остановкой Уилл опять лупил собак. И это в такую погоду и в такой день, сразу после гибели Тима! Уилла взбесило то, что собаки стали терять след в конце дня, когда видимость ухудшилась. Иногда у меня складывалось такое впечатление, что собаки для Уилла являются лишь средством передвижения, чем-то вроде автомобиля, который должен работать исправно от заправки до заправки без каких бы то ни было проявлений эмоций и чувств, которые как раз и отличают живой организм от механизма.
Познавательно было узнать, как кормят собак, как они укладываются спать на холодном ветру, как в пургу отказываются есть, предпочитая крепко свернуться в клубок, спрятав нос в пушистый хвост. Волнительно читать, как собаки падали в трещины во льду, но, к счастью, их всегда удавалось достать, благодаря надёжным креплениям постромок и удачливости экспедиции. Неожиданно было обнаружить, что собакам тоже свойственны депрессия и суицидальные настроения, с другой стороны, это не удивительно, ведь у них заканчивались силы во время столь сложного пути.
Однако именно ровность характера, неумение радоваться жизни и привели его в Гренландии к глубокой психической депрессии. Там, очевидно, потеряв всякий интерес ко всему, что его окружало (а надо сказать, что в Гренландии у наших собак было больше шансов и оснований для этого, ибо груз был большим, а еды не хватало), Баффи пытался покончить с собой
Собаки! Лохматые наши друзья, вы еще не представляете, что вам предстоит, какие жестокие метели и встречные ветры будут на вашем пути, какие тяжелые снежные панцири покроют ваши спины, как вам придется освобождаться от них вместе с шерстью, выкусывая ее зубами, какие предательские трещины пересекут вашу дорогу — и только чудом ни одна из вас, провалившихся в них, не погибнет, — сколько кровавых следов оставят ваши израненные лапы на этом 6000-километровом пути, сколько раз после очередной пурги мы будем выкапывать вас из-под снега руками, каждый раз опасаясь не застать вас в живых… Сколько раз! А пока вы, полные сил и энергии, всем своим видом показываете готовность бежать и бежать вперед.
Удивительные все-таки существа эти собаки — такие разные в проявлениях своего характера, совсем как люди! Есть умные и глуповатые, добродушные и злые, злопамятные и отходчивые, хитрые и простодушные, флегматичные и импульсивные, трудяги и лодыри, но все они сейчас участники нашей экспедиции, и на их долю выпали самые тяжелые испытания, причем, в отличие от нас, они не знают, куда идут, и потому не могут сосчитать, сколько дней остается до конца их мучений. Они умеют радоваться каждому дню, и иногда просто по-хорошему завидуешь их способности устраиваться после трудного дня гонки в рыхлом снегу.
На этот случай у группы была наготове команда запасных и благодаря поддержке с воздуха (когда погода и местность позволяла самолету приземлиться), уставших животных можно было обменять на тех, кто успел набраться сил на базе. Еще необычно, что лидером одной из упряжек была собака женского рода, что создавало некие трудности и даже привело к неожиданной беременности животного, поэтому путешественникам пришлось озадачиться вопросом, где и как принимать роды.
Что же касается человеческой части команды, то у каждого участника были свои особенности и то, что во время пути менялся состав групп, ночующих вместе в палатке, дало возможность Виктору Боярскому хорошо узнать и подружиться с каждым из спутников. Любопытно было узнать, какие причины привели этих людей в Антарктиду, что ими двигало: китайский профессор гляциологии хотел собрать научные данные, советский научный сотрудник Арктического и антарктического института так же планировал принести пользу науке, а заодно проверить свои силы «в условиях одной из самый трудных дорог на Земле – дороги через Антарктиду». Были тут и профессиональные путешественники: бизнесмен из Японии, англичанин – плотник и погонщик собак, имеющий опыт работы в британской арктической службе, французский спортивный врач, который подписался провести медицинские наблюдения за людьми, живущими в столь необычных условиях, а так же американский собаковод, владелец ранчо в Миннесоте.
Дахо каждые два дня начиная со старта отбирал образцы снега для последующего изотопного анализа. «Отбирал» он их в прямом смысле и практически всегда силой, поскольку на поверхности ледника Ларсена, по которому мы шли в это время, мягкий снег как таковой в большинстве случаев отсутствовал — был или чистый лед, или очень плотный фирн, и Дахо затрачивал много сил, чтобы взять пробы с подповерхностных горизонтов. Но если мы с ним занимались выполнением своей научной программы сами под сочувствующими взглядами наших товарищей, то научная программа Жана-Луи требовала непосредственного участия каждого из нас. Дело в том, что в соответствии с договором, за включенным с Европейским научным центром, Жан-Луи обязался раз в неделю собирать суточную мочу каждого участника и одновременно с этим распространять среди нас анкету-вопросник с одними и теми же периодически видоизменяемыми вопросами
Далее Крис сообщил, что еще дней десять тому назад на станции Амундсен-Скотт действовала строгая инструкция, присланная из Вашингтона. В соответствии с этой инструкцией руководство станции должно было объявить нашу экспедицию в буквальном смысле вне закона, даже вне закона традиционного полярного гостеприимства. Нам должно было быть отказано во всех видах помощи и услуг, начиная с жилья на станции и кончая чашечкой кофе… Прощайте надежды на душ, бар и телефонные переговоры. Мы вообще-то были готовы к такому приему, зная позицию руководства Национального научного фонда США по отношению к нашей экспедиции, считавшего все экспедиции, кроме своих собственных, чисто научных, ненужными и отвлекающими силы и средства Фонда от выполнения им грандиозных научных проектов.
Писатель не сильно распространяется, но, видимо, денежный интерес так же был одним из основных, заставляющий отправиться в данное путешествие и стремиться к его завершению, даже пожертвовав научной составляющей.
Беседа сделала круг, и Уилл вновь подверг яростной атаке научное оборудование. «Я считаю, — сказал он, — что мы вполне можем обойтись без научного оборудования вплоть до гор Элсуорт. Как вы думаете?» Это вопрос, обращенный ко мне и к профессору. Опережая нас, Этьенн заявил, что мы должны двигаться вперед без всяких обременяющих это движение вещей, коими, безусловно, являются ящики с научным оборудованием, ибо если мы пройдем до финиша, не сделав «науки», то это все равно будет победа если мы, погрузившись в снег вместе с научными изысканиями, останемся где-то на полпути, то это будет поражением при всей уникальности полученных научных данных! «И не только моральным поражением», — добавил Уилл. У Жана-Луи, например, один миллион долларов долга, и в случае неудачи экспедиции он попадет в долговую яму, выбраться из которой труднее, чем забраться на Эверест. Некоторое время мы молчали, подавленные названной цифрой.
Еще стоит отметить, что команда мужчин старалась сохранить хорошие отношения и, не считая небольших столкновений, никаких серьезных разногласий у путешественников не было.
Поэтому могу со всей искренностью заявить: «Да, все семьдесят дней русский и американец жили душа в душу!»
По моему мнению, чем сильнее человек морально и психологически, тем более он готов к серьезным компромиссам, тем сильнее он может подавить собственное «я» во имя достижения общей цели продолжительной и трудной экспедиции.
Это очень характерно для Уилла: с одной стороны, он мог быть и частенько бывал вспыльчивым и раздражительным (достаточно вспомнить его метод воспитания собак), а с другой — проявлял совершенно завидное хладнокровие и «политическую мудрость» в критических ситуациях. Во всяком случае, он очень редко выражал, по крайней мере внешне, сожаление по поводу какой-либо совершенной в прошлом ошибки — своей ли, чужой ли — и был весьма сдержан в осуждении ошибок окружающих его людей. Эта черта его характера мне очень импонировала. Взять хотя бы вчерашний случай с развалившимися по моей вине ящиками — ни слова упрека от Уилла — или явно упущенную вчера возможность подойти к складу поближе из-за нежелания Джефа сворачивать лагерь — опять же ни одного плохого слова в адрес Джефа. Его, как мне казалось, больше занимал вопрос не о том, почему случилась та или иная трудная ситуация, а о том, как из нее выбраться.
Речь шла о соблюдении одного из самых основных правил Полярного кодекса: «По возможности старайся поступать так, чтобы не вызывать обеспокоенности и тревоги за свою судьбу у окружающих тебя и находящихся в столь же экстремальных условиях людей, так как, вызывая ее, ты подвергаешь их жизнь порой большей опасности, чем свою». В данном конкретном случае я просто не мог даже допустить мысли о том, что в то время, как мы будем нежиться в спальных мешках, ребята будут высматривать нас на трассе и гадать, переживая, отчего нас нет… Непонимание такой простейшей ситуации, или, точнее, нежелание ее понять, которое проявили и Уилл, и Этьенн, разозлило меня, и я вылез из палатки, застегнув молнию так, будто хлопнул дверью.
Большие пальцы обеих рук Дахо были заклеены лейкопластырем — так он предохранял очень болезненные трещины, образовавшиеся на коже кончиков пальцев рук от резких перепадов температуры и сухости воздуха. Надо сказать, что эти трещины мучили всех нас без исключения, особенно при выполнении каких-либо мелких, требующих сноровки пальцев работ, как-то вязание узлов, починка одежды, застегивание молний, ведение записей и, наконец, участие в праздниках, когда приходилось, буквально стиснув зубы, держать на весу наполненные кубки.
Что же касается его красоты, то она как-то особенно не бросилась нам в глаза до тех пор, пока однажды во время одного из официальных приемов, устроенных в честь участников экспедиции нашим основным спонсором компанией «Гортекс» в Лас-Вегасе, Кейзо на обычной в таких случаях церемонии представления начал свою речь с заявления: «Уважаемые леди и джентльмены! Я, Кейзо Фунатсу из Японии, самый юный и самый привлекательный участник экспедиции». Раздался дружный смех, сопровождаемый аплодисментами. С тех пор все мы стали замечать, что, пожалуй, белозубая улыбка и открытое лицо нашего юного товарища лучше, чем буйная шевелюра Уилла, романтическая лысина Этьенна, младенчески голубые глаза Джефа, паганелевские очки профессора или моя разбойничья борода, символизируют молодой задор нашей экспедиции, и Кейзо навсегда перешел для нас в разряд самых красивых.
Надо признаться, что после гренландского перехода у меня были определенные сомнения по поводу нашей экипировки, особенно в отношении обуви. Мне казалось, что на Антарктическом куполе в районе станции Восток при морозах около 50 градусов этой обуви будет недостаточно, поэтому я прихватил с собой две пары валенок, два шерстяных свитера, несколько пар унтят (меховых носков), а также бесчисленное множество шерстяных носков, перчаток и рукавиц. Когда мешки были собраны, они стали напоминать огромные белые бревна высотой почти в человеческий рост и диаметром более полуметра. На каждом из них толстым черным фломастером были выведены наименования пунктов маршрута, куда их необходимо было доставить. Таким образом, в результате упаковки у нас образовались четыре внушительные поленницы из этих бревен с названиями «Старт», «Ледник Вейерхаузер», «Элсуорт» и «Южный полюс».
Как все в жизни меняется! Помню, в Гренландии, когда наша экспедиция вышла на секретную американскую радиолокационную станцию дальнего обнаружения ракет, то весь ее персонал, особенно руководство, пребывало в ужасной панике, увидев мой нагрудный красный флаг и узнав, что я из СССР. Они не хотели меня пускать внутрь и не пустили-таки. А здесь я с тем же флагом уже, по слухам, вроде и самый желанный гость. Чудеса!
Прежде чем броситься в пекло, мы бросились на весы. Профессор потерял двенадцать килограммов, я — семь, Кейзо и Джеф — по пять, Этьенн — четыре, а Уилл — всего два!
Забавно было читать, как Виктор Боярский шокировал соратников, ежедневно принимая снежные ванные, ходил босиком, демонстрируя чудеса закалки, когда остальные кутались в парки. Или, например, о том, что китайский ученый отправился в экспедицию, не умея стоять на лыжах. А еще обращает на себя внимание то, что путешествие сопровождалось киногруппой, в выбранные заранее места самолет доставлял кинооператора, фотографов, журналистов, чтобы запечатлеть моменты экспедиции и сделать некие постановочные кадры, что весьма досаждало путешественникам, но это была часть их контракта.
Утром работы прибавилось, потому что, кроме своих палаток и нарт, мы теперь еще собирали палатки и нарты киногруппы, а они в это время бегали вокруг нас и снимали то как мы снимаем лагерь.
Упоминает писатель о том, что после завершения пути участников антарктического похода принимали у себя Президент США и Президент Франции, но вот на его родине данная экспедиция прошла почти незамеченной, ведь в стране шла Перестройка.
Холод заползал в распахнутую дверь палатки одновременно с идеями режиссера. «А сейчас, доктор, сообщите Виктору последние новости из России, которые вы узнали сегодня утром из передачи «Радио Франции». Этьенн доходчиво объяснил мне, что у нас в стране перестройка, и что она всем на западе безумно нравится, и все с интересом ждут, чем же все это кончится.
Подводя итог, советую эту книгу тем читателям, кто любит читать об экспедициях и о выживании в сложных метеоусловиях.
Чаще всего путешественная книга имеет вполне определённую структуру — просто потому, что само путешествие обычно предполагает несколько этапов. Ну, например: возникновение идеи, посвящение в тему, подготовка, переезд к месту старта, первые шаги, середина маршрута и финиш. Наша книга в общем-то примерно так и устроена, разве что о возникновении идеи трансантарктического перехода на собаках по самому длинному возможному маршруту и о подборе и подготовке команды автор рассказал читателям не здесь, а в отдельной книге Виктор Боярский - Гренландский меридиан . И потому в «Семи месяцах...» автор попросту берёт быка за рога и начинает своё повествование с момента сбора команды в США и перелёта всего экспедиционного имущества, оборудования и живой силы — в виде шестёрки разноплеменных путешествующих и нескольких десятков ездовых собак — в точку старта на Антарктическом полуострове.
Чтобы был понятен весь замысел и всё остальное, вот карта-схема Антарктиды и маршрута Трансантарктики (официальное название экспедиции), ну, и почтовая марка, посвящённая этому событию. А заодно фотография экспедиционеров.
Итак, со структурой книги мы определились: первая глава — сбор команды и переезд в точку старта. И уже на этом этапе начались первые трудности и сложности, и даже потери в живой силе (эх, «Куба — любовь моя»…). А далее всё содержание для удобства разбито на главы со вполне всё определяющими названиями — Август — Сентябрь — Октябрь… и так до 1 марта, до финиша. Хотя с точки зрения путешественной основными вехами маршрута были, конечно же, сначала поиски (причём не всегда успешные) промежуточных складов-забросок, затем выход с Антарктического полуострова на основные материковые антарктические просторы, затем достижение Полюса (понятно, что Южного географического) — какие всё-таки официальные американцы жлобы, не пустить членов экспедиции в жилые помещения станции Амундсен-Скотт и запретить любую официальную им помощь на том основании, что это частная экспедиция; и как здорово, что помимо официозных администраторов есть и простые люди, понимающие и старающиеся соблюдать законы полярного братства! А потом уже и сама книга, и маршрут покатились под горку — как написал сам автор, от Полюса все дороги уже ведут в сторону дома. Основные вехи заполюсного маршрута: подъём на Антарктическое плато, станция Восток, затем переход в сопровождении советских тягачей до Пионерской и финишный рывок к Мирному.
Итого двести с гаком дней и ночей наедине с Антарктидой — ночёвки в палатках, бесконечные заструги, метели и бураны, ветер-ветер-ветер, удручающее однообразие в еде и быте, но главное — холод, холод, холод. И усталость. И хотя Виктор Боярский написал свою книгу в очень оптимистическом тоне и с изрядными порциями экспедиционно-походного и просто человеческого юмора, однако в междустрочии всё-таки понимаешь, что на самом деле вся эта невыносимая лёгкость и бодрость антарктического походного бытия от Виктора Боярского обусловлена только мощным нравственно-энергетическим зарядом этого неординарного человека, который практически весь маршрут прошёл в режиме впереди идущего, определяющего и выдерживающего линию движения с тем, чтобы задавать темп передвижения всей команде и при этом ещё и попадать в нужные точки карты Антарктиды с максимально возможной точностью («Вери джоб, Виктор» — не раз слышал он от своих товарищей, когда Трансантарктика оказывалась там, куда стремилась). А несколько цитат из дневников других членов экспедиции, приведённых Виктором Боярским, только лишь частично открывают нам истинное положение дел и в ощущениях мерзнущих людей и иногда недоедающих собак, и в настроении и в эмоциональном фоне всех участников экспедиции.
Что говорить, только мужественные целеустремлённые люди способны намечать для себя такие маршруты и проходить их от начала до конца. Эти шестеро это сделали.
Конечно же полноправными членами этой беспримерной экспедиции были ездовые собаки — многих из них мы надолго запомним по кличкам-именам, по характерам и манерам, по привычками и по тем происшествиям, которые были связаны с лохматыми работягами-друзьями.
И пара строк об авторе. Вот смотрите — перед нами книга объёмом 544 страницы. Вместившая в себя более 200 дневниковых записей. Т.е. примерно по две с половиной страницы на одни походные сутки. При этом мы понимаем, что в общем-то во время похода каждый день был изрядно похож на все остальные походные дни — ранний подъём, кормление собак, сборка лагеря и увязка нарт, и затем долгие часы простой тягловой работы. Потом остановка, кормление собак и самих себя, и сон. И так в течение двухсот с гаком суток. Т.е. довольно трудно из примерно однообразных событий сделать более чем пятисотстраничную книгу, да ещё при этом чтобы она была интересной для читателя. А у Виктора Боярского это получилось. Причём получилось, на мой взгляд и вкус, на «отлично», а средняя оценка книги на LL в 4,4 подтверждает эту мою субъективную оценку.
"И вот 3 марта 1990 года члены экспедиции вышли на последний отрезок маршрута. Километров за пять до Мирного, когда ребята уже спустились к побережью, навстречу им вышел небольшой вездеход, на котором с нами была и жена Виктора Боярского Наташа. Увидев лыжников и собачьи упряжки, водитель вездехода остановился метрах в ста от них. Наташа выпрыгнула из машины и побежала по ледяным застругам. Навстречу ей уже мчался на лыжах Виктор... Мы засняли эту волнующую сцену...» (Ю.Сенкевич - "Путешествие длиною в жизнь")
Эта книга сама нашла меня. Она настойчиво добивалась нашей встречи и лезла в руки. Для начала, абсолютно ничего об этой книге не зная, я купила её на Алибе «в довесок» к какой-то более желанной. Этот «довесок» был торжественно задвинут на полку до «когда-нибудь». Через полгода, роясь на дедушкиных полках и перебирая старые детские книги, нашла журнал «Ровесник» (№ 7 от 1991 года), единственный сохранившийся. На полтора разворота гордо расположилась статья об экспедиции «Трансантарктика». Чуть позже очередная встреча состоялась в книге Юрия Сенкевича Путешествие длиною в жизнь . А, когда очередной темой Клуба Книгопутешественников были объявлены Арктика и Антарктика, я поняла, что книга меня победила. Уложила на обе лопатки и заставила себя прочитать.
Самоуверенный Уилл (американец), весёлый Жан-Луи (француз), добродушный Виктор (русский), педантичный Джеф (англичанин), «я здесь самый молодой и красивый» Кейзо (японец), старательный Дахо (китаец) и свора мокроносых и пушистых псов прошли 6 000 километров, начиная с крайней точки Антарктического полуострова, пересекая Южный полюс и заканчивая путешествие на станции Мирный. Семь месяцев в царстве снегов, льда, минусовой температуры, ветра, ледяных трещин и изменчивого настроения Антарктиды.
Попробуйте представить, что на ближайшие несколько месяцев ваша жизнь будет протекать по определённому распорядку: ранний подъём, завтрак, сбор лагеря, лыжи-нарты-собаки, быстрый обед-перекус (орешками и шоколадом), лыжи-нарты-собаки, установка лагеря, ужин, отбой. И так каждый день. И холод, и ветер, и хочется спать. С утра не только внутренние стенки палатки покрыты инеем, снег забивается даже в спальный мешок. И единственная мечта не вылезать из спальника, но это лишь мечта. А в реале приходится брать лопату, выходить в бущующий белый вихрь и начинать откапывать палатки, нарты, собак – всё, что занесло снегом за ночь. А потом идти, идти, идти, теряя ориентиры в этой круговерти, пытаясь рассмотреть компас, не потерять упряжки и не отстать самому. Щёки становятся тёмными от обморожения, на губах и руках трещины, причиняющие боль. И даже философский вопрос: «Куда я иду?» имеет вполне приземлённый ответ: «Я иду к месту очередной стоянки, чтобы разбить наконец лагерь, включить примус, поужинать и свернуться калачиком в мешке, где нет ветра и можно блаженно расслабить натруженные за день ноги». Вот и вся философия. Прибавьте к этому человеческий фактор и собачий фактор. Даже люди, осознающие, куда они идут и зачем, каков риск этого мероприятия, не всегда могут держать себя в руках, что уж говорить о собаках. Приходилось, не только запрягая, но и укладывая на ночёвку, учитывать их характер и дружеские связи, потому что один не дружит с другим, третий всё время жуёт постромки, а четвёртого лучше покрепче привязать. Собаки, собаки, вы были настоящими героями этого путешествия. Ведь вам было неведомо, куда вас ведут и зачем, сколько ещё будет продолжаться это испытание? И вы шли, стирая лапы в кровь, выгрызая до мяса застывший лёд из шерсти, устраивая забастовки, а после изо всех сил тянули тяжёлые нарты в гору. Казалось бы, что можно писать об этом изо дня в день повторяющемся колесе событий, да ещё на столько листов? Казалось бы, как можно читать об этом, не зевая и не просматривая страницы по диагонали (ведь одно и тоже)? Ответственно заявляю – можно!
Боярский оказался очень талантливым автором, сумевшим передать всю кажущуюся монотонность экспедиции так, что каждый день наполнен разнообразными событиями, пусть мелкими, но подогревающими интерес читателя. С тактом описал все неловкие моменты, сгладил острые углы, перевёл на юмористический лад. Хотя, сдаётся мне, он о многом умолчал и не вынес сор из избы. Ведь сколько было предпосылок для конфликтов: усталость, разница во взглядах, непогода, потеря складов с продовольствием. Выстояли. Испытала национальную гордость от сравнения ситуаций с Южным полюсом и Советскими базами. На Южном полюсе экспедицию не пустили пожить на базах (американское правительство было против), пришлось им жить в палатках рядом. И вообще, приём был явно не тот, на который рассчитывали уставшие путники. И обрушившееся на путешественников русское гостеприимство, от которого совершенно ошалели пятеро из шести участников «Трансантарктики». Встречали, кормили, обогревали, обнимали, собирали с собой лакомства везде – на базах, станциях, встречных тягачах (на участке Восток-Мирный).
И я провела с этой книгой чуть меньше месяца. Утром снежный душ в любую погоду от Виктора и сводка погоды. Днём уроки от каюров Уилла, Кейзо и Джефа. Вечером радиосвязь от Жана-Луи и гляциологические исследования Дахо. Умница Тьюли, меланхолик Кука, хитрый Егер, Джуниор, Монти, Баффи и другие – вы все такие разные. И наконец, Антарктида. Такая красивая, такая суровая, такая притягательная.
Финишную линию мы пересекли ровно в 19 часов 10 минут к огромной радости организаторов прямого репортажа и многочисленных встречавших нас людей. Традиционные русские хлеб-соль мы запивали французским шампанским из огромной двухлитровой бутылки. 31 марта мы с Наташей вернулись домой. Нас встречал Стас и наши многочисленные родственники. Для всех остальных советских людей, занятых решением несомненно более насущных и важных проблем перестройки, экспедиция «Трансантарктика», как, впрочем, и многое другое, прошла незаметно... И я надеюсь, что эта книга отчасти восполнит этот досадный пробел.
Скан-копия статьи в журнале "Ровесник" 7'91
Статья в журнале "Ровесник" 7'91.
27 июля 1989 года от чилийской базы Пунта-Аренас на Антарктическом полуострове стартовала экспедиция "Трансантарктика". Шестеро чокнутых отважных путешественников: американец-руководитель Уилл Стигер, француз-профессиональный путешественник Жан-Луи Этьен, британец-собаковод Джеф Сомерс, китаец-ученый-гляциолог с мировым именем Чин Дахо, японец-бизнесмен Кейзо Фунатсу Уэмура и русский-научный сотрудник известного НИИ Виктор Боярский, решили пересечь всю Антарктиду с заходом на Южный Полюс на лыжах, в сопровождении упряжек с ездовыми собаками.
Экспедиция закончилась успешно, почти никто не пострадал (кроме лайки Тима), а Виктор Боярский даже написал книгу. Вот эту, огромную. Книга представляет собой путевые заметки, написанные на основе экспедиционных дневников Виктора, а также некоторых статей в прессе, посвященных этому путешествию. Заметки эти чрезвычайно подробны и досконально описывают палаточную жизнь в условиях крайнего юга, Боярский буквально по дням расписал весь поход, а каждый день еще и согласно нехитрому расписанию. Антарктический день сурка. Но... кто пережил декрет, тот над днем сурка не смеется! Благо, что стиль у автора легкий и с юмором, похожий на стиль Даррела, книга читается легко, монструозный объем как-то скрадывается, а над некоторыми слегка туалетными хохмами и каламбурами все-таки смеешься аки семейство лошадиных (вот что такое может быть - Юрин день? А вот и нет. Это день сбора мочи (научная ж экспедиция-то), от английского "urine").
Лично я с удовольствием поддалась медитативному ритму книги, вот день начался, подъем в 5.30 в палатке -30 по Цельсию, снаружи "минус 32, ветер 10 метров, видимость 200, белая мгла - курорт!" Идем! Прошли 10 миль, снег крупными хлопьями, ветер встречный, ни зги не видно, идут по компасу, и хорошо, если с базы передали координаты, а если не передали, что же делать, все равно идем, куда-нибудь да выйдем... А навстречу им ветер, и снег, и град, эй, Боярский, воротися назад. Конечно же, каждый день происходят какие-то мелкие неприятности, то пол палатки улетел, то у нарты перевернулись, сломался полоз, то Уилл с Жаном-Луи повздорят на философскую тему. Но автор умело обходит острые углы, где остро - сглаживает, где тухло - подливает масла в огонь, градус интереса не спадает всю книгу.
Замечательны описания природы, так и хочется написать северной, но это ж не север, так что антарктической:
Перед самой остановкой заходящее солнце подарило нашему режиссеру чудесный кадр. Его лучи, пробивающиеся сквозь неплотную пелену облаков, вызолотили залив и спускающиеся к нему ледники так ярко, что казалось, будто это реки расплавленного металла, которые текут, огибая, начинающие остывать и от того более темные огромные острова скал, и несколькими огненными потоками вливаются в заполненный расплавленным золотом ковш залива.
И хоть я и не великий любитель описаний, но здесь реально наслаждалась. National Geographic отдыхает.
Собаки. Если честно, книгу я взялась читать исключительно ради собак, не такой уж я была фанат экспедиций. Но про собак было безбожно мало (зато про экспедиции полюбилось!), или мне так показалось... за всю книгу автор про собак вспомнил раз несколько, а для меня это были самые яркие эпизоды. Хотя иногда казалось, лучше бы и не вспоминал он про них. Я, конечно, не собаковод, не в курсе, как собак наказывают за проступки, но все-таки, мне кажется, лыжной палкой по голове, это чересчур. В общем-то я сгустила краски, автор к собакам относился замечательно, видно что он проводил с ними время с удовольствием, и вышли они у него куда ярче людей, но вот некоторые другие "собаковеды"... вызывали во мне жажду убийства. Впрочем, вся экспедиция в целом на собаках сказалась негативно:
Спина и бока покрыты смерзшимся с шерстью снегом, на усах и бороде лед, движения становятся вялыми и апатичными, им все равно, куда их ведут и когда их накормят. Только одно желание владеет ими: поскорее добраться до места ночевки, зарыться носом куда-нибудь поближе к животу, где, может быть, сохранился небольшой кусочек не покрытой льдом и снегом шерсти, укрыться сверху хвостом и, зажмурив глаза, попытаться забыться, подставив ветру наименее уязвимое место - спину.
Может, позвонить в общество охраны животных?
Довольно много думала о том, как сложно и проблемно участники продвигались по снегу и льду, и это при том, что у них была спутниковая связь, по всему маршруту были установлены склады с продовольствием и горючим, они имели возможность отдохнуть на различных полярных станциях. А как же Антарктиду изучали в начале XX века, когда всей этой техники и гаджетов не было? Какой же ад должен был твориться тогда? Кто как, а я буду читать про Амундсена и Скотта!
Из этой книги мне было не очень понятно, какие именно цели преследовались участниками экспедиции. То ли более подробно это было рассмотрено в другой книге того же автора, то ли упоминалось в самом начале книги, и позднее было прочно заслонено от меня большим количеством хвостатых, которые сопровождали наших героев на протяжении всего путешествия. Для себя я отметила большое сходство с экспедицией Амундсена (только уже более современной, со страховкой самолетами, тягачами и пр.), разве что на этот раз путешественники решили не дойти до полюса, а пересечь весь материк. Экспедиция была интернациональной, кроме американца присутствовал и русский, и японец, а еще китаец, француз и англичанин. И, конечно, все они были специалистами каждый в своей области, и должны были получить в результате своей экспедиции некоторые научные данные. Нельзя сказать, чтобы эти данные особо подробно описывал автор, разве что самые комичные их стороны, например, активно подтрунивая над китайским гляциологом (найти лед в Китае не очень-то просто). А вот сложную науку управления упряжками собак он описывал довольно часто. Экспедиция Амундсена завершилась куда успешнее, чем экспедиция Скотта, и во многом он обязан этим результатам собакам. Но без подстраховки идти было очень трудно, и немало собак поплатились за это жизнью, когда они просто-напросто становились кормом для своих собратьев. Эта же экспедиция была куда более гуманна. Сильно уставших, померзших или травмированных собак увозили на самолете в зону отдыха, на их место привозили свежих. Конечно, не обошлось и без несчастных случаев, без гибели некоторых животных, но это были нечаянные упущения, а не планомерное использование их как живого материала. Кроме того, ведь продвижение экспедиции освещали журналисты, да и общество защиты животных не теряло бдительности. А вообще поражала выносливость как собак, так и людей. Сам Боярский проходил за день на лыжах по 50 км, идя впереди собак и выбирая дорогу. И это несмотря на какие-то сумашедшие значения термометра. Часто шли отсылки к их предыдущей экспедиции в Гренландии, при случае, почитаю описание и того путешествия.
В детстве и юношестве я сильно увлекался книгами Джека Лондона. Эта книга вернула меня в те времена, в то состояние)) Получил массу удовольствия, за что безмерно благодарен автору! Двести семнадцать дней вшестером, в палатках, при температурах, опускавшихся до минус 40 градусов по Цельсию (минус 20 путешественники оценивали как "теплая погода"). Пройдено 6500 километров, когда единственными транспортными средствами были лыжи и нарты, запряженные собаками. Казалось бы, о чем можно столько написать, когда вокруг изо дня в день одно и тоже "белое безмолвие"? Но это только так кажется на первый не посвященный взгляд: каждый день несёт новые вызовы, новые испытания даже для очень подготовленных людей. Книга написана очень увлекательно, с хорошей долей юмора. Меня она встряхнула, заставила "высунуть голову из привычного мешка", которым я сам, не задумываясь, ограничил своё существование.
P.S. Вот уже 2 месяца каждое утро принимаю холодный душ. И прекрасно себя чувствую!)) Это "след" от прочтения данной книги.
Автор хорошо, остроумно пишет, читать легко. Это не просто дневник семимесячного путешествия с изложением фактов, но увлекательный рассказ о трудностях похода: метелях, застругах, трещинах, особенностях быта в экстремальных условиях. С большой любовью автор пишет о собаках и их подвиге. Именно за них больше всего переживаешь, в то же время любопытно почитать об особенностях поведения ездовых собак. Нашла в Интернете отрывки из фильма об этом путешествии, который тогда снимали, получилась завершенная картинка в голове.
«Семь месяцев бесконечности» kitobiga sharhlar, 11 izohlar